| Жизнь вечная — это богообщение. А богообщение — это не простой разговор двоих: такой разговор мы можем вести с Богом уже сейчас — обращаясь к Нему с молитвой и получая благодатные ответы на наши обращения в тех или иных событиях нашей жизни. Богообщение подразумевает некое взаимное проникновение, неслитное единство, некое наше касание Сущности Божественной, вхождение Ее в нас — обожение человека, когда голос Собеседника звучит не извне, а изнутри, проникая всё человеческое существо. Господь, Который, как сказано, «мраком покрыл Себя, как сению, сгустив воды облаков небесных» (2 Цар. 22:12; см. также: 2 Цар. 22:10; Пс. 17:10, 12) говорил с народом израильским «из среды огня, облака и мрака» (Втор. 5:22—23). Для народа это был Голос, приходящий извне. Но «Моисей вступил во мрак, где Бог» (Исх. 20:21), — тот, кто был удостоен непосредственного богообщения, был удостоен благодати вступления в ту среду, где пребывает Господь, ибо, как было открыто премудрому Соломону, «Господь сказал, что Он благоволит обитать во мгле» (3 Цар. 8:12). Этот божественный мрак — не тот «мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма» (Иов. 10:22), не мрак вечной тьмы (2 Пет. 2:17; ср.: Иуд. 1:13), о котором мы читаем в других местах Писания. Это — высший и в высшей степени благоустроенный мрак селения Божества, в котором «свет обитает с Ним» (Дан. 2:22). Святые отцы уподобляли этот Божественный мрак солнечному свету: если долго смотреть на солнце, сияющий диск его делается в наших глазах темным, поскольку земные органы зрения не в силах вынести высшей интенсивности этого сияния; так и Господь, «в свете живый присносущнем» (1 Тим. 6:16), есть великое Сияние, которое небожественное око может воспринять только как ослепительно сияющий мрак. Как сказал тайнозритель, в Небесном Иерусалиме, городе праведников, «ночи не будет... и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог — слава Божия — освещает их» (Апок. 22:5, 21:23), и «ночи там не будет» (Апок. 21:25). |
| Апостол Павел пишет: Неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене ( 1Кор.7:32–33 ). Казалось бы, это высказывание апостола подтверждает бытующее мнение о превосходстве монашества (или целибата) над браком. Однако такое понимание было бы слишком поверхностным и вступило бы в противоречие с другими высказываниями апостола Павла, где он уподобляет брачный союз мужчины и женщины союзу Христа и Церкви. Очевидно, в этих стихах Послания речь идет о Браке мужа-христианина и жены-нехристианки, неосвященном Церковью, или о современном ему языческом браке. В христианском Браке при истинной взаимной любви, благодатно укрепляемой, муж, желая «угодить жене», а не ее греховным страстям, может угодить и Богу. Если же безбрачный, желая «уйти от мира», совсем откажется от «угождения» ближнему, то есть от конкретной и действенной любви к людям, то он и Богу не угодит, ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? ( 1Ин.4:20 ). Действительно, безбрачный ради Царства Божиего обретает иной опыт богообщения, нежели женатый. Верующий человек, состоящий в браке, может вступить на путь богообщения через опыт самоотверженной любви к супруге (супругу). Если супружеская любовь совершенна (тем самым – харизматична), муж и жена живут поистине в любви Божией и способны возлюбить ближнего, как самого себя ( Мф.22:39 ). Так по-настоящему глубокая любовь мужчины и женщины может стать школой христианской любви. Избравший безбрачие тоже учится любить Бога через любовь к ближнему – иного пути нет. Но он одинок. Господь же перед сотворением Евы сказал: Нехорошо быть человеку одному ( Быт.2:18 ), а Иисус, сын Сирахов, не ждал добра от одиноких: Где нет ограды, там расхитится имение, а у кого нет жены, тот будет вздыхать скитаясь ( Сир.36:27 ). Лишь харизма безбрачия, особая предназначенность свыше к этому пути, дает мужчине или женщине возможность жить без брака, не замыкаясь в себе, не досадуя, не злобствуя на «мирских». Спасает их от этого благодатный дар Божий, наиболее ярко раскрывающийся в христианском монашестве. Одиночество человека, избравшего безбрачие лишь по собственной воле, как правило, бывает духовно бесплодно, оно лишь иссушает душу. Благодатное, харизматическое безбрачие в том и состоит, что человек в нем не одинок. Эта харизма даруется человеку не «для пользы дела», не для «облегчения» разрыва с миром и помощи в молитве и аскезе; она служит эсхатологическим знаком, духовным знамением Царства Божия, где люди уже ни женятся, ни замуж не выходят, и умереть уже не могут, ибо они равны ангелам и суть сыны Божии, будучи сынами воскресения ( Лк.20:35–36 ). |
| Вместе с тем акцентируется и приобретает все большую весомость мысль о полновластности Божественной воли в жизни и смерти каждого человеческого существа. Единый Бог «умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит» (1 Цар 2. 6; ср.: Втор 32. 39). Жизнь человека предстает в мире ВЗ как драма непосредственных отношений с Богом живым - отношений личностных либо общенародных. Можно сказать, что религиозно объяснимый, но сам по себе достаточно отвлеченный идеал Б. в ВЗ раскрывается как производный от реального и действенного богообщения, в к-ром и обретает свой подлинный жизненный смысл и субъективную остроту. Не смерти как таковой, но гнева Господня, а более того отпадения от общения с Ним, неуслышанности Богом, изъятия из книги Его страшатся прежде всего праведники Божии, Моисей , ведущий народ свой в Землю обетованную, псалмопевец Давид . «Того, кто согрешил предо Мною, изглажу из книги Моей»,- говорит Моисею Господь, разгневанный созданием золотого тельца (Исх 32. 33); фактическая смерть, гибель - лишь следствие этого грозного акта; соответственно отвративший сердце свое от Господа сам обрекает себя на погибель (Втор 30. 17-18). Интенсивное переживание животворящей силы богообщения, как оно представлено уже в ВЗ, есть по существу переживание целостного человека и взыскует его душевно-телесной нераздельности. Именно в этой его нераздельности (кардинальное расхождение с платонизмом) человеку, изначально созданному Господом «для нетления» («Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих.... Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего» - Прем 1. 13; 2. 23), предрекается победа над смертью; известные пророчества Исаии (Ис 26. 19) и Иезекииля (Иез 37. 1-14) ясно указывают перспективу телесного восстановления человеческого существа - в контексте более конкретного их смысла - восстановления дома Израилева. Усиливающееся на поздних стадиях ветхозаветного откровения сознание запредельности земному существованию человека «жизни вечной» как дарованного Господом удела праведников (Дан 12. |
| Воистину: прав Флавий, невозможно проникнуть в глубинное существо того главного откровения, которое сообщил Господь Моисею! «И сказал Моисей Богу: вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: Бог отцов ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как Ему имя? Что сказать мне им? Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий , Εγ εμι ν, EGO SUM QUI SUM) 1055 . ...Вот имя Моё на веки, и памятование о Мне из рода в род» ( Исх.3:13–15 ; разрядка наша. – иг. Ф.). Так «Господь Бог раскрыл Моисею Свое настоящее имя, раньше людям неизвестное, – пишет Флавий и добавляет: – говорить о нем я не смею» 1056 . Пустынножительные труды, сокрытые от нас Писанием и Преданием, за сорок лет воздвигли в душе Моисеевой некоторую дерзостность. Это – не та дерзость, с которой мы привыкли преступать Божественные и человеческие законы, с которой мы обращаемся с окружающими нас людьми под предлогом защиты от внешних вторжений нашего собственного «я», предерзостно попирая всякий день достоинство личности других людей. Это, скорее, – то дерзновение, с которым мы с тобой, душа моя, поднимаем глаза ввысь, к небу, зная всю греховность свою, осознавая недостоинство свое, но и не теряя при этом уверенности в исключительном милосердии Божьем, охватывающем всю тварь, и нас в том числе, и уповая на великую и безграничную Его милость. Это – дерзновение поиска богообщения среди пустыни мира сего. И если ты, душа моя, говорит тебе Критский песнотворец, совладаешь с собой и возвысишься до подражания Моисееву пустынному житию, то и ты будешь удостоена в видении созерцания Богоявления в купине – так, как ты этого заслуживаешь, так, как определит о тебе Господь твой. Но как бы, когда бы, где бы это ни случилось, твое созерцание будет иметь тот же смысл: твоя купина откроет тебе – в меру твою – двери таинства непосредственного богообщения. Но, подходя к ней, к купине своей, остерегись, душа, потому что и «сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды» ( 2Кор.11:14–15 ). |
| Добавить хочется лишь слова апостольского послания: «потому что безумное Божие мудрее людей, и немощное Божие сильнее людей» ( 1Кор.1:25 ). Идеальное, по святителю Феофану, апеллирует к идеалу – Самому Христу. Это иконическое изображение в жизни человека и человечества Воплотившегося Бога, Бога, входящего в историю, определяющего и объемлющего ее. Изображение средствами Его же благодати. Вышенский Затворник, начиная свою речь с обращения к Богу как Иному, как «Ты» диалога/молитвы, находит основания бытия и самого себя не в мифологическом ничто Абсолюта, а в Живом, простом и недиалектичном Боге Евангелия – Боге Слово, «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины» ( Ин.1:14 ). Господь воплотился – Тот, о Котором сказано, что «Бог есть дух» ( Ин.4:24 ), а следовательно, Божественное и есть духовное. Он – начало и основание, «камень, который отвергли строители» ( Мф.21:42 ), «и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» ( Мф.16:18 ). Духовное – имеющее основание в Боге Авраама, Исаака и Иакова, имеющее Бога своим началом, корнем и почвой. Таким образом, святитель Феофан избегает вязкой и зыбкой почвы мифа – как зацикленной на своей самости конструкции. Возможны ли другие пути полагания духовного? Идеальное и духовное, согласно святителю Феофану Затворнику , соотносятся в акте живой добродетельной веры, акте молитвы, участия в святых таинствах Церкви и обожения – как эсхатологической цели бытия человека и всего мироздания. Принципиальным моментом здесь является классическое для христианской теологии сочетание апофатического и катафатического методов богопознания и богообщения. Святоотеческий контекст исследования обозначенной проблемы состоит в том, что Невидимый Бог – Дух в Своем Воплощении изображаем в эсхатологической полноте бытия и отчасти постигаем человеком (во всей целостности, по благодати). Литургическое богословие, в свою очередь, говорит об опыте познания Бога человеком как приобщения к Нему во всей вмещаемой мере. Эсхатологический аспект постулирует духовное как пространство, орган богообщения, ведущий человека к единству с Богом Отцом во Христе по благодати Святого Духа, вбирающее в себя идеальное как апофатическое. |
| Духу бо духовная пища потребна есть”. Таким образом, удаление от Бога или неимение в себе Бога не есть признак только несовершенства человеческого или не составляет лишь переходной ступени в его постепенном нравственном совершенствовании; это безбожное состояние для человека прямо есть смерть, зло, тягчайшее самых, по выражению святителя Василия Великого, тяжких мучений. Если так, то богообщение не может быть отодвинуто в загробную область в качестве конечной цели человеческих стремлений, оно всегда должно быть присуще человеку по самой его природе. “Коль скоро, — говорит преосвященный Феофан, — нет общения с Богом, коль скоро оно не ощущается, человек должен сознаться, что он стоит вне своей цели и своего назначения”. И потому “состояние, в котором человек сознает, что Бог истинный есть его Бог и сам он есть Божий, то есть говорит в сердце своем Богу: Господь мой и Бог мой (Ин 20:28) , как апостол Фома, и к себе самому: Бож ий есмь — Божий есмь (см. Ис 44:5) , (то есть, другими словами, когда человек чувствует себя в сознательном и непосредственном общении с Богом), — такое состояние есть е диное истинное состояние человека, есть единый решительный признак присутствия в нем начала истинно-нравственной и духовной жизни” (Начертание, с. 36). Так что при отсутствии этого признака мы должны думать не только то, что человек еще не достиг совершенства, но и то, что он и не начинал идти к нему, и даже более, что он совершенно чужд своему призванию, что он нравственно мертв. Поэтому и праведный Давид страшится не того, что он не достигнет общения с Богом, а того, чтобы не быть ему без Бога, чтобы не быть отвергнуту от лица Божия и лишену Духа Его. Удаляющии себе от Тебе, — говорит он, — погибнут. Поэтому, с другой стороны, и Спаситель не только говорил нам о богообщении как результате доброделания (приидем и обитель у него сотворим), но и о том, что богообщение есть условие самой нравственной плодотворности человека ( б ез Мене не можете творити ничесоже — Ин 15:5), что поэтому верующий (то есть тот человек, который определил себя к вечной жизни) не только надеетс я войти в общение с Богом за гробом, но и имеет это общение уже теперь, он уже “перешел от смерти в живот”, он уже чадо Божие, а не раб, он имеет Христа своим пастырем, “знает Его голос и знает Его и еще в большей степени познан Им”, — он имеет Отцом своим Бога и возлюблен Им, — одним словом, он уже теперь находится в непосредственном живом общении с Богом и Бог с ним. |
| е. Христос) 2403 . Любовь к ближним, составляя характеристическую черту последователей Христа, должна выражаться, по учению Апостола, в деятельной и, между прочим, в материальной помощи им. «Кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое: как пребывает в том любовь Божия» 2404 . Следовательно, материальные средства, достаток «в мире» – дело вполне естественное для христианина и даже – в известном смысле – необходимое. «Скверн мира» христианин избегает не путем внешнего, так сказать, упразднения мира, внешнего отторжение от него. а через внутренне свободный и вместе благодатный процесс коренного изменения направления своей жизни в отношении к Богу и ближним, а это, в свою очередь, достигается через «познание Господа и Спасителя Иисуса Христа» 2405 , т. е. вследствие действительного жизненного последование Ему, когда христианин «поступает в мире сем, как Он». Христианин удаляется самым свойством своей жизни, проникнутой «любовью», основным направлением своей деятельности – « от господствующего в мире растления похотью» 2406 . Христос молился не о том, чтобы Бог Отец « взял» Его учеников и вообще истинных последователей « от мира, но чтобы сохранил их от зла» 2407 мира. Следовательно, и пребывая в мире, христиане могут я должны быть свободны от зла, господствующего в мире, – они получают к тому полную возможность и действительную способность, путем достижения живого богообщения. «Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцом есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира» 2408 . По учению св. Ап. Павла, выйти из мира, порвать житейские связи и общественные отношения – дело и невозможное и нежелательное 2409 , 2410 . « Чтобы свидетельствовать о истине», Христос « родился и пришел в мир» 2411 . Бог Отец « послал» Его « в мир», а Он, в свою очередь, послал в этот мир Своих учеников 2412 , чтобы открыть миру пути к достижению богообщения. Таким образом, христианин может жить и действовать не иначе, как « в мире», в его обычных н естественных условиях осуществляя действительное последование Христу 2413 . |
| Если бы даже скорбь и страдания были так велики и мучительны, что угрожали бы смертью в сей временной жизни, то и тогда христианин торжествует победу, ибо он знает, что Христос был мучен и умер на кресте, но Он воскрес из мертвых и воскресит каждого мученика за имя и благовестие Его. Здесь образ Христа, скорбный путь Его земной жизни, факт воскресения и обновления жизни являются неиссякаемым источником утешений, ободрений и подкреплений во всех скорбях, страданиях и несчастьях христианской жизни, источником постоянной радости и твердости духа, вечной хвалы и благодарения при каких бы-то ни было условиях земной жизни христианина. «Итак не стыдись свидетельства Господа нашего И. Христа (ни меня узника Его, говорит ап. Павел), но страдай с благовестием Христовым силой Бога, спасшаго нас и призвавшаго званием святым не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати, данной нам во Христе Иисусе прежде вековых времен, открывшейся же ныне явлением Спасителя нашего И. Христа, разрушившаго смерть и явившаго жизнь и нетление через благовестие» ( 2Тим. 1:8–10 ). Так Богочеловечеством Спасителя и Его земной жизнью разрываются все путы, преграждающие человеку доступ к Богу и истинной божественной жизни, открывается всякому верующему во Христа и Евангелие путь свободного, сознательноразумного достижения жизни Богообщения и осуществления идеала истинно человеческого бытия, открывается дверь в царство Бога и Отца, к вечному блаженному единению с Вышним Божеством, к возвращению и широкому усугублению того, что было утеряно раньше и теперь снова осуществлено к возможности достижения через Богочеловека Иисуса Христа. Христос, как истинный Еммануил (с нами Бог), дав людям возможность жизни действенного Богообщения, тем самым явился Спасителем (людей своих от грехов их) ( Матф. 1:21 ), ибо через эту жизнь таинственно-благодатным действием силы Божией христианин совлекается ветхого человека и облекается в нового, созданного в правде и преподобии истины, т. е. в святого и безгрешного. «В познании Бога и Христа Иисуса, Господа нашего,… от божественной силы Его даровано нам все потребное для жизни и благочестия дарованы нам великия и драгоценныя обетования, дабы через них соделались причастниками Божеского естества, удалившись от господствующаго в мире растления похотью» ( 2Петр. 1:2–4 ). |
| Есть люди, которые еще при жизни обретают один из элементов бесовского самосознания. Этот характерный элемент – озлобление, рождающееся вместо покаяния, при выявлении своих пороков. Например, плохой человек, когда осознает, что был неправ – озлобляется, противопоставляет себя объекту обличения. Таким образом, он приводит себя в состояние нравственно худшее, по отношению к первоначальному. Как сказано: Человек, который, будучи обличаем, ожесточает выю, внезапно сокрушится и не будет ему исцеления ( Притч. 29:1 ). Вспомним фарисеев! Правда Христова о них приводила их в неистовство, мытарей же и грешников – к покаянию. Тот же закон соотношения состояния души пред лицом Откровения бытует и за гробом. Сила его и, соответственно, контраст лишь усиливаются. Ведь первоначально, живя на земле, человек не без внутренних колебаний приходил к озлоблению. Какая-то часть его души всё же влекла его к покаянному изменению, к реализации высших нравственных импульсов (голос совести). Привыкнув при жизни подавлять в себе эти движения души, человек оказывается не в состоянии обрести их определяющими в веке будущем. Так на нем в самом горьком значении исполняются слова Господа: Всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет ( Мф. 25:29 ). Следовательно, такой человек не получит прощения ни в сем веке, ни в будущем не по решению Божию, а просто потому, что окажется неспособен даже возжелать богообщения. Только по отношению к этой категории людей православные и баптисты утверждают единогласно: “после смерти нет покаяния, нет прощения, невозможны перемены” . 377 Но христианин, умерший в надежде богообщения, в свете осознания своей греховности, возжелают сего еще более. И молитвы живых явятся для него живым содействием и силою, при которой станет возможным исцеление израненной грехами души. «Закон жизни таков, – говорит Феофан Затворник, – что коль скоро кто положит здесь семя покаяния, хоть бы то при последнем издыхании, то уж не погибнет. Семя сие возрастёт и плод принесёт – спасение вечное. А коль скоро кто здесь не положит семени покаяния и перейдёт туда с духом нераскаянного упорства во грехах, то и там навеки останется с тем же духом, и плод от него вовеки будет пожинать по роду его, Божие вечное отвержение». 378 |
| Закрыть itemscope itemtype="" > О подготовке ко Святому Причащению 31.03.2016 1358 Время на чтение 14 минут 1. Цель и смысл Причащения Святых Христовых Таин и подготовки к нему Духовная жизнь православного христианина немыслима без причащения Святых Таин. Приобщаясь Святых Тела и Крови Христовых, верующие таинственно соединяются со Христом Спасителем, составляют Его единое Тело - Церковь, получают освящение души и тела. Господь сказал: «Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют ея» (Мф. 16, 18). Веруя слову Спасителя, мы верим, что «Церковь Бога Живаго» есть «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3, 15) во все времена своего исторического существования. В основе своей она неизменна, а изменяющееся в ней изменяется под действием Духа Святаго и наиболее соответствует изменившимся условиям жизни. Человек становится членом Церкви через Крещение и Миропомазание. Крещение омывает наши грехи, примиряя нас с Богом, а миропомазание сообщает нам благодать Святаго Духа, дающего нам дар молитвы и силы для преодоления греховных навыков и стяжания добродетелей. В Церкви христианин имеет доступ ко всем дарам Святаго Духа, включая высший из них - Причащение Святых Христовых Таин. Но: «Не всякий говорящий Мне: Господи! Господи! войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего небесного» (Мф. 7, 21). Есть два пути - спасительный и погибельный - по слову Господа: «Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими. Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь и немногие находят их» (Мф. 7, 13-14). «Жизнь», о которой говорит Спаситель, это восстановление (с огромным избытком) общения человека с Богом, Богообщения, утерянного Адамом в раю. В этом общении жизнь, свет, радость, блаженство вечное. Вне же Богообщения - вечная тоска, непрестающее мучение, то есть, та погибель, о которой предупреждает Господь. В чем же состоит узкий путь? В самоотвержении. «Кто хочет идти за Мной - говорит Христос - отвергнись себя и возьми крест свой, и следуй за Мной» (Мф. 17, 21). То есть, это подвиг отсечения своей воли и исполнения воли Божией. Но подвиг должен сообразовываться с возможностями человека. Нужна рассудительность, то есть смиренная расчетливость (см. Лк. 14, 28-32). Нельзя брать на себя подвиг не по силам (на что подмывает нас наша гордость). Но при этом христианин должен себя готовить к тому, что, возможно, придется пожертвовать ради Христа всем своим имуществом и самой жизнью. Тогда, когда жизнь (а через нее сам Господь) поставит нас в такие условия, надо твердо верить, что Он же и даст силы остаться верным Ему. |
|
|
