| Но обращаясь к Туркам, Тукальский не мог, вследствие этого, не потерять уважение к себе в народе. Искать покровительства у неверных для народа, всего более воодушевлённого к борьбе с поляками желанием сохранить целость веры, значило, может быть, перейти от худого ещё более к худшему, и всегда казалось делом постыдным. «Христианам, говорил некогда Хмельницкий, самопроизвольно отдаться во власть неверных, сдружиться и слиться с ними, есть грех смертельный, поступок позорный и предосудительный, есть почти то же, что и самоубийство. Имея с неверными неразрывное сообщение, невозможно не совратиться с пути христианского и не заразиться бусурманскими мерзостями. Что же в мире важнее соблюдения отцовской веры, божественной и единственной в человечестве! Что же мы будем тогда перед лицом целого света? Притчи во языцех, посмеяние в людях! Окаяннее народов Содома и Гоморры. Да и сами останемся тогда, как обломанное судно в пространном море, обуреваемое со всех сторон, и не имущее пристанища и надежды ко спасению, и будем то же, что были после нашествия Батыя, под властию татар, невольники, в богослужении отступники и рабы, гибнущие с душою и телом» 68 . Известно было также и то, что греки и сербы терпят большое угнетение от турок: «царь турецкий бусурман, говорил Хмельницкий, всем вам известно, как братья наши, православные христане, греки, беду терпят и в каком живут от безбожных угнетении» 69 . В ближайшее к Тукальскому время, ещё резче высказывал это Баранович и склонял Тукальского поддаться Москве: «под бусурманскою рукою, говорил Баранович, стонет Греция и по настоящее время, и самих патриархов вешают; о, невольная вольность! И для чего под такое ярмо класть шею? Греки рады бы освободиться от него, а Русь сама лезет. Писал я к его милости отцу митрополиту так: я свои овцы Черниговские поставил на путь, ваше высокопреосвященство, всея России пастырь, ведите всю Русь к монарху русскому, а сами летите на престол свой, как на гнездо своё. Знаю, что благодушный монарх достойно избранного на митрополию пастыря велел бы принять милостиво. И если гетман с войском, после таких крамол, исходатайствовали себе вольности, то неужели не подтвердил бы чином духовным прежнего?» 70 . Но Тукальский более надеялся на обещания Турок, чем на обещания Москвы, потому что Турки были, не менее Поляков, щедры на словах. |
| В этих условиях наметилось сближение между Брюховецким и М. Епископ посетил гетмана в Гадяче в кон. нояб. 1667 г., и была достигнута договоренность о браке племянника гетмана с дочерью М. Все это происходило в обстановке, когда население после заключения мира не хотело нести расходы на содержание рус. войск, а левобережная старшина не хотела терять традиц. источники доходов. М. не поехал в Киев и в кон. 1667 - нач. 1668 г. находился в Нежине. Здесь на обеде у протопопа С. Адамовича он с беспокойством говорил о распространившихся слухах, что Ордин-Нащокин идет с войском в Киев, чтобы передать город полякам и что этому надо помешать силой. В нач. 1668 г. состоялось соглашение Брюховецкого и Дорошенко о совместном выступлении против рус. власти на Левобережье. Впосл. М. обвиняли в том, что он, зная о подготовке восстания, не предупредил об этом рус. власти. В качестве доказательства фигурировало письмо М. Брюховецкому с призывом собрать войско и «с Москвы бояр в малороссийские городы не пущать». Однако оригинал документа не был представлен, а подлинность этого текста М. отрицал. В действительности он вряд ли мог участвовать в соглашении Брюховецкого с Дорошенко, т. к. оно предусматривало переход церковной власти на Левобережье в руки митр. Иосифа (Нелюбовича-Тукальского). Восстание застало М. в Нежине, откуда, по его словам, казаки отвезли его в имение Ушно под Черниговом. Поведение М. в последующее время также свидетельствует о том, что он не имел отношения к подготовке восстания и связанным с этим планам. Находясь в имении, М. постарался установить контакты с киевским воеводой и просил, чтобы тот «прислал ратных людей и велел его взять в Киев» (АЮЗР. Т. 7. 36. С. 90). Шереметев направил епископу отписки для пересылки в Москву. Гонец М. с отписками был задержан, и в июле 1668 г. М. был арестован и доставлен в Чернигов. На Левобережье установилась власть Иосифа (Нелюбовича-Тукальского). Он «наложил клятву» на всех священников, поставленных М., полученные от М. антиминсы сжигали. М. был доставлен в Чигирин, где митрополит приказал снять с него митру и панагию, т. к. он «принял рукоположение от московского митрополита» (Там же. 31. С. 77). М. был отправлен в ссылку в мон-рь в Умани, откуда он сумел бежать и 4 сент. 1668 г. был в Киеве. Здесь Шереметев провел расследование, записав враждебные по отношению к М. показания киевских духовных лиц (Иннокентия (Гизеля) и др.), было получено от Дорошенко письмо М. Брюховецкому, уличавшее епископа во враждебных намерениях по отношению к России. С этими материалами М. был отправлен в Москву, куда прибыл 25 нояб. 1668 г. Действия противников М. поддержал новый левобережный гетман Д. И. Многогрешный (поставлен гетманом в марте 1669), написавший в Москву, что «нынешняя война уросла за повождением и благословением Мефодия епискупа» (Там же. 43. С. 118). |
| В 1672 г. османская армия под предводительством султана вступила на Правобережную Украину, в ее составе были казачьи полки во главе с гетманом Дорошенко. В окт. 1672 г. был подписан польско-османский Бучачский мир, по к-рому Подолия стала адм. округом в составе Османской империи. Планам Дорошенко и митр. Иосифа был нанесен сокрушительный удар: территория гетманства не была расширена за счет тур. завоеваний, решение о походе османской армии на Киев (на чем настаивал митр. Иосиф) не было принято, на занятой турками укр. территории началось распространение ислама. Зависимость гетманства от Османской империи укреплялась: в нач. 1673 г. в Чигирин прибыли османские послы, которые привели гетмана и старшину к присяге на верность султану, «а приводил-де их ко кресту Иосиф митрополит Тукальской». Митр. Гедеон (Святополк-Четвертинский). Портрет. XVII в. (НКПИКЗ) Митр. Гедеон (Святополк-Четвертинский). Портрет. XVII в. (НКПИКЗ) После смерти митр. Иосифа (Нелюбовича-Тукальского) в 1675 г. и ликвидации Правобережного гетманства на Правобережье стали складываться благоприятные условия для распространения унии. 10 мая 1675 г. кор. Ян III Собеский , видя «клир без пастыря», назначил администратором Киевской митрополии Львовского еп. Иосифа (Шумлянского). В 1677 г. Иосиф тайно принял унию и стал вести политику на разрыв связей с вост. частью митрополии. Правосл. клирики подчинялись власти наместников Иосифа (Шумлянского) из числа его сторонников, у священников отбирались миро и антиминсы, полученные из Киева. Возможности Иосифа (Шумлянского) были ограниченны, т. к. по миру в Журавно 1676 г. юж. часть К. е. оказалась под властью Османской империи. В 1681 г. на территории принадлежавшей османам Подолии К-польский патриарх учредил митрополию, ему непосредственно подчиненную, во главе с Панкратием, «митрополитом Каменецким, и Подольским, и всей Малой Руси, экзархом константинопольским». В сев., белорусско-литов., части ситуация была другой. Здесь в марте 1678 г. умер Феодосий (Василевич), наместник митр. Иосифа (Нелюбовича-Тукальского) в Великом княжестве Литовском и «белорусский» епископ. Ссылаясь на то, что находившиеся здесь имения Киево-Печерского мон-ря остались «без опеки», Ян Собеский полностью передал их 30 июня 1678 г. под упр. Иосифа (Шумлянского) «до возвращения Киева от Москвы» (АрхЮЗР. Ч. 1. Т. 10. 267). |
| Рано обнаружилась в Данииле склонность к жизни созерцательной и подвижнической. Воспитываясь в школе, он не принимал участия в детских играх, бегал товарищей, по легкомыслию и праздности позволявших себе нарушать правила благонравия. Любимым его занятием во время, остававшееся свободным от школьных упражнений было чтение Св. Писания, творений и житий святых мужей и молитва , преимущественно церковная 11 . Только иноческого образа недоставало ему, чтобы быть действительным иноком; и Даниил не долго, по выходе из училища, медлил принять монашество. На восемнадцатом году своей жизни (1668), испросив благословение у родителей, Даниил избрал для подвигов иноческих и ученых занятий Киевский Кирилловский монастырь , которым управлял тогда бывший его ректор по училищу Мелетий Дзик . Давно уже имевший случай знать Даниила, Мелетий теперь еще более мог усмотреть его достоинства и в том же году 9 июля постриг его в монашество, переименовав Даниила Димитрием . Подвижнические добродетели молодого инока, опыты его смирения, послушания и нищелюбия еще больше расположили к нему начальство, и он на другой год, марта 25, без сомнения по представлению игумена, посвящен был во иеродиакона нареченным на митрополию Киевскую Иосифом Нелюбовичем-Тукалъским , жившим в Каневе 12 . Иерархия Киевская находилась в это время в самом неопределенном положении. Тукальский, избранный на митрополию киевским духовенством и шляхетством в 1664 г., не признан был русским правительством, которое еще прежде назначило блюстителем митрополии Киевской Мефодия, Епископа Мстиславского, а по удалении его – (1668 г.) Лазаря Барановича, – Архиепископа Черниговского. Впрочем, Тукальский, страдалец за веру и отчизну, два года находившийся в плену у поляков, поддерживаемый гетманом правой стороны Днепра, Дорошенко, пользовался правами оспариваемой у него власти. Киевское духовенство иногда прямо обращалось по делам своим к нему, мимо московских наместников 13 . Вот почему и св. Димитрий посвящен во иеродиакона не Лазарем Барановичем, а Тукальским. – Последующие события заставляют думать, что св. Димитрий, преспевая в подвигах иноческих, в то же время продолжал свои ученыя занятия, особенно в роде проповедническом. Руководителя в этом он мог иметь в своем игумене Мелетии, который был искусным проповедником слова Божия 14 . |
| Лазарь Баранович заступился за себя и за своего приятеля Демьяна Игнатовича и написал государю: «Преосвященный Иосиф Тукальский, митрополит киевский, домогается у Демьяна Игнатовича, чтобы духовенство восточной стороны находилось в его послушании и повинности. Я отписал ему, что Демьян Игнатович без ведома, воли и указу вашего царского величества ему этого позволить не может. Что ж случилось? Пои романовский (Роман Ракушка), который перед тем в Нежине был козаком, зашедши на ту сторону Днепра, поехал от митрополита Тукальского в послах к св. Мефодию, патриарху константинопольскому, и хитростию выправил на гетмана Демьяна Игнатовича неблагословенный лист, чтобы, его этим неблагословением застращавши и мир в обиду подавши, смуту на сей стороне Украйны учинить. Хотя гетман вашего царского величества и не находится под зависимостью константинопольского престола, однако нельзя же не обращать внимания на имя и власть вселенского патриарха. Демьян Игнатович удивляется вместе со мною так неосторожно выданному патриархом неблагословению, что не может не оскорбить и ваш пресветлый престол, потому что Демьян Игнатович вашего войска гетман. Он бьет челом, чтобы ваше царское величество ходатайствовало пред патриархом константинопольским о благослонении ему и чтобы вперед патриарх так неосторожно клятвенных листов не выдавал. Достойнее клятвы тот, кто ее обманом у св. патриарха выправил и вашего царского величества престол укорить дерзнул: в этой патриаршей неблагословенной грамоте Демьян Игнатович и гетманом не назван, назван простым именем – Демком Игнатенком: мало ли есть Демков Игнатенков, но гетман один – Демьян Игнатович. Митрополит Тукальский хочет завладеть духовенством восточной стороны Днепра; но здесь духовенство и мирские люди все хотят быть под моею паствою: я отдаю это дело на вашего царского величества высокое рассмотрение – ведать ли мне все духовенство на сей стороне Днепра, как гетман ведает мирского чина людей? Потому что трудно духовенству, пребывающему на вашей царского величества стороне, переезжать к митрополиту на другую, королевскую сторону; в этом разделении могло бы что-нибудь и недоброе возрасти. |
| С этого времени начинаются его иноческие подвиги и неусыпная ученая богословская деятельность, которая продолжалась с лишком 30 лет. В разных местах и монастырях, в исполнении разных поручений и дел, которые постепенно возводили его выше и выше по степеням духовного сана и религиозно-нравственного совершенства. Печальная судьба Малороссии, как видно, содействовала такому настроению: кругом себя он видел кровь, слезы, нищету; одна беда влекла за собой другую беду, и не предвиделось исхода плачевному состоянию края. В Киеве даже учение не могло идти своим обычным порядком. Естественно было предаться мысли о непрочности земных благ и искать пристанище в иноческой жизни 23 . После принятия иночества свят. Димитрий «нача приходити иноком приличное житие, поучаясь смирению, послушанию и братолюбию, и елико возможно, тщашеся в добрых делах подражати преподобным отцам, Антонию, Феодосию и прочим Печерским чудотворцам, отнюдь же не печашеся о снискании имений и богатств временных, но все тщание ему бяше, дабы угодить Богу, и по званию своему верно Ему служити» 24 . Но кроме этих чисто иноческих трудов, свят. Димитрий не оставлял в монастыре и научных занятий. Он «в велии… писаше повеленная от игумена и от других высших начальников; прилежаше и чтению книг душеполезных» 25 . Из этих слов видно, что свят. Димитрий первые годы иноческой жизни употребил на самообразование, на чтение книг и составление различных сочинений под руководством игумена Мелетия (Дзика) и других «высших наставников». Принятие диаконского и священнического сана (25 марта 1669 г.) Через год после принятия иночества, свят. Димитрий по представлению игумена Мелетия (Дзика) был рукоположен во иеродиакона (нареченным на метрополию Киевскую) митрополитом Иосифом (Нелюбовичем-Тукальским), жившим тогда в Каневе 26 . Иерархия Киевская находилась в это время в самом неопределенном положении. Митрополит Иосиф (Тукальский), избранный на митрополию русским правительством, которое еще прежде назначило блюстителем Киевской митрополии епископа Мстиславского Мефодия, а по удалении его в 1668 г. Лазаря (Барановича), архиепископа Черниговского. Митрополит Иосиф Тукальский, два года находившийся в плену у поляков и поддерживаемый гетманом Дорошенко, пользовался правами оспариваемой у него власти. Киевское духовенство иногда прямо обращалось по делам к нему, минуя московских наместников 27 . Вот почему свят. Димитрий был посвящен во иеродиаконы не архиепископом Лазарем (Барановичем), а митрополитом Иосифом (Тукальским). |
| Имел место и определенный раскол внутри самого православного общества, связанный с борьбой двух претендентов на митрополичью кафедру – Иосифа (Тукальского), утвержденного в сане Константинопольским Патриархом, и Перемышльского епископа Антония (Винницкого ), избранного епископами, но не признанного Войском Запорожским как участником Среди шляхты первоначально были люди, готовые поддерживать Иосифа (Тукальского). Когда митрополит в 1664 г. оказался в тюрьме в Мальборке, киевская шляхта протестовала против его ареста «sine judicio» и требовала проведения суда, который установил бы его виновность или Положение, однако, изменилось, когда после своего освобождения из тюрьмы Иосиф (Тукальский) стал тесно сотрудничать с враждебным по отношению к Речи Посполитой правобережным гетманом Петром Дорошенко. В этих условиях на конфликт в среде православной иерархии наложился конфликт между правобережным казачеством и шляхтой. Это ясно показывают постановления шляхетских сеймиков рубежа 60–70-х гг. XVII в. В постановлениях и ходатайствах этого времени Иосиф (Тукальский) не упоминался. Своим законным митрополитом и шляхта Киевской земли, и шляхта Волыни признавали Антония Винницкого. Шляхта, в частности, добивалась передачи митрополиту знаков достоинства его предшественников, оказавшихся в «nienalenych В инструкции шляхты Брацлавского воеводства на сейм 1672 г. также выражалось пожелание, чтобы православные в Речи Посполитой подчинялись Киевскому мирополиту Антонию В конфликте между Антонием Винницким и претендентом на Львовскую кафедру Иосифом Шумлянским, который первоначально был связан с Тукальским, шляхта также поддерживала митрополита. Так, волынская шляхта в инструкции послам на сейм 1669 г. добивалась передачи в его управление Львовской епархии, пока он не получит возможности занять митрополичий стол, отмены судебных решений, инициированных Шумлянским, и наоборот, требовала, чтобы на сейме были рассмотрены обвинения Шумлянского в наездах и Разбора таких обвинений на сейме требовала и киевская шляхта в инструкции послам на сейм 1672 г. |
| Другая группа выбрала на митрополию епископа Перемышльского и Самборского Антония Винницкого. Вследствие этого разномыслия решено было провести повторные выборы 19 ноября. Для участия в них прибыл и гетман Правобережной Украины Павло Тетеря. Однако новые выборы не изменили положения, раскол сохранялся: большинство епископов и гетман были за Антония, но и за Иосифа было отдано немало голосов. В итоге Польскому королю были отправлены на утверждение протоколы обеих соборных группировок с именами двух претендентов на Киевскую митрополию. Ян Казимир поступил как истинный католик и сын творца Брестской унии Сигизмунда III: сначала он утвердил на митрополии и Антония, и Иосифа, а затем аннулировал полномочия обоих. Поляки вновь намеревались посеять смуту среди православных, считая это поможет им удержать Правобережье за Речью Посполитой. Гетман Тетеря первоначально голосовал за Антония Винницкого, однако позднее своим универсалом он признал законным митрополитом Иосифа Нелюбовича-Тукальского. Узнав об этом, поляки сумели вбить клин между Тетерей и Иосифом. Они распространили слух о том, что Тукальский совместно с Выговским будто бы задумали передать Правобережную Украину под власть Московского государя. Тукальского также обвиняли в том, что он якобы вступил в сговор с бывшим гетманом, Юрием-Гедеоном Хмельницким, имея целью низложить Павла Тетерю. Слухи эти выглядели не слишком правдоподобно, и, тем не менее, Иван Выговский, Юрий Хмельницкий и Иосиф Нелюбович-Тукальский были арестованы поляками как сторонники Москвы. Выговский в 1664 г. был расстрелян по приговору властей Речи Посполитой, а Иосифа и Хмельницкого-младшего заточили в Мариенбургском замке, где они провели около двух лет. В период пребывания Нелюбовича-Тукальского в заключении (1664-1666 гг.) король ввел на территории Речи Посполитой должность временного администратора Киевской митрополии, который фактически исполнял функции, аналогичные тем, которые на Левобережье были закреплены за местоблюстителем Киевской митрополии. |
| Чтобы гетман той стороны со мною в дружбе был и запорожских посланцев королю не пропускал; а ссоры все от запорожцев: чтобы великий государь ни в чем им верить не изволил. Если государь пришлет ко мне свой указ, то я и Стеньку Разина к его царскому величеству по-прежнему в подданство наговорю». В Каневе Тукальский объявил Манассии, что как скоро государь обнадежит их, что примет в подданство, то он, митрополит, сейчас же сам поедет в Москву, а теперь ехать и писать не смеет, потому что и прежние его письма объявились у поляков. В грамоте своей к царю Дорошенко особенно нарекал на запорожцев, которые, по его словам, и при Богдане Хмельницком, и при других гетманах творили великое смятение между русскими христианами, над бесчисленными благочестивыми людьми убийства, мучительства и кровопролитие исполняли. «Сам я, – писал Дорошенко, – восточной церкви уд, и потому, ища добра церквам российским, тебя, православного государя, за главу себе имею». Летом 1671 года на западной стороне Днепра началась война: с одной стороны, Дорошенко с турками и татарами, с другой – поляки пустошили несчастную страну; Ханенко и Серко были на стороне польской. Но и восточная сторона не была покойна. В конце 1671 года в Москве узнали, что гетман Многогрешный обнаруживает сильное неудовольствие вследствие неопределения границ между Малороссиею и Литвою по реке Соже. «Если царское величество, – говорил гетман царскому посланцу, подьячему Савину, – изволил земли наши отдавать королю понемногу, то уж изволил бы нас и всех отдать, король будет нам рад! Но у нас на этой стороне войска тысяч со сто, будем обороняться, а земли своей не уступим. От нас задору никакого нет и не будет, а за правду будем головы свои складывать. Ожидал я к себе царского величества милости больше прежнего, а царское величество изволил нас в неволю отдать: наших купцов польские люди грабят и в тюрьмах держат, около Киева разоряют, а великий государь ничего им не сделает и нас не обороняет; если б мы сами себя не обороняли, то давно бы нас поляки в неволю побрали; а на оборону от московских людей надеяться нам нечего». |
| И Бог к готовому приступает, а мое письмо по воле ж его святой в доношенье посылано». 3) По его мнению, об удержании Киева надобно делать через наместника Тукальского, но каким образом? Ответ: «В докладных в 21-й статье в приказ Малой России подлинно писано: когда бы милостивый указ из Москвы был послан на челобитье киевских духовных, как в тех статьях изображено, тогда надобно было бы и наместнику наказывать, а теперь уже время прошло». 4) Пусть объявит, что говорил в разговорах в Посольском приказе о приезде нынешнего крымского посла. Ответ: «С крымским послом надобно договориться накрепко, чтоб впредь в общем съезде на Украйне или на Валуйках быть государевым, польским и крымским послам вместе и общим советом мир заключить». 5) Какие докладные письма оставлены им в Тайном и Посольском приказах о Киеве, по тем письмам Киева задержать невозможно; а что он толкует 16-ю статью, та к Киеву нейдет. Ответ: «Доклады оставлены на волю государеву, буди воля Божия и государева, а устроенье восточной церкви по склонению духовных по докладам отложено». 6) По какому указу отдал Гизелевы письма Беневскому и для чего? Ответ: «Кто об этом донес, рад с тем стать на очную ставку в таком причете к измене. А что к Гизелю от Беневского слова дошли, то Беневский рад ссорить; если товарищи мои тогда видели и слышали мою измену, а не извещали, и то их правдали? Устроенье за такими ложными изменами отлагается. В таком извете по очной ставке, в чем Московскому государству убыль учинил, рад, пристойно правде, смертью розняться, чтобы мною, ненавидимым, воровство и нераденье в Посольском приказе искоренилось, а делали бы по прежним обычаям, без помешки, как им надобно». 7) Для чего он, едучи из Курляндии к Смоленску, писал между иным делом без указу к панам радным об отдаче Киева по договору в польскую сторону прежде времени, и тем подал повод панам прислать с требованием отдачи Киева, и для чего польского нынешнего гонца у себя задержал, а в Москву не пропустил, зная 20-ю статью Андрусовского договора? Ответ: «Писал к Речи Посполитой, чтоб комиссаров на съезд прислали до сроку отдачи Киева, а не забытно это у поляков и без письма моего. |
|
|
