| Блгв. кн. Михаил Ярославич Тверской и кн. Юрий Даниилович Московский перед ханом Узбеком в Орде. Гравюра по рис. В. П. Верещагина. 1890 г. В 1317 г. (конец весны - начало лета) на Русь из Орды возвратился Юрий Даниилович Московский. Пробыв там ок. 2 лет, он женился на сестре хана Узбека Кончаке и получил ярлык на великое княжение. Сопровождал нового вел. князя большой отряд эмира Кавгадыя. Юрий Даниилович, получив великокняжеский стол в Орде, направился к Твери «со всею Низовскою землею» (НПЛ. С. 95). Недалеко от Костромы Юрия и татар встретили М. Я. и его многочисленные союзники - правители княжеств, не входивших в состав Владимирского княжения, «и стояша о Волгу длъго время» (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 37), ведя переговоры. Согласно Житию М. Я., вел. князь обращается к Юрию: «Брате, аже тебе дал Бог и царь княжение великое, то и аз отступлю тебе княжения, но в мою отприснину не вступаися». Далее говорится, что М. Я. ушел в свою «вътчину» - в Тверь ( Кучкин. Пространная редакция. 1999. С. 134). В сер. сент. 1317 г. Тверской князь укрепляет и расширяет «кремник» (Тверской кремль). Это было сделано вовремя, поскольку Юрий с союзниками вторгся на Тверскую землю в районе Клина и двинулся дальше, а новгородцы, пытаясь скоординироваться с Юрием, из Торжка начали «воевать порубежье». Однако М. Я. с союзниками быстро выступил им навстречу и разбил новгородские войска (погибло 200 чел.). Тогда же, в 1-й декаде нояб., с новгородцами был заключен сепаратный мирный договор. Юрий же углублялся в тверскую территорию, «села пожгоша и жито, а люди въ плен поведоша» (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 37). За 15 верст до Твери его войска остановились и стояли 5 недель. При этом велись переговоры, о чем сообщают тверские летописцы: «И ездиша послове от Кавгадыя к великому князю Михаилу много, а все с лестию, и не бысть межи има мира». 22 дек. 1317 г. в 40 верстах от Твери, у Бортенева, между противниками состоялась битва, получившая в дальнейшем название Бортеневской. М. Я. одержал в ней полную победу. Кавгадый, видя близкое поражение, вышел из боя, «повеле дружине своеи стягы поврещи, а сам, не любуя, поиде в станы» (Там же. Стб. 38). Жена Юрия, его брат, мн. князья-союзники были взяты в плен. С Кавгадыем М. Я. встречался отдельно на следующий день, «почтив его и отпусти». Юрий бежал в Новгород и вновь собрался идти на Тверь, но был заключен мир, нормы к-рого закреплены в новгородско-московско-тверском договоре в февр. 1318 г. Договор касался в большей степени новгородско-тверских отношений, содержал ряд уступок Новгороду, но в целом повторял нормы предшествующих договоров М. Я. и Новгорода. При этом есть статьи о вологодско-новгородских границах, и, как показал Кучкин, именно М. Я. отводится роль, исполняемая вел. князем, что подчеркивает высокий авторитет и влиятельность Тверского князя. Тогда же было решено, что спор о великом княжении будет решаться в Орде. |
| В 1240 году хан Батый разорил Киев, а его начальник Кайдан, сын Оготая, раззорил Мельник, Дрогичин и Гродно, князь которого Юрий защищался в замке до последней степени. После были раззорены Волковыск, Новогрудок и Слоним, и взят Дрогичин. Город Холм сделался столицею кн. Даниила. Ослабленная монголами и междуусобиями князей, Русь открыла поле для захвата Литовцев. Однако это совершалось не вдруг. Князь литовский Рынгольд разбил русских в 1235 году, а сын его Миндовг, в 1241 году взял Гродно, Волковыск, Слоним и Новогрудок. В то же время Литовцы овладели Бельском, Дрогичином и дошли до Бреста, откуда прогнали Даниила Романовича. Даниил Романович не получил помощи от папы Иннокентия IV, который прислал ему корону, которой он короновался в Дрогичине. Даниил, князь Галицкий, дружил с литовцами и воевал с ятвягами. В 1240 г. они были поражены под Дрогичином. Еще более сильно они были поражены Даниилом в 1251 году. Соединившись с ятвягами, он победил Миндовга в 1253 г., причем взяты были обратно Гродно, Новогрудок, Слоним и Волковыск. В 1254 году совершил коронование Даниил Романович в Дрогичине, откуда опять ходил на ятвягов, с полководцем которых (Стекинтом) молодой Лев Даниилович вступил в единоборство, убил его и брата его мечем прободе, а оружие их представил Даниилу, который остановился в доме Стекинта (в Райгородке). В 1256 году он пригласил на помощь себе Изяслава Свислочского, Романа – князя Новогрудского и Слонимского, а также и других, разбил ятвягов: Злинцев, Крисменцев, Покенцев, сожег Тайсевичи, Буряла, Раймоче, Комата, Дора, остановился в Корковичах. Они попросили мира. И доверенный князя Кенятин Положишин собрал дань черными куницами и серебром (1257 г.). В 1279 году ятвяги просили хлеба у Владимира Васильковича Волынского, и он послал его, но был перехвачен мазовцами. А в 1281 году Подлясьем овладели литовцы. В 1260 году был схвачен литовцами Роман Даниилович. В 1262 году Василько разбил литовцев при гор. Нобле (Пин. уезда). Князья Пинские: Феодор, Димитрий и Юрий прибыли туда поздравить его. |
| Из русских кроме меня здесь были Федор Евдокимович Волошин и Полина Осиповна Эфруси. Волошин участвовал в опытах Нарцисса Аха, который был в то время ассистентом проф. Мюллера. Ах изучал условия возникновения сновидений, а Волошин, как испытуемый субъект, в определенные часы приходил в психологический кабинет спать там. Я занялся экспериментами над заучиванием пар слов русского и немецкого языка и установлением скорости припоминания их в различных условиях. Кроме того, мною была предпринята большая работа перевода моей диссертации „Die Grundlehren der Psydiologie vom Standpunkt des Voluntarismus » на немецкий язык. Перевод был выполнен господином Клей- кером, который страстно любил изучение языков и знал несколько десятков их. Русский язык он знал не настолько, чтобы самостоятельно перевести книгу, но он быстро схватывал мои пояснения и легко находил точное выражение моей мысли. Особенно важно было найти выражение для введенных мною слов «осознать», «опознать» и т. п., что Kleuker удачно выполнил. У геттингенских химиков работал этим летом Даниил Даниилович Гарднер, ассистент Петербургского Технологического института. С ним была жена и двухлетняя дочь. Они увлекались германскою еоциал–демократиею, выписывали „Vorwarts " и, приходя к нам, сообщали из этой газеты волнующие политические новости. Поселились мы в одном километре от города, наняв маленький домик при ресторане Rohns, на склоне холма, откуда открывался красивый вид на Геттинген. Когда приблизилось время родов, мы обратились к гинекологу профессору Мюллеру, который дал нам опытную акушерку. Роды оказались очень тяжелыми вследствие неправильного положения ребенка. Они длились 60 часов; сердце матери начало ослабевать, поэтому профессор Мюллер решился наложить петлю на ножку ребенка, чтобы извлечь его. Он предупредил нас, что ножка будет сломлена, но это необходимо для спасения жизни матери. Так появился на свет старший сын наш Владимир в день Св. Духа 26 мая (старого стиля). У него была сломлена правая нога у самого бедренного сустава. |
| По Двине новгородские погосты и селения шли от устья Верхней-Тоймы, сплошь до устья Двины; из них, между прочим, во времена независимости Новгорода существовали на левой стороне: Нижняя-Тойма, Заостровье, Корбала при впадении в Вагу, Юмыш, Моржегоры, Колея, Коскошино, пригород Емец, Кирьигоры, Чюкчин конец, Ваймуга, Матигоры, Быстрокурья, Холмогоры, Орлец главный город над Двинскою Землею, Ижемское, Койдокурья, Кехта; на правой стороне: Шестозеро, Хаврыгоры, Пингиш, Прилуцкое, Челмахта, Хоченема, Чюкчелема, Чиглоним; на двинских островах: Курь-островах, Великая-Курья, Ухть-остров, Кег-остров, Княжь-остров, Линь-остров, Лисичь-остров, Яковлева-Курья, Конев-остров, Соломбала при море; Терпилов погост; на берегу моря на запад от Двины: Конечный погост, Уна и Ненокса; на реке Солзе Солза; на Пинеге, впадающей с правой стороны в Двину: Чакол, Кегрол, Чюшола, Юрол, Пильигоры; на волоке Пинемском: Пекернема, Шулонема, Воепала; были поселения по притокам, впадающим в Пинегу: по Вые, Пинежке, и Немьюге; а также в небольшом количестве на реках Кулое и Мезене, впадающих в океан. Далее на восток от Мезеня была Печорская-Земля; на юг от нее, заходя восточнее независимой Вятской Земли, Пермская Земля, а на северо-восток от нее Югра. Там колоний, сколько нам известно, не было, а туземные народы платили Новгороду дань. К Заволоцкой Земле принадлежали и острова на Белом море, из которых значительнейшими были Соловецкий н Анзерский, а за Белым морем принадлежал к новгородским землям Терский берег, называемый в то время Тре, Терь и Тир. Окраинные новгородские волости по каким-то старинным обычаям состояли в черезполосице с соседями. Отсюда-то и возникли притязания на них великих князей, которые вводили Новгород в войны с ними и довели его, между прочими, другими причинами до падения. Еще в 1133 году давалась дань великим князьям с Печоры. 123 Пермская Закамская страна давала Новгороду дань, под именем – закамского серебра. В 1332 году великий князь Иван Даниилович претендовал на выдел себе из этой дани. |
| Чрез два года увидели обман: Миндовг, в крайности уступив Даниилову сыну, Роману, Новогродок, Слоним, Волковиск и выдав дочь свою за его меньшего брата, именем Шварна, отдохнув и собрав силы, снова обратился к идолослужению и к разбоям, гибельным для Рижского Ордена, Мазовии, Смоленских, Черниговских, даже Новогородских областей. В сие время Даниил, ободряемый Королем Венгерским, Ляхами и собственными успехами воинскими, дерзнул объявить себя врагом Моголов. Они вступили в Нонизье и заняли Бакоту: юный Лев Даниилович, выгнав их оттуда, пленил Баскака Ханского. Темник Батыев, Куремса, не мог взять Кременца и, сильно убеждаемый Изяславом Владимировичем (внуком Игоря Северского) идти к Галичу, ответствовал: «Даниил страшен!» Вся южная Россия с беспокойством ждала следствий; а мужественный Даниил, пленив Изяслава и пользуясь изумлением Татар, отнял у них города между реками Бугом и Тетеревом, где Баскаки господствовали как в своих Улусах. Он хотел даже освободить и Киев, но возвратился с пути, чтобы защитить Луцкую область, разоряемую Литовцами, мнимыми его союзниками. Уже Даниил веселился мыслию о совершенной независимости, когда новые бесчисленные толпы Моголов, ведомые свирепым Бурондаем, преемником слабого Куремсы, явились на границах Литвы и России. «Желаю знать, друг ли ты Хану или враг? – сказали Королю Галицкому Послы Бурондаевы: – если друг, то иди с нами воевать Литву». Даниил колебался, видел превосходство сил Татарских, медлил и наконец послал Василька к Бурондаю с дружиною и с ласковыми словами, которые сперва имели счастливое действие. Сонмы Моголов устремились на Литву, дотоле им неизвестную; одни дремучие леса и вязкие болота могли спасти жителей; города и веси исчезли. Ятвяги испытали то же бедствие. Хваля мужество, оказанное братом Данииловым в разных сшибках, Бурондаи отпустил его в Владимир. Прошло два года в тишине и спокойствии для юго-западной России. Даниил, именуя себя другом Ханским, строил, укреплял города и не переставал надеяться, что Державы соседственные рано или поздно увидят необходимость действовать общими силами против варваров; но Бурондай открыл глаза и, вступив в область Галицкую, дал знать ее Королю, чтобы он явился в его стане как смиренный данник или ждал казни. |
| За кирпичом внутри комары на стене, над белокаменным гробом, сохранилась и старинная надпись: «мощи святого Луки епископа Владимирского положены на сем месте лета….. месяца ноемврия 10 д.». Вокруг полукруга комары на стене и на своде сохранилась и красная из мумии кайма, а над самой гробницей такая же кайма с орнаментом. Гробница епископа Луки, будучи наглухо заложена, должно быть, в очень давние времена, сохранилась вся целой без повреждений и плита, которой она покрыта, устроенная на два ската из целого белого камня, оказалась совершенно твердой. He найдено сего на гробницах епископов Симона и Митрофана. Плиты на сих гробницах оказались поврежденными на самой средине к лицевой стороне гроба, и грубо замазанными толстым слоем извести, отчего осколки камня, вставленные в пробитое место едва держались. Для приведения гробниц в надлежащее положение необходимо было грубо наметанную штукатурку отнять, а слабо держащиеся осколки камня, вложенные в гробовые плиты заменить благообразно и прочно притесанными камнями. При отнятии осколков оказалось в гробах, под пробитыми в плитах отверстиями, много набросанных камней – булыжнику, известняку, осколков белого камня, разбитых лещедей и отбитой штукатурки. Нужно все это было выбрать, что и исполнил сам, с особенной осторожностью, ключарь собора, с возложением на себя епитрахили, закончив дело совершением заупокойной литии о почивших святителях, и покрыв телеса их пеленами. После сего поврежденные в надгробных плитах места тотчас заделаны были плотно и прочно на алебастре. На мощах святителя Митрофана видны были в некоторых местах признаки истлевшей одежды, а у стороны в гробе разбитый черный глиняный горшочек. Такой же горшочек виден был и в гробнице святителя Симона и еще деревянный гребень, с зубцами на обеих сторонах. Видно было еще в этой гробнице несколько истлевшей одежды и кожа, нарезанная узкими, в вершок длиной, полосками. Комары, находящиеся на северной стороне собора, в которых погребены Князья Изяслав – сын Великого Князя Андрея Боголюбского и Борис Даниилович, также заложены были в полкирпича. |
| Первую, еще деревянную, крепость поставили тут новгородцы во главе с князем из Московского дома Рюриковичей — Юрием Данииловичем. Это произошло в 1323 году. Место как будто специально создано для строительства укрепленного пункта: остров Ореховый на Ладожском озере, в устье Невы. Ни торговый караван, ни рать на кораблях не могут безнаказанно проплыть мимо крепости, если ее защитники решат этому воспротивиться. Тот, кто занимает ее, держит под обстрелом оба фарватера. Фото Кривошеиной Марии Малый островок имеет ключевое, можно сказать, стратегическое значение для всего региона. Не заняв его, невозможно контролировать важную торговую артерию — путь из Ладоги в Финский залив. С XVI до XVIII столетия Карелия, а вместе с нею земли по рекам Ижора и Нева (Ингерманландия) являлись предметом упорной вооруженной борьбы между русскими и шведами. Крепость на Ореховом острове с момента своего рождения рассматривалась на Руси как сильный козырь, выставленный против шведского давления на Новгородчину. Ладога, канал. Olaf Naumann В свою очередь, у шведов появление здесь русской крепости вызвало ярость. Четверть века спустя они взяли Ореховец, а потом новгородцы выбили их оттуда. Господин Великий Новгород усвоил урок: крепче надо держать драгоценную землицу. Деревянные стены заменили каменными, из валунов, а перед ними выкопали ров. Шведы тем не менее вновь захватили крепость, усилили ее, но тщетно: новгородцы опять выбили их. А потом выстроили новые каменные стены с пятью башнями. Но подлинную неприступность придали «граду Ореховцу» гораздо позже. Конец XV столетия — время заката Новгородской боярской республики. Она стала частью Московского государства. Из далекой Москвы государь Иван III Великий разглядел угрозу, прежде нависавшую над Новгородчиной, а теперь уже над северной частью его державы. Шведы просто обязаны прийти сюда еще один раз, а если понадобится, то еще, еще и еще. Здесь война идет не на жизнь, а на смерть, никаких уступок ждать не приходится. Поэтому великий князь Московский изъявил волю: на Ореховом острове следует снести старые крепостные сооружения, чтобы на их месте воздвигнуть доселе невиданную твердыню. Крепость Орешек |
| 19 января (н.ст.) после ухода немцев и петлюровцев в город вошли красные. Но за 2 дня до этого 17 января (н.ст.) в 6 часов вечера в дом на Соборной площади, где проживала уже третий год семья вице-губернатора Полтавы Алексея Сергеевича Бехтеева (1883-1967, родного брата русского поэта патриота Сергея Сергеевича Бехтеева) в составе его жены Аллы Данииловны (в девичестве Кованько), 9-летней дочери Аллы, тестя - бывшего депутата 2 Государственной Думы Даниила Николаевича Кованько, брата жены - Даниила Данииловича Кованько с супругой Александрой Владимировной и их двумя маленькими детьми - Андрея, 7 лет, и Софьи, 2-х лет, а также прислуги. В 6 часов вечера через оставленную (весьма вероятно, намеренно открытой) дверь в сад ворвались трое вооруженных людей. Всех жильцов под угрозой оружия согнали в детскую комнату, связали верёвками руки за спину и уложили на пол лицом вниз. Бандиты стали требовать денег. Они объявили, что по их сведениям Даниил Николаевич Кованько продал свою землю в Харьковской губернии (село Матвеевка) и хранит деньги у себя в доме (всё это совершенно не соответствовало действительности). Первой они развязали Аллу Даниловну Бехтееву и потребовали отдать всё ценное, что у неё есть. Она не растерялась и сказала, чтобы бандиты шли за ней, дабы отдать им драгоценности. Алла Даниловна повела грабителей в отдалённую комнату, возможно, рассчитывая ценой собственной жизни увести их подальше от пленников и выиграть время. Вернулись налётчики в детскую уже без Аллы Даниловны. Вероятно, она пыталась звать на помощь и хотела открыть двери, проходя мимо передней комнаты, где её и нашли позже убитой. Возвратившись в детскую, бандиты принялись за остальных. Данил Николаевич сразу спросил: " Где моя дочь? Если Вы её убили, убейте меня " . На глазах у всех, включая маленьких детей, один из грабителей подошёл к старику Кованько и выстрелом в висок убил его наповал. Развязав Даниила Николаевича (кстати, бывшего лицеиста, однокашника Алексея Сергеевича Бехтеева), стали его обыскивать. Достав бумажник, один из бандитов, положив пистолет под мышку, стал пересчитывать банкноты. В это время Даниил Даниилович вырвал пистолет, подбежал к окну, открыл ставни и пытался отстреливаться и звать на помощь. Однако был смертельно ранен шестью пулями в живот. Тем не менее, каким-то чудом он выпал из окна на улицу и бандиты, видимо напуганные шумом и криками о помощи, поспешили исчезнуть. В доме остались лежать убитые Даниил Николаевич и его дочь Алла Данииловна. |
| Наконец, было политически выгодно в продолжавшемся конфликте с Венгрией изображать венгерскую сторону как организатора угрожавших Европе враждебных сил «еретиков» и «схизматиков», от которых чешское войско защищало христиан. В записях, сделанных при соборе св. Вита в Праге, сохранившихся в составе «Второго продолжения Козьмы», венгерское войско, начавшее войну с Чехией в 1260 г., охарактеризовано как «неверные и другие, которые были с ними», противостоявшие «христианам», собравшимся в войско чешского короля . В послании папе Александру IV, написанном после поражения венгерского войска под Крейсенбруном в 1260 г., чешский король сообщал, что одержал победу над армией, в состав которой входили пришедшие на помощь венграм русские и татары, «схизматики» из Греции, Болгарии и Рашки (Сербии) и боснийские еретики . Такая направленная против «схизматиков» пропаганда могла снискать и поддержку папской курии великодержавной политике Пржемысла II. Не случайно поэтому наиболее подробная характеристика «образа мира», созданного в Праге, может быть обнаружена в написанном в 1273 г. послании одного из ближайших советников чешского короля, Оломоуцкого епископа Бруно, папе Григорию X . В соответствии с интересами пражского двора в послании много говорилось об опасностях, грозящих христианскому миру со стороны Венгрии, о том, что в этом государстве распоряжаются всем язычники-куманы, что в нем находят приют «еретики» и «схизматики». В этой связи в послании указывалось, что две дочери венгерского короля выданы за русских князей, а русские — «схизматики» и слуги татар. Польша разорена язычниками-литовцами, немецкие князья бесплодно расходуют силы в спорах друг с другом, лишь одно Чешское королевство выступает в этих краях как защитник христианской веры. Есть основания сомневаться в том, верили ли советники Пржемысла II во все то, о чем они писали, желая приспособиться к позиции выступавшей против «схизматиков» курии. В войне с Рудольфом Габсбургом в 1277–1278 гг. Пржемысл II пытался получить помощь от сына Даниила галицкого, Льва, а в 1289 г. состоялась встреча Льва Данииловича с сыном Пржемысла II, Вацлавом II, когда чешский король, «одарив Льва дармы всякымы дорогымы» . |
| И все постройки начинались без средств. • Есть ли у вас; батюшка, деньги? – спрашивали иногда отца архимандрита при начале стройки. • Есть, есть, – говорил он, и показывал 15, 20 рублей. • Да ведь это ничего. • А про Бога забыл, у меня нет, так у Него есть. И никогда его вера не была посрамлена. Нищелюбие отца Моисея не знало пределов. Чтобы помочь нуждавшимся, он иногда покупал у них за высокую цену гнилые припасы и сам употреблял их в пищу,держал на жаловании сирот, назначал их отпугивать ворон или ловить кротов. Богомольцы, приезжавшие в Оптину, неизменно встречали самый заботливый прием. Воптинской гостинице не было установлено платы. Один купец спросил настоятеля, не боится ли он, что все будут жить даром, а в ответ услышал: «Не заплатят99, Бог пошлет сотого, который за всех заплатит». Свое отношение к богомольцам настоятель никогда не соизмерял с их приношениями. Одна семья, много жертвовавшая обители, пришла к нему жаловаться нагостиника, и при этом упомянула о своих благодеяниях. «Мы думали, – ответил отец Моисей, – что вы благотворили ради Бога и от Него ждете награды, а мы,убогие и неисправные, чем воздадим?» В 80 лет отец Моисей заболел водянкой, но еще продолжал управлять монастырем. Уже на смертном одре он принял схиму, сохранив свое прежнее монашеское имя.Перед кончиной он часто повторял: «Теперь дознал я, что, действительно, я хуже всех». За два дня до смерти он велел вынести из своей келлии все вещи, кромеиконы новопрославленного святителя Тихона Задонского. Отец Моисей преставился 16 июня 1862 года, когда ему читали Евангельские слова: «Приити бо имать СынЧеловеческий во славе Отца Своего, со ангелы Своими, и тогда воздаст комуждо по деяниям его» (Мф. 16:27). Первого из великих Оптинских старцев звали Леонидом (в миру Лев Даниилович Наголкин) (1768—1841). Он вырос в мещанской семье вгороде Карачеве. В молодости служил приказчиком, и по торговым делам объездил всю Россию, приобретя в разъездах превосходное знание людей и житейскуюопытность. |
|
|
