| На основании вышеизложенного, мы полагаем, что принятая Отделом формула перехода может быть внесена в Собор только тогда, когда содержащееся в ней положение будет выражено в ряде точных и определенных положений. Согласно статье 84-й устава настоящее особое мнение просим представить в Собор. Подписались П. Кудрявцев . М. Приселков, А. Афанасьев, И. Николин , прот. К. Аггеев , проф. А. Покровский, прот. Н. Добронравов, Б. Титлинов, В. Попов, прот. А. Зыков, В. Рыбинский , В. Завитневич, Ф. Мищенко, А. Максаков, М. Арашкевич, Н. Кузнецов , М. Глаголев, священник Я. Ботвиновский, Розанов и Ф. Россейкин. К особому мнению, подписанному профессором Кудрявцевым, присоединяемся: В. Шеин, Рудич, В. Потулов, Прокошев, А. Бриллиантов , Димитрий Волков, ст[арший] унт[ер]-оф[ицер] Кремнев, В. Бенешевич . ГА РФ. Ф. 9452. Оп. 1. Д. 119. Л. 587–568 об. Типографский оттиск. Изд. Московской синодальной типографии. 1917. Обращение группы членов Собора в Соборный Совет о совершении торжественных похорон у стен Кремля воинов, погибших во время революционных боев Не позднее 16(29) ноября 1917 г. 669 В Соборный Совет Православное сознание не перестает смущаться тем, что торжественные похороны многих православных воинов и других православных христиан совершен у стены священного Кремля, против святынь Казанского Собора и храма святого Василия Блаженного, вблизи часовни Иверской Божией Матери без совершения на месте погребения установленного богослужения. Между тем по древнему церковному правилу на самом месте погребения совершается особое заупокойное богослужение и в настоящее время, ввиду переживаемых грозных событий, такое богослужение за упокой наших почивших братьев на месте их упокоения было особенно необходимым. Общественный характер похорон вызывал поэтому необходимость обращения их устроителей к представителям Православной Церкви, – между тем такого обращения не было, и представители Церкви даже не были извещены о месте и времени погребения. Это вынуждает нас просить Священный Собор выяснить это недоумение для всеобщего сведения всех чад Православной Церкви и удостоверить: |
| Чувствовалось, что по чьей-то вине произошло роковое недоразумение...» В Архангельске митрополит прожил до конца апреля 1923 года, а затем с разрешения ВЦИК переехал в Москву; ни в каких церковных делах участия не принимал, на службу ездил в Данилов монастырь к своему духовнику архимандриту Георгию Лаврову и архиепископу Феодору (Поздеевскому), сам почти нигде не бывал и у себя мало кого принимал. Многое в жизни семидесятилетнего старца было связано с преподобным Серафимом Саровским. Даже теперь, двадцать лет спустя после канонизации преподобного, ГПУ ставило ему в вину организацию торжеств: «1б апреля 1924 года гр. Чичагов Леонид Михайлович был арестован секретным отделом ОГПУ по имеющимся материалам: в 1903 году Чичагову было поручено руководство и организация открытия мощей Серафима Саровского...» Арестованный митрополит давал объяснения следователю ГПУ Казанскому относительно своего участия в открытии мощей преподобного Серафима: «Я принимал непосредственное участие в открытии мощей Серафима Саровского по распоряжению Синода, утвержденному Николаем; последний узнал о моей близости к Дивеевскому монастырю от бывшей княгини Милицы Ивановны. Я знаю, что Серафим был особо чтимым угодником у Романовых. Приблизительно лет за 5 до открытия мощей Серафима я написал из разных источников «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря». Следствие интересовалось, нет ли в «Летописи» намеков на революционные события, на современную смуту в государстве, в Церкви и в обществе в связи с рассказом о том, что выкопанную по благословению преподобного Серафима канавку антихрист не перейдет. Владыка отвечал: «Говоря о «канавках»... я подразумеваю распоряжение Серафима о вырытии канав и предсказания его в связи с будущей историей лавры, которая должна быть выстроена на этом окопанном месте, о судьбе этой лавры и канавок в дни антихриста. Но никаких намеков на смуту в государстве, в Церкви, в обществе моя книга не содержит». 8 мая 1924 года Патриарх Тихон подал в ОГПУ ходатайство об освобождении находившегося в Бутырской тюрьме митрополита Серафима, престарелого и больного, за лояльное отношение которого к существующей гражданской власти он, Патриарх Тихон, ручается. Письмо было получено Тучковым на следующий день и оставлено без последствий, дело шло своим чередом. Наконец, 17 июля 1924 года уполномоченный ОГПУ Гудзь предложил освободить митрополита Серафима из-под стражи, и вскоре тот был освобожден. В это время власти приказали живущим в Москве архиереям покинуть город. Владыка хотел поселиться в Дивеевском монастыре, но игумения монастыря Александра (Траковская) ему в этом отказала. Митрополита Серафима приняла игумения Арсения (Добронравова) в Воскресенский-Феодоровский женский монастырь, находившийся около города Шуи Владимирской области . Владыка приехал с дочерью Натальей (в монашестве Серафима), которая была очень близка к отцу и много помогала ему в заключении и ссылке. |
| Митрополит Петр разъяснял Тучкову свои колебания в отношении состава несостоявшейся коллегии (причиной колебаний была дезинформация Местоблюстителя самим Тучковым и его подручными): «Правда, спустя некоторое время, я изменил свое отношение к коллегии, но это вызывалось условиями ее возникновения, о которых я раньше не знал. Так, обнаружилось, что архиепископ Николай Добронравов (указанный в резолюции от 1 февраля как первый член коллегии – свящ. А. М.), вопреки уверению, находился не на свободе, а под арестом, что архиепископ Димитрий Беликов (второй член проектируемой коллегии – свящ. А. М), согласно словам т. Казанского и показанной Вами телеграмме, должен был дня через 3–4 прибыть в Москву, но он совсем и не собирался выезжать из Томска, и что архиепископ Григорий, будучи запрещенным, не сдавал своей позиции, а даже наоборот, своевольно присвоил себе председательство, не имея на то никакого права. Не слышно было и о приезде в Москву митрополита Арсения Стадницкого , о вызове которого, по Вашему предложению, мною была подписана телеграмма. Когда, таким образом, стало ясно, что при учреждении коллегии я находился, так сказать, впотьмах и что опыт этот мог вызвать не только удивление, но и повлечь к серьезным недоразумениям, то ничего не оставалось, как только поправить ошибку, т. е. упразднить коллегию». Далее в своем письме Тучкову Местоблюститель касался истории с несосто- явшимся тогда учреждением Патриаршего Синода. Этот Синод в марте 1926 г. был предложен митрополиту Петру митрополитом Сергием в качестве альтернативы коллегии, предусмотренной февральской резолюцией. Митрополит Петр был не против Синода, но возникла проблема согласования его состава все с тем же Тучковым. «Мне было неприятно, – писал последнему в 1932 г. заключенный Местоблюститель, – что пришлось разойтись и в вопросе о включении архиепископа Григория в проектируемый патриарший синод, о чем речь возбуждалась много раз. Все дело в том, что он состоял под запрещением в священнослужении и уже никак не мог претендовать на место в синоде, само собой разумеется, что он не попал бы и в состав коллегии, если бы в то время я был осведомлен о его запрещении. Нет сомнения, что в решении моей участи вопрос об архиепископе Григории являлся самым существенным моментом. Вот собственно и есть то, с чего началась моя сложная и большая трагедия, которая 8-й год раздирает меня, не давая знать в жизни покоя» 875 . |
| Так, обнаружилось, что Архиепископ Николай Добронравов , вопреки уверению, находился не на свободе, а под арестом, что Архиепископ Дмитрий Беликов, согласно словам т. Казанского и показанной Вами телеграмме, должен был дня через 3–4 прибыть в Москву, но он совсем и не собирался выезжать из Томска и что Архиепископ Григорий, будучи запрещенным, не сдавал своей позиции, а даже наоборот, своевольно присвоил себе председательство, не имея на то никакого права. Не слышно было и о приезде в Москву Митрополита Арсения Стадницкого , о вызове которого, по Вашему предложению, мною была подписана телеграмма. Когда, таким образом, стало ясно, что при учреждении коллегии я находился, так сказать, впотьмах и что опыт этот мог вызвать не только удивление, но и повлечь к серьезным недоразумениям, то ничего не оставалось, как только поправить ошибку, т. е. упразднить коллегию, которая несколькими распоряжениями... и была упразднена (из внутренней тюрьмы во врученном Вам письме о подтверждении митрополита Сергия в заместительстве, и из Суздаля в письме на имя Митрополита Агафангела, и из Перми в обращении к пастве – об упразднении коллегии и подтверждении запрещения Архиепископа Григория и его сообщников, причем обо всем этом лично сообщил ему в Свердловской тюрьме). Прошу Вас встать на мою точку зрения – и тогда Вы убедитесь, что я прав и поступить иначе не мог. Надеюсь, Вы припомните, что когда был прямо поставлен вопрос о местоблюстительстве в пользу Митрополита Агафангела, то я в сторону не уклонился, я был единомыслящим с Вами. В данном случае не могло быть речи о каких-либо затруднениях и препятствиях, потому что Митрополит Агафангел считался вторым кандидатом на местоблюстительство, и из письма Митрополита Сергия мне было известно, что он получил полную свободу. Тем не менее успеха к моим внешним обстоятельствам не приложилось. По поводу последнего Вашего предложения осмеливаюсь еще раз заявить, что бесспорно, я заслуживаю упрека, как нарушивший моральный принцип. Искренне говорю, что я представляю сплошную рану, все – боль, все – страдания. В Вашем присутствии я еще сохранял относительное спокойствие, подбадриваемый надеждой услышать от Вас что-нибудь утешительное. Но после Вашего ухода, меня охватило чувство невыразимого страха и боязни, под напором которых я и вынужден был попятиться назад. Одиночка и обессиливающее влияние переживаемых невзгод ставят в такое положение, что иногда невольно валишь на свою голову. Виноват и каюсь. |
| Макария, епископа Уманскаго (Кармазина, 1875 † 1937) протоиерея Андрея (Косовского, 1878 †1920) протоиерея Виктора (Киранова, 1881 †1942) протоиерея Димитрия (Игнатенко, 1872 †1935) протоиерея Михаила (Богословского, 1883 †1940) священника Александра (Ильенкова, 1896 †1942) священника Матфея (Александрова, 1872 †1921) Стефана (Наливайко, 1898 †1945) Димитрия (Спиридонова, 1877 †1938) И святых новомучеников и исповедников Курских: Дамиана, архиепископа Курскаго (Воскресенского, 1873 †1937) Иоанна, епископа Рыльскаго (Пашина, 1881 † 1938) И святых новомучеников и исповедников Московских: Николая, архиепископа Владимирскаго (Добронравова, 1861 †1937) Димитрия, архиепископа Можайскаго (Добросердова, 1864 †1937) Серафима, архиепископа Угличскаго (Самойловича, 1881 †1937) Илариона, архиепископа Верейскаго (Троицкого; 1886 †1929) Сильвестра, архиепископа Омскаго и Павлодарскаго (Ольшевского; 1860 †1920) Ионы, епископа Велижскаго (Лазарева, 1869 † 1937) Серафима, епископа Дмитровскаго (Звездинского, 1883 †1937) Никиты, епископа Орехово-Зуевскаго (Делекторского, 1876 †1937) Ефрема, епископа Селенгинскаго (Кузнецова, 1876 † 1918) архимандрита Амвросия (Астахова, 1860 †1937) архимандрита Гавриила (Игошкина, 1888 †1959) архимандрита Мины (Шелаева, 1882 †1937) схиархимандрита Игнатия (Лебедева; 1884 †1938) протоиерея Александра (Агафонникова, 1881 † 1937) протоиерея Александра (Андреева, 1901 †1937) протоиерея Александра (Вершинского; 1873 † 1937) протоиерея Александра (Заозерского, 1879 † 1922) протоиерея Александра (Парусникова, 1891 † 1937) протоиерея Александра (Сахарова, 1875 †1937) протоиерея Александра (Соколова, 1881 †1938) протоиерея Алексия (Воробьева, 1888 †1937) протоиерея Алексия (Никатова, 1875 †1937) протоиерея Арсения (Троицкого; 1880 †1937) протоиерея Бориса (Ивановского, 1897 †1937) протоиерея Василия (Смирнова, 1870 †1938) протоиерея Василия (Соколова, 1868 †1922) протоиерея Василия (Соколова, 1872 †1937) протоиерея Василия (Ягодина, 1870 †1937) протоиерея Викентия (Смирнова; 1881 †1937) |
| Иная биография Арсения изложена в Пространном житии епископа. Еще В. О. Ключевский указал на существование двух списков Пространного жития Арсения Тверского: Унд., 286 – с двумя посмертными чудесами (помеченными 1566 и 1594 г.) и Унд., 1224 – с приложением дополнительных 26 чудес XVII в., из которых последнее датировано 1664 г. 429 Классификацию редакций Пространного жития Арсения с привлечением уже 42 списков провела Э. И. Валлич 430 . Первая, самая ранняя редакция Пространного жития Арсения представлена списками с двумя посмертными чудесами. Вторую редакцию составляют списки, в которых добавлены рассказы еще о 26 чудесах, последнее из которых относится к 1664 г. К Житию присоединяются Слово на переложение мощей Арсения в 1655 г., а также Похвальное слово Арсению и Молитва к святому, которые, как показывает анализ текста, в основе своей ориентируются на Похвальное слово и Молитву к преподобному Сергию Радонежскому и заимствованы, очевидно, из издания 1646 г., подготовленного Симоном Азарьиным. Списки Жития Арсения с сильно сокращенной статьей о переложении мощей в 1655 г. образуют третью редакцию. Известен один список четвертой редакции, в котором рассказы о чудесах Арсения были пополнены тремя новыми, последнее из которых датировано 1690 г. (ГИМ, Музейское собр., 986 – начала 90-х годов XVII в.). Наконец, выделяется еще пятая редакция Жития Арсения, составленная в 1764 г. ректором Тверской духовной семинарии Макарием и представленная группой списков. Следует, однако, заметить, что изучение и классификация списков XVII-XVIII вв. Жития Арсения не могут считаться завершенными (в равной степени это относится и к Житию Михаила Ярославича Тверского). Наше внимание занимает первая редакция Жития Арсения, образованная в конце XVI века. Древнейшим ее списком является рукопись РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), 286. Сборник в 4 , на 27 листах, датируется концом XVI – началом XVII в. Филигрань: Кувшин с двумя ручками под крышкой и розеткой, на тулове обозначен год «1598», под ним литеры GG – Лихачев, 3323, 3324. Сборник составляют Житие великомученицы Евдокии, память которой отмечается 1 марта (л. 1–8 об.), и Житие Арсения Тверского, память – 2 марта (л. 9–27 об.). Указанные 27 листов образовывали ранее часть некоторой рукописи: на л. 10 виден знак 27-й тетради, на л. 18 – знак 28-й тетради, на л. 26 – знак 29-й тетради. По нижнему полю л. 1–14 запись почерком начала XVII в.: «Домовая церковная соборнаго храму Благовещения Пречистой владычице нашей Богородицы и приснодевы Марии и пределов ея у Соли Вычегодской на посаде, положение Никиты Григорьева сына Строганова для своего поминанья заздравнаго и для своих родителей за упокой» 431 . |
| В Николо-Корельском монастыре богомольцы, после увоза Арсения, стали посещать его подвальную келью и там молиться, как в святом месте. Создалось вскоре тут же и сказание, будто Арсений увезен отсюда в Сибирь «в Камчадалы». А там около Верхнеудинска, на горе «у Троицы в Забайкалье» могила Арсения, над которой 8 мая народ сходится совершать панихиду. Местные историки установили, что почитаемый тут Арсений скончался годом позднее (в 1773 г.). Но и непрерывное местное почитание его и сказания о чудесах, соединенных с его памятью, не могли перевесить яркости памяти и почитания Арсения Мациевича. Имя последнего перенесено сюда в Забайкалье и покрыло имя Арсения местного, сибирского. А именно, на обратной стороне иконы, повешенной над могилой Арсения в Забайкалье, значится: «На месте сем погребен в 1771 году (!?) смиренный иеромонах Арсений, бывший митрополит Ростовский и Ярославский и сего достоинства лишен». Такова сила всероссийской народной памяти о борце всероссийского значения. «Дело» об Арсении зачислено в разряд «секретнейших». Им интересовались люди не с государственной, а с чисто духовной точки зрения. Влеклись к лику незабытого еще в живой памяти старого поколения «духовному» (а никак не экономическому) исповеднику люди русского мистицизма начала XIX в. В 1827 г. дело об Арсении найдено в кабинете императора Александра I. Художникам заказывались портреты Арсения уже тюремного периода в мужицком треухе и полушубке. Мистик-масон И. В. Лопухин в своем имении устроил Арсению в мистическом стиле сложный памятник. На высоком берегу над озером построена маленькая келейка размеров Ревельского каземата Арсения, названная «пустынька»: «в памятник несчастиям некоторого Андрея, знаменитого твердостью духа и страданием своим». На стене написан крест с архиерейскими митрами на его трех концах. В четырех углах креста: 1) кандалы, 2) надломленный архиер. жезл, 3) закрытая книга, и 4) горящий трикирий. В аллее у келейки камень с надписью: «Священной памяти Арсения-страдальца, 1813 года апреля 14 дня». Это день осуждения Арсения. У одного из заливов озера, в беседке тоже написано: «уголок этой воды может горячему воображению напомнить о том морском заливе, на берегу коего, в заклепах мрачного затвора Арсений-страдалец провожал последние дни свои». Вся местность слыла под именем: «Арсениева Орлиная Пустынь». Павел (Канючкевич) митрополит Тобольский и Сибирский |
| Автор тщательно собрал печатные и рукописные данные для этого периода жизни и деятельности Арсения Могилянского и значительно восполнил, а инде исправил обращающиеся в литературе об этом сведения. Наибольшую ценность имеют сведения, относящиеся ко времени настоятельства Арсения в Троице-Сергиевой лавре. Но историческое освещение некоторых фактов (событий) из жизни Арсения Могилянского может быть иное, чем какое дается о. Шпачинским. Остановимся на самом главном в жизни Арсения за указанное время. Это главное – необычно быстрая его карьера. Отец Шпачинский объясняет возвышение Арсения вниманием к нему императрицы Елизаветы Петровны, как к „весьма красноречивому проповеднику“, каковых проповедников „императрица весьма любила и отличала“. Но Арсения Могилянского нельзя назвать выдающимся проповедником, как это можно видеть даже из тех образцов его витийствования, которые приводятся нашим автором (стр. 22–28). Это первое. А затем, как бы не преувеличивать „проповеднические дарования и ораторские приемы“ Арсения Могилянского, едва ли они могут быть поставлены в какой-либо уровень с теми милостями, какими осыпаем был императрицею проповедник. Для наглядности сгруппируем во едино некоторые из этих милостей, сведения о которых рассеяны отцом Шпачинским по разным местам его сочинения. 10 октября 1742 года Елизавета Петровна приказала иеродиакона Арсения Могилянского «произвести 17 октября в придворной церкви в иеромонахи; около этого времени он назначен был и придворным проповедником. 11 января 1744 года Арсений назначен был ректором Троицкой семинарии и архимандритом Троице-Сергиеваго монастыря, в каковой сан он и был посвящен 29 числа того же месяца. 8 февраля того же года императрица назначила Арсения членом Св. Синода. 8 июня того же 1744 года она приказала посвятить его в сан архиепископа Переславля Залесского, для чего восстановлена была эта считавшаяся уже упраздненною епархия. При этом Троицкий Сергиев монастырь оставлен был в ведении Арсения и тогда же переименован в Троице-Сергиеву лавру. |
| Пространное житие Арсения состоит из Предисловия и пяти статей, повествующих о юности святого, пострижении в Киево-Печерском монастыре, поставлении Арсения в епископы Тверские, об основании Желтикова монастыря и о смерти Арсения. После этого описывались два чуда, совершившиеся у гроба Арсения в 1566 и 1594 г. В рассказе о первом чуде автор называет свое имя: «Мне же смиренному иноку Феодосию». Судя по обмолвке автора, назвавшего Пермского епископа Стефана «архиепископом», произведение составлялось после 1589 г., когда была учреждена Московская патриархия, а Пермская епископия получила статус архиепископии. Второе чудо названо «новейшим», и это обстоятельство позволяет более уверенно датировать Пространное житие Арсения временем около 1594 г. (в любом случае – до 1598 г., так как при упоминании в рассказе о чуде 1566 г. царевича Федора Ивановича приведен его настоящий титул: «царь государь всея Руси самодержец»). О чуде 1566 г. автору рассказали «тое же святые обители мниси», что позволяет считать, что Феодосий не был монахом Желтикова монастыря (вспомним также его пристрастное отношение к Пермским владыкам). Об этом же свидетельствуют неточности в изложении биографии Арсения: о пострижении Арсения от Печерского «игумена» Киприана и что этот Киприан поставлен «на Москве» митрополитом, о смерти Арсения при великом князе «Михаиле Александровиче» (на самом деле – при Иване Михайловиче). Изложение Пространного жития епископа Арсения построено в значительной мере на литературных источниках. Так, в Предисловии фрагмент текста от слов «яко же рече божественыи пророк: память праведнаго с похвалами бываетъ» и до слов «чисте нескверному да явимся и общего вси предивънаго чюдеси насладимся» (Унд., 286. л. 9–10) заимствован из Похвального слова Варлааму Хутынскому, составленного Пахомием Логофетом (ср.: РГБ, ф. 299, 705, л. 313–314 об., 325). Далее из Похвального слова Варлааму выписаны слова «благоуханныи кринъ» (Унд., 286, л. 17 об.; ср. Тихонр., 705, л. 326), а также фраза «со псалмы и пеньми и песньми духовными молебная поюще» (Унд., 286, л. 24; ср. Тихонр., 705, л. 326). |
| Так с благословения игумении мать Арсения стала ходить в келлию схимницы. Эти посещения вследствие разных духовных потребностей скоро стали почти ежедневными. Убедившись, как благотворно действует на душу учение схимницы, Арсения отдалась ей вполне, как своей духовной наставнице. Немало пришлось ей при этом потерпеть разных оскорблений со стороны сестер и даже самой игумении. Думаю, причиной их была зависть. Как ни смиряла себя мать Арсения, как ни желала она быть никем незамеченной, она все же занимала исключительное положение в монастыре, и среди сестер, вероятно, немало было таких, которые сами искали сближения с нею. Разумеется, им не нравилось, что она не только обратила внимание на схимонахиню Ардалиону, но даже прибегала к ней за советом, как к духовной матери. Не понимая безусловной преданности, которую мать Арсения стала выказывать схимнице, они осуждали последнюю за ту власть, какую она возымела над нею. Некоторым не нравилось еще и то, что мать Арсения, не жалевшая ничего для схимницы, не зная, чем выказать ей свое расположение, взяла всю родную семью Ардалионы на свое попечение, воспитывала ее сирот-племянниц и помогала всем им своими средствами. Сама игумения была тоже недовольна таким сближением матери Арсении со схимницей, часто укоряла последнюю и не раз выговаривала самой Арсении. Мать Арсения, ценя больше и выше всего спасение души и видя для себя несомненную пользу от слов схимонахини, терпеливо переносила все эти неприятности, не изменяя своих отношений к ней. Видя это, игумения сказала ей однажды: " Так как ты часто ходишь к схимнице, то уж лучше возьми ее к себе в келлию " . С радостью приняла мать Арсения это слово, и на другой же день после обедни прямо из церкви с палочкой в руке старица Ардалиона перешла на жительство в ее келлию. Монашеское нестяжание Ардалионы было так велико, что кроме двух-трех духовных книг она ничего не взяла с собою. С этого дня мать Арсения, не уповая больше на свои собственные подвиги, отдала вполне себя, свою жизнь, свою келлию, как и все, что имела, на волю своей наставницы. " Если я буду плохой послушницей, - говорила она, - то вы можете выгнать меня из келлии " . И это были не одни слова. Мать Арсения, действительно, до самой смерти схимонахини сохраняла к ней глубокую веру и послушание, почти беспримерное в наше время, а между тем жизнь со схимонахиней была нелегка. " Нас не по легкой дорожке вели, и слово, полное духовной любви, не имело никогда покрова деликатности " , - говорила впоследствии матушка. |
|
|
