| Если в 40-е гг. IV в. и никейцы, и евсевиане (в чем бы их ни обвиняли) в целом стремились установить определенные границы взаимной интеграции Церкви и Империи, то в 50-е гг. IV в., после того как император Констанций становится единодержавным правителем Римского государства, ситуация существенным образом меняется. Вновь можно говорить о попытке введения своеобразной «экклезиологии единого центра», однако место римского епископа теперь занимает римский император, ищущий выход из церковного кризиса и, как это показал Сирмийский собор 351 г., форсирующий процесс интеграции церковных и имперских институтов. Хотя экклесиологические воззрения императора и не получили какого-либо письменного выражения и теоретического обоснования, если не считать вызвавшее резкую критику у свт. Афанасия именование в преамбуле к четвертой сирмийской формуле Констанция «вечным василевсом» (του αωνον), 1229 сам принцип проведения двойного Аримино-Селевкийского собора показывает, что император рассматривал именно себя как своеобразный экклезиологический центр. 1230 Впрочем, он не абсолютизировал свою власть в церковной сфере, опираясь на достаточно широкую группу лояльных ему епископов и используя для реализации своей церковно-политической программы традиционный институт собора (несмотря на не традиционность его форм в период правления Констанция). Таким образом, как и в случае с Сердикским канонами, в рамках этой концепции император как руководящий центр и соборы епископов двух частей христианского мира формировали сложный механизм, использование которого, как известно, так и не привело к прекращению арианской смуты. Стоит также отметить, что в омийской традиции второй половины IV в. фигура императора Констанция занимала чрезвычайно важное место. Его участие в тех или иных соборах могло быть дополнительным аргументом в пользу истинности их решений, впрочем, омийские формулы рассматривались все-таки как соборные определения, а не как постановления императора. 1231 Отметим, что имя императора Констанция было включено в готский церковный календарь (Kustanteinus thiudanis), 1232 что свидетельствует о его почитании как святого «арианами». |
| Как и свт. Афанасий, Герминий проводит отсутствующую у Оригена «демаркационную линию», и проводит ее, естественно, не так, как это сделал Арий, рассматривавший Бога Сына как высшее творение. 934 Однако в своей пневматологии Герминий все же остался на антиомоусианских позициях, однозначно включив Святого Духа в рамки тварного мира. Подводя итог настоящему разделу, стоит отметить, что вопрос о том, отступает ли Герминий от омийства в 366 г. или нет, по сути дела, теряет всякий смысл в свете всего сказанного выше. Омийство так и не стало после Аримино-Селевкийского собора сплоченной церковно-политической партией. Здание новой имперской ортодоксии, которое Констанций созидал, прикладывая огромные усилия и преодолевая множество препятствий, так и не было достроено и разрушилось вскоре после его смерти. Так называемые омии давали постановлениям 359–360 гг. различные трактовки и даже опирались на различные догматические документы, будь то четвертая сирмийская формула, никская формула или константинопольский символ. Показательно также и отсутствие каких-либо определенных свидетельств о контактах в 60–70-е гг. IV в. иллирийских омиев с их восточными союзниками акакианами. Члены возникшего в 357 г. блока, ставшего ядром омийского течения, были теперь разделены в политическом отношении, и их волновали отныне совершенно разные проблемы. Завершая настоящую главу, следует отметить, что 50–70-е гг. IV в. имеют особое значение в истории арианской смуты, поскольку сам характер противостояния в этот период качественно меняется. Если в предшествующий период камнем преткновения является вопрос о виновности или невиновности (причем как в ересях, так и в канонических и даже гражданских преступлениях) отдельных церковных деятелей, то начиная с конца 50-х гг. IV в. в центре внимания оказывается собственно вопрос об общецерковном вероучении, его письменной фиксации и соборном подтверждении. Очевидно, именно осознание необходимости достижения вселенского согласия по вопросу об общеобязательных основах вероучения и подвигла императора Констанция и епископов из его окружения созвать новый «вселенский» собор в Аримине и Селевкии и попытаться утвердить на нем новую форму ортодоксии. |
| Собор как коллегиальный орган, решавший важнейшие вопросы церковной жизни, практиковался уже апостолами (так называемый Иерусалимский собор). О соборах Поместных церквей впервые упоминается около 160 г., а в III в. собрания епископов по областям собирались регулярно, как правило, два раза в год. В IV в. епархиальные собрания были поставлены под контроль митрополита, а их регулярный созыв стал предметом заботы не только церковных, но и государственных властей: 137-я новелла Юстиниана предписывает созывать их не реже раза в год. Кроме того, для избрания епископов могли созываться внеочередные соборы. Решения отдельных Поместных соборов IV в., касающиеся общецерковной дисциплины, вошли в состав канонических сборников и впоследствии стали частью общецерковной правовой традиции. Вскоре после легализации христианства появляется потребность в решении вопросов, касающихся всей полноты Церкви. Впервые епископов из разных провинций (преимущественно восточных) созвал на всеобщее совещание император Константин Великий . Это собрание, получившее название Вселенского собора (σνοδος οκουμενικ, concilium universale), стало прообразом для последующих общецерковных соборов. Они получили статус последней инстанции в решении как догматических, так и канонических (церковно-правовых) вопросов. Императорам принадлежало право созывать такие соборы, присутствовать на них и придавать их решениям статус государственных законов. Но при этом собор оставался сугубо церковным совещанием, и право голоса на нем принадлежало только епископату. Статус «Вселенского» получал не каждый собор, созывавшийся императорами и собиравший представителей всех Поместных церквей. Некоторые из них впоследствии признавались «лжесоборами», а их решения отвергались, как принятые либо под давлением, либо в результате заблуждения. Важнейшие соборы IV–VIII веков Год Название собора Деяния и принятые каноны I Вселенский собор (г. Никея) Аримино-Селевкийский собор (лжевселенский) Арианское («омийское») вероопределение II Вселенский собор (г. Константинополь) |
| Когда император осознал, что василиане являются хотя и значительной, но не единственной авторитетной богословской партией, он решил созвать новый Вселенский Собор, который положил бы конец спорам в Церкви. Согласование места проведения и предварительная подготовка к Собору были поручены Василию Анкирскому . Однако впоследствии под влиянием придворных церковных деятелей, в первую очередь арианских епископов Валента и Урсакия , планы Констанция изменились. Вместо одного Собора было решено созвать два: западные епископы должны были собраться в Аримине, восточные - в Селевкии Исаврийской (см. Аримино-Селевкийский Собор ). Василий Анкирский узнал об этих планах лишь в начале 359 года, когда ему было предписано явиться в имп. резиденцию в Сирмий. Чтобы предстоящие Соборы не тратили время в бесплодных спорах, император решил предоставить им на обсуждение уже готовое изложение веры . Для этого в Сирмий и были приглашены представители различных богословских партий, в т. ч. и Василий Анкирский как представитель омиусиан. Новое вероисповедание известно как 4-я Сирмийская формула, или " датированная вера " (под ней значилась дата подписания - 22 мая 359 года). В этом исповедании запрещалось употреблять слово " сущность " (οσα), на котором зиждилось все богословие омиусиан. Противники Василия - Валент, Урсакий и Евдоксий Антиохийский - отрицали этот термин на том основании, что его нет в Священном Писании. Омиусианская формула " подобие по сущности " была заменена более общей: " подобен во всем " (μοιος κατ πντα). Еп. Василий уступил и принял новое изложение веры, но при подписании сделал существенную приписку, которую можно рассматривать как его символ веры: " Я, Василий, епископ Анкиры, верую [так] и согласен с тем, что написано выше, исповедуя Сына во всем подобным Отцу: во всем, то есть не только по волению (κατ τν βολησιν), но и по ипостаси, существованию и бытию (κατ τν πστασιν, κατ τν παρξιν κα κατ τ εναι), так как Сын по Божественным Писаниям - Дух от Духа, жизнь от жизни, свет от света, Бог от Бога, истинный Сын от Истинного [Отца], Премудрость Сын от Премудрого Бога Отца (σοφαν Υν κ σοφο Θεο κα Πατρς) - одним словом, Сын во всем подобен Отцу, как [любой] сын - отцу (ς υν πατρ). Если же кто говорит, что [Он] подобен [лишь] в чем-то, тот чужд Кафолической Церкви, так как не говорит, что по Писаниям Сын подобен Отцу " . |
| Места, связанные с церковным служением свт. Афанасия I Великого Места, связанные с церковным служением свт. Афанасия I Великого Конфликты последних лет жизни А. В. были незначительны. Когда во время бунта в июле 366 г. язычники сожгли Великую церковь, построенную имп. Констанцием и освященную арианином Георгием, последовал приказ восстановить ее, но А. В. основал церковь в др. месте; храм был освящен 7 авг. 370 г. и получил впосл. имя святителя. Арианский еп. Лукий, к-рый еще при Иовиане пытался занять кафедру А. В., сделал новую попытку с помощью местных ариан (24 сент. 367), но власти, опасаясь народного возмущения, выдворили его из города и из Египта через 2 дня после его прибытия (Hist. aceph. 5. 11-13). А. В. оставался общепризнанным вселенским главой борьбы за никейское Православие. Когда епископы лат. Африки склонялись к замене Никейского Символа веры вероопределением Аримино-Селевкийского Собора, А. В. созвал в 368/69 г. собор егип. и ливийских епископов и от лица Собора составил «Послание к африканским епископам» (Ep. ad Afros episcopos). А. В. находился в переписке со свт. Василием Великим по важным догматическим и каноническим вопросам; в частности, он поддержал свт. Василия, когда каппадокийские монахи подвергли его нападкам за уклончивые выражения о Св. Духе: А. В. видел, что свт. Василий «немощен только для немощных» - эта «немощь» служила созиданию Церкви, привлечению в нее колеблющихся. Свт. Василий рассчитывал на посредничество А. В. в нормализации осложнившихся из-за раскола в Антиохии отношений между «восточными» и Римской кафедрой, но его надеждам не суждено было сбыться. 2 мая 373 г. А. В. преставился ко Господу, завещав перед смертью избрать архиепископом ближайшего своего помощника пресв. Петра. Не дожив неск. лет до Всел. II Собора , великий александрийский святитель сделал очень многое для окончательного торжества над арианством правосл. веры в Св. Троицу. Подобно тому, как жизнь А. В.- важная часть истории его времени, его влияние как богослова и подвижника определяется тем местом, какое принадлежит ему в истории. |
| 3585 В следующем абзаце своего комментария Иларий сжато выясняет догматическую двусмысленность учения о Сыне, принятого западным миром в аримино-никской формуле. Эта формула недостаточно определенно выражает отношение природы Сына Божия к Отцу и тварям. Аримино-никские епископы утверждают, что они хотя и признают Сына в некотором роде тварью, но тварью, отличною от прочих творений. 3586 Иларию эта оговорка представляется вовсе неубедительной, поскольку качественное различие, конечно, —473— наблюдается в порядке всех вообще тварей, и данная оговорка поэтому нисколько не гарантирует от мысли, что между Сыном и ангелами – лишь такое же различие, как между ангелами и людьми, какого мнения в сущности и держатся омийские деятели унии, в душе – чистые ариане. 3587 Эта мысль о существенном несходстве Сына с Отцом ничуть не ослабляется и оговоркой, что Сын произошел «не из не сущих, а от Бога», поскольку эта оговорка не выражает идеи о происхождении Сына из сущности Отца, а не по свободному лишь действию его воли. 3588 Может быть, замечает Иларий, – вы подумаете, что я лгу? Но если бы дело обстояло не так, – если не такова скрытая мысль ваших делегатов, то они на собраниях с восточными осудили бы тех, которые учат о рождении Сына не из сущности, а из воли Отца. 3589 Мысль о неподобии Сына Отцу, далее, не устраняется и замечанием о совечности Сына Отцу, поскольку эта вечность, как известно, некоторыми понимается в смысле предвечного существования Сына в сознании (предведения) Отца, аналогичного существованию ангелов и человеческих душ. 3590 Неудачным наконец, является и центральный термин аримино-никской формулы: —474— «подобный по Писаниям», ибо по писаниям представляется и человек подобным Богу, и царство небесное – зерну горчичному и т.п. 3591 Заключительные строки комментария представляют собой одушевленное обращение Илария по адресу изменивших вере западных епископов, раскрывающее глубину их падения, и опасности их унии с еретиками. «Раб, не скажу добрый, но просто порядочный (sed certe tolerabilis) не относится безучастно к порицанию своего господина, и если возможно, вступается за него; воин защищает свое отечество от опасности, жертвуя для него и душой, и телом; даже собаки, стерегущие дом, по какому-то инстинкту природы, заслышав чье-либо приближение, со всех ног несутся на подозрительный шум. |
| е. отлучили от своего общения братьев наших – Урзакия, Валента, Герминия и Гаия, как виновников злоумия. Но теперь мы обдумали все более близким образом (cominus), и все рассмотрели, и нашли, что нет оснований (debeat) порицать кого-либо, т. е. (нашли), что они (Валент и пр.) содержат кафолическую веру, близкую к тому исповеданию, которое и мы подписали, – и никогда не были еретиками. Отсюда, так как единение мира имеет наибольшую цепу пред Богом, то желательно, чтобы мы по общему нашему согласию, объявили ошибкою все, что трактовалось в Аримине и признали, при помощи Божией, единение с ними (т. е. Валентом и пр.) ненарушимым, так чтобы никто не оставался в раздоре с ними, и не мог, или и не должен порочить их. Так как, как я сказал, теперь мы все – налицо, то пусть каждый из нас выскажет, верно ли то, что предложено мною, и подпишет своею рукою. И все епископы сказали: угодно! и подписались» 1553 . Рассказав об обстоятельствах «падения» аримино-никских делегатов, Иларий добавляет: «каково было то вероизложение какое они после сего подписали, – привезенное еще Валентом в Аримин, ты увидишь из нижеследующего» 1554 . Кутан по поводу этих слов Илария замечает, что «здесь Иларий, по-видимому, обещает дать вероопределение, предложенное Урзакием и Валентом в Аримине, и тотчас с негодованием отвергнутую православными, но теперь подписанную в Нике легатами, – если только (nisi forte) не имеет в виду лишь (dumtaxat) следующий фрагмент (=послание аримино-никских послов к Констанцию) из которого видно, насколько неправо было вероизложение, подписанное легатами, так как в этом фрагменте (1 и 2 nn.) запрещается употребление терминов: substantia и homousios» 1555 . Нам думается – можно с большей решительностию утверждать, что в полном «историческом труде» Илария в данном месте был приведен текст аримино-никской формулы, и при том в той редакции, в какой она известна нам из Сократа и Феодорита, (а не Афанасия), т. е. с добавлением в конце ее слов: «все же ереси, какие и прежде были осуждены, и вновь появились, так как оне противны этой изложенной нами вере, да будут анафема» 1556 . |
| Правда, связь, устанавливаемая Иларием между замечанием о первой делегации и дальнейшим рассказом о падении делегации Реститута – довольно неотчетлива. Ita legati catholicorum non susciperentur, atque longa dilatione fatigati, et minis imperatoris, perterriti, damnaverint integram fidem, quam antea defendebant, et susceperiut perfidiam, quam ante damnaverunt. Hoc ita esse, ex subjectis invenies (Gesta, ubi praevaricati sunt episcopi legati a fide vera, incipiunt. – Очевидно, – вставочное заглавие переписчика). Cum consedissent episcopi mansionis Nicaeae etc. (ib. 601–2 cc). Но в данном месте вполне допустимо предположить утрату нескольких строк ex opere Илария, в которых, вероятно, излагались обстоятельства отправления вторичной ариминской делегации. Характерною чертою описанного у Илария падения делегатов является непосредственное, по-видимому, влияние на ариминских легатов в Нике со стороны Валента. По крайпей мере, исповедание, подписанное по предложению Реститута, ариминскими послами, Иларий называет исповеданием, которое etiam Valens secum in Ariminum pertulit. По-видимому, миролюбивое настроение аримино-никских легатов, зародилось и окрепло не без влияния главарей арианствующей партии. Известно, что в составе аримино-никской делегации, приехавшей в Константинополь, фигуририруют и Валент и Урзакий (Ср. прим. 3-е на 30-й стр.). Эти два ловкие дельца арианской партии, прибыв в столицу вместе с первой ариминской делегацией, и будучи не в пример прочим делегатам обласканы императором, видимо намеренно поехали навстречу второй ариминской делегации, и достигнув в Нике Фракийской того, чего им не удалось достичь на Ариминском Соборе in pleno, – убедив делегатов покориться воле императора, даже написать от имени Собора в этом смысле новое послание взамен составленного в Аримине, – сами присоединились к ариминским делегатам, и явились в Константинополь в качестве делегации вообще synodi Ariminensis, Orientalibus consentientis (fr. IX. M. 10, 703 с). К такому представлению дела близко подходит, одна из версий о падении ариминских отцов, передаваемая у Созомена . |
| Уже из этих слов Илария, в которых он под пресловутым «дянием», – всего естественнее думать, – разумет аримино-никскую унию, явившуюся, как неожиданный для западных защитников православия финал всей долголетней (ср. tempore antiquum) хитрой политики Констанция 29 , – ясно, что его исторический трактат преследует определенные практические цели – разоблачить сложный характер событий, коварно подготовивших ариминскую унию, – и эти слова Илария как нельзя лучше совпадают с заявлением Руфина, что книга Илария была написана «для вразумления» ариминских отступников. Эта практическая тенденция «книги» Илария еще яснее выступает в его заявлении, что он в своем трактате намерен «увещевать (non inutiliter admonebo)» 30 своих читателей, и при том на основании анализа целого ряда соборных определений, и других документов, касающихся различных вопросов, лиц и времен, 31 – распределяя свой материал не столько в хронологическом сколько логическом порядке (cfr.; hoc ita fierion rerum ordo, sed ratio ex praesentibus petita demonstrat), 32 и поэтому приглашает читателя к внимательному отношению к излагаемому материалу, поскольку лишь при этом условии читатель окажется в состоянии и отрешиться от ходячих предзанятых мнений и уяснить себе истинный смысл событий описываемой эпохи 33 . Во «введении» Илария, далее, обращает внимание отношение автора к вопросу об участии императора в характеризуемых автором событиях. Автор в глубине души ясно сознает, что император, властно вмешивающийся в жизнь церкви, является главною пружиною арианской деятельности и главным виновником современных бедствий православия, – но он сдерживает себя, и намеренно не хочет касаться этого вопроса 34 . Эта сдержанность Илария по отношению к императору, сближая opus historicum Илария с его «2-й книгой к Констанцию» и отличая от его же страстного памфлета «против Констанция», на наш взгляд, может служить косвенным указателем, что «исторический труд» Илария занимает в хронологическом отношении средину между сейчас названными трактатами Илария, – что время его написания падает на тот момент пребывания Илария в Константинополе, когда Иларий получил и глубоко возмутился известием о политике Констанция на аримино-никском соборе, но когда еще не произошло падения восточных омиусианских делегатов, уловленных императором (1 янв. |
| Hilaire avec luymesme (Tillemont. Op cit Nota 55, p. 773.) По смыслу рассмотренной сейчас тирады из т. н. фрагментов Илария с несомненностью следует, что авторами еретической формулы, подписанной Либерием, были отцы сирмийского собора 351 г. (Custan. nota i, Migne 10, 689; Самуилов Цит соч. Прил. 11 стр. Болотов. Цит. соч. Хр. Чт. 1, 307–8 стр. Schicktanz. Op cit, 106 ff.), – но известно, что Иларий не только о некоторых из этих отцов был высокого мнения, но и о продукте их соборной деятельности, т. н. 1-й сирмийской формуле, отзывался в высшей степени благосклонно, как по существу православной (De syn. 38–63 nn Migne 10, 509–523 сс) Впрочем, детальное рассмотрение сложного вопроса о падении Либерия не входит в нашу задачу. 140 Hilar. Contra Const. 24 n. M. 10, 600 c. Cfr. 10, 689, nota i. Взгляд Кутана разделяют Du-Pin, Tillemont, и Remi-Ceiller (cfr. Schicktanz.. 95 s. I anm). 143 Но как бы ни был решен данный вопрос, это решение не может иметь существенного значения для вопроса вообще о подлинности цитованных посланий Либерия, которые достаточно гарантируется их внутренним содержанием и характером. Те возражения, какие ставит против их подлиности Hefele (Op. cit. 1, 665–8 ss), могут быть рассматриваемы больше как возражения исповедника папской непогрешимости, чем историка (cfr Gwatkin Op. cit. 194 p). Разбор этих возражений см у Самуилова. Цит. соч Прил 12–14 стр. 145 Sic credimus placere omnibus posse catholicis, a symbolo accepto nos recedere non oportere, quod in collatione apud omnes integrum recognovimis etc VII fr. 3 n. M. 10, 697 c. Cfr ib 4 n Grecianus episcopus a Galle dixit: Quantum decuit, fratres carissimi, catholica synodus pacientiam habuit etc. Нелишне заметить, что последнее определение приводится и у Афанасия в его книге «о соборах» (11 n. Migne 26, 699 с ), но без упоминания о Грециане, как его авторе, а просто в качестве добавления к посланию ариминских отцов к Констанцию. Иларий, бывший в Константинополе в личном общении с некоторыми аримино-никскими делегатами, повидимому, имел более подробные и точные сведения об обстановке и ходе аримино-никского акта, чем Афанасий 146 Eodem in concilio postquam statutum est nihil debere paternam minui traditionem, etiam qui contra hanc “veniebaut, omnium iu unum conspirantium spiritali voce sunt damnati Cujus tractatus hoc est exemplum: Eusebio et ypatio conss: XII kal. |
|
|
