| Итак вопрос о составе и виде апостольского символа остается открытым и при наличности символа, носящего такое почетное имя. Надежнее всего было бы восстановить этот символ по писаниям апостольским. Действительно, в одном месте Н. 3. мы, по-видимому, находим фрагмент из апостольского исповедания веры при крещении. Место это в 1 посл, к Коринф.: «предах бо вам исперва, еже и приях, яко Христос умре грех ради ( υ πε ρ) наших по писанием 140 , и яко погребен бысть, и яко воста ( εγγερται) в третий день но писанием, и яко явися Кифе, таже единонадесятим» 141 . Здесь оканчивается цитата, так как прекращается цитирующее õ τι. Не Павлово выражение „единонадесять“ (греч. Οι δωδςκα) и упоминание «погребен бысть», не требовавшееся ходом .мысли, обличают ясно цитату; «Христос» и „таже“ – вставки. Связь, в которой стоить это место, дает понять также и то, что здесь приведено не все исповедание веры, а часть его, имеющая отношение к трактуемому в 15 гл.1 Кор. вопросу (о воскресении мертвых). В других местах посланий, можно думать, попадаются и другие выдержки из тогдашнего (при апостолах) исповедания. Таковыми с большей или меньшей основательностью могут быть признаны следующие выражения: 1)„посла Сына Своего“, 2) „отрока ( παδα) своего “ 142 ; „бывшем от ( γενομε νου κ) семени Давидова“ 143 ; 3) помазанье „Духом святым и силою“, связывавшееся, может быть, с крещением 144 ; 4) «при Понтийстем Пилате ( π Ποντου Πιλτου)« 145 ; »возшед ( πορευθες) на небеса» 146 ; 5) седение одесную ( ν δεξι или ξ δεξν) Бога или величествия на небесах или небесных ( τς μεγαλωσνης ν το ς ουρανο ς или πουρανοις ) 147 «покоршимся ему ангелом и властем и силам» 148 ;7) „хотящей судити живых и мертвых“ 149 . Возможно, что в исповедании по связи со Христом упоминался и Бог Отец ст. такими напр, определениями, как „создавший ( κτσας) всяческая Иисус Христом“ 150 , " живый ( ζν) и истинный» 151 и «оживляющий ( ζωοπιον) всяческая» 152 . К перечислению исторических фактов присоединялось выражение веры в владычество Христово: „аще исповеси усты твоими Господа Иисуса и веруеши в сердце твоем, яко Бог того воздвиже из мертвых, спасешися“ 153 , Здесь имеется в виду устное исповедание Иисуса, как Господа. Точно также места: „всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос в славу Бога Отца“ 154 «никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Св.» 155 видит в этом суть христианского исповедания. В меньшей степени возможно, что исповедание касалось как-нибудь и предстоящего акта крещения и его главных даров – прощении грехов и дарования Духа Св., или что оно касалось и вообще Духа Св. 156 |
| п. 382 . Щит веры – сборник, подобный Остену; он содержит в себе указания на историю споров о пресуществлении, вместе и переписку Иоакима с южно – русскими иерархами относительно этого вопроса; впоследствии он был дополнен деяниями патр. Адриана по вопросу об евхаристии (сношениями с восточными патриархами) 383 . Тот и другой сборники были составлены по мысли патр. Иоакима; но кто занимался их составлением, достоверно неизвестно; самому же ему, вероятно, принадлежит очень немногое 384 . Рядом с полемическими существовали более или менее положительные: произведения догматической литературы. К ним относятся Слово о царствии небесном и о славе святых инока Антония Подольского (в 1626 г.); оно разделено на 6 статей, содержит размышления о непостижимом существе триипостасного Бога, о воплощении Сына Божия, приобретшего для нас небесное царство (1 ст.), изображение царства небесного с рассуждением о славе святых, обителях, возрасте и нетлении их (ст. 2 – 4), ничтожестве земных благ пред небесными (ст. 5) и заканчивается увещанием не пристращаться к земле, возлюбить небо и приготовляться к небесному царству (6 ст.). Слово стройно, но напыщенно и многословно 385 . Сын церковный, или «Сказание нужнейших обычаев на учение правосл. христ. веры, новопросветившемуся зело потребно» (во 100 главах), – нечто в роде сборника огласительных наставлений, относится ко временам патр. Иосифа 386 . Венец веры Сим. Полоцкого. Это полное систематическое изложение веры – первый опыт догматики в северной России. Он состоит из 17 глав. Сначала обясняется название христиан и его историческое происхождение (гл. 1), раскрываются условия и свойства истинной веры и указывается задача «Венца» (2), дается понятие о ереси (3) и о символе, перечисляются известнейшие символы и раскрывается происхождение, так называемого, апостольского символа, принимаемого автором за основание своего изложения веры; даются предварительные понятия о познании Бога, средствах и достоинстве нашего богопознания, о свойствах Божиих, промышлении и предопределении (4); с 5 главы идет почленное толкование мнимоапостольского символа: при изъяснении первого члена защищается единство Божества и опровергается языческое многобожие, показывается непостижимость троичности лиц единого Божества, раскрывается смысл слов «верую», «Отец», доказывается всемогущество Божие и опровергаются разные схоластические возражения против него, трактуется о творении мира, при чем автор касается ложных мнений на счет происхождения мира, удивляется премудрости творения, указывает на его цель, дает своеобразное учение о небесах, звездах, земле, говорит о создании ангелов, их свойствах и служении, о злых ангелах, о создании человека и райской жизни (5); при изъяснении второго члена доказывается необходимость воплощения и т. |
| С православной точки зрения это усилие неполное и недостаточное. Можно найти общие основания в существующих деноминациях в прошлом, в общей их истории, в общей древней и апостольской традиции, из которой они произошли, и надо их искать. Этот вид экуменического усилия можно назвать «экуменизмом во времени»... Не предполагается статичного восстановления старых форм, но скорее динамичное восстановление вечной сути, которая только и может обеспечить истинное согласие «всех веков»... Цель экуменического усилия по православному разумению заключается в восстановлении христианского ума, апостольского Предания, полноты христианского видения и веры в согласии со всеми веками». Десятилетия, прошедшие после вступления Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей, – это годы напряженного диалога. Участие в ВСЦ оказалось тяжелой задачей, требовавшей применения сил лучших богословов Церкви. Православный оптимизм раннего периода экуменического движения, связанный с надеждой на скорое и существенное сближение с инославными, оказался преждевременным: слишком глубокими оказались различия, чрезвычайно трудной оказалась задача построения нового языка. Но, несмотря на эти трудности, годы кропотливой работы принесли свои плоды. Так, результатами православного свидетельства в ВСЦ являются новый Базис ВСЦ, Заявление в Нью-Дели о единстве и Торонтская декларация, Лимские документы ВСЦ о Крещении, Евхаристии и Священстве. Несомненным успехом для православного свидетельства в ВСЦ является Всемирная Конференция «Вера и церковное устройство» в 1993 году в Сантьяго (Испания) с ее решениями о необходимости сосредоточиться на вопросах экклезиологии, исповедания апостольской веры, на обязательности для всех Никео-Цареградского символа веры (без Filioque), на единстве в понимании Апостольского Предания и Апостольского преемства, на вопросах об авторитете Церкви, первенстве в служении единству, на необходимости осуждения прозелитизма. На протяжении многих лет диалога с экуменическим движением православные подчеркивают, что труды по восстановлению единства в вере, строе и принципах духовной жизни Церкви должны иметь приоритет над сотрудничеством в практических делах, так называемым «горизонтализмом». |
| С православной точки зрения это усилие неполное и недостаточное. Можно найти общие основания в существующих деноминациях в прошлом, в общей их истории, в общей древней и апостольской традиции, из которой они произошли, и надо их искать. Этот вид экуменического усилия можно назвать " экуменизмом во времени " ... Не предполагается статичного восстановления старых форм, но скорее динамичное восстановление вечной сути, которая только и может обеспечить истинное согласие " всех веков " ... Цель экуменического усилия по православному разумению заключается в восстановлении христианского ума, апостольского Предания, полноты христианского видения и веры в согласии со всеми веками " . Десятилетия, прошедшие после вступления Русской Православной Церкви во Всемирный Совет Церквей, – это годы напряженного диалога. Участие в ВСЦ оказалось тяжелой задачей, требовавшей применения сил лучших богословов Церкви. Православный оптимизм раннего периода экуменического движения, связанный с надеждой на скорое и существенное сближение с инославными, оказался преждевременным: слишком глубоки оказались различия, чрезвычайно трудной оказалась задача построения нового языка. Но несмотря на эти трудности, годы кропотливой работы принесли свои плоды. Так, результатами православного свидетельства в ВСЦ являются новый Базис ВСЦ; Заявление в Нью-Дели о единстве и Торонтская декларация; Лимские документы ВСЦ о Крещении, Евхаристии и Священстве. Несомненным успехом для православного свидетельства в ВСЦ является Всемирная Конференция " Вера и Церковное Устройство " в 1993 г. в Сантьяго (Испания) с ее решениями о необходимости сосредоточиться на вопросах экклезиологии, исповедания апостольской веры, на обязательности для всех Никео-Цареградского символа веры (без филиокве), на единстве в понимании Апостольского Предания и Апостольского преемства, на вопросах об авторитете Церкви, первенстве в служении единству, на необходимости осуждения прозелитизма. На протяжении многих лет диалога с экуменическим движением православные подчеркивают приоритетность трудов по восстановлению единства в вере, строе и принципах духовной жизни Церкви над сотрудничеством в практических делах, т. |
| 3) Надобно предлагать догмат с такой стороны, с которой легче открывается его практическое употребление, и которая плодовитее практическими выводами. «Понеже Вера всегда имеет за предмет благочестие, – говорит книга о должностях пресвитеров приходских, – по оной заповеди Апостольской: обучай себе по благочестию ( 1Тим.4:7 ): для того, уча членам (догматам) Веры, полезно весьма выводить оттуда потребное к Христианскому житию, ещё же и приличное состоянию прихожан наставление. Например, когда Священник предлагает догмат Веры, что Бог есть дух, то наводить оттуда должно, что и служба Ему и жертва должны быть приносимы духом ( Рим.12:1 ); так что телесное служение и вещественные жертвы, – свечи, ладан и другие припасы н вклады, – без духовного Богопочитания и добродетельного жития не могут быть Ему приятны. ( Ис.1:11, 12:17 ). Подобно уча, что Бог есть везде и вся исполняет, наводить, что нигде Его укрыться с грехами нашими не можем. Научая что, Бог туне по благодати, о имени Сына своего, верующим в Него грехи оставляет, наводить, что тем самим больше должны мы заповеди Его соблюдать, по оному ( Еф.2:8–10 ). Таковым способом при истолковании и других членов Веры поступать должно. Так прихожане и житию святому и вере благочестивой научатся, и крепче во уме утвердятся. (Часть I, стр. 34, 35. § 25)». 4) Публичное употребление догмата необходимо предполагает общепонятность изложения. Посему надобно искать в догмате такой стороны, которая в нём общепонятнее. Впрочем, общепонятность догматическая не в том состоит, чтобы исследуемый предмет довести до совершенной ясности, – это невозможно по самому существу догмата, как выше замечено, – а состоит в том, чтобы верно и точно изъяснить мысль церковную 23 . VI. Общее учение догматическое §§ 28. Символ веры , его достоинство и потребность изъяснять на церковной кафедре. 29. Способ изъяснения. 30. Источники и проповеднические образцы для изъяснения символа. § 28. Совокупность главных догматов святой Веры нашей содержится в Символе. (§ 25. 2). Поэтому Символ Веры и есть для проповедника первый указатель догматических предметов, которые надлежит раскрывать народу Христианскому. Символ есть не что иное, как древняя система догматического Богословия Христианского, представленная в возможно кратком, виде для того, чтобы она, заключая в себе все важнейшие истины веры, в тоже время могла быть системою народною. Но как важность истин, содержащихся в Символе, так и краткость, в малом представляющая великое множество предметов, необходимо требуют общенародного изложения Символа. Посему-то издревле Символ был, можно сказать, первой темой для учителей церкви, особенно в таком случае, когда нужно было наставлять новообращающихся в Христианство 24 . |
| 16; A. M. Hunter, Jesus: Lord and Savior (Grand Rapids: Eerdmans, 1976), p. 100; Brown, The Virgin Conception and Bodily Resurrection of Jesus, p. 81; Thomas Sheehan, First coming: How the Kingdom of God Became Christianity (New York: Random House, 1986), pp. 110, 118; G. E. Ladd,/Believe in the Resurrection of Jesus (Grand Rapids: Eerdmans, 1975), p. 105; Ганс Кюнг датирует этот « символ веры » 3545 гг. н. э., см. Hans Kueng, On Being a Christian (Garden city: Doubleday and Company, Inc., 1976)p. 348. Норман Перрин считает, что подобное событие имело место никак не позднее 50 года н. э., см. Norman Perrin, The resurrection According to Matthew, Mark and Luke (Philadelphia: Fortress Press, 1977), p. 79. Джеральд ОКоллинз заявляет, что Павел получил эти сведения позднее 40-х гг. н. э., см. ÓCollins, What Are They Saying About the Resurrection? (New York: Paulist Press, 1978), p. 112. Следует заметить, что наши выводы по этому поводу остаются вполне справедливыми и при более поздней датировке этого «кредо». 523 По мнению Гоппельта, ученые, как правило, считают, что форма этого символа веры изначально сформировалась под влиянием литературных традиций Палестины (стр. 36). Ученые, которые поддерживают представленную нами теорию о иерусалимском происхождении, указаны в сноске 19. Грасс является исключением и предполагает, что события происходят в Дамаске и, соответственно, относятся к более раннему периоду (стр. 96), тогда как Кюнг, Перрин и Шиан не рассматривают этого аспекта данного вопроса. 524 William R. Farmer, «Peter and Paul, and the Tradition Concerning " The Lord " s Supper» in I Cor. 11:23–25,» Criswell Theological Review, Volume 2 (1987), pp. 122–130. О влиянии Петра и апостольском характере этого « символа веры » см. стр. 135–138. 525 Можно возразить, что Павел четко и ясно утверждает в послании к Галатам 1:11–17, что он не получал ни от кого, включая апостолов, проповедуемое им Евангелие. Такая интерпретация противоречила бы его собственным словам. В выше приведенном отрывке Павел говорит конкретно об изначальном и непосредственном призыве Господа, когда ему было вверено Евангелие еще до встречи с другими апостолами. |
| В Литургии оно появляется первый раз, когда диакон, несущий Евангелие на малом Входе, говорит «Премудрость». Кто-то может подумать, что это относится к Премудрости Божией, содержащейся в Евангелии, но мы находим, что в десятом веке оно произносилось также и перед сугубыми ектениями; оно и сейчас произносится в конце утрени и вечерни, безо всякой связи с Евангелием. Перед прокимном диакон последовательно говорит «Вонмем», «Премудрость», «Вонмем», чтобы предварить этим «Мир всем», прокимен, заголовок Апостола и само апостольское чтение. Ясно, что в это случае целью является сохранить внимание верующих; это, таким образом, эквивалент «Вонмем». То же самое следует сказать и о других случаях. На малом входе диакон призывает к вниманию, чтобы люди встали при входе патриарха. «Премудрость» – красивое слово, полное библейского смысла, и оно используется, чтобы избежать слишком частого повторения «Вонмем» Мы можем закончить эту главу замечанием о веянии покровом (возд у хом) над дарами во время чтения Символа веры . Эта церемония обычно вызывает на Западе недоумение. В греческом тексте Литургии мы находим две рубрики, посвящённые этому. Первая гласит: «Священник, подняв покровец, веет им над Святыми Дарами». Вторая, перед благословением: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа…» указывает: «Священник, подняв покровец с Даров, откладывает его в сторону». Таким образом, согласно рубрикам, есть два места, где следует поднимать покровец. На самом деле, поскольку Символ веры не является исконной частью Литургии, обе рубрики суть то же самое. Непосредственно перед началом Анафоры, когда диакон возглашает «Станем добре…», священник поднимает покровец с даров. Украинцы хранят этот старый обычай и поднимают покровец после Символа веры. Указание о веянии над дарами достаточно недавнее, и не появляется в некоторых место вплоть до XIX века. Заключение В этой второй главе, описывающей промежуток от малого Входа до Анафоры, мы наблюдали некоторые интересные моменты в развитии Литургии. Одним из ключевых моментов является собрание в целом, слушающее Слово Божие в первой части Литургии. Платформа в центре храма, именуемая атвопили bema, вокруг которой стояли люди, помогала создавать единство между клиром и верными. В этой начальной части Литургии нет ощутимого различия между епископом, священником или народом. Все нуждаются в слышании Слова Божиего и очищении им. Литургия, кажется, хочет дать нам важный урок в своей начальной части, и, независимо от достоинства или полученного рукоположения, все равны в своей потребности быть наученными Словом Божиим и в очищении, перед тем, как начнётся страшная тайна Евхаристической Жертвы. Вот почему некоторые древние тексты указывают, что епископ должен одевать литургические облачения только в начале приношения даров, когда клирики приступают к престолу, как избранные служители, получив очищение Словом Божиим. |
| Не более того. Священник не является его духовником, и вопросы должны быть достаточно четко регламентированы. Как и говорит Требник, «сначала спросить о вере». ( И было бы здорово спрашивать не в объеме Никео-Царьградского символа веры, насыщенного сложными богословскими терминами. Для этой цели достаточно понятного всем древнего Апостольского символа веры, на положения которого легко ответить “да” или “нет” (в отличии от «единосущия» или «Господа Животворящего»). Да, разумеется, можно спросить и о грехах. Но о грехах смертных, за которые сегодня отлучают от Церкви. Не тысячу лет назад отлучали, а в современной приходской практике. Причем отлучают всех, а не так, что половина священников отлучает, а половина считает вариантом нормы. И, разумеется, недопустимо требовать рассказать о тех грехах, которые были уже исповеданы священнику ранее. Должен появиться весьма четкий список вопросов, подобный существующему в Требнике, правильный ответ на которые означает возможность допустить незнакомого человека к Чаше. Это поможет и решить проблему случайных людей у Чаши, и позволит мирянину остановить младостарчествующего священника, перешедшего границу. Пока же таким символом веры является «грешен гордыней, маловерием, гневливостью и т. д.»… Таинство духовного роста Несмотря на то что в списке это последний пункт, он должен бы стоять первым. Исповедь – это крайне важный инструмент духовного роста членов общины. Но такую исповедь нельзя объединять с исповедью, через которую возвращаются отпавшие. Отец Владимир Воробьев писал об этом еще в начале девяностых, в своей знаменитой лекции о таинстве покаяния http://azbyka.ru/lekcii-vorobjeva#n20 . Да и если просто посмотреть на чин: неужели не странно после списка грехов, повторяющегося из года в год, давать кающемуся наставление Требника « И даже не помышляй о возвращении к прежнему, чтобы не стать посмешищем для людей: ведь поступать так не подобает христианам »? Говорить про второе крещение, если человек не отпадал от Церкви? Исторически в одном чине сошлась исповедь отпавших и существовавшая в монастырях практика откровения помыслов. |
| Вопрос 55. Какой шестой член веры? Ответ. «И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца» Вопрос 56. Что открывает нам сей член веры? Ответ. Сей член учит четырем истинам. Во-первых, что Иисус Христос вознесся на небеса и сел одесную Отца со славою и честию в том самом теле, в котором пострадал истинно, и воскрес из мертвых. Во-вторых, что Он вознесся на небо только как человек; ибо как Бог, Он всегда был на небеси и на всяком месте. В-третьих, учит, что человеческое естество, которое Он однажды принял от Девы Марии, никогда не слагал с Себя, но с оным опять приидет судить, как Ангелы возвестили Апостолам: «Сей Иисус, вознесыйся от вас на небо, такожде приидет, имже образом видесте Его идуща на небо» ( Деян. 1, 11 ). В-четвертых, сей член научает, что Христос с плотию Своею, которую носил во время земной Своей жизни, находится только на небеси, а не на земле. Но присутствуя таинственным образом в Божественной Евхаристии, Сей Сын Божий, Бог и человек, присутствует и на земле по пресуществлению. Ибо существо хлеба прелагается в существо Святаго Тела Его, и существо вина в существо драгоценныя Его Крови. Посему Святую Евхаристию мы должны почитать и уважать столько же, сколько и Самого Спасителя нашего Иисуса. О седьмом члене Символа веры Вопрос 57. Какой седьмой член веры? Ответ. «И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, егоже Царствию не будет конца» Вопрос 58. Чему учит нас сей член веры? Ответ. Трем истинам. Во-первых, что Христос опять приидет, дабы судить живых и мертвых, как Сам Он свидетельствует словами Своими: «егда же приидет Сын Человеческий в славе Своей и вси Святии Ангели с Ним» ( Мф. 25, 31 ). Он приидет так быстро, что как «молния исходит от восток и является до запад, таково же будет и пришествие Сына Человеческаго» ( Мф. 24, 27 ). О дне же пришествия сего и часе никто не знает, даже Ангелы ( Мф. 24, 36 ). Но сему должно предшествовать следующее: проповедано будет Евангелие всем народам ( Мф. 24, 14 ), явится антихрист, произойдут великие войны, глады, язвы и другое подобное. Кратко сказать, будет скорбь великая, по слову Господа: «будет бо тогда скорбь велия, яковаже не была от начала мира доселе, ниже имат быти» ( Мф. 24, 21 ). О сем суде Апостол ясно говорит: «Засвидетельствую убо аз пред Богом и Господем нашим Иисус Христом, хотящим судити живым и мертвым в явлении Его и Царствии Его» ( 2Тим. 4, 1 ). |
| Вопрос 30. Одно ли и то же в Боге: предведение, предопределение и промысл? Ответ. Предведение, предопределение и промысл различаются в Боге по своим действиям. Промысл относится к вещам сотворенным. Но предведение и предопределение были в Боге прежде бытия всех тварей, хотя они и различны между собою. Предведение есть одно ведение будущего, без определения оного в частности, т.е. оно не определяет существования той или другой вещи. Но предопределение, зависящее от предведения, есть определение частное, т.е. оно именно определяет, что должно быть; но определяет только добро, а не зло. Ибо если бы оно определяло и зло, то сие было бы противно естественному свойству Божию – благости. Итак, справедливо можем сказать по нашему образу представления, что предведение по порядку предшествует в Боге, за ним следует предопределение, а после за сотворением промысл о сотворенном. Сему Апостол ясно нас учит, говоря: «ихже бо предуведе, (тех) и предустави... а ихже предустави, тех и призва: а ихже призва, сих и оправда: а ихже оправда, сих и прослави» ( Рим. 8, 29–30 ). Впрочем, сии слова должно относить только к человеку. Поскольку прочие творения (кроме Ангелов, кои находятся в твердом и непременяемом состоянии) не подлежат предопределению, ибо не имеют свободы; а посему в них не может быть никакого греха. И все, что делают, делают по природе, и потому ни наказываются, ни награждаются. Вопрос 31. Из сего члена веры чему еще научаемся, относительно Бога и тварей? Ответ. Всякое добро, какое только можешь представить в уме своем, относи к Богу, Высочайшему добру, как к причине и началу. Напротив думай, что всякое зло чуждо Ему, и удалено от Него, не по месту, но по природе. О твари же так рассуждай, что поскольку она сотворена Благим, то и сама добра, с тем различием, что тварь разумная и свободная, когда уклоняется от Бога, становится злою не потому, что такою создана. По сему причины действия ее противны разуму. Тварь же неразумная, поколику не имеет свободы, совершенно добра по природе своей. О втором члене Символа веры |
|
|
