| В условиях, в которых должно было работать данное Постановление, теряли самодовлеющее значение как «этнографический», так и «топографический» временные исторические факторы. Главными факторами в объединении епархий Постановление признает: 1. легкость коммуникации между «ближайшими или наиболее доступными по удобству сообщения епархиями»; 2. одинаковость «положения» и «условий», в которых находятся епархии, объединенные вокруг первенствующего епископа. Показательно, что этот же принцип закладывался в основу деления Русской Церкви на митрополичьи округа на Поместном Соборе 1917–1918 годов. Предлагалось в качестве основания для объединения епархий в один церковный округ положить: «а) церковно-бытовые условия, б) условия исторические, в) удобства путей сообщения, г) культурно-бытовые особенности, д) особенности гражданского и административного деления для некоторых местностей, е) а также соображения, связанные с вопросами переселения» . Таким образом, по смыслу 34-го Апостольского и 9-го Антиохийского правил объектом церковной миссии являются конкретные люди, а не та или иная «территория» или «национальность». Люди же могут принадлежать к тем или иным народам, имеющим свой язык, свои особенности, и проживать на тех или иных территориях, находящихся в различных внешних условиях. Именно эти особенности и учитывают оба канона с точки зрения практической целесообразности для своих исторических эпох. Неизменным в обоих правилах остается одно: в качестве основы церковного строя утверждается гармоничное сочетание соборного и иерархического начал в жизни Церкви; единство и общение церквей должно обеспечиваться балансом между властью собора епископов и властью примаса. Какое же значение имеют приведенные соображения для решения стоящих сегодня перед Церковью актуальных проблем? Первое Реализация заложенных в 34-м Апостольском правиле принципов в перспективе исторического развития могла приводить и приводила к образованию не одного, а нескольких уровней церковной централизации. В решении вопросов, превосходящих компетенцию епархиального епископа, последний обращался к митрополиту. Необходимость применения лежащих в основе 34-го Апостольского правила принципов в новых условиях привела в начале IV-ro века к появлению 9-го правила Антиохийского Собора. Митрополии со временем объединялись в патриархаты. Патриархи становились как бы «митрополитами для митрополитов». В ходе дальнейшей централизации церковной системы конкуренция первенствующих патриарших кафедр – Рима и Константинополя – на уровне Вселенской Церкви привела в XI веке к печальному разделению Церквей. Вопрос о первенствующем епископе на универсальном уровне каноническим сознанием Церкви до конца разрешен не был. |
| Прибывают корабли в северную Сирию из Италии. Приплывает юный Боэмунд II, сын основателя Антиохийского княжества Боэмунда I, которому когда-то служил Бодуэн де Бург. Юноша очень красивый, сын французской принцессы, то есть внук французского короля и сын основателя Антиохийского княжества, со своими рыцарями, и Бодуэн не пытается ни разу оспорить свои права, он же столько лет защищает Антиохийское княжество – он принимает этого юношу, утверждает его на престоле, выдает за него свою вторую дочь Алису. И сказано, что с момента княжеской инвеституры в соборе Святого Петра в Антиохии этого юного Боэмунда II, с этого дня Бодуэн II де Бург, который столько средств, сил и крови тратил на защиту Антиохийского княжества, с этого дня он начинает платить даже за фураж лошадей своего войска, пока оно стоит в Антиохийском княжестве, полностью уважая права и привилегии этого юноши. Вместе с этим юношей они будут пытаться брать Дамаск вместе. Не получится. Будет знаменитый поход на Дамаск 1126 года, но армия крестоносцев не сможет тогда взять город. У Бодуэна II хватит ума оттянуть войско обратно, это была единственная верная инициатива, потому что это единственный центр, который можно еще было взять. Потом это попробует безуспешно армия Второго крестового похода. Еще одним важным деянием Бодуэна II будет учреждение маленького братства из восьми рыцарей в 1119-м, на первом году его правления. Выходец из Пикардии Гуго де Пейн явится к королю Бодуэну и скажет, что хочет организовать братство рыцарей-монахов, которое будет защищать паломников, и просит место. Бодуэн настолько поверил в их маленькую затею, что освобождает королевский дворец, мечеть Аль-Акса, и уступает им это место на Храмовой горе, поэтому эти рыцари будут скоро известны как рыцари Храма, рыцари Тампля, тамплиеры. Четыре дочери Бодуэна Бодуэн II был действительно очень интересным покровителем Востока, мы видим при нем сохраняющийся статус-кво, где восточные христиане пользуются положенными привилегиями. Опять же этому способствует то, что супруга короля – православная византийского обряда. |
| Письмом 248, написанным в 376 г., прерывается переписка Василия Великого с Амфилохием, дающая столько характерных подробностей о личности и деятельности Иконийского епископа. Свидетельства о его последующей деятельности скуднее. Так, о жизни Амфилохия в период между 376 и 381 гг. известно только то, что он в это время выступил и на литературном поприще защитником православия против ариан. В сочинении «De viris illustribus», изданном в 392 г., блж. Иероним говорит, что Амфилохий «недавно» ему читал свою книгу о Духе Святом, в которой доказывает, что Дух Святой есть Бог, что Он достопоклоняем и всемогущ 935 . Личная встреча блж. Иеронима с Амфилохием могла произойти только в Константинополе в 381 г. Амфилохий принимал участие во II Вселенском соборе (381 г.). Хотя о его деятельности и значении на соборе ничего определенного не известно, но эдиктом императора Феодосия от 30 июля 381 г., утверждавшим определения собора, Амфилохию вместе с Оптимом Антиохийским поручалось наблюдение за православием епископов Асии. Из этого можно заключить, что Амфилохий активно выступал на соборе и заявил о себе как о ревностном защитнике православия. О том, как осуществлял он это поручение и делал ли, подобно Григорию Нисскому , объезды епархий этой области, ничего не известно. Однако в связи с его деятельностью по утверждению православия в Асии, где так сильно было арианство, быть может, находится случай, рассказанный Феодоритом 936 и Созоменом 937 . Убедившись из практики в невозможности побороть арианство одними нравственными средствами, Амфилохий просил императора Феодосия запретить еретикам богослужебные собрания в черте городов, но император не согласился издать такой закон, признав эту меру слишком жестокой. Тогда Амфилохий воспользовался одной из своих аудиенций у императора, чтобы повлиять на него в желательном направлении. Вой к императору и приветствовав его согласно придворному этикету, он не оказал должной почести сыну Феодосия – Аркадию, который только что был возведен в достоинство августа ( βασιλες) и здесь присутствовал. Император разгневался. Тогда Амфилохий сказал ему: «Видишь, царь, как тяжело тебе сносить бесчестие сына и как ты негодуешь на тех, кто не оказывает ему чести. Поверь же, что и Бог всяческих гнушается произносящих хулу на Его Единородно Сына и ненавидит их, как неблагодарных своему Спасителю и Благодетелю. Это так повлияло на императора, что он тотчас же издал закон, запрещающий собрания еретиков. Случай этот относится, как полагают, к 383 г. Основание к такому заключению служат следующие данные. Аркадий, сын императора Феодосия, был провозглашен августом в 383 г. В этом же году Амфилохий присутствовал на соборе в Константинополе, следовательно, имел случай лично посетить императора, чтобы, после двухлетней борьбы с арианством Асии, расположить его к более строгим мерам против еретиков. Наконец, 383 г. Феодосий действительно издал два закона подобного содержания – от 25 июля и от 6 сентября 938 . |
| А все это опять подтверждает уже высказанные нами предположения: 1) что православные учителя IV века и до Константинопольского Собора далеко не так буквально и формально относились к редакции никейского символа, как представил это г. Лебедев в третьей главе своего сочинения; и 2) что символ, утвержденный на Константинопольском Соборе, имеет ближайшую связь с православными (александрийскими по выражению г. Лебедева) редакциями никейского символа, встречающимися у церковных учителей IV века, а никак не с полуарианскими (антиохийскими по выражению г. Лебедева) вероопределениями Соборов антиохийских и сирмийских 191 ). Говоря о дополнении никейского символа на Константинопольском Соборе, г. Лебедев пытается, между прочим, решить и тот вопрос, когда именно, в какой период деятельности собора совершено это дополнение (стр. 134–135, 138). Вопрос этот, как справедливо замечает г. Лебедев, за совершенным отсутствием всяких исторических данных представляется весьма неясным. Г. Лебедев полагает, что символ составлялся тогда, когда св. Григорий богослов еще не оставлял окончательно Константинополя, но уже во многом разошелся с членами собора, и, по всей вероятности, прежде прибытия египетских и македонских епископов на собор. Соображения, приводимые по этому поводу г. Лебедевым, заслуживают некоторого внимания, но далеко не уясняют удовлетворительно темного вопроса 192 ). Существеннейшие вопросы о том, как относился утвержденный на константинопольском соборе символ к тому изложению веры ( τo μo), о котором упоминали отцы Собора в послании к западным епископам, приведенном у Феодорита 193 ), равно как и о том, почему писатели, ближайшие к времени собора, и церковные историки V века, описывавшие собор, не дают нам никаких известий о таком, по-видимому важном деле, как утверждении на соборе новой редакции символа, эти вопросы г. Лебедевым совершенно оставлены без внимания 194 ). Совершенно не обращено также внимание г. Лебедевым на догматическое значение правил соборных, в особенности первого и седьмого (хотя бы последнее, как полагают, лишь по сродству содержания и было присоединено к правилам, 2-го Вселенского Собора одним из соборов последующих): а между тем рассмотрение содержания их также могло бы помочь разъяснению направления догматической деятельности собора 195 ). |
| Но здесь встречается новое недоумение. Иларий формулу, подписанную Ливерием, называет perfidia ariana и самого Ливерия за подпись под ней называет отступником (apostata), между тем в сочинении о соборах, о первом сирмийском вероизложении он отзывается весьма благосклонно и комментирует ее в ортодоксальном смысле. Под perfidia ariana Иларий никоим образом не мог разуметь этого вероизложения., На помощь в этом затрудении приходит Филосторгий. Следя за хронологическим порядком событий, как они излагаются в выдержках у Фотия (Philost. IV, 2. 3), можно видеть, что папа Ливерий по своем возвращении из ссылки вынужден был подписать еще и этот манифест 357 г. (2-я сирм. формула); Во второй главе четвертой книги своей истории Филосторгий сообщает о назначении Юлиана в Галлии, а это было 5 июля 356 года, и затем в 4-й главе продолжает: «сам Констанций проживал в Сирмии (1 Дек. 357, когда и издан сирмиский манифест- Gwatkin, append. II, 300), где по настоятельной просьбе римлян (вероятно, вследствие его собственных писем) вызвал из ссылки Ливерия: при этом случае Ливерий подписал приговор против единосущия и против Афанасия, да к тому же на бывшем тогда соборе привлек и епископа Осию». Приговор против единосущия и притом составленный на соборе, – здесь нельзя ничего видеть кроме разсмотренного сейчас сирмийского манифеста, как уже об этом свидетельствует и хронологический распорядок событий у Филосторгия. Что Осий подписался под этой формулой, видно из независимого сообщения Сократа (Н. E. II. 31). Только эту формулу, названную в другом месте Иларием «богохульством Потамия и Осия», он мог отметить, как perfidia ariana, под которой подписался Ливерий. 1123 Он присутствовал на антиохийском соборе, осудившем Афанасия и издавшем известные формулы (Soz. Н. Е., II, 19; Theodor. I 21), и участвовал в константинопольском соборе (Socr. Н. Е, I, 35). 1133 47 диалектически построеных силлогизмов его о «рожденном и нерожденном Боге» сохранились у Епифания. Наег. LXXVI. 1135 Ср. характеристику Филосторгия: «сравнивая Евномия с Аэцием (выдержка Фотия) по силе доказательств и готовности отвечать на все, предпочитает Аэция. |
| Это исповедание, написанное пространно и имеющее много прибавок в сравнении с прежними, изложено было в следующих выражениях. » Далее следует текст символа.– А. Сид. 108 Свидетельство Созомена носит общий характер: «В то самое время чрезвычайно много красноречивейших мужей процветало и в недре Церквей». К «знаменитейшим» из них он причисляет, вместе с Евдоксием, Тита Бострийского, Серапиона Тмуитского и пр., которых нельзя отнести к «евсевианам». – А. Сид. 109 Об этом соборе В. Самуилов отзывается так: «Нет оснований думать, чтобы на соборе присутствовало более 32 епископов. На первом заседании собора несомненно было только 30. Все бывшие на первом заседании епископы подписали осуждение Афанасия. В числе них был и Дионисий, епископ Милана – митрополии Италии. Но Констанция не удовлетворили эти подписи. Ему хотелось привлечь сюда влиятельною летами и авторитетом Евсевия Верчельского. К нему было отправлено письмо от епископов, осудивших Афанасия, и письмо лично от Констанция. В письмах вместе с почтительным тоном и рассуждениями о любви и мире Церквей ясно ставилась Евсевию альтернатива, или согласиться на низложение Афанасия, или самому отправиться в ссылку» Самуилов В. Указ. соч., с. 16–17. – А. Сид. 110 «По свидетельству Сульпиция Севера, Иларий был принят в число членов собора после того, как он изложил никейскую веру с пояснениями, исключающими подозрения восточных в савеллианском смысле учения об единосущии. На соборе Иларий вел себя сдержанно и, по-видимому, не обнаружил слишком резко, какой из борющихся партий собора принадлежат все его симпатии... Такая сдержанность и замкнутость Илария объясняется его желанием, оставаясь в «тени», лучше ознакомиться с учением и образом действий различных партий». Среди прочего, на соборе «публично были прочтены выдержки из проповеди Евдоксия Антиохийского, в которых выяснялось, что Отец не всегда был Отцом, потому что не было Сына, что если Он – Отец, то нужно допустить у Него существование жены и все подробности семейственного рождения, что между Отцом и Сыном связь по имени, а не по природе, что чем больше Сын стремится познать Отца, тем недоступнее становится для Него Отец. |
| Источники позволяют реконструировать в общих чертах эволюцию отношения к смуте лишь четырех иллирийских епископов: Урсакия, Валента, Протогена и Гауденция. Что касается двух первых, то, по свидетельству свт. Афанасия, они были учениками самого Ария, находившегося после Никейского собора в ссылке в Иллирике. Как пишет свят. Афанасий, «Урсакий и Валент, которые в начале, как младшие, наставлены в вере Арием и некогда низложены из пресвитерского сана, впоследствии за нечестие наименованы епископами» (χα γàρ χα πρóτερον aπò του πρεσβυτερου χαθαιρεθéντες, τν σéβειαν χλθησαν πσχοποι Ορσχιóς τε, χα Ολης, τινες χα τν ρχν, ς νετεροι, παρ’ " Αρεον χατηχσαν). 619 Кем было совершено рукоположение, из свидетельства свт. Афанасия остается неясным, но, скорее всего, он имеет в виду тайно покровительствующих Арию евсевиан. Что касается личного знакомства Урсакия и Валента с Арием, то здесь нет ничего невероятного. В то же время хотелось бы, забегая вперед, отметить, что Урсакий и Валент не считали себя связанными какими-либо особыми узами с александрийским пресвитером и в 347(8) г. в письме к папе Юлию анафематствовали его и его учение. Скорее всего, речь шла о простом знакомстве и сочувствии, а не о полном принятии учения Ария. Кроме того, вряд ли оправданно мнение Г. Барди о том, что, будучи в ссылке, Арий активно вербовал себе сторонников в Иллирике. 620 Источники не дают оснований говорить о знакомстве Ария с какими-либо иными представителями иллирийского духовенства, кроме Урсакия и Валента. В 335 г., как уже многократно отмечалось, Урсакий и Валент приняли участие в направленном против свт. Афанасия Тирском соборе. В 343 г. на Сердикском соборе они присоединились опять же к восточным епископам, настроенным враждебно к свт. Афанасию, Маркеллу Анкирскому и их союзникам. Сложно сказать, в какой мере можно, исходя из этих фактов, утверждать, что Урсакий и Валент были представителями евсевианского течения. Свят. Афанасий называет их среди главных евсевианских лидеров, 621 руководящих антиникейским движением после смерти Евсевия Никомидийского. Однако нужно иметь в виду, что Урсакий и Валент не участвовали в выработавшем ряд новых догматических формул, нормативных для значительной части восточных епископов, Антиохийском соборе 341 г. Возможно, отсутствие Урсакия и Валента на этом соборе, как уже отмечалось, было вызвано политическими причинами – расположением их кафедр во владениях императора Константа, однако сам этот факт показывает, что Урсакий и Валент вряд ли могли быть активными членами евсевианской партии, если последняя вообще представляла собой нечто целостное. Скорее речь шла об общности «антиафанасианских» настроений и вызванном этим взаимном сочувствии. Что же касается причин подобной изначальной враждебности к личности свт. Афанасия со стороны Урсакия и Валента, то они так и остаются для нас неясными. |
| Враги же и соперники Константинопольского епископа были связаны в своих действиях. Так епископ Александрийский, который обыкновенно враждовал против него был осужден на Халкидонском соборе. То был еретик-монофизит Диоскор, а потому с этой стороны никакого протеста быть не могло. Епископ Иерусалимский Ювеналий, хотя и не мог сочувствовать (он прежде держал сторону Диоскора) возвышению Константинополя, тем не менее как замешанный в действиях собора монофизитского, так называемого Разбойничьего под руководством Диоскора же, должен был помалчивать, потому что сам нуждался в милости и снисхождении со стороны собора. Епископом Антиохийским в это время был Максим, креатура епископа Константинопольского. Поэтому, если он и хотел протестовать, то он должен был сдерживаться. Что касается епископов ближайшим образом, заинтересованных возвышением Константинополя, разумеем Ираклийского, Ефесского и Кесарийского, то и они также не могли идти против течения. Кафедра епископа Ефесского в это время объявлена была праздною, следовательно не имела защитника; предстоятеля округа Ираклийского на соборе не было; оставался один епископ Кесарийский, но он один ничего не мог сделать. Последний протестовал, но слабо, именно его подписи нет под Халкидонским определением о возвышении Константинопольской кафедры. Значит все вообще обстояло благополучно и Константинополь возвысился на счет трех созданных предшествующею историей патриархатов: Фракийского, Азийского, и Понтийского“ 3110 . Самое сохранение Константинопольским епископом утвержденных за ним Халкидонским Собором прав историки объясняют тем, что он находил в том сильную опору у императорской —443— власти. Не мешает, кроме того, заметить, что с течением времени Константинопольские патриархи стали обнаруживать попытки поставить себя в совершенно исключительное положение на всем Востоке и заявлять о своем преимуществе по достоинству и власти сравнительно с патриархами александрийским, антиохийским и иерусалимским 3111 . Они присвоили себе название „вселенского“, а „по разъяснению Эпанагоги, памятника IX века, составленного, как утверждают многие исследователи, при участии патриарха Фотия, Константинопольскому предстоятелю оказывается уже дозволенным и в пределах других (патриарших) престолов не только давать ставропигии, но наблюдать и исправлять возникающие разногласия и полагать пределы судам. |
| 1. Чтение «Книги Правил» на соборе. – Из актов Халкидонского собора (451 г.) мы знаем, что на этом соборе несколько раз читались соборные правила в подлинном тексте. Так, в четвертом заседании из книги (ιλιον) были прочитаны: «правило 83-е» и «правило 84-е, об отделяющихся» 733 и в одиннадцатом: «правило 95-е» и «из того же кодекса правило 96-е» 734 . Означенные этими номерами правила суть 4, 5, 16 и 17-е правила собора Антиохийского, как показывает прочитанный текст. Затем, в четвертом же заседании было прочитано: «трехсот осьмнадцати св. отцев, собиравшихся в Никее, правило 4-е» 735 , и в тринадцатом под именем «главы 6-й» (κεφλ ς′) то же самое четвертое правило, как показывает текст 736 . Наконец, в шестнадцатом было прочитано «шестое правило 318 св. отцев» два раза: во-первых, папским легатом в латинском тексте слитно с седьмым и в редакции отличной от греческой; во-вторых, секретарем Константином в подлинном греческом тексте без изменений и без седьмого правила. Вслед затем «из той же книги, тем же секретарем было прочитано определение второго собора» ( ατς σηκρητριος νγνω π ατο βιβλου συνοδικν τς δευτρας συνδου), именно, три правила второго собора слитно все, без разделения на отдельные правила 737 . Относительно этих последних правил еще ранее папскими легатами высказано было, что их в латинских сборниках нет (in synodicis canonibus non habentur) 738 . Из всех этих данных мы можем вывести следующие заключения: во-первых, что счет правил в «Книге» канонов был непрерывный, продолжавшийся чрез правила всех соборов, начиная с Никейского, т. е. что не было счета правил по соборам для каждого в отдельности, а был общий счет для правил всех соборов в совокупности, как показывают числа правил Антиохийского собора; во-вторых, что Книга Правил даже в греческом тексте имела, по-видимому, несколько различных списков, как показывает чтение 4 правила Никейского, обозначенного в другом списке под именем 6-й главы, и в-третьих, что в латинском переводе эта «Книга» представляла некоторые особенности, как в составе, так и в тексте прочитанного 6-го правила I собора. |
| Напр., антиохийский соборъ противъ Павла самосатскаго по своимъ внешнимъ признакамъ ничемъ не отличался отъ некоторыхъ изъ позднейшихъ вселенскихъ соборовъ; это былъ соборъ довольно многочисленный въ своихъ членахъ; на немъ присутствовали предстоятели важнейшихъ церквей Востока, и окружное послание, изданное имъ, принято было всею церковью. Антиохийский соборъ хорошо помнили на Востоке и его постановления известны были многимъ деятелямъ, заявившимъ ο себе въ истории арианства. Неудивительно, поэтому, что мысль Константина о созвании вселенскаго собора была принята общимъ одобрениемъ, и ея осуществление не встретило никакихъ препятствий для себя, несмотря на ту поспепшость, съ какою Константинъ принялся приводить эту мысль въ дело. Объявление ο соборе не могло быть издано ранее второй половины 324–го года, а между темъ весной 325–го года уже состоялось его открытие. Первоначально, какъ мы видели, Константинъ имелъ намерение собрать соборъ въ Анкире галатийской, но рядъ соображений, который онъ самъ высказываетъ въ пригласительномъ письме, напечатанномъ у Питры, побудилъ его изменить свое намерение и местомъ собора иазначить Никею. Во–первыхъ, для епископовъ Италии и Европы скорее можно сюда приехать, затемъ въ Никее больше свободныхъ зданий, въ которыхъ могутъ еиископы поместиться и, наконецъ, самому императору ближе и удобнее следить за занятиями въ соборе. И действительно, Никея по особенностямъ своего географическаго положения наиболее была пригодна для такого большого собрания, какъ первый вселенский соборъ. Никея, теперь Исникъ (ες Νικααν) бедное поселение въ 1500 жителей, тогда была богатымъ и цветущимъ торговлею городомъ. Достаточная обширность ея размеровъ и свободный императорский дворецъ, находившийся здесь, обезпечивали необходимое помещение для всехъ предполагавшихся членовъ собора. Никея лежала вблизи моря, съ которымъ она сообщалась посредствомъ озера, и была одинаково хорошо доступна какъ съ моря, такъ и съ суши. Къ тому же она отстояла отъ Никомидии всего на 20 миль и, такимъ образомъ, позволяла императору безъ большихъ затруднений следить за деятельностью собора. Быть можетъ, на выборъ Никеи местомъ собора оказало влияние и самое имя этого города, на что намекаетъ Евсевий, говоря, что для собора назначенъ былъ городъ, соименный победе. Константинъ сделалъ все, чтобы облегчить созываемымъ епископамъ путешествие въ Никею и пребывание тамъ во время самого собора. Въ эпоху Константина римское государство уже владело хорошими, устраиваемыми на счетъ казны, дорогами и прекрасно организованнымъ почтовымъ деломъ. Императоръ распорядился, чтобы путешествующимъ на соборъ епископамъ предоставлялись безвозмездно казенныя почтовыя лошади; темъ же епископамъ, путь которыхъ лежалъ мимо почтовыхъ дорогъ, онъ приказалъ доставлять вьючныхъ животныхъ.Точно также и содержание прибывшихъ въ Никею епископовъ Константинъ принялъ на счетъ казны. |
|
|
