| Учителем святой Анастасии в юности был благочестивый и образованный христианин Хрисогон. После смерти жены отец выдал святую Анастасию за язычника Помплия, но под предлогом вымышленной болезни она сохранила девство. Содержание статьи Святая Великомученица Анастасия Узорешительница: житие Святая великомученица Анастасия, родом римлянка, пострадала за Христа в гонение при Диоклитиане. Отец ее был язычником, мать — тайной христианкой. Учителем святой Анастасии в юности был благочестивый и образованный христианин Хрисогон. После смерти жены отец выдал святую Анастасию за язычника Помплия, но под предлогом вымышленной болезни она сохранила девство. Переодевшись нищенкой, в сопровождении только одной служанки она посещала темницы: кормила, лечила, а часто и выкупала узников, страдавших за веру во Христа. Когда служанка рассказала обо всем Помплию, он подверг жену истязаниям и запер ее дома. Тогда святая Анастасия стала тайно переписываться с Хрисогоном, который призывал святую вооружиться терпением, прилепиться всей мыслью ко Кресту Христову, приготовляя себя к служению Господу, и предсказал скорую гибель Помплия в море. Через некоторое время, отправляясь с посольством в Персию, Помплий действительно утонул. После смерти мужа святая Анастасия стала щедро раздавать свое имущество нищим и страждущим. Диоклитиану донесли, что христиане, которыми наполнены темницы Рима, стойко переносят мучения. Тогда он приказал в одну ночь умертвить всех их, а Хрисогона прислать к нему в Аквилею. Святая Анастасия издали следовала за своим учителем. Император лично допрашивал Хрисогона, но не сумев склонить его к отречению, велел отрубить ему голову и бросить в море. Тело и усеченная глава святого мученика были вынесены волнами на берег. Их по Божественному откровению нашел некий пресвитер Зоил и, положив в ковчег, скрыл у себя дома. Тогда святой Хрисогон явился Зоилу и открыл ему, что близится мученичество Агапии, Хионии и Ирины — юных христианок, живших неподалеку, и повелел направить к ним святую Анастасию. Самому Зоилу Хрисогон предсказал скорую мирную кончину. Также в видении Хрисогон указал святой Анастасии путь к Зоилу. Придя к пресвитеру, она помолилась у мощей святого Хрисогона, а затем духовно укрепила трех дев перед пытками. Когда мученицы предали души Господу, она сама похоронила их. |
| И он записал на бумаге и огласил приговор: — Агапию и Хионию, поскольку они нечестиво мудрствовали против божественного постановления наших владык августов и цезарей, все еще почитая пустую, дурную и ненавистную всем богобоязненным христианскую веру, я приказал предать огню. И продолжил: — Агафон, Ирина, Кассия, Филиппа и Евтихия ввиду их молодости пусть будут брошены пока в тюрьму. А после кончины святейших [жен] от огня, на следующий день, когда снова привели святую Ирину, правитель Дулкитий сказал ей: — То, что ты безумна, это ясно, раз ты хотела даже по сей день сохранить столько пергаменов, книг, табличек, книжечек и страниц из писаний некогда живших нечестивых христиан. Когда их принесли, ты призналась, каждый раз, однако, говоря, что они не твои. Поскольку ты не устрашилась наказания своих сестер и не имеешь перед глазами страха смерти, необходимо применить к тебе пытки. Однако уместно уделить тебе немного человеколюбия: если ты захочешь теперь все же признать богов, то будешь свободна от всякой опасности и наказания. Что ты скажешь: исполнишь ли повеление наших императоров и цезарей, согласишься вкусить сегодня от священных даров и принести жертву богам? Ирина: Нет, я не согласна сделать это, ибо Господь Бог, Сотворивший небо, землю, море и все, что в них, жестоко покарает вечным мучением преступивших Божье слово. Правитель Дулкитий: Кто посоветовал тебе хранить эти пергамены и писания до сегодняшнего дня? Ирина: Бог Вседержитель, Призвавший любить Его до самой смерти. Из-за этого я не отважилась выдать их, но предпочла, конечно, лучше остаться и претерпеть, что бы ни случилось с нами, чем отдать их. Правитель: Кто знал, что они были в том доме, где ты жила? Ирина: Никто другой не видел их, кроме Бога Вседержителя, Который все ведает, а так — никто. Своих домашних мы опасаемся больше врагов, как бы они не донесли на нас, а сами мы никому не говорили. Правитель: В прошлом году, когда впервые был обнародован эдикт наших владык императоров и цезарей, где вы спрятались? |
| В заключение автор предвосхищает еще один свой поразительный вывод: « passions é piques - повествования не столько о святых, сколько о святынях». Между тем, главной особенностью «эпической агиографии» является как раз ее свобода от соотнесения с реальностью, которая часто оборачивается отсутствием связи и с реальным культом святого. Это характерная черта т. н. «монашеских романов» и многих собственно мученичеств: даже если там и указано место кончины святого, зачастую нет никаких реальных исторических свидетельств культа в соответствующем месте (так обстоит дело, например, с мученичествами свв. Екатерины, Евгении и многих др.). § 2.6, пожалуй, наиболее адекватен реальности из всей второй части книги, но и здесь автор предпочитает гипотезы фактам. Так, например, смысл древнерусской легенды о просвещении Руси ап. Андреем автор толкует как церковное подчинение Киева Константинополю, минуя Херсонес. На самом деле, Херсонес (никогда, кстати, не бывший митрополией Руси) в этом предании как раз является исходной точкой путешествия апостола на Русь, а сама легенда обретает смысл только в своем летописном контексте - описания пути «из варяг в греки», на основе которого она и составлена. Впрочем, даже из сравнительно вменяемого материала автор делает парадоксальный по своей наивности вывод, утверждая, что реальную жизнь агиографических легенд определяет «только их символический смысл». На самом деле, ее определяет совокупность большого количества различных факторов. Так, например, выживанию сюжета мученичества свв. Феодоты и Кириака помог не его символический смысл, а случайное знакомство с ним автора «Мученичества св. Анастасии Узорешительницы» (BHG 81); в параллельном случае мученичества свв. Агапии, Хионии и Ирины выживание первоначального текста мученичества (BHG 34) - также чистая случайность, ибо сохранился он только в одной-единственной рукописи. Не менее наивно представление автора о конкуренции агиографических документов как о конкуренции культов. Во-первых, вопреки Лурье, такая конкуренция развивается главным образом между различными текстами об одном святом и определяется в основном, как отлично показал Эрхард, литературными качествами этих текстов, а не разными культами. Во-вторых, даже в случае разных святых эта конкуренция может объясняться теми же литературными причинами: например, вышеупомянутое «Мученичество Анастасии Узорешительницы» вытеснило ряд других мученичеств не в силу вытеснения или поглощения культа соответствующих святых культом св. Анастасии, но в силу большей художественной притягательности версии, изложенной в ее мученичестве. |
| Господи, можно провести параллель между пострижением в рясофор и облачением чтеца или певца в стихарь. И тогда к облаченному в стихарь можно будет отнести слова старца отца Анатолия: «Теперь для вас начинается новая жизнь. И какое даст себе направление и настроение алтарник в первое время по облачении в стихарь, такое у него останется до гроба». Господи, время облачения в стихарь имеет великое значение для церковнослужителя. Господи, прости нас, что мы не относимся к этому факту серьезно и не начинаем быть особенно внимательными к себе, не избегаем смехотворства, не воспитываем в себе смирение. Прости нас. Однажды батюшка спросил меня: – Когда вас постригали в рясофор? – 16 апреля. – Каких святых? – Святых мучениц Ирины, Агапии и Хионии. – Что значат эти имена? Я посмотрел: – Агапия – любовь, Ирина – мир, Хиония – снежная. – Это значит, что вы должны иметь, по слову Апостола, мир и святыню со всеми. Кроме этих добродетелей – мира и любви – должны очиститься от страстей, то есть убелиться. А Хиония – значит снежная. Вот и вам надо очистить свою душу, чтобы она была белоснежная, как сказано в псалме: «паче снега убелюся» ( Пс. 50, 9 ). А что дальше сказано? «Слуху моему даси радость и веселие». Это есть предвкушение блаженства по мере очищения, а потом уж и «возрадуются кости смиренные». Здесь в псалмах тонкая последовательность... Господи, старец Варсонофий дает нам урок, как надо воспринимать имена угодников Божиих, приходящихся на наши памятные даты. Так, если продолжим сравнение пострижения в рясофор с облачением алтарника, или чтеца, в стихарь, то с 16 апреля, когда мы облачены были в стихарь, мы должны будем иметь мир и святыню со всеми. Кроме этих добродетелей мира и любви, мы должны очиститься от страстей, чтобы наша душа стала белоснежной. Господи, прости нас, что мы не озадачены переменой своей жизни, если нам благословили носить священную одежду. Томительное, часто безотрадное состояние, предваряющее получение молитвы Иисусовой внутренней, не бывает обязательно с каждым... Но общий порядок стяжания молитвы Иисусовой тот, что достигают ее трудами и скорбями, в числе которых имеет себе место томительное состояние духа. |
| Царь же, не желая далее слушать и эту сестру, повелел подвести к себе поближе третью сестру, святую Ирину, и сказал ей: – Так как твои сестры обезумели, то ты, юнейшая из них, преклони свою голову пред богами, дабы и сестры твои, смотря на тебя, сделали то же самое. Но и святая Ирина с твердостью отвечала: – Пусть преклоняют свои головы пред идолами все обезумевшие в своем нечестии противники Истинного Бога. Что может быть суетнее и безумнее сего, как поклоняться произведению художника, сделанному им за известную плату? Ибо сначала ты советуешься с художником, за какую цену и какого сделать идола, стоящего ли или сидящего, лежащего или скачущего, смеющегося или плачущего, из какого сделать материала – из дерева ли, или из камня, или из меди, или из иного какого материала. И если он сделает плохо, ты нарушаешь условие, а если хорошо, то отдаешь обещанную плату. А потом сему купленному и сделанному ты поклоняешься, называя своим богом истукана, которого скорее подобает называть купленным рабом, нежели богом. В ответ на такие речи святых дев Диоклетиан сказал: – На таковые слова надлежит отвечать мучениями, – и повелел бросить святых дев в темницу. Между тем святая Анастасия (по своему обыкновению обходившая заключенных в темницах) пришла и к сим святым девам и утешала их упованием на помощь Божию и надеждою славной победы и торжества над врагами. По прошествии некоторого времени царю было надобно отправиться в Македонию 2576 для устроения некоторых народных нужд. За ним туда были отведены все христиане, находившиеся в заключении в Аквиле, вместе с коими были и три святые девы – Агапия, Хиония и Ирина; святая Анастасия также последовала за ними. Когда прибыли в Македонию, царь приказал игемону 2577 Дулкицию подвергнуть пыткам христиан, дабы принудить их к принесению идольских жертв; непокорных же приказал после различных мучений предавать смерти. Так как невозможно описать страдания множества святых мучеников, в то время там преданных различным мукам, то мы скажем только о страдальческих подвигах вышеназванных трех святых дев. |
| Как это происходило во времена первомучеников (с начала второго века до первой половины четвертого), мы узнаем из протокольных записей их допросов, которые велись римской судебной администрацией. В протоколе записывалось: кто, кем и по какому обвинению доставлен в суд; шли вопросы судьи, похожие на вопросы российским новомученикам: где вы собираетесь, кто вас укрывает, какие у вас книги, где они хранятся и т. д. Никаких богословских дискуссий мученики не вели, просто удостоверяли, что они христиане, отказываясь служить римским богам. Затем следовало описание действий судьи: уговоры, пытки и т. п. и текст приговора. Такие мученичества в агиографии обозначают термином passions historiques (фр., исторические мученичества). Христиане выкупали у писцов копии судебных актов и распространяли среди верующих с добавлением, что мученик был христианином. Эти тексты были важным свидетельством, укрепляющим членов христианской общины в эпоху гонений. По-видимому, они читались на день памяти мученика. Текстов исторических мученичеств до нас дошло чуть больше двадцати, все они собраны в книге Герберта Музурилло (Musurillo H. The Acms of the Chrismian Martyrs); среди них тексты об Игнатии Антиохийском, Поликарпе Смирнском и др. Однако мучеников было гораздо больше, чем выкупленных свидетельств их допросов. Поэтому со временем возникает проблема: в общине есть мученики, есть о них память, но не сохранилось никаких документов. А для чтения на память дня мученика все-таки требуется какой-то текст. Такой текст вскоре появляется. За образец берется стандартный протокол допроса, только теперь его пишет анонимный автор, излагающий информацию либо со слов очевидцев, либо на основании сведений, которые были о мученике в общине. Так возникает жанр жития мученика. Многие из этих текстов достоверны, поскольку многие обстоятельства казни мученика были доподлинно известны общине. Однако со временем такие тексты кажутся слишком сухими, и их начинают украшать подробностями. Эту динамику можно рассмотреть на примере жития мучениц Агапии, Хионии и Ирины (нач. IV в.), которое дошло до нас в первоначальной, еще не подвергшейся литературной обработке форме. Постепенно можно видеть, как «сухой» первоисточник обрастал романными элементами: правитель должен оказываться в комической ситуации: например, возжелав мученицу, залезть ночью случайно на кухню и перемазаться в саже, а потом, храпящим, заснуть на своем троне. В подобной версии рассказ становился намного популярнее. Такие мученичества, в которых первоначальный текст подвергся переработке, называются в исторической агиографии Passions epiques (фр., эпические мученичества). |
| Этим письмом святой Хрисогон пророчествовал о скорой гибели жестокого мужа ее Помплия. И действительно, последний вскоре был отправлен в Персию послом к персидскому царю. Отправляясь в путь, он должен был плытъ по морю, корабль, на котором он плыл, во время внезапной бури пошел ко дну и утонул. Так погиб этот окаянный человек. Святая же Анастасия, сохранив свое девство, как птица избавилась от сети ловца. Вместе со свободой своей она получила и все наследство, оставшееся ей от родителей. И начала она, уже без помехи от кого бы то ни было, обходить заключенных в темницах. Она служила святым страстотерпцам Христовым не одним только имением своим. Наряду с этим она утешала их, своими благоразумными речами возбуждала их к мужественному терпению и к безбоязненной смерти за Христа. В то время царь Диоклитиан находился в Аквилее и направлял все свои заботы на то, чтобы ни одному христианину не удалось тайно уйти из его рук. Ему донесли из Рима, что темницы наполнены великим множеством христиан, что они, несмотря на разнообразные мучения, не отрицаются от своего Христа, и что во всем этом их подкрепляет христианский учитель Хрисогон, которому они покорны, во всем следуя его наставлениям. Царь приказал предать всех христиан мукам и смерти, а Хрисогона послать к нему. Он размышлял, что если одолеет его упорство, то легко осилит и прочих христиан. Когда Хрисогона вели к царю на испытание, издалека следовала за своим учителем и Анастасия. Увидев святого мужа, царь начал сперва беседовать с ним, с кротостью увещевая его отречься от Христа. — Прими, Хрисогон, мой добрый совет, — говорил беззаконный властитель, — присоединись к нашей вере, сделай угодное богам и выбери себе приятное вместо скорбного, полезное вместо неполезного. Знай, что не только ты избавишься от мук и получишь столь желанную свободу, но сверх того сделаешься начальником великого города Рима. Святой отвечал на это: — Я познал Единого Бога, и Он для меня дороже всякого света и вожделеннее всякой свободы. Он мне дороже всей жизни, полезнее всех сокровищ. В Него одного верую я сердцем, исповедую Его устами, чту Его душою и перед очами всех преклоняю Ему мои колена. Чтить же многих твоих богов, в которых живут бесы, я не буду; я мыслю о них так же, как и Сократ который говорит о них: «Нужно всячески удаляться от них, потому что они соблазняют людей и суть известные душегубцы». Дары же и честь, которые ты мне предлагаешь, я ценю не больше, чем сон и мрак. Не мог больше слышать царь таких свободных речей Хрисогона, и повелел воинам взять его и, заведя в пустынное место, отрубить ему голову. Тело святого было брошено на берегу моря недалеко от жилищ одного пресвитера Зоила, мужа святой жизни, и трех девиц — сестер телом и духом, Агапии, Хионии и Ирины Этот пресвитер по откровению от Бога узнал о теле святого Хрисогона, взял его вместе с усеченною головою, и, вложив в ковчег, скрыл у себя дома По истечении же тридцати дней явился ему в видении святой Хрисогон и сказал: |
| Ирина: Из-за страха Божьего. Правитель: Что ты скажешь, Хиония? Хиония: Я верую в Бога Живого и не сделаю этого. Правитель: Что ты скажешь, Кассия? Кассия: Я желаю спасти свою душу. Правитель: Желаешь приобщиться святынь? Кассия: Не желаю. Правитель: Что ты скажешь, Филиппа? Филиппа: Я скажу то же самое. Правитель: Что значит “то же самое”? Филиппа: Я желаю лучше умереть, чем вкусить. Правитель: Что ты скажешь, Евтихия? Евтихия: Скажу то же самое: желаю лучше умереть. Правитель: У тебя есть муж? Евтихия: Он скончался. Правитель: Когда он скончался? Евтихия: Около семи месяцев назад. Правитель: От кого ты беременна? Евтихия: От мужа, которого дал мне Бог. Правитель: Как же ты беременна [от него], когда говоришь, что твой муж умер? Евтихия: Воли Вседержителя никто не может знать[ 16 ]. Правитель: Я прошу Евтихию оставить свое безумие и обратиться к здравому смыслу. Что ты скажешь: подчинишься ли императорскому указу? Евтихия: Не подчинюсь: я христианка, раба Бога Вседержителя. Правитель: Евтихию, поскольку она беременна, пусть держат пока в тюрьме. И продолжил: Что ты скажешь, Агапия: сделаешь ли все то, что делаем мы, благочестивые, по отношению к нашим владыкам императорам и цезарям? Агапия: Да не будет хорошо сатане: не увлечет он мой рассудок. Наш рассудок непобедим. Правитель: Что ты скажешь, Хиония? Хиония: Наш разум никто не может совратить. Правитель: Нет ли у вас, нечестивых христиан, каких-либо писаний, пергаменов или книг? Хиония: Нет, господин, ведь все изъяли нынешние самодержцы. Правитель: Кто вложил в вас такие мысли? Хиония: Бог Вседержитель. Правитель: Кто посоветовал вам обратиться к таким безумным мыслям? Хиония: Бог Вседержитель и Его Единородный Сын, Господь наш Иисус Христос. Правитель Дулкитий: Совершенно ясно, что все должны подчиняться нашим благочестивым владыкам императорам и цезарям. Когда было обнародовано предписание и изданы соответствующие эдикты, вы, еще без всякой угрозы, презрели повеление наших благочестивейших императоров и цезарей и остались в нечестивой христианской вере. Поскольку вы уже долгое время придерживаетесь некоего безумия, а также еще и сегодня, принуждаемые военачальниками и правителями, не желаете отречься и письменно подтвердить выполнение приказания, то поэтому вы получите достойное наказание. |
| Однако именно в этой внешней простоте происходящего и лежит вся сила и притягательность мученичества. Автор, если его можно назвать таковым, сознательно ничего не меняет в записях римской канцелярии, ибо как раз сухой протокол лучше всего подчеркивает мужество и стойкость мучеников. Даже самое чудо, спасение Ирины от блудилища, описано в простых словах, без какого-то особого восхищения — как вещь, вполне естественная для рабов Христовых. Здесь нет никаких художественных элементов, никакой интриги, которая появляется в том варианте мученичества, который попал в житие святой Анастасии Узорешительницы: гонитель преследует святую, но не может поймать ее, и она умирает на горе, пораженная стрелой[ 4 ]. В актах Агапии, Хионии и Ирины все более грубо и зримо: правитель не заискивает перед христианами, его задача — спросить, согласны ли они вкусить от жертв, и вынести приговор в соответствии с законами: молодые должны иметь время одуматься, закоренелые “святотатцы” заслуживают смерти. Однако цель Дулкития — узнать к тому же, кто укрывал мучеников, кто доставлял им хлеб, кто давал им книги. И тем благороднее выглядит подвиг исповедников, которые отказываются выдать своих собратьев, признавая в ответе за все только себя и Бога. Это простое и ясное мужество удивительно похоже на то, что явила наша Церковь во времена недавних гонений, как поразительно схожи и методы гонителей. Тем ближе и понятнее нам такие деяния. А. Виноградов С пришествием и явлением Владыки и Спасителя нашего Иисуса Христа насколько большей, чем прежде, стала благодать, настолько большей и победа святых. Ведь вместо врагов видимых побеждаются враги невидимые: незримую природу бесов предают огню чистые и честные жены, исполненные Святого Духа. Три таких жены, украшенные добродетелями, происходили из города Фессалоники, который всемудрый Павел прославляет за веру и любовь: “Во всяком месте прошла слава о вере вашей в Бога”[ 5 ], и в другом месте — за братолюбие: “Нет нужды писать к вам, ибо вы сами научены Богом любить друг друга”[ 6 ]. Когда началось Максимианово[ 7 ] гонение, они из любви к Богу, послушавшись Евангельских заповедей, оставляют свой род, богатство и отечество, совершив дело, достойное праотца Авраама; убегают в ожидании небесных благ от преследователей и достигают некой высокой горы. Там они проводили время в молитвах, телом оставаясь на горе, а душою живя на небесах. |
| Попросив бумагу, он записал такой приговор: — Ирину, поскольку она не захотела подчиниться императорскому указу и принести жертву, оставаясь в некоем христианском вероучении, как и двух ее сестер, я повелел сжечь за это заживо. После того, как правитель вынес такой приговор, воины взяли ее и отвели на некое высокое место, где пострадали прежде ее сестры. Они разожгли большой костер и велели ей взойти на него. Святая Ирина, славя Бога, с пением псалмов бросилась в костер и так скончалась в девятое консульство Диоклетиана августа и восьмое — Максимиана августа, в апрельские календы[ 19 ], в царство во веки Господа нашего Иисуса Христа, с Ним же Отцу слава со Святым Духом во веки веков, аминь. Иконографическая справка Образы святых мучениц распространены в искусстве Рима VII–IX bb., в частности во фресках Санта Мария Антиква (VII в.) и Сан Мартино аль Монте (847–855 гг.). Во фресках Сан Мартино использован раннехристианский тип изображения мучениц — две из них представлены в венцах небесной славы, тогда как третья держит свой венец в покровенных руках. Мученицы изображены предстоящими тронной Богоматери с Младенцем. Однако в византийском искусстве получил распространение другой тип изображения Агапии, Хионы и Ирины — как мучениц с крестами в руках. Таковы образы святых во фресках КаппадокииХ в. — Токали килиссе и Капеллы 7 в долине Гюреме.Как мучениц предлагает изображать святых и афонский иконописный подлинник нач. XVIII в. — Ерминия Дионисия Фурнографиота. Мученичество святых — сожжение на костре — представлено на миниатюре MBII XI в. и на фреске менология монастыря Кутлумуш 1540 г. на Афоне. Поздний иконографический тип Агапии, Хионы и Ирины описан в Строгановском иконописном подлиннике. Литература: Lexicon der christlichen Ikonographie. Rom, 1994. Bd. 5. S. 42. Wilpert J. Die romischen Mosaiken und Malereien der kirchlichen Bauten vom 4.–13. Jahrhundert. Freiburg i. Br., 1916. Bd. II. S. 710–711. Fig. 304. Bd. I. S. 334–335. Bd. IV. Tf. 205, 3. Restle M. Die byzantinische Wandmalerei in Kleinasien. Recklinghausen, 1967. Bd. 3. 201, 218. Codices e Vaticani selecti, Il Menologio di Basilio II. Turin, 1907. VIII. Tf. 267. Millet G. Monuments de l’Athos, Paris 1927. Tf. 165, 3. Ерминия, или наставление в живописном искусстве, составленное иеромонахом и живописцем Дионисием Фурнографиотом. 1701–1755 год. Порфирия, епископа Чигиринского. 1868. Репринт: М., 1993. C. 177. Строгановский иконописный подлинник. М., 1869. Roeder H . Saints and their Attributes. London–N. Y.–Toronto, 1955. P. 267. |
|
|
