| Шел он долго, уже стемнело. Вдруг дорогу ему перегородил черный великан с руками невероятной длины. Юноша в ужасе бросился бежать. Ему показалось, что великан остался далеко позади, и он остановился, чтобы отдышаться. Но тут кто-то схватил его за рубашку, и путник услышал над собой зловещее клокотание. В отчаянии он рванулся из цепких объятий и убежал, оставив рубашку в лапах чудовища. Он бежал долго, продираясь сквозь чащобу, и вдруг почувствовал, что ноги в чем-то утопают. «Болото!» – догадался юноша и повернул в сторону. Наконец он вышел на твердую дорогу. Идти стало легко, но путник так обессилел, что не мог продолжать путь. Он привалился к какому-то камню и крепко уснул. Когда он проснулся, над ним стоял мудрый старец. «Ты показал мне не ту дорогу! – с обидой сказал ему юноша. – Идя по твоей дороге, я чуть не погиб. Сначала меня хотел поймать великан, потом схватило какое-то чудовище, а в конце концов я чуть не утонул в болоте!» Мудрый старец покачал головой: «Не говорил ли я тебе, что идущий во тьме не знает, куда идет? Ужасный великан, который тебе повстречался, – это старое кряжистое дерево. Чудовище, которое хотело тебя растерзать, – куст терновника. И болото твое никакое не болото, а заросли мягкого мха». «Ну хорошо, – возразил юноша. – Но зачем было посылать меня по такой неудобной дороге? Хорошо еще, что я сам, без твоей подсказки, нашел правильный путь». «Нашел, говоришь? – усмехнулся старец. – Обернись-ка». Юноша обернулся. Они стояли почти на самом краю страшной пропасти. Духовная жизнь человека также похожа на дорогу. И чтобы нам идти по этой дороге уверенно, надо, чтобы она была хорошо освещена. Таким светом, который позволяет нам воспринимать духовные явления правильно и не заплутать на пути, для современного христианина являются книги святителя Игнатия Брянчанинова . Духовник нашего монастыря, отец Авраам, рассказывал, что его духовный отец, игумен Андрей (Машков), настоятельно советовал ему читать святителя Игнатия. Отец Авраам, тогда еще будучи новоначальным христианином, долго отказывался: ему казалось, что современные церковные писатели не могут сказать ничего нового по сравнению с древними святыми отцами. |
| из этих Апостольских слов видно, что Авраам имел два сына, которые служили прообразом двух заветов, две его жены служили прообразом двух церквей ветхой и новой; изгнание Агари с сыном ея из дому Авраама послужило прообразом ветхозаветной церкви и закона, которые ныне от Христа изгоняются вон, а также и самое ветхозаветное обрезание ныне отвержено и все законное служение; кто же ныне поступает по закону, тот от Христа отпадает, и он именуется ныне плотским, но не духовным христианином, а кто ныне живет по Новому Завету, оправдывается одной верой во Христа, тот, по слову Апостола, именуется христианином духовным по Исааку. Мы духовные христиане и подражаем древним дозаконным праведникам – Аврааму, Исааку и Иакову, которые спасались, без рукотвореннаго храма и без Моисеева закона. Древние праведники, бывшие до закона, имели одну веру, и одной верой благоугождали Богу; ибо сказано о Аврааме: «якоже Авраам верова Богу, и вменися ему в правду» Разумейте убо, яко сущии от веры, сии суть сынове Авраамли ( Гал.3:6–7 ). Вот ясное для нас оправдание: мы, по примеру Авраама, хотим одной верой благоугождать Богу. Поэтому мы имеем право называть себя чадами Авраама, а вы, взявшись за дела закона и законного храма чада плотская Измаила, и рукотворные храмы ваши подобны Агари изгнанной от Христа. Итак, что вы нам на это скажете? Мы уверены, что теперь, после этого нашего доказательства, никакое красноречие и плотская мудрость вам не поможет. Христ. Выслушав ваше самооправдание и на нас обвинение, мы на это скажем вам следующее: вы называете себя духовными христианами и подражаете будто Аврааму, Исааку и Иакову, не имея храма, ни священных образов, а нас считаете плотскими людьми за то, что мы будто подражаем Измаилу, плотскому сыну Авраама. Заметим кстати, что от Авраама, Исаака и Иакова произошли Иудеи, от которых родился Христос, а от Измаила -Агаряне или Магометане; теперь спросим вас: подражаете ли вы в делах веры всем ветхозаветным праведникам, начиная от Адама до Моисея, спасавшимся без рукотворного храма и образов? Молок. |
| Посему нужно заметить, что если для уяснения дел человеческих на суде требовались по закону свидетели, то тем более для нашего суждения о делах веры, где должны быть непременно свидетели не земные, но небесные, святые, из обоих заветов, так как на нашем суде не о земных вещах или путях разбирается дело, но о небесных и вечных. Кроме того нужно еще и то заметить, что нет лучшего к нашему обсуждению предмета, как этот пример, который показывает нам сам начальник веры, Господь наш Иисус Христос, Который для обличения во лжи неверных жидов приводил также свидетелей, древних праведников Аврваама, Давида и других пророков. Хотя и жиды с своей стороны также приводили себе свидетелей, праведных праотцев, говоря: «мы чада Авраама есмы», но Иисус Христос обличал их, доказывая, что они не чада Авраама по делам своим, но чада диавоа, как сам И. Христос в обличение неверных жидов сказал: «Вем, яко семя Авраамле есте: но ищете Мен убити» и еще: «аще чада Авраамля бысте были, дела Авраамля бысте творили; ныне же ищете Мене убити, человека, иже истину вам глаголах, юже слышах от Бога… Вы отца вашего диавола есте, и похоти отца вашего хощете творити» ( Ин.8:37, 39, 40, 44 ). При сем Он называл их чадами отцов, избивших пророков ( Мф.23:31 ), ибо как отцы их избивали пророков, так и они подражают им в этом, и даже предреченного пророками, пришедшего Мессию, они распяли на кресте и тем дополнили меру неправды отцов своих. Вот, духовные братия, вы не желаете вести беседу о свидетелях, но сам Иисус Христос беседовал о свидетелях, да и Апостолы, по Примеру Спасителя, поступали, приводя для обличения иудейского заблуждения праведников, и указывая на их жизнь и добрые дела; после чего уже переходили к их нечестивым отцам и упоминали им об убийстве пророков, как о сем ясно свидетельствует святой Апостол Стефан, в седьмой главе Деяний ( Деян.7, 51. 52 ). Таким образом и мы должны поступить согласно евангельскому примеру, и должны приводить свидетелей от обоих заветов, как мы и делали на прошлых беседах. |
| Бояться ли барабашек? Что такое искушение от демонов? Может ли бес войти в человека? Откуда берут свою силу экстрасенсы? 9 августа, 2012 Что такое искушение от демонов? Может ли бес войти в человека? Откуда берут свою силу экстрасенсы? Мы продолжаем публикацию бесед схиархимандрита Авраама , духовника Ново-Тихвинского женского монастыря и Свято-Косьминской пустыни. Сегодняшняя беседа несколько необычна – в ней отец Авраам отвечает на вопросы о темных силах, о том, какое влияние они имеют на нашу жизнь, под кого маскируются и как к ним правильно относиться. Схиархимандрит Авраам (Рейдман) — Батюшка, мне кажется, что мы сильно преувеличиваем участие злых духов в нашей жизни: сами создаем себе какую-то ситуацию, а потом говорим, что это «искушение от демонов». — Иногда действительно может быть такое, что виноваты только мы сами, а вину сваливаем на демонов. Все помнят историю из Отечника о том, как некий монах в Страстную пятницу жарил в келье яйцо на свечке. А когда игумен застал его за этим занятием и монах начал оправдываться: меня-де бес искусил, то демон из угла закричал: «Не верь ему, отче, я сам дивлюсь его лукавству!» С другой стороны, недооценивать влияния демонов на наши мысли и поступки никак нельзя. Это влияние гораздо больше, чем многие привыкли думать. Любой человек одновременно пребывает в двух мирах: телом — в мире вещественном, душой — в мире духовном. Духовную жизнь в широком смысле слова ведет даже атеист , который отрицает само существование духа. Он не верит в темные силы, но, сам того не понимая, общается с ними, принимает их внушения, иногда становится их слепым орудием. Ему кажется, будто он свободен от «религиозных предрассудков» и живет сам по себе, но это иллюзия. Человек может не думать о том, свежим он дышит воздухом или угарным, — но это не значит, что это никак не отразится это на его здоровье. Он может ничего не знать о физических законах, но если коснется оголенного провода, то почувствует удар электрического тока, может быть, даже не понимая, что произошло. То же и в духовной жизни: у нее есть свои законы, которые неизбежно влияют на каждого из нас. Поскольку мы слабо верим в существование демонов, то даже явные бесовские внушения часто принимаем за свои собственные желания. |
| III, 51). В письме этом говорится о теревинфе, к которому относится рассказ блаж. Иеронима, а который между тем назван дубом. Я объясняю себе это разногласие письма императора с действительностью тем, что, не бывши сам в Палестине, сведение свои о дереве, под которым жил Авраам в Мамвре, св. Константин заимствовал из греческого текста LXX толковников, где действительно слово аллоней дубрава передана словом дуб (δρης). Другие церковные историки почерпавшие свои сведения из Евсевия, как-то: Сократ (в первой половине V столетия) и Созомен, говорят только о дубе Мамврийском. Сам Евсевий в других своих сочинениях говорит о теревинфе, а не о дубе (Demonstrations evangel. 9), или о теревинфе, который есть дуб (Onomasticon). Современный Евсевию Бордосский дорожник (Itinerarium a Bordigala. 333 г.) говорит о теревинфе, отстоящем на 9 римских миль от Бетазора и в 2 от Хеврона. «Тут», продолжает он, «сооружена, по приказанию Константина, великолепная базилика». При сооружении базилики, самый теревинф был срублен, как видно из слов блаженного Иеронима (Onomasticon edit Т. Larsowet G. Parthey. p. 153. и Peregrinatio St. Paulae), что подтверждается позднейшим паломником-писателем Аркульфом (670 г.), который видел на правой стороне базилики древесный ствол, вышиною в два человеческих роста. От этого ствола богомольцы отрезывали куски, как воспоминания. Затем в течение слишком четырех столетий все сведения о дереве смолкают и первое упоминовение о нем встречаем только с половины XI столетия (безымянный писатель около 1050 г. у гр. Вогюэ: Los églises de la terre Sainte; Зевульф 1102 г. и безымянный. 1106 г. у Теодориха изд. Тоблером). Но подробнее описывает их современник, наш первый паломник-писатель игумен Даниил: «Есть же дуб той святый у пути близ на правой руце, тамо идучи; стоит на горе красно вельми. Есть бо около горы тоя уродилося камение, яко помост по земли, равно дъсками помощено белаго моромора; помощена же есть около всего дуба того дивнаго якоже помост церковный, посреди же помоста того выросл дуб той святой из камениа того дивно... |
| Второе. Бог – Отец наш по промыслительной попечительности о нас. Ибо создав, хранит, держит в деснице Своей, ведёт к концу и всяким попечением окружает, более чем отец родной. Итак, дойди до узрения и восчувствования Божией попечительности, не вообще только о всех, но и о тебе самом; тогда невольно взывать будешь: Отче наш! До этого же как дойти? – Размышлением. Изволь размыслить и проследить всё, что сделал Бог для рода человеческого; как поместил нас в раю на блаженство, как не оставил нас в падении, а промыслил образ возвращения нам потерянного, как потом вёл к принятию Восстановителя нашего, сначала всех одинаково, потом порознь – особо иудеев и особо другие языки, – как наконец пришел сей Восстановитель и совершил дело восстановления, как затем пошло дело усвоения сего восстановления родом нашим, как при сем Бог обращал целые народы и привлекал неисчётное множество частных лиц, как обратил наш народ и блюдёт в нём восстановительные силы. Если хочешь видеть более частные действия попечения Божия, проследи историю Авраама, Иосифа, Иова, Давида, Езекии и других мужей; посмотри нашу отечественную историю и славных её мужей. Во всём этом не можешь не увидать, что Бог много думает и много печётся о нас. Не Отец ли Он есть рода нашего? Затем переходи размышлением к себе самому и проследи всё, что было с тобою. Увидишь многократные избавления Божии от бед и падений, а во всей жизни особое благодетельное направление её десницею Божиею. Сокровенных Божиих благодеяний гораздо более, нежели явных. Сокровенны они потому, что невидимы бывают в то время, когда даются, и усматриваются после, – и это до осязательной очевидности. Такое уразумение и узрение Божия попечения, не виденного в своё время и усмотренного после, даёт убеждение, что и в настоящее время Бог повелительно устрояет наше бытствование и благобытие, хотя мы определительно указать того не можем. Отсюда нельзя не вынести убеждения, что око Божие благопопечительно обращено на нас, и десница Его держит, покрывает и руководит нас, и по благому пути направляет течение жизни нашей. Когда восчувствуется сие, тогда сердце само неудержимо изречет: Отче наш! |
| По мысли Святого, Творца необходимо представлять «совершенно иным» (πντως τερον) 2244 , отличным от мира по природе. Часто употребляет свт. Кирилл и термин «πρσιτον» по отношению к божественной природе 2245 , подчеркивая, однако, что Бог становится доступным (προσιτς) для усовершившихся во Христе и Его законе 2246 . И это есть величайший дар Нового Завета, хотя вся тварная природа должна познавать свой предел и границу (τν τς οκεας φσεως ρον) 2247 . Это положение помогает, как и в системе каппадокийцев, сменить дуализм материи и духа на дуализм Творца и творения. Вследствие этой инаковости божественной природы по отношению к тварной, то, что относится к Божеству, для нас «труднопомыслимо и трудноизъяснимо» (δυσξοιστ τ στι κα δυσκφραστα), и мы познаем это «как бы в зерцале и гадании» (ς ν σπτρ κα ν ανγματι) 2248 . Возможность и путь богопознания, по мысли Святителя, иллюстрируют слова Исайи: «Аще не уверите, ниже имате разумети» ( Ис 7. 9 ). В связи с этим свт. Кирилл говорит о неких «псевдофилософах, принимающих личину мнимой мудрости». «Не будучи в состоянии, – говорит он, – ясно передать словом первые эйдосы (εδη) и первые начала (ρχς), поскольку их трудно охватить мыслью и (передать), они перешли к числам, ради ясного научения, изображая геометров и (школьных учителей). Ибо они силы стихий и сами эти стихии хотят передать начертаниями, говоря, что они есть, для первого учения, стихии, далее же учат, что эти стихии не есть начертания, но через них приходит истинное понятие о стихиях. И геометры, не будучи в состоянии словом передать бестелесное, прибегают к помощи схематических изображений и таким образом устанавливают понятие треугольника. В отношении первых понятий и видов то же сделали пифагорейцы. Не будучи в состоянии словом передать бестелесное и первые начала, они прибегли к помощи численного разъяснения и таким образом понятия единства и тождества, и причину согласия, и симпатии всего, и спасения объявили подобно этому» 2249 . Таким образом, Святитель подчеркивает неспособность познания Бога и приближения к Нему силами голого человеческого рассудка, приводя в противопоставление пример приближения к Творцу верой «богоусыновленного» Авраама (τν θεσπσιον βραμ) 2250 . |
| Только в 1764 году наступил конец Ветки: по приказу императрицы Екатерины генерал-майор Маслов перешел границу и разогнал, или увел, поселенцев, монахов и клир, разорил сами слободы, монастыри и церкви 927 . И до Феодосия старообрядцы поповского направления иногда принимали в свои общины в сущем сане священников, рукоположенных после церковного раскола, но до него эта практика не была общепризнанной среди поповцев и такие случаи были редкими, и самим поповцам казались не вполне ясными и спорными. Вопрос преемственности благодати и священства уже в первые же годы после собора 1666–1667 годов начал тревожить консервативных старообрядцев, из которых позже сложилось поповство. В то время, как теоретики пессимистического радикализма во главе с дьяконом Феодором и иноком Авраамием, не говоря уже о последователях «лесных старцев», отрицали наличие благодати и возможности благодатного священства в православной церкви, консерваторы во главе с Аввакумом, – а Аввакум, несомненно, был церковным консерватором, несмотря на его сочувствие к участникам гарей, – не могли отказаться от священства и связанных с ним таинств. Но в 1660–1670-х годах, когда Аввакум и Феодор высказывали свои мысли по этому поводу 930 , вопрос священства в старообрядчестве, несмотря на всю его важность, не был еще очень острым, так как среди них самих было немало священников, которые, как и Аввакум, были рукоположены задолго до Никона, раскола в церкви и решений собора 1666–1667 годов. Но с каждым десятилетием число этих священников быстро уменьшалось, и к концу столетия, особенно в 1690-х годах, число дониконовских иереев среди старообрядцев было очень невелико. Среди самих старообрядцев-консерваторов в то время были еще значительные разногласия по этому вопросу, и даже такой твердый традиционалист и крепко приверженный ко всей полноте таинств старообрядец, как игумен Досифей, давал весьма неохотно свое согласие на прием " новых», никоновских или послениконовских священников в число старообрядческого духовенства. Тем не менее, указания Аввакума, что»ни сам диавол не может упразднить священнотаинства, ниже антихрист с чады» и что " изгнано будет священство, но до конца не погибнет«, все прочнее и прочнее стали восприниматься старообрядцами-традиционалистами. Уже в 1680-х годах, следуя советам протопопа Аввакума, керженецкий священноинок Дионисий принял в старообрядчество " нового», то есть рукоположенного после введения никоновских новшеств священника 931 . |
| Неаполис (Наблус) – древний Сихем. Сихем находился в 40 миллиариях от Иерусалима, между горами Гевалом и Гаризином. Самое название Сихем, т.е. плечи, значит то, что город с той и с другой стороны своего протяжения поднимался на склоне спирающих его гор. Местоположение города было очень красиво. Роща Морег, большой теревинф (дуб, под которым Иаков скрыл идолов жены своей), горы Гаризин и Гевал со своими издалека видными вершинами служили украшением местоположения. Город Наблус очень богат водою. В его ближайшей окрестности насчитывают около 80 источников. Богатству своих вод Наблус обязан разнообразием своей растительности и свежим видом окружающих его садов. В садах много плодовых деревьев и цветов, в особенности фиалок и роз, из которых приготовляется розовая вода, столь употребительная в Палестинских храмах всех религий и вероисповеданий. В огородах много огурцов, луку и пр. Игумен Даниил говорит о Сихеме: «Древеса овощные без числа ту суть всякая: смоквы, орешие, рожцы, масличие, яко дубравы, яко леси суть по земле той окрест града, по краям нивы многи плодовиты суть по полем тем, и есть земля та красна и чудна зело, и есть место то обильно всем добром, маслом и вином, пшеницею и овощами, и, просто рещи, оттуда жив есть Иерусалим всем добром». При таком богатстве своего положения Наблус издавна привлекал к себе жителей со всех сторон и был многолюднее других городов Сирии. Здесь был средоточный пункт торговли между Яффою и Бейрутом с одной стороны и заиорданскими городами с другой. В Ветхом Завете город этот был очень замечателен, так как Авраам и Иаков долго здесь жили. При разрушении царства Израильского Сихем, конечно, пострадал, также, как и другие города Израильские, но вероятно не был разрушен до основания, как был разрушен Иерусалим при пленении Иудейского царства, потому что поработитель царства израильского имел в виду заместить плененные десять колен переселенцами с востока. Эти последние, известные под именем кутеев, а потом самарян, неразрывно связаны своею историею с историей Сихема, особенно со времени построения храма на Гаризине, после чего Сихем сделался для Самарян тем, чем для Иудеев был Иерусалим. |
| Когда же после долговременного искуса в Египте странники начали тосковать о родине, авва Авраам, прозванный младенцем по совершенному незлобию и детской невинности души своей, укрепил их в прежнем намерении беседою об истинных подвигах и необходимости рукоделия для развлечения помыслов житейских и о совершенном уединении. Тогда погрузились они в глубочайшую пустыню, исполненную великими подвижниками, на дальнем расстоянии от пути человеческого. Там воспользовались духовным назиданием св. Макария Александрийского , пресвитера и руководителя иноков, собранных в обителях Нитрии, или рассеянных по кельям, издавна прославленного по всему Египту; а в диком уединении Скитском обрели еще его великого друга, Макария Египетского , который не будучи прямо начальником многочисленных отшельников, подвизавшихся в отдельных скитах, почитался, однако, общим их наставником, и его совету преимущественно доверяли Скитские братия, когда сходились на совещания. Великими светилами пустыни сияли: престарелый Исидор, пресвитер и странноприимец Александрийский и два Пафнутия, Кефал и Вувал, или буйвол, так прозванный по любви к местам самым диким, и Пимен, от юных лет убежавший с шестью братьями из дома отеческого, чтобы водвориться в пустыне. Тщетно любящая мать пришла стучать к заключенным дверям его вертепа. «Где лучше желаешь ты нас видеть, – спросил он плачущую, – здесь ли на краткой миг или вечно за гробом?» И мать предпочла вечность. Аввы Даниил, Исаак и Моисей Ливийский, беседовали с Кассианом о причинах охлаждения к Богу, и об истинной молитве, и о средствах спасения, какие должен наблюдать отшельник. Был и другой Моисей в пустыне Скитской, не менее назидательный, раб и эфиоплянин родом, некогда разбойник, но искренно обратившийся к Богу, когда однажды совершенное им убийство заставило его искать убежища в стенах обители. Ужаснулись игумен и братия, видя разбойника пред своими вратами, и изумились его глубоким раскаянием, ибо в короткое время он превзошел всех иноков подвигами духовными: так сильно коснулась его благодать Божия. |
|
|
