| Комплекс включает в себя цистерну времен Ирода и Адриана, носящую название Струтион (греч. «воробей»), каменную мостовую (греч. Лифостратон), давшую название всему комплексу, и, наконец, описанную арку, взятую в архитектурный «футляр» – храм Богоматери Сионской. В целом расположение монастыря совпадает с северной частью крепости Антония, построенной Иродом Великим (ок. 30 г. до P. X.) на скалистой платформе, занимающей северную часть Храмовой Горы. Крепость призвана была защищать город с севера, а также позволяла римскому гарнизону контролировать территорию Храма – главного центра общественной жизни, а значит, и «зону риска». Цистерна Струтион служила водным резервуаром для гарнизона крепости. Она была сделана по приказу Ирода после того, как стена Антония перекрыла водопроводный канал, проведенный еще в эпоху Хасмонейской династии (II в. до P. X.) и обеспечивавший потребности в воде всех служб Храма. Позже, в 30-е годы II в. н. э., император Адриан заключил бассейн под каменные своды, превратив его в цистерну. Сам Лифостратон представляет собой римскую мостовую также эпохи Адриана, вымощенную поверх сводов указанной цистерны. Но использованы для мостовой были подлинные камни евангельского Лифостратона, оставшиеся от внутреннего мощеного дворика разрушенной Титом в 70 г. н. э. башни Антония. Напластования всех названных строительных периодов и собраны в музейном заповеднике Лифостратона. Вход в музей с переулка – на углу с Виа Долороза. Пройдя вестибюль с тремя уютными ложами– амфитеатрами, предназначенными для пояснений экскурсоводов, спускаемся по лестнице и оказываемся в подземном Иерусалиме I-II вв. Для осмотра цистерны Струтион нам придется спуститься еще ниже. А вернувшись затем на уровень адриановской мостовой, обратим внимание на огромное каменное ядро в вестибюле – одно из тех, которыми проламывали стены города катапульты Тита, и свернем от него направо. Перед нами Лифостратон, с плитами, исчерченными знаками «игры в царя», излюбленной игры римских легионеров, с проезжей частью для кавалерии, камни которой снабжены специальной просечкой, чтобы копыта коней не скользили по камням, с отверстиями колодцев, через которые воины могли зачерпнуть воды из находящейся прямо под ними цистерны. Для историка Лифостратон представляет бесценный каменный документ строительной истории города. Для паломника это возможность прикоснуться к реалиям евангельской истории. И в этом смысле, не так важно, на полметра выше или ниже проходила реально мостовая, которой касались стопы Божественного Страдальца, левее или правее лежал камень, исчерченный грубой солдатской игрой воинов, «метавших жребий о разделении риз Его»... Важно, что это происходило – здесь. Здесь самые камни помнят то, что хотели бы нередко забыть люди. Как сказал однажды Спаситель, «если они (люди) замолчат, то камни возопиют». Лифостратон вопиет. Темница Иисуса |
| Как и когда подверглись переработке другие части чина избрания и поставления (за исключением архиерейского обещания), остается не вполне ясным. Списки с полным чином избрания и поставления доходят до нас только от времени патр. Адриана. Наиболее авторитетным из них является рукопись Синодального собрания ГИМ, СИн.344 625 . Рукопись не датирована, однако дата в образце подписи под архиерейским обещанием говорит о времени после 1692 года. В конце рукописи указывается, что находящееся в ней чинопоследование было составлено патр. Иоакимом в 1676 году и что основой для данной версии послужила древняя рукопись, содержавшая это чинопоследование в том виде, как оно читалось »при преосвященных митрополитах всея России». С определенными оговорками можно предполагать, что патр. Иоаким и его справщики действительно занимались в 1676 году переработкой чина избрания и поставления и использовали при этом, хотя и весьма выборочно, какую-то рукопись, содержавшую этот чин в старой (сравнительно с чином около 1630 года) версии, равно как и греческий чин поставления, который был доступен московским книжникам в издании Гоара 626 . Возврат к «старине» был не случайным, но обусловленным определенными идеологическими установками патр. Иоакима. Как отмечал Н. Ф. Каптерев , «открыто высказанное Никоном учение, что священство выше царства, что светская государственная власть не должна вмешиваться в дела церковные (...) – эти воззрения Никона как нельзя более пришлись по душе русским архиереям» 627 . Хотя Большой Московский Собор подтвердил прерогативы царя в церковной сфере, однако вместе с тем ограничил их. Впрочем, реализация этих достижений духовенства началась, по существу, только после вступления на патриарший престол Иоакима, убедившего Алексея Михайловича уничтожить Монастырский приказ, и в особенности после смерти Алексея Михайловича 628 . Иоаким, получивший в результате этого события определенную свободу действий, принимается отыгрывать некоторые из тех позиций, которые были утрачены духовенством в правление Алексея Михайловича. Отредактированный им чин избрания и поставления архиерея хорошо вписывается в этот контекст; именно отсюда идут стимулы к использованию «древнего» текста, то есть текста, еще не подвергнутого теократической трансформации. Конечно, Иоаким не ставил перед собой задачу очистить чин от вросших в него теократических украшений, однако в принципиальном вопросе об избрании епископа из трех представленных кандидатов Иоакимовские справщики возвращаются к старому чину, и, соответственно, царь в роли верховного выборщика исчезает. Сопоставление текста Иоакимовского чина с чином 1423 года обнаруживает почти полное тождество этих версий, и эта редакция может быть приписана именно Иоакимовской, а не Адриановской справе, поскольку именно Иоаким обращается к «древней рукописной книге». |
| По вопросу о ризнице кафедрального собора последовало сообщение Б. Ф. Адлера, что в Центре отнеслись отрицательно к передаче ее Подотделом – собору, но примирились с фактом ввиду сохранения Подотделом за собой права наблюдения за вещами и научного изучения их. 19 Особо ценные церковные предметы казанских храмов и монастырей, взятые на учет Казанским музейным подотделом 1) Сосуды Маркелловские (чаша, дискос, звездица, блюдце). 2) Сосуды Адриановские. 3) Крест Маркелловский. 4) Крест Тихоновский. 5) Крест Луки Конашевича 6) Евангелие 1700 года. 7) Панагия Вениаминовская 8) Панагия Спас Нерукотворный. 9) Крест наперсный Господь Саваоф. 10) Кадило в стиле barocco. 11) Кадило 1803 г. 12) Сосуд для освящения хлебов 1810 г. 13) Саккос коронационный. 14) Воздухи белый глазет. 15) Воздухи бело-розов[ая] парча. 16) Наперсные кресты. 20 10 марта 1922 г. – Протокол 93 заседания Коллегии Казанского отдела по делам музеев и охраны памятников искусства, старины и природы Присутствовали: Харлампович К. В. (пред[седатель]), Миронов А. М., Сокол В. П., Воробьев Н. И… [Слушали]: «7. К. В. Харламповичем прочитано: Постановление ВЦИ Комитета от 23 февраля и Инструкция о порядке изъятия церковных ценностей, находящихся в пользовании групп верующих. Постановили: Ввиду того, что Инструкцией предполагается участие в оценке художественных и исторических древностей губернского отдела по делам музеев, делегировать А. М. Миронова и В. П. Сокола в состав комиссии по изъятию церковных ценностей при Тат[арском] исполкоме». Председатель К. Харлампович, Н. Воробьев, Вл. Сокол [n]. 21 10 апреля 1922 г.– Приложение к протоколу 97 заседания Коллегии Казанского отдела по делам музеев и охраны памятников искусства, старины и природы [Присутствовали: Миронов А. М., Сокол В. П., Воробьев Н. И.] В отдел охраны памятников старины и искусства. Вл. П. Сокол. При проверке описи предметов, намеченных к изъятию из кафедрального собора в Казани, на месте оказалось следующее: Опись составлена весьма поверхностно, бегло и весьма суммарно. |
| Дай, Боже, Вам здоровья, мира, радости и всевозможного благополучия на многия, многия лета»!.. Я поспешил ответить на это письмо, и вот что писал почтенной Н. П-не от 22-го числа: «Очень жаль, что я не имею никакой надежды на скорое свидание с Вами, и потому не могу воспользоваться Вашею устною беседою о том, что Вы не желаете излагать на письме. Но почему бы, думается, не вверить бумаге то, что скрывается у Вас в душе и что, как видно, просится наружу? Если не в один раз, то постепенно листик за листиком исписывались бы и перелетали из Москвы в Харьков. Можно было бы писать, не упоминая ясно имен, о коих будет речь... Что касается отшедшей личности, то о ней может судить всякий по-своему. У меня с этой личностью были, в продолжении 26 лет, отношения, и личные и письменные, самые близкие и непосредственные; и едва ли кто лучше меня мог знать её во всех отношениях. Я не могу сказать, чтобы эта личность была без всякого пятна, когда и на солнце есть пятна. Но пятно пятну рознь. Впрочем, во всяком случае, поздно уже мне переменять об этой личности свои мысли. Но при этом не могу не заметить, что при Вашем взгляде на отшедшую личность, я не знаю, следует ли мне присылать Вам мой литературный труд? Он Вам, по всей вероятности, не понравится так, как понравился Преосвящ. Игнатию и другим»... 21-го ч. получено было мною три письма, и все они из Москвы. Так писали мне оттуда, во-первых, редакторы-издатели сочинений почившего в Бозе митрополита Филарета, Адриановский Протоиерей П. И. Казанский и священник Успенской в Печатниках церкви К. Богоявленский 877 . Вот содержание их коллективного послания от 18-го числа: «По поручению родственников покойного митрополита Московского Филарета имеем честь почтительнейше препроводить Вашему Преосвященству третий том издаваемых ныне его слов и речей. При сем, надеясь на Ваше благорасположение к предпринятому нами труду, осмеливаемся снова беспокоить Ваше Преосвященство покорнейшею просьбою, благоволите, Преосвященнейший Владыко, сделать известным о выходе сего тома по вверенной Вашему Преосвященству епархии». |
| «Зеленый змий», казалось правым на первых порах, был поражен, «шевелились» лишь «змееныши» - пиво и вина . «Добейте змеенышей, - призывали они, - тогда вы увидите тот колоссальный рост, какой примет Россия» . Таким образом, антиалкогольная кампания, предпринятая правыми, шла даже дальше принятого императором «сухого закона». Член правой группы Государственного совета Д. Д. Левшин в одной из своих речей сравнивал борьбу за народную трезвость с войной с немцами, подчеркивая, что «зеленый змий» для России враг еще более давний, чем германизм. Правый политик призывал воспользоваться сложившейся ситуацией и превратить временную меру в постоянную, для чего предлагал членам верхней палаты ходатайствовать перед императором о сохранении сухого закона и по завершении войны «до того времени, когда бы великий человеческий океан, именуемый Россиею, улегся бы от бурных волн мировой войны и когда в нем все стало бы на место» . А правый депутат-священник Ф. П. Адриановский настаивал, чтобы и по окончании войны не допускать в России ни под каким видом продажи не только крепких спиртных напитков, но и виноградных вин и пива, видя в этой мере «залог будущего возрождения Русского государства» . Однако довольно скоро правым пришлось признать иллюзорность своих надежд. Уже осенью 1914 г. в правых газетах появились статьи, полные негодования по поводу потребления народом денатурированного спирта, «киндер-бальзама», политуры, «ханжи» и тому подобных «напитков» . Местами доходило до того, что определенная категория людей, не имевшая возможности достать спиртное, стала потреблять лаки и краски, свободная продажа которых в отдельных регионах империи тут же была запрещена . В итоге, в 1915 г. один из постоянных ораторов фракции правых по данному вопросу, А. П. Вишневский, вынужден был открыто признать, что пьяные в России есть и, по всей видимости, будут, поскольку торговля денатуратом, «одурманивающими квасами» и одеколоном идет бойко. Аптека же, по его словам, и вовсе превратилась в кабак, «где покупают к свадьбам и ко всем пиршествам всевозможные капли, всевозможные настойки, но вовсе не в миниатюрных флакончиках» . Через полгода тот же депутат признал, что пьянство не только не сократилось, а продолжает прогрессировать в самой опасной степени . |
| III. В Санкт-Петербургской духовной академии: XXV курс (1859–1863) Отъезд из Нижнего Новгорода в Петербург имел для меня большее значение, чем для других, в том числе и для моего спутника, Ф. Г. Елеонского . Это был решительный перелом, крутой поворот в моей личной жизни. Живший доселе, со времен младенчества, в семействе, да еще очень замкнутом, не испытавший жизни среди чужих, я чувствовал себя беззащитным птенцом, выпавшим из родного гнезда. Другие мои товарищи, оставлявшие родительские дома на целые учебные годы, для учения в училище и семинарии, не могли и наполовину чувствовать того, что переживал я. Неудивительна поэтому моя растерянность и нервность, сопутствовавшие мне во всё время нашего путешествия и еще более усилившиеся по приезде в холодный во всех смыслах Петербург, всего менее способный успокоительно и живительно подействовать на взбудораженные нервы и захолодевшее сердце. Трогательно простившись с родителями, родными и прекрасным Нижним Новгородом, поехали мы, в начале августа 1859 г., на Самолётском пароходе, вверх по Волге на Ярославль, так как нижегородской дороги тогда еще не было; она только что начинала строиться. На этом пароходе, совершенно неожиданно, оказался у нас еще спутник, студент Пермской семинарии, ехавший также в Петербургскую академию, и так же, как и мы, волонтером, – А. Е. Адриановский. Приехали мы в Ярославль рано утром, на очень короткое время остановились в общей зале одной весьма видной, едва ли не самой лучшей гостиницы этого города, – родины и рассадника русских трактирщиков и трактиров. Здесь, в этой гостинице (Пастухова) мы поражены были множеством сборщиков и сборщиц, в особенности монахов и монахинь, пристававших в общей зале к посетителям с просьбами о пожертвовании. Хотя мы и привыкли в своем Нижнем, в особенности во время ярмарки, к этому зрелищу, но слишком большое количество сборщиков, да еще монашествующих, и притом ранним утром, показалось нам все-таки необычайным. Напившись чаю, отправились отыскивать контору экипажей частного общества «Общественная польза», на которую указали нам на пароходе. В одном из дилижансов этого общества и пришлось нам ехать в Москву, так как и ярославской железной дороги тогда еще не было, не было железного пути и на участке от Троице-Сергиева Посада до Москвы. На этом участке железная дорога открыта была года через два (вероятно, в 1861–1862), гораздо ранее устройства полной линии московско-ярославской железной дороги. Ехали мы в дилижансе от Ярославля до Москвы около двух суток (240 верст), через Ростов, Переяславль, Троице-Сергиев Посад. Когда мы приехали в Посад, несмотря на короткое время остановки, успели, однако, посетить собор, где покоятся мощи преп. Сергия, и посмотреть на Московскую духовную академию, заглянули даже в студенческие комнаты. |
| Протопресвитер В.И. Платонов был женат на дочери протопресвитера И.Д. Никольского Александре Иаковлевне. Скончался о. Платонов в начале 1856 года, на 67 г. своей жизни, прослужив в Успенском соборе 15 лет. Димитрий Петрович Новский с мая 1856 года до средины 1879 года. Сын священника Ярославской епархии. Обучался в Ярославской духовной семинарии, а потом в Московской Духовной Академии, наукам: богословским, философским, словесным, церковной и гражданской истории и математике и языкам: еврейскому, греческому, латинскому и немецкому. По окончании академических наук со степенью магистра, определен в академию на должность бакалавра философских наук, 20 сентября 1824 года. Определен секретарем академической конференции и правления 8 сент. 1828. За особенные успехи в преподавании философских наук, объявлена ему от комиссии духовных училищ благодарность 13 февр. 1828 г. За ревностное прохождение службы в Академии выдано ему денежное награждение в тысячу рублей, 30 августа 1830 г. По увольнении от духовно-училищной службы произведен во священника Замоскворецкого сорока г. Москвы к Никитской, что в Татарской, церкви, 14 окт. 1830 г. Отсюда переведен к Крестовоздвиженской, Никитского сорока, что в Дворянском Институте, церкви, с определением на должность Законоучителя сего Института, 11 марта 1832 г. Переведен Сретенского сорока к Адриановской церкви 6 июня 1834 г. По поручению училищного начальства обозревал Высокопетровское духовное училище в 1834 и 1836 годах. Назначен был членом комитета для поверки действий и отчетности комиссии по построении церкви на Московск. Пятницком кладбище 26 июля 1835 года. За ревностное исполнение возлагавшихся на него поручений награжден набедренником 23 февр. 1836. За внимательные труды по обозрению Высокопетровского духовного училища объявлена ему от училищного начальства благодарность 13 окт. 1836 г. Проходил должность законоучителя в Николевской школе Моск. Благотворит. Общества безмездно с 21 апр. По 9 ноября 1840 г. Определен членом Моск. Дух. Консистории 26 июля 1840 года; благочинным церквей Сретенского сорока г. Москвы 17 янв. 1842 г. Возведен в сан протоиерея 19 июля 1842 г. Утвержден в звании действительного члена конференции Моск. дух. академии 11 ноября 1844 года. |
| Из описания последних трёх бесед видно, что Стерлитамакский народ гораздо грубее и враждебнее к Церкви, чем Помряскинские старообрядцы, Последние, напр., грешили против выработанных приёмов собеседований, говорили все зараз более из-за ревности, ради защиты своих убеждений. Не то в Стерлитамаке. Здесь говор в несколько голосов разом по большей части был только целью заглушить миссионера, не дать ему говорить было приёмом само-обольщённых людей, не ищущих истины, но упорно стоящих во лжи. В виду такого отношения Стерлитамакских староверов, и тон миссионера был иной, чем в Помряскине, тон строгий, настойчивый. Помряскинские старообрядцы относились к слову православного священника с уважением, а раскольники Стерлитамака только с глумлением и смехом. Беседы с такими людьми направлялись поэтому большей частью к внешней цели: сломить упорство, доказать их невежество, их напрасную кичливость перед православными. С Божией помощью цель эта отчасти была достигнута. Единов. свящ. г. Казани Семён Шлеев Миссионерство, секты и раскол (Хроника). Кальнев М. Состояние сектантства в Херсонской епархии и борьба с ним в 1901 г.//Миссионерское обозрение. 1902 г. 5–8. С. 1102–1119 В 1901 году в Херсонской епархии числилось всех сектантов более 6 тысяч, в том числе: штундистов – 5,350, хлыстов – 500, штундо-хлыстов – 160, пашковцев – 62 и скопцов – 29 человек. Всех заражённых сектантами приходов в епархии – 155, а всех пунктов – до 250. Штундисты. Говоря о религиозном состоянии местной штунды, я должен был бы повторить всё сказанное о ней в прошлогодних своих сообщениях, поэтому нахожу возможным дать лишь краткую характеристику штундизма в указанном отношении. Свободное отношение штундистов к источникам христианского вероучения явилось причиной того явления, что у штундистов до сих пор нет определённой догматической системы вероучения, почему часто в одной и той же общине сектантов можно встретить совершенно противоположные верования. Мало того, как справедливо замечает один из окружных миссионеров, от одного и того же сектанта приходится выслушивать мнения, как его, пашковские, толстовские и проч., что приводит, как к конечному результату, только к холодному индифферентизму или полному безверию. „Вот вы ссылаетесь на Писание, – говорит миссионеру о. Соколовскому штундист Фома Буцан, – а между тем оно само себе противоречит. Было время, когда я в новой вере (в штунде) считал грехом в воскресный день в базар ездить, а хозяйка моя – обед готовить и коров доить; чтобы не нарушать воскресного дня, я летом рвал вишни в своём саду не руками, а зубами, а теперь и того, что следует, не соблюдаю“. Один из штундистов сильно заражённого Адриановского прихода предложил купить его (штундиста) для православия... |
| е. никейского, анкирского, неокесарийского, гангрского, антиохийского, лаодикийского и константинопольского или II вселенского), далее каноны сардикские в латинском оригинале, часть актов собора карфагенского 411 г. и несколько других документов, относящихся к североафриканской церкви, затем снова каноны никейские в особой версии и в заключение каноны халкидонские 739 . Сборник, однако, вскоре был переработан и во второй своей редакции получил следующий вид: за предисловием и оглавлением следуют каноны апостольские, затем 165 нумеров (в непрерывающейся нумерации) канонов, принадлежащих семи вышеназванным восточным соборам, затем под особой нумерацией 27 канонов халкидонских, взятых из другой рукописи, далее каноны сардикские и восполненные 740 акты и каноны карфагенского собора 419 г. под заголовком: «synodus apud Carthaginem Africanorum quae constituit canones 138» 741 . Сборником канонов Дионисий не удовольствовался, а составил еще сборник декретов или декреталов римских епископов, какие он мог найти 742 . Время составления сборника канонов падает на последние годы пятого, или на самое начало шестого столетия; сборник декреталов составлен был при преемнике Анастасия II Симмахе (498–514). При папе Ормизде, побуждаемый этим последним, Дионисий Малый еще раз взял на себя труд составления канонического сборника, содержавшего в себе лишь перевод греческих канонов, притом с параллельным изложением греческого текста, так что содержание этого сборника излагалось раздельно по двум столбцами; но от этого сборника сохранилось лишь одно предисловие 743 . С течением времени оба первые сборника Дионисия, т. е. сборник канонов и сборник декреталов, соединены были в одно целое, как интегрирующие составные части канонического свода, из которых последняя при том от времени до времени обогащалась декреталами позднейших после Анастасия II пап. В таком дополненном виде канонический сборник Дионисия был в 774 г. подарен папой Адрианом I королю, позднее императору Карлу Великому, вследствие чего получил название дионисиевско-адриановского кодекса (Dionysio-Hadriana); в 802 г. |
| Миссионер Белов приводит в своём отчете печальный пример вышеуказанного явления среди штундистов. В дер. Анастасиевке миссионеру пришлось посетить дом штундиста Никиты Безобразова. «На этой беседе, пишет г. Белов, особенно поразил нас сын Никиты, парень лет 20-ти. Желая поговорить с ним, я спросил его: был ли он на моих беседах? – Не был, ответил парень, да и нечего ходить на них: этим беседам конца нет. Вы будете утверждать одно, другой ученый – другое, и так без конца. Каждая секта себя оправдывает, а в сущности правды нет нигде». Подобные случаи неверия среди штундистов теперь уже нередки; они являются прямым результатом протестантствующей мысли штундизма, отвергнувшего авторитет Церкви и вместо него поставившего личный произвол в толковании св. Писания. Неудивительно поэтому, что и нравственная жизнь штундистов, кичившихся прежде своею показною святостью чем дальше, тем больше падает; множество всевозможного рода преступлений и случаев нарушения нравственности в их общине нагляднее всего говорит о нравственном саморазложении штундизма. Из многочисленных примеров приведу несколько. В д. Доброй Надежде миссионер не был принят штундистом Кравченко в его дом по случаю рождения его дочерью, девицею, незаконного ребенка. В Адриановском приходе такой же грех случился со штундисткой-вдовой. Недавно, как доносит священник с. Исаевки, о. Зеленкевич, среди штундистов хутора Светоч (название хутора дано самим помещиком, поселившим в нём штундистов) произошло огромное побоище, причиной чему было кровосмешение штундиста Д. П-вки с родною сестрою жены своей, девицею М. Ч-к, дочерью вожака местных штундистов. Вообще случаев незаконного сожительства среди штундистов теперь много. В д. Александровке, того же прихода, штундисты К. и С. Щ-вы уличены в краже лошадей и других воровствах. В г. Николаеве дочь умершего от пьянства штундиста Миронова сидит за воровство в тюрьме, а зять за воровство же со взломом в арестантских ротах. По сообщению священника с. Коммиссаровки, благоприятному настроению православных, в смысле укрепления их в вере православной и отсутствия увлечения штундизмом, много способствует безнравственность местных штундистов: так, один из них – Ив. Ворона заражен пороком пьянства, часто доводящим его до грубого цинизма; другой – Гр. Глущенко осужден в минувшем году одесским окружным судом за разбой, а взрослый сын его уличен в воровстве; А. Черненко пьянствует. Вообще теперь нередко миссионеры видят штундистов, являющихся и на беседы в пьяном виде. Я сам несколько раз лично наблюдал это явление, испытывая от пьяных моих собеседников-сектантов самые грубые дерзости и оскорбления. |
|
|
