Перед судом правды. Третий Рим: возвышение и крушение. Чаемая ... |
 На Всероссийском Земском Соборе не найдут себе места люди с двоящимися мыслями и двойной совестью, не встретят отклика никакие выступления по марксистским, иудейским и масонским подсказкам и шпаргалкам. Все личины тогда спадут. Обманщики и соблазнители все более становятся известны и тут, и там, в России. От всех потребуется яркость и ясность убеждений.
Мы верим: выбравшиеся из беды русские люди сохранят хорошее от прошлого, впитают все полезное новое и пойдут по славному историческому пути. Мы верим: Россия спасется так же, как спаслась триста лет тому назад Святою Церковью и воинством народным. Спасется Верою и Верностью.
О чем страшно, и отрадно вспомнить (Православная жизнь. Джорданвилль, 1967. С. 6–8.) В 1927 г., в Париже, на публичном собрании правого крыла русской эмиграции, поминалось лихом десятилетие преступной февральской революции. Мой большой друг и единомышленник, граф Петр Васильевич Гендриков, недолгое время моряк, потом кавалергард, в момент революции Орловский губернатор, брат фрейлины Их Величеств графини Анастасии Васильевны, самоотверженно пожелавшей сопровождать Царскую Семью в Тобольск и вскоре после Ее гибели убитой большевиками, подчеркнул в своей речи верность Государю вице-адмирала Александра Васильевича Колчака. Последний был единственным из главнокомандующих фронтами [и флотами], который не внял зову генерала М. В. Алексеева просить Государя отречься от Престола. В печати впервые прочел я такое сообщение в статье Н. Кадесникова, напечатанной в журнале «Русское дело» (февраль 1967 г. № 2 98) .
В тридцатых годах князь Сергей Георгиевич Романовский, герцог Лейхтенбергский, пасынок Великого Князя Николая Николаевича, рассказывал мне, что доблестный адмирал Колчак в самом начале смуты отправил его в Тифлис к Великому Князю с предложением, опираясь на командуемые им Кавказские войска и на Черноморский флот, создать контрреволюционное движение.
От себя добавлю, что к этому фронту примкнул бы, конечно, находившийся на юго-западе конный корпус под командой доблестного графа Ф. А. Келлера. Последний, как известно, отказался присягать Временному правительству.
В упомянутом выше журнале Н. Кадесников приводит следующее свидетельство Князя Сергея Георгиевича Романовского: «Волею судеб Белое Дело, иначе говоря – борьба с красной революцией, – для меня лично началась в ночь с 2 на 3 марта 1917 г., когда, вызвав меня на линейный корабль «Георгий Победоносец» (около 2. 30 пополудни) , адм. Колчак преподал мне ряд директив в связи с происшедшим несколько часов тому назад отречением Государя Императора.
Вот основная сущность того, что было мне сказано тогда адм. Колчаком, с которым еще задолго до мартовских событий 17-го года мы говорили о возможностях революционного движения, о его предполагаемых формах и методах с ним решительно бороться: – Я никогда не признаю отречения Государя – оно незаконно и вынужденно. Сегодня же, по готовности миноносца, Вы отправитесь в Батум и Тифлис к Вел. Князю Николаю Николаевичу, который только что вновь назначен Государем Верховным Главнокомандующим, однако... в условиях отсутствующей Верховной Власти, т. к. Государь отрекся от Престола.
Вы так и скажите Вел. Князю, что я этого отречения не признал и никогда не признаю, что я считаю это отречение незаконным и вынужденным!.. Что в этих условиях я предлагаю Вел. Князю военную диктатуру, потому что сегодня только авторитет его имени, опирающийся на реальную силу, может еще остановить революцию, с которой мы обязаны всемерно бороться до полного ее поражения».
Что же ответил послу адмирала Колчака Великий Князь Николай Николаевич? «–Я солдат и подчиняюсь существующей власти, – был ответ Вел. Князя... » В связи с этим не могу не вспомнить и следующее. Приблизительно в 1928 г. Высший Монархический Совет, членом и секретарем которого я состоял, решил издать книгу, в которой разоблачена была бы лже-Анастасия, первая из подобных самозванок, появившаяся в двадцатых годах в Берлине. Решено было, что лучшим выполнителем этого задания будет благороднейший швейцарец Петр Жильяр, хорошо знавший Великих Княжон и отбывший с Царской Семьей в Тобольск. Несколько лет перед тем я познакомился с ним в Лозанне и бывал у него. Когда он прибыл в Париж, мне поручено было держать связь с ним. Намереваясь совершить поездку в Шуаньи к Великому Князю Николаю Николаевичу, он просил меня быть его спутником, как бывавшего в тех местах. Дважды я принят был Великим Князем (второй раз в составе депутации) . Довольно часто я навещал генерала Π. Н. Краснова, жившего в ближайшем городке Сантени. Жильяр в С. -Петербурге преподавал некоторое время французский язык пасынку Великого Князя, вышеупомянутому Князю Сергею Георгиевичу и его сестре. Позднее Великая Княгиня Анастасия Николаевна и рекомендовала Жильяра Государыне Императрице Александре Феодоровне.
На обратном пути Жильяр рассказал мне, как радостно он был встречен Великокняжеской Четой. Особенно растрогал его Великий Князь Николай Николаевич. |
