Из того мира - митрополит Вениамин (Федченков) - читать, скачать |
 Иди, иди потихоньку!
Испуганный отец хватает его, целует... Целует его мама, и бабушка... – Ну, пройди еще! И еще прошел. – Боже Милостивый! Чудо-то какое! Преподобный Серафим! Слава тебе!
Мать тотчас бросилась к монахам и в рыданиях рассказала о чуде. Бросились и люди в номер и увидели мальчика здоровым. Мгновенно по монастырю разнеслось слово: – Чудо! Мальчик пошел!
А его уже знала почти вся обитель. Умиленные со слезами все смотрели на счастливую семью и исцеленного ребенка...
Отслужили благодарственный молебен. Ребенок стоял уже сам. Родителям, однако, нужно было уезжать домой, но монахи теперь просили их пожить: слишком велико было чудо, и великое от него утешение богомольной скорбящей Руси.
Тогда родители согласились оставить на время мальчика с бабушкой в монастыре; на это очень охотно пошел и он сам. Так и сделали.
И вот через каких-нибудь три-четыре недели приехали в монастырь и Ш-кая с докторшей; и они обе своими глазами видели этого ребенка и говорили с ним.
Так совершил преподобный чудо в «свой» день, в день памяти канонизации его. Читая жития святых, очень часто замечаешь, что они особенно щедро раздавали благодатные дары своей милости именно в «свой» день: святой Георгий Победоносец спасает из плена в день праздника своего 47; Илья Пророк посылает дождь 20 июля 48. Часты случаи, когда угодившие Богу люди призываются к вечной радости в дни памяти святых, имена коих они носили, и тому подобное. Поэтому-то православные и молятся особенно усердно в день памяти святых. Поэтому даже простые крестьяне, бывало, ездят в соседние села – «на престол»: они и не знали, как и почему, но сердцем ощущали радость, какую давали святые в «свой» день, даже не по заслугам людей, а по своей любви и благодати Божией.
Между прочим, Ш-кую, когда она приехала в Ниццу, спросили: – Как же она, верующая, и другие христиане служат в учреждениях безбожного правительства? Не приходится ли кривить душою? Она ответила: – И там не все безбожники. А многие из них в душе способны еще возвратиться. Конечно, нужно проявлять иногда исповедничество, особенно когда служишь в государственных учреждениях. Но мы спрашивали своих духовников-старцев; и они нам решительно запретили уходить, а благословили оставаться среди них, чтобы духовно воздействовать на желающих возвратиться к Богу и Церкви, – только нам заповедуется быть кроткими среди них, терпеливыми, любезными. Вот, например, у меня главный начальник был верующим.
А из одного места меня уволили за слишком явное проявление своих религиозных воззрений. Однако узнавшие об этом сослуживцы другого учреждения сочувственно относились ко мне и даже, видя мое спокойствие по поводу допущенной несправедливости, удивлялись и спрашивали: «Как это вы, христиане, можете терпеливо переносить и горе, и бедность, и неправду? Вот мы (неверующие) не снесли бы этого! » – «Так нам заповедует наше Евангелие, и Господь сил дает. А набираемся мы их в Церкви. Попробуйте вы походить; и сами увидите». Кто улыбается. Кто наденет на себя личину неудовольствия. А кто и пойдет тайком. Глядь, после его встречаешь рядом в храме.
Совершенно то же самое мне поведала в Сербии одна очень благочестивая старушка из аристократической семьи, прошедшая очень сложную духовную жизнь. – Нас за это называли «непротивленцами», и «толстовцами», но мы, под руководством духовников наших, не смущались этим, потому что хорошо знали, что иного пути спасения и нас, и России, как только молитвы, кротость и терпение, – нет!
Выкупал угодник Этот рассказ кому-либо может показаться слишком незначительным для такого великого угодника: но человеческие мерки – не Божии; и мы не знаем, на кого что может воздействовать, на одного – важное, на другого – мелочь. Закхей через смешное любопытство влез па смоковницу и спасся ( см. : Лк. 19: 1–10 ) ; а фарисеи и воскресением Лазаря соблазнились и решили убить его и Иисуса ( см. : Ин. 11: 1–53 ) . И апостол Павел говорит: Всем бых вся, да всякия спасу ( ср. : 1Кор. 9: 22 ) . Данный рассказ я получил от очевидца в рукописи 49. И буквально его спишу. «Кажется, в лето объявления войны я с Колей (сын) и учителем его были в Сарове. Долго там прожили. Н. (дочь) с мужем явилась на несколько дней из Москвы.
Все решили купаться в источнике преподобного. Но Федор 50 ни за что не соглашался: он был не то что не верующий, а равнодушный.
Нужно было подходить под струю, и вода обливала. Холодная была. Бассейна еще не было, чтобы окунуться. Бывало, дрожишь, опускаясь по ступенькам. |
