| Глава четвертая Пределы Сибирской епархии к началу XVIII в. Колонизации Сибири со второй половины XVII в. до половины XVIII в. Постройка городов, крепостей, слобод, заводов. Укрепленные линии Западной и Восточной Сибири. Колонизация Приморской области и Камчатки и укрепление их за Русью с постройкой городов. Административное деление Сибири в половине XVIII в. с разделением на провинции и дистрикты. Христианская миссия в Сибири в конце XVII и в XVIII в. Даурская-Забайкальская миссия. Миссионерские труды Тобольского митроп. Филофея-схимонаха Феодора и его сотрудников и продолжателей его дела – в лице иркутских архиереев к половине XVIII в. Камчатская миссия. Постройка храмов в Сибири. Состав и пределы Тобольской епархии в начале XVIII в. Иркутское викариатство. Прикрытие его и присоединение области Иркутского викария к Тобольской епархии. Трудность управления Сибирской епархией одному архиерею. Открытие самостоятельной Иркутской епархии (1727 г.); её состав. Присоединение к ней от Тобольской епархии Илимска и Якутска с их округами. Состав и пределы Тобольской и Иркутской епархий к половине XVIII в. Их постоянство. Неосуществившийся проект открытия Камчатской или Якутской епархий в половине XVIII в. XX Сибирская епархия (Тобольская митрополия) к началу XVIII века представляла собой громадное пространство. В течение XVII в. в своих крайних пределах она успела подойти к естественным границам на севере – к Ледовитому океану, на востоке приблизилась к Великому океану, на юге она сомкнулась с землями, подвластными Китайской Империи – в, так называемой, Даурии. Юго-западная граница Тобольской епархии шла по киргиз-кайсацким и калмыцким степям, примыкавшим к южному Уралу. Уральский хребет на всем своем протяжении составлял естественную западную границу Сибирской епархии почти за весь XVIII-й век. Сибирская епархиальная территория, заключенная в этих границах, раскидывалась во все стороны более, чем на 300 000 квадр. миль. Новые приобретения в XVIII в. увеличили ее еще почти на 50 000 квадр. миль. 378 |
| О. Ю. Тарасов Список черно-белых иллюстраций и цветных таблиц Черно-белые иллюстрации в тексте 1 . В Заволжских лесах. Почтовая открытка. Начало ХХ века. Архив Г.И. Вздорнова, Москва. 2 . Кремль в городе Москве, празднование Вербного воскресенья. Гравюра из книги «Voyage du Adam Olearius». Paris, 1727. Музей книги, РГБ. 3 . Клятва московитов. Гравюра из той же книги. 4 . Сретение иконы Владимирской Богоматери. 30х71. XIX век. ГМЗК. 5 . И.Е. Репин. Крестный ход в Курской губернии. 1880–1883. ГТГ. б. К. Савицкий. Встреча иконы. 1878. ГТГ. 7 . В.Г. Перов. Сельский крестный ход на Пасхе. ГТГ. 8 . Серафим Саронский с житием. Начало ХХ века. ЦМиАР. 9 . «Пожар в соборе Феодора Стратилата в Костроме и сохранение иконы»: перед иконой князя Василия Георгиевича с носвященным собором“ и людьми». Клейма иконы «Богоматерь Феодоровская с чудесами». Первая половина XVIII века. ГМЗК. 10 . Авраамий Галицкий с житием. XVIII век, 56х106,5. ЦМиАР. 11 . Явление чудотворной иконы Рождества Пресвятой Богородицы «Пустынно-Глинской». Литография. Типография Е. И. Фесенко в Одессе. Конец XIX – начало ХХ века. Отдел ИЗО РГБ. 12 . Шествие по воде св. Василия, епископа Муромского. Миниатюра XIX века. Архив автора. 13 . Адриан Пошехонский. Вторая половина ХЖ века. ЦМиАР. 14 . Тихон Калужский. Вторая половина XIX века. 18х14. ЦМиАР. 15 . Никандр Псковский чудотворец. Цветная литография. Типография И. и В. Морозовых. Конец ХХ-начало ХХ века. Отдел ИЗО РГБ. 16 . Явление иконы Богоматери Авраамию Галицкому. Вторая половина XVII века. 32х28. ГМЗК. 17 . Н.С. Матвеев. Пожар. 1891. ГМИР. 18 . Убор Богоматери Казанской, XVII век. ГТГ, собрание П.Д. Корина. 19 . Сравнительная картина символов старого и нового обряда. Вторая половина хек века. мм. 20 . Сравнительная картина символов старого и нового обряда. Конец XVIII – первая половина XIX века. ГМИР. 21 . Никоново мудрование. Миниатюра из «Повести о ерархе нашем Никоне». ОР БАН, ф. 67, ед. хр. 49, л. 51. 22 . Поморские ответы. Фрагмент рукописи с рисунками на полях. ОР РГБ, ф. 17, 28. |
| «Церковь» и «Слово» в богословских воззрениях свт. Филарета Московского и св. Иоанна Кронштадтского Источник Историкам богословской мысли, кажется, не трудно согласиться между собой в том, что две основные проблемы составляют стержень «Синодального богословия» – это проблема существа и границ Церкви и проблема слова. Действительно, XVIII век поставил Русскую Церковь в совершенно новое для нее положение в мире. Все вековые устои ее существования в эту эпоху подверглись если не разрушению, то уж, во всяком случае, сомнению и пересмотру. Светский быт образованного круга вступил в прямое противоречие с бытом церковным; латынь научного богословия провела черту между Писанием и Преданием, государственные структуры вросли в Церковь , духовники лишились главного инструмента своего духовничества – права наложения епитимий, западные учения беспрепятственно вошли в общество – одним словом, необходимо было вполне заново решить: где Церковь ? И этот вопрос, поставленный всем XVIII веком, на протяжении всего XIX стоял как насущный перед церковными и нецерковными авторами: от святителя Филарета до еп. Михаила Грибановского и св. Иоанна Кронштадтского , от свт. Игнатия до сщм. Илариона Троицкого , от Лопухина до Хомякова и участников Религиозно-философских собраний – все так или иначе были озабочены им. Но и проблема слова – слова Писания прежде всего, а в сущности проблема сакральной значимости слова вообще – также постоянно присутствует в духовной жизни русского общества в эти два столетия. XVIII век – век зарождающейся рефлексии русского богословского сознания – в Пролегоменах архиеп. Феофана Прокоповича дает представление о Слове Писания, слове Откровения как своего рода особом «творении» Божием, доступном научному изучению, подобно звездному небу. И хотя замечено, что для Прокоповича Писание служит посредником, заполняющим бездну 1 между Богом и человеком, но, быть может, точнее было бы сказать, что оно только «закрывает собой» эту бездну, ибо, безусловно, для преосвященного Феофана находится всецело на «тварном» ее берегу, ведь иначе невозможно было бы и его научное изучение. |
| Борьба с идеями эпохи (XVIII век) Е. Гергей. История папства За всю свою долгую историю папство, наверное, ни в одном столетии не вступало в столь жесткие противоречия с эпохой, как в век Просвещения, завершившийся Великой французской революцией. В XVIII веке папство было вынуждено все время обороняться; политически - против просвещенных абсолютных монархий, духовно же - против буржуазных идей Просвещения, которые привели рационализм и секуляризацию к окончательному триумфу. Просвещение было идеологией вырывавшейся на авансцену буржуазии. К одному из самых глубоких кризисов религии привело утверждение рационализма, явившегося идейной основой всеобщей секуляризации XVIII века. Под воздействием английского Просвещения (Бэкон, а за ним - Локк и его единомышленники) его философскую систему разработали немецкие философы Лейбниц, Вольф и в первую очередь Кант. Но во Франции Просвещение стало антифеодальной и антиклерикальной мировоззренческо-революционной политической программой. Вольтер - путем завоевания абсолютного авторитета разума, Дидро и энциклопедисты - систематизацией человеческой науки и культуры, Руссо - возвращением человека к природе разрушили до основания средневековое миропонимание и основывающуюся на нем католическую церковную духовно-идеологическую монополию. Мыслители эпохи Просвещения ставили в центр буржуазного мировоззрения природу, человека и человеческую мысль. Поэтому они заявили, что преследование еретиков папской церковью является антигуманным, целибат - противоестественным, а догмы - противоречащими здравому смыслу. Культ разума, характерный для Просвещения, был направлен не против Бога, не против веры, а против искажающего веру института - против церкви. Вольтер говорил: «Если бы Бога не было, его надо было бы выдумать», но в адрес папства и церкви он разразился проклятьем: «Раздавите эту гадину!» Выдающиеся монархи эпохи пытались поставить идеи Просвещения на службу монаршей власти. Фридрих Великий, Иосиф II и императрица Екатерина II опирались на просвещенный рационализм, а не на застывшую на уровне конца средневековья церковь. Они и саму церковь стремились организовать рационально, с тем чтобы она стала органической частью рационализированной государственной машины. |
| Е. Поселянин Предисловие Весь почти восемнадцатый век представляет собой одну из самых тяжких эпох русской истории. То был век полного переустройства решительно почти во всех областях этой жизни. Как часто болезнен бывает чрезмерно быстрый рост организма, так же болезненно было многое в тех коренных, внезапных преобразованиях, которые точно желали искоренить все старое, даже если оно было хорошо, искоренить только лишь оттого, что оно было старое, а на месте этого старого насадить новое, не всегда удачное. В этой погоне за нововведениями были чрезмерные увлечения, преувеличения. Желали освежить религиозную жизнь народа – и ударились в протестантизм; желали усовершенствовать монашество – и чуть было не разрушили его. Но, славу Богу, время и жизнь – жизнь, мудрый, осторожный врач, исторических заблуждений и ошибок – исправили все, что непрочного, скороспелого было в реформах XVIII века. И, если мы сравним время Феофана – эту эпоху доносов, судов над архиереями, погибавшими в ссылках и казематах, – с эпохой Платона, стоящего на рубеже XVIII и XIX веков: несмотря на то, что и при нем были недочеты в положении церкви, – мы будем удивлены чрезвычайной разницей между настроениями и, так сказать, колоритами обеих эпох. В первой – общая смятенность, подавленность, страх; во второй – тишина и спокойствие. В тесных рамках настоящей книги мы рассмотрим выдающиеся события в русской духовной жизни XVIII века и помянем труды тех подвижников веры и просвещения духовного, чьи руки спасли Россию от великой, угрожавшей ей опасности умаления в ней праотеческой веры, и вывели из бурь корабль русской Церкви с нерастраченным Ее сокровищами – всей полнотой и истиной православия. Глава I. Религиозные воззрения Петра Великого – Недовольство приверженцев старины – Последний патриарх Адриан – Переходное время – Монастырский приказ – Местоблюститель Стефан Яворский и его стояние за православие Последний патриарх московский Адриан был человек старого склада, со столь неподвижными убеждениями, что никак не мог сочувствовать деятельности Петра, страстной рукой увлекавшего Россию по пути реформ. |
| О монашестве в Малороссии в XVIII веке в контексте секулярной политики российских императоров В. В. Верещагин. «Великая церковь Киево-Печерской лавры» (1905) XVIII век стал временем коренных изменений всего строя жизни русского общества, в том числе и в церковной сфере. Император Петр I упразднил патриаршество и ввел синодальную систему управления Русской Церковью по протестантскому образцу. Свое отношение к монашеству Петр I высказал в одном из указов в самом конце своей жизни . Монашество, как и всю Русскую Церковь, Петр решил максимально возможно употребить для службы Российскому государству. С этой целью он издал ряд ограничительных указов. Преемники, а точнее преемницы, Петра I на всероссийском престоле императрицы Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна и Екатерина II с большей или меньшей интенсивностью проводили секулярную государственную политику как по отношению ко всей Русской Церкви, так, в частности, и по отношению к монастырям и монашеству. История русского монашества к этому времени насчитывала уже восемь столетий. По всей Руси были основаны сотни монастырей, в которых просияли подвигами добродетельной жизни тысячи известных и безвестных подвижников. Святая киевская земля не только хранит память о крещении русского народа, но также является и колыбелью русского монашества. В XVIII веке административное устройство Российской империи было весьма неоднородным. Малороссия почти на протяжении всего XVIII столетия имела особенности в управлении, хозяйстве, культурной и церковной жизни. Если в государственном отношении левобережная Украина вошла в Московское царство в 1654 году, то в церковном отношении воссоединение Киевской митрополии с Москвой произошло несколькими десятилетиями позже – в 1687 году. Однако еще целое столетие уже внутри Российского государства церковная жизнь Малороссии определялась не только культурными, но и законодательными особенностями. В данной статье будет рассмотрено законодательное регулирование монашества в Малороссии по сравнению с Великороссией, освещены вопросы поступления в монастырь и принятия пострига. |
| Введение Часть I. На пороге философии Глава I. До эпохи Петра Великого Глава II. XVIII век. Перелом в церковном сознании. Философия Г.С. Сковороды Глава III. Начало светской культуры в России. Философское движение в России в XVIII веке Часть II. XIX век Глава I. Философия в высших школах и её судьбы. Мистицизм начала XIX века. Раннее шеллингианство. Новый гуманизм Глава II. «Архивные юноши». Д.В. Веневитинов, кн. В.Ф. Одоевский, П.Я. Чаадаев Глава III. Возврат к церковному мировоззрению. Н.В. Гоголь. Начало «славянофильства». А.С. Хомяков Глава IV. И.В. Киреевский, Ю.Ф. Самарин, К.С. Аксаков Глава V. Гегельянские кружки. Н.В. Станкевич, М.А. Бакунин, В.Г. Белинский Глава VI. А.И. Герцен Глава VII. Философское движение в высших Духовных школах в первой половине XIX века. Голубинский, Сидонский, Карпов, Авсенев, Гогоцкий, Юркевич и др.) Глава VIII. Перелом в русской жизни (эпоха Александра II). Начатки позитивизма и материализма в русской философии (Чернышевский и его последователи). Дальнейшая эволюция радикализма в 70-е годы. (Н.В. Чайковский и «Богочеловеки») Глава IX. Полупозитивизм в русской философии XIX века. К.Д. Кавелин, П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, Н.К. Кареев Глава X. Преодоление секулярной установки на почве натурализма и позитивизма. Н.И. Пирогов, Л.Н. Толстой Глава XI. «Почвенники». Аполлон Григорьев. Н.Н. Страхов. Ф.М. Достоевский Глава XII. К. Леонтьев, В.В. Розанов Часть III. Период систем Глава I. Общие замечания. Владимир Соловьев Глава II. Владимир Соловьев (продолжение) Глава III. В.Д. Кудрявцев. Архиепископ Никанор Глава IV. Несмелов. Тареев. Каринский. Мит. Антоний Глава V. Н.Ф. Федоров Глава VI. Позднейшие гегельянцы. Чичерин, Дебольский, Бакунин Глава VII. Неолейбницианство в русской философии. Козлов, Аскольдов, Лопатин, Лосский Глава VIII. Неокантианство в русской философии. Введенский, Лапшин, Челпанов, Гессен, Гурвич, Яковенко, Степун Глава IX. Новейший позитивизм в России и поиски «научной философии». Лесевич, Грот и др., Вернадский, Мечников, dii minores. Часть IV. XX век Глава I. Общие черты последнего периода русской жизни. Материализм. Неомарксизм. Плеханов, Богданов, Ленин, т. наз. «советская философия» Глава II. Религиозно-философское возрождение в XX в. в России. Мережковский и его группа. Религиозный неоромантизм (Бердяев). Иррационализм (Шестов) Глава III. Кн. С. и Е. Трубецкие Глава IV. Метафизика на основе трансцендентализма. Спир, Вышеславцев, Струве, Новгородцев, философские искания И.А. Ильина. Гуссерлианцы (Шпет, Лосев) Глава V. Метафизика всеединства, а) системы А.П. Карсавина и С.Л. Франка Глава VI. Метафизика всеединства, б) о. П. Флоренский и о. С. Булгаков Приложение Заключение |
| Закрыть itemscope itemtype="" > «Внешние силы пытаются противопоставить интеллигенцию Церкви» Анатолий Степанов о визите петербургских писателей-публицистов в Петрозаводскую митрополию 15.09.2015 1417 Время на чтение 7 минут 11-12 сентября делегация петербургских писателей-публицистов в составе секретаря правления Союза писателей России Николая Коняева, главного редактора литературного журнала «Родная Ладога» Андрея Реброва и главного редактора «Русской народной линии» Анатолия Степанова посетила Петрозаводск. Об итогах поездки и своих впечатлениях рассказывает главный редактор РНЛ Анатолий Степанов : Мы поехали в Петрозаводск по приглашению правящего архиерея митрополита Петрозаводского и Карельского Константина (Горянова). Я впервые был в Петрозаводске и некоторой неожиданностью стало понимание того факта, что наши города Санкт-Петербург и Петрозаводск очень многое роднит. Конечно, прежде всего, тот факт, что оба города были основаны великим русским Императором Петром Алексеевичем, что нашло отражение в самих названиях. Но не только имя Петра Великого является общим. Как оказалось, два наших города связаны еще и именем святого благоверного князя Александра Невского, чьи мощи пребывают в Александро-Невской лавре, а кафедральный собор Петрозаводска носит его имя. Связано это было с тем, что Петрозаводск в свое время посетил Император Александр I, и в память его посещения был построен собор в честь его небесного покровителя – святого князя Александра Невского. Поэтому наша поездка была приурочена ко дню памяти великого русского государственного деятеля, великого русского святого князя Александра Невского. Как выяснилось, еще один важный штрих, который свидетельствует о глубинном родстве городов, связан с двумя святыми. В XVIII веке Петербург просиял святой блаженной Ксенией Петербургской. XVIII век – тяжелый век в нашей истории, время отхода от Православия значительных слоев элиты, распространение всевозможных пагубных течений среди интеллигенции. И в это время в Петербурге явлена была святая Ксения, просиявшая забытым подвигом юродства, блаженства. Но оказывается, в XVIII веке и в Петрозаводске был святой блаженный Фаддей Петрозаводский, который пока является месточтимым святым Карельской епархии и мощи которого, к сожалению, пребывают под спудом, находятся на месте разрушенного в безбожные послереволюционные времена кафедрального собора. |
| Игумен Силуан (Туманов) прочитал лекцию о Божественной литургии февраля 2018 Докладчик назвал два стереотипа, которые не выдерживают проверку фактами: утверждение о неизменности церковного обряда в течение веков и мнение, что до революции 1917 года богослужебная жизнь Русской Церкви была более " правильной " и каноничной. В строе богослужения на протяжении истории Церкви происходят те или иные изменения, причем часто - без соборных решений, стихийно. В качестве примера был приведен феномен изменения цвета богослужебных одежд на отпеваниях и панихидах в ХХ веке. С XVIII века, с похорон императора Петра II, и до середины ХХ века погребальные богослужения совершались в черных одеждах - в этом прослеживалось влияние католицизма, поскольку основная тема молитв и песнопений на католическом погребальном богослужении - грехи человека и Страшный Суд. Но в православном богослужении главная тема - грядущее воскресение мертвых, пасхальная надежда. Во второй половине ХХ века Русская Православная Церковь без всяких циркуляров перешла на белый цвет богослужебных одежд при всех погребальных и заупокойных службах. " Все перемены должны быть обусловлены внутренним развитием, внутренним состоянием паствы и пастырей. Поэтому странными, например, выглядят пожелания: " Давайте вернемся в первый век, век апостольской простоты! " Нет, не " давайте " . Простота - это не скудость внешних форм, а состояние духа. Первый век был молодостью нашей Церкви. Мы не можем собственной волей снова стать молодыми, а если попробуем влезть в одежду, которую носили в детстве, будем выглядеть комично " , - сказал докладчик. По мысли отца Силуана, на протяжении истории человечества большинство текстов и произведений искусства решает проблему двойного одиночества: одиночества среди людей и разрыва отношений с Богом. Проблема одиночества решается не так легко, а проблема богообщения - гораздо сложнее, ведь легко принять за Бога то, что Богом не является. Человек движется вслепую, руководствуясь памятью об утраченном рае, смутными религиозными интуициями. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 13 голосов: 4.9 из 5) Оглавление Предисловие В тесных рамках настоящей книги мы рассмотрим выдающиеся события в русской духовной жизни ΧVIIΙ века и помянем труды тех деятелей веры и просвещения духовного, чьи руки спасли Россию от великой, угрожавшей ей опасности умаления в ней праотеческой веры, и вывели из бурь корабль Русской Церкви с нерастраченным Ее сокровищем — всей полнотой и истиной православия. В этот же труд включены и жизнеописания славнейших подвижников благочестия за 18й век, соответствующие по содержанию моей книге «Русские подвижники 19-го века». Кроме жизнеописаний подвижников, главнейшими пособиями при составлении этой книги послужили труды гг. Чистовича Феофан Прокопович и его время , Шляпкина Св. Димитрий Ростовский и Знаменского, о Русской Церкви в эпоху Екатерины II. Весь почти восемнадцатый век представляет собою одну из самых сложных эпох русской истории. То был век полного переустройства решительно почти во всех областях этой жизни. Как часто болезнен бывает чрезмерно быстрый рост организма, так же болезненно было многое в тех коренных внезапных преобразованиях, которыми точно желали искоренить все старое, даже если оно было хорошо, искоренить только лишь оттого, что оно было старое, а на месте этого старого насадить новое, не всегда удачное. В этой погоне за нововведениями было немало неудачного и преувеличенного. Желали освежить религиозную жизнь народа — и ударились в протестантизм; желали усовершенствовать монашество — и чуть было не разрушили его. Но, славу Богу, время и жизнь — жизнь, мудрый, осторожный врач исторических заблуждений и ошибок — исправили все, что непрочного, скороспелого было в реформах XVIII beka. И, если мы сравним время Феофана — эту эпоху доносов, судов над архиереями, погибавшими в ссылках и казематах, — с эпохой Платона, стоящего на рубеже ΧVΙΙΙ и XIX веков: несмотря на то, что и при нем были недочеты в положении церкви, — мы будем удивлены чрезвычайной разницей между настроениями и, так сказать, колоритами обеих эпох. В первой — общая смятенность, подавленность, страх; во второй — тишина и спокойствие. |
|
|
