| В.В. Петров. «Максим Исповедник: онтология и метод в византийской философии VII в.»; Рос. акад. наук, Ин-т философии. М.: ИФРАН, 2007 В.В. Петров. «Трансформация античной онтологии у пс-Дионисия и Максима Исповедника». XIX ежегодная богословская конференция. ПСТГУ. Материалы. Том I. Стр.16-25. Мы благодарны Григорию Беневичу и Аркадию Шуфрину за обсуждение терминологии прп. Максима Исповедника в Трудности 41. Здесь и далее ссылки на «О трудности 41» даются в переводе С.В.Месяц. «О различных трудных местах у святых Григория и Дионисия. Затруднение XLI» (фрагмент 1304D-1313B), в сб. Космос и Душа, с. 280-286. Другие собрания глав «О трудностях к Иоанну» (PG91, 1061-1418) даются в переводе архимандрита Нектария. – «О различных недоумениях у святых Григория и Дионисия (Амбигвы)». Перевод с греческого и примечания архимандрита Нектария. – М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2006. Прп. Максим Исповедник. Главы о богословии и о домостроительстве воплощения Сына Божия. 1.48 в переводе А.И.Сидорова./Творения прп. Максима Исповедника. Книга 1./М.: «Мартис», 1993. Перевод Фокина: «ипостась всего сотворенного имеет пять разделений. По их словам, первое из них – то, которое отделяет от Нетварной природы тварную природу в целом, получившую бытие через творение [буквально «через возникновение»] »./Преподобный. Максим Исповедник. «О РАЗЛИЧНЫХ ТРУДНЫХ МЕСТАХ (АПОРИЯХ)». 103-я апория./«Богословский сборник Свято-Тихоновского института» (М., 2003. С. 128-136). по изданию: MAXIMOU TOU OMOLOGHTOU PERI DIAFORWN APORIWN/FILOKALIA TWN NHPTIKWN KAI ASKHTIKWN, 14D. QESSALONIKH, 1992. S. 424-437. Перевод арх. Нектария: «говорят, что бытие (πστασις) всего сотворенного объемлется пятью различиями, из которых первым называют то, которое разделяет нетварное естество от вообще [всякого] тварного и приявшего бытие от сотворения».//Преподобный Максим Исповедник. О различных недоумениях у святых Григория и Дионисия (Амбигвы). — М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2006. |
| Περ δια φρων πρων: Проблема титула и рубрикации Трудностей Максим Исповедник написал две работы, посвященные истолкованию трудных мест в сочинениях Григория Богослова и Дионисия Ареопагита . Каждая из работ представляет собой собрание глав, в которых Максим комментирует те или иные строки Григория и, гораздо реже, Дионисия. Комментарием работы Максима могут быть названы лишь с большой долей условности. Во многих случаях это свободное рассуждение на тему тех или иных строк Григория или Дионисия, имеющее собственную логику и далекое от исходного контекста цитаты. Собрание глав, адресованное Иоанну, архиепископу Кизикийскому (О трудностях к Иоанну, PG91, 1061–1418), создано Максимом в 628–630 гг., тогда как собрание глав, адресованное наставнику Фоме (О трудностях к Фоме, PG 91, 1031–1060), было закончено в 634 г. или несколько позже 496 . В настоящее время имеется критическое издание Трудностей к Фоме, но для Трудностей к Иоанну мы по-прежнему должны обращаться к тексту, изданному в Патрологии Миня. Проблема состоит в том, что у Миня оба сочинения напечатаны под общим титулом – О трудных местах у свв, Григория [Богослова] и Дионисия [Ареопагита]. При этом хронологически более поздние Трудности к Фоме помещены перед Трудностями к Иоанну, что вызвано тем, что Франц Олер (Ohler), издавший оба текста в 1857 г., рассматривал их как единый корпус, а в Патрологии Миня (1860 г.) его издание воспроизводится без изменений (включая ошибочный титул Ambiguorum liber). Основу для подобного слияния предоставляет рукописная традиция. Хотя некоторые манускрипты содержат только О трудностях к Фоме 497 , а другие – только О трудностях к Иоанну 498 , чаще всего в рукописи присутствуют оба сочинения. Как следствие, в большинстве случаев заглавие второго опускалось и на обе работы распространялся титул, принадлежащий лишь первой из них – περ διαφορν πορν τν γων Διονυσου κα Γρηγορου πρς Θωμ ν τν γιασμνον. И это при том, что формально «трудные места из Дионисия» комментируются только в Трудностях к Фоме, тогда как в Трудностях к Иоанну толкуются только «затруднения из Григория» 499 . Тем не менее оглавления ( πνακες) некоторых рукописей четко различают эти «книги» 500 . |
| Рассказ о восстании в Новгороде в 1418 году Подготовка текста и комментарии Я. С. Лурье, перевод В. В. Колесова Рассказ ο восстании 1418 г. в Новгороде восходит в летописании κ Новгородской первой летописи младшего извода. Из этой летописи он, очевидно, был заимствован в Новгородско-Софийский свод – протограф Новгородской четвертой и Софийской первой летописей; κ Софийской первой летописи восходит рассказ великокняжеского свода начала 70-х гг. XV в. (Никаноровская и Вологодско-Пермская летописи). Московский свод 1479 г., составленный после окончательного присоединения Новгорода и отмены новгородских вольностей, совсем выпустил рассказ ο восстании 1418 г. Социальный характер восстания 1418 г. особенно ясно подчеркнут в Софийской первой летописи: «...сташа чернь с одной стороны, а с другую – бояре»; вместе с тем восстание это отражало и традиционный для Новгорода антагонизм между Торговой (где собиралось вече) и Софийской сторонами. Ср.: Бернадский В. Н. Новгород и Новгородская земля в XV в. М.–Л., 1961, с. 178–180, 190–199; Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV веках. М., 1960, с. 737–739; Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 1962, с. 251–257. Рассказ ο восстании 1418 г. публикуется по Комиссионному списку Новгородской первой летописи младшего извода – ФИРИ, ф. 11 (собр. Археографической комиссии), 240, лл. 249–250 об. с исправлениями по Академическому списку той же летописи – БРАН, 17. 8. 36. В год 6926 (1418) . Предзнаменование было в церкви святой мученицы Анастасии: шла от иконы Покрова святой Богородицы словно кровь по обе стороны с риз ее – месяца апреля в девятнадцатый день. И в тот же месяц случилось такое в Новгороде наущением дьявольским: человек один – Степанко – схватил боярина Данилу Ивановича, Божина внука, и, держа, кричал людям: «Да, государи мои, помогите же мне таково расправиться со злодеем этим!» Люди же, услыхав его крики, протащили боярина, словно злодея, до веча и избили его чуть не до смерти, а потом, сведя с веча, сбросили его с моста. |
| Как выяснил Б. М. Клосс, Епифаний Премудрый скончался вскоре после начала работы над «Житием» Сергия. Исследователь относит его кончину к концу 1418–1419 г. Основанием для этого послужил список погребенных в Троице-Сергиевой лавре, составители которого отметили, что Епифаний умер «около 1420 г.» 3 . Историк соотнес это указание со свидетельством древнейшего пергаменного Троицкого синодика 1575 г. В его начальной части записаны три Епифания, один из которых – несомненно Епифаний Премудрый . Затем в этом источнике отмечено имя княгини Анастасии, супруги князя Константина Дмитриевича, о которой из летописи известно, что она скончалась в октябре 6927 г. 4 При мартовском летоисчислении это дает октябрь 1419 г., при сентябрьском стиле – октябрь 1418 г. Поскольку Епифаний Премудрый скончался ранее княгини Анастасии, его смерть следует отнести ко времени до октября 1418 г. или до октября 1419 г. 5 Но первая из этих двух дат отпадает по той причине, что Епифаний приступил к написанию «Жития» Сергия только в октябре 1418 г. (в предисловии к нему агиограф сообщает, что после смерти Сергия прошло уже 26 лет, т.е. подразумевается дата 25 сентября 1418 г.). Таким образом выясняется, что Епифаний Премудрый скончался в промежуток между октябрем 1418 г. и октябрем 1419 г. Мы имеем возможность уточнить дату смерти Епифания, благодаря тому, что его имя упоминается в рукописных святцах в числе «русских святых и вообще особенно богоугодно поживших», но официально не канонизированных Церковью . В частности, по данным архиепископа Сергия (Спасского) , оно встречается в составленной в конце XVII – начале XVIII в. книге «Описание о российских святых», неизвестный автор которой расположил памяти русских святых не по месяцам, а по городам и областям Российского царства. Другая рукопись, содержащая имена русских святых, была составлена во второй половине XVII в. в Троице-Сергиевом монастыре и поэтому богата памятями учеников Сергия Радонежского. Изложение в ней идет не по городам, как в первой, а по дням года. Оба этих памятника называют днем памяти Епифания 12 мая. Архиепископ Сергий в своей работе также пользовался выписками из рукописных святцев конца XVII в., присланных ему жителем Ростова Н. А. Кайдаловым. Их оригинал сгорел в пожар 7 мая 1868 г. в Ростове, но выписки, сделанные из них, полны. В них внесено немало неканонизированных русских святых, в том числе и Епифаний Премудрый . Днем памяти, а следовательно, и кончины Епифания в них названо 14 июня 6 . Учитывая, что Епифаний Премудрый , судя по всему, происходил из Ростова, а также то, что 12 мая отмечается память св. Епифания Кипрского , соименного Епифанию Премудрому , становится понятным, что точная дата кончины агиографа содержится в источнике ростовского происхождения. На основании этого, зная год смерти Епифания, можно с достаточной степенью уверенности полагать, что Епифаний Премудрый скончался 14 июня 1419 г. |
| (по Ларше), 634–640 г.г. (по Шервуду); ТР 7 (PG 91 69–89), 640–642 гг.; ТР 20; ТР 14 (PG 91 152–153), 640–643 гг. (датировка гипотетична); Письмо к Фалассию (сохранился только отрывок в переводе Анастасия Библиотекаря; Mansi X, 677–678 – PL 129 583–586; ТР 8 (PG 91 89–112), 640 г. (датировка гипотетична); ТР24 (PG91,268–269), 640 г.; ТР25 (PG91 269–273), 640 г.; ТР 6(PG 91 65–69); ТР 26 (PG 91 276–280), 640 г. (датировка гипотетична); Ер 12, 641 г.; ТР 16 (PG 91 184–212), после 643 г. (датировка гипотетична); ТР 19 (PG 91 216–228); ТР 12 (PG 91 141–146), 643–644 гг.; ТР27 (PG 91 280–285), 640–646 гг. 41 Издание Экфесиса императором придавало ему статус более высокий, чем Псифосу, изданному патриархом. Впрочем, по версии, которую выдвинул Максим, сам император снял с себя ответственность за Экфесис, переложив ее на церковные власти. В письме, адресованном папе Иоанну IV, он, по словам Максима, писал: «Когда я вернулся с Востока, [Сергий] попросил меня подписать и издать его» (RM 9). Как бы то ни было, Экфесис не был отменен при жизни Ираклия, и в деяниях Латеранского собора фигурирует как Экфесис Ираклия. Экфесис был одобрен через месяц после своего издания на Константинопольском соборе, проведенном в 638 г. патриархом Сергием. После своего вступления на кафедру Пирр созвал следующий собор, который его утвердил (Mansi X, 674D-680A, 999–1003). ? 44 Здесь следует отметить, что, хотя впервые тезис «ни одна, ни две энергии, но одна воля» появляется в первом послании папы Гонория патриарху Сергию, Гонорий во втором послании этот тезис уже не выдвигает, но придерживается позиции Псифоса: «Мы не должны утверждать ни одного, ни двух действий», к чему добавляет формулу папы Льва: «То и другое естество... действовало и производило каждое в общении с другим» (Деян. Т. IV. С. 195). Итак, если Сергий отошел от Псифоса в сторону антидиофелитства (для обоснования которого он воспользовался формулой Гонория), то Гонорий, напротив, отказался от своей же формулы «одна воля» и попытался увязать Псифос с традиционным римским богословием. |
| Сначала (в 1414–1418 гг.) на основе византийских хроник Георгия Амартола и Иоанна Малалы и других источников была составлена всемирно-историческая компиляция, включающая также статьи о походах русских князей (Олега и Игоря) на Византию; изложение завершается перечнем византийских императоров, доведенным до Мануила Палеолога (1391–1425 гг.). В литературе памятник получил название Летописца Еллинского и Римского (второго вида) и представляет первый, еще довольно осторожный опыт включения Русской истории во всемирно-исторический процесс. Показателен выбор русских статей для всемирной Хроники: это победоносные походы Олега и Игоря на Царьград в первой половине X в., а в рассказе о царствовании Алексея Дуки Мурцуфла вставлена обширная русская Повесть о взятии Константинополя крестоносцами в 1204 г. Очевидны мотивы, руководившие авторами Еллинского летописца: поставить Русь в равное положение с Византией, показать, что и в давние времена русские князья совершали победоносные походы на Царьград, плачевное же состояние империи (очевидное для современников Мануила Палеолога) подчеркивалось напоминанием о разгроме византийской столицы крестоносцами в 1204 г. и длительном пребывании ее под владычеством «фрягов». В более ранней работе мне удалось показать, что в Еллинском летописце 2-го вида были использованы Троицкая летопись, Хронограф по великому изложению и новгородский источник (сходный с Новгородской I летописью), причем именно в том сочетании, который проявился в тексте Общерусского свода – протографа Софийской I и Новгородской IV летописей 220 . Составление Еллинского летописца явно предшествовало работе над Общерусским сводом (который я теперь датирую 1418 г.) 221 , поскольку хронология последнего исправлена на основании других данных 222 . Вообще же использование одних и тех источников в Еллинском летописце и Своде 1418 г. сближает время создания обоих памятников (ограничивая его снизу 1414 годом, когда уже существовала Троицкая летопись). Свод митрополита Фотия 1418 г. |
| То обстоятельство, что Г. прибыл на Собор в Констанц лишь 2 года спустя после его созыва и своего возведения на митрополичью кафедру, свидетельствует, что решение об этой поездке было принято после длительных споров о том, на каких условиях западнорус. духовенство согласится участвовать в Соборе. В письме папе Мартину V от 1 янв. 1418 г. польск. кор. Владислав (Ягайло), извещая понтифика о выезде митрополита на Собор, употреблял очень осторожные формулировки о целях поездки: Г. едет, чтобы предложить и обсудить возможные пути и способы соединения своей паствы с католич. Церковью (Codex epistolaris Vitoldi. 1882. Append. S. 1030). Ранее в послании отцам Собора Владислав и Витовт писали, что правосл. духовенство противится этому соединению, т. к. не желает вторичного крещения ( Monczak J. Florentine Ecumenism in the Kyivan Church. R., 1987. P. 154, 156). 18 янв. 1418 г. Г. со свитой прибыл в Констанц ( Richental. S. 133, 136; Acta Concilii. 1923. P. 164) и 25 февр. был торжественно принят папой Мартином V, перед к-рым в присутствии имп. Сигизмунда I произнес приветственную речь. Источники не сообщают, было ли Г. произнесено «Слово похвальное...», обращенное к отцам Собора. Можно считать установленным, что с идеей заключения локальной унии Г. не выступал ни перед папой, ни перед Собором ( Първев Г. , Банев К. Срещата на Григорий Цамблак с папа Мартин V на Събора в Констанц през 1418 г.//ИП. 1982. 8. С. 124; ср.: Lewicki A. Sprawa unii kocielnej za Jagiey//Kwartalnik historyczny. 1897. S. 334-335). На это косвенно указывает и отсутствие обвинений Г. в приверженности унии в рус. источниках (напротив, летописный рассказ, помещенный под 1417 во мн. сводах, рисует его горячим ревнителем Православия, призывающим вел. кн. Витовта оставить «лятскую веру» - ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. С. 418; Т. 27. С. 267-268, 341-342; др. летописи), и включение его исповедания веры в великорус. рукописи (вплоть до Великих Миней Четьих). Под 1418 г., не называя точной даты, летописи сообщают о возвращении митрополита в Литву (ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. С. 426; Т. 25. С. 244). Хроника Рихенталя свидетельствует, что все «духовные и светские господа из Королевства Польши, Литвы и Руси» уехали из Констанца после закрытия Собора, к-рое состоялось 23 апр. ( Richental. 1882. S. 150). О дальнейших примерно полутора годах жизни Г. источники молчат. |
| 1979. Vol. 40. N 3. P. 495-509; Alberigo G. Chiesa conciliare: Identità e significato del conciliarismo. Brescia, 1981; Izbicki Th. M. Papalist Reactions to the Council of Constance: Juan de Torquemada to the Present//Church History. 1986. Vol. 55. N 1. P. 7-20; Kohlschein F. Die älteste deutsche Beschreibung der orthodoxen Liturgie in der Chronik des Ulrich von Richental über das Konzil von Konstanz//AfLW. 1987. Bd. 29. S. 234-241; Stump P. H. The Official Acta of the Council of Constance in the Edition of Mansi//The Two Laws: Studies in Medieval Legal History Dedicated to S. Kuttner/Ed. L. Mayali, S. A. J. Tibbetts. Wash., 1990. P. 221-239; idem. The Reforms of the Council of Constance (1414-1418). Leiden; N. Y., 1994; idem. The Council of Constance (1414-1418) and the End of the Schism//A Companion to the Great Western Schism (1378-1417)/Ed. J. Rollo-Koster, Th. M. Izbicki. Leiden, 2009. P. 395-442; Helmrath J. Reform als Thema der Konzilien des Spätmittelalters//Christian Unity: The Council of Ferrara-Florence 1438/39-1989/Ed. G. Alberigo. Leuven, 1991. P. 75-152; idem. Theorie und Praxis der Kirchenreform im Spätmittelalter//Rottenburger Jb. f. Kirchengeschichte. Sigmaringen, 1992. Bd. 11. S. 41-70; Frenken A. Die Erforschung des Konstanzer Konzils (1414-1418) in der letzen 100 Jahren. Paderborn, 1995. (AHC; 25); idem. Die Quellen des Konstanzer Konzils in den Sammlungen des 17. und 18. Jh.//AHC. 1998. Bd. 30. S. 416-439; idem. Theologischer Sachverstand in der Auseinandersetzung um aktuelle und grundsätzliche Fragen: Der Rückgriff der Konstanzer facultas theologica auf die Heilige Schrift, die Kirchenväter und die alten Konzilien//I Padri e le scuole teologiche nei concili: Atti del VII Simposio Intern. d. Facoltà di Teologia, Roma, 6-7 marzo 2003/Ed. J. Grohe. Vat., 2006. P. 365-383; idem. Gelehrte auf dem Konzil: Fallstudien zur Bedeutung und Wirksamkeit der Universitätsangehörigen auf dem Konstanzer Konzil//Die Konzilien von Pisa (1409), Konstanz (1414-1418) und Basel (1431-1449)/Hrsg. |
| Новым папой стал авторитетный римский кардинал Отто Колонна, принявший имя Мартина V (1417-1431). Член влиятельнейшего и богатого римского рода, он в свое время входил в окружение Иоанна XXIII, но на соборе кардинал Колонна не играл ведущей роли. Возможно, этим он и обязан своему избранию. Скорее всего, он выдвинулся как защитник чистоты католической веры. По просьбе инквизиции именно им производилось расследование книг Уиклифа и Гуса, и его строгая последовательность в значительной степени обусловила трагедию Гуса. Коронация Мартина V проводилась в Мюнстере. Этот акт заслуживает внимания хотя бы потому, что происходивший из древнего римского рода Колонна был единственным римским папой, которого короновали на земле Германии. За сто лет до выступления Мартина Лютера папа проехал по улицам немецкого города, и по обе стороны от него, держа под уздцы белого лошака, шествовали римский король Сигизмунд и курфюрст Бранденбургский. После своего избрания Мартин V ловко и энергично взялся за обезоруживание собора. Он настолько рьяно выполнил второй пункт программы собора по отмежеванию от догматических неурядиц, что досконально раскритиковал учения Уиклифа и Гуса и сожжением на костре Гуса показал назидательный пример уничтожительной борьбы с ними. Гус пошел на смерть как мученик, но собор не только не положил этим конец распространению ереси, но, наоборот, еще больше раздул ее пламя. Мартин V покончил с этим вопросом в своей булле от 12 марта 1418 года, объявив последователей учения Уиклифа и Гуса еретиками. Собор не осуществил программу, затрагивающую коренные причины всех бед, не провел реформу церкви. Вместо реформистских мероприятий вселенского масштаба папа заключил соглашения, компромиссы с отдельными нациями (таковы, например, германский и английский конкордаты). 22 апреля 1418 года папа закрыл собор, не утвердив его декреты. Этого он не сделал уже хотя бы потому, что собор этого не требовал: согласно конциляристской концепции, решения вселенского собора действительны и без папского утверждения. Папе Мартину V, получившему вселенское признание в церкви, было нелегко определить место своей резиденции. Рим почти полностью обезлюдел. В Церковном государстве власть была в руках рыцарей-грабителей. Французы вновь заманивали папу в Авиньон, а Сигизмунд хотел бы, чтобы папа обосновал курию в каком-либо германском городе - в Базеле, Майнце или Страсбурге. Однако Мартин V ясно видел и понимал, что если он хочет действовать самостоятельно, то не должен принимать ни одно из приглашений, а должен вернуться в Италию, по возможности в Рим. Ссылки по теме Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла © Православная Энциклопедия, 2001–2024. Все права защищены © Сделано в Stack Group , 2008–2024 |
| (...) кто бы то ни был любого происхождения, статуса и достоинства, даже и папского, кто не подчинится мандатам, статутам, постановлениям или указаниям настоящего святого собора или любого иного законно собранного Вселенского собора, касательно вышепоименованных или связанных с ними предметов, подлежит заслуженному покаянию, если не раскается, и должен быть в случае необходимости соответствующим образом наказан согласно иным законам, даже если и обратится» 152 . Декрет Sacrosancta и постановление о периодичности созыва Вселенских соборов стали каноническим выражением концилиаризма. Естественно, ни один папа их не утверждал. На этом основании (а также ввиду того, что приняты эти документы были в заседаниях, состоявшихся до официального утверждения начала работ собора папой Григорием XII) декрет Наес Sancta был дезавуирован Римом, а сами начальные заседания собора признаны незаконным сборищем епископов. Помимо прочего, собор постановил также сочинить наставление о праведной христианской кончине (что было для средневековой Европы весьма актуально в контексте частых политических потрясений в XV в., приводивших к гибели большого числа людей, и разразившейся за 60 лет до того устрашающей эпидемии «черной смерти»); реализацией этого соборного постановления стала появившаяся в 1415 г. книга Ars moriendi («Искусство умирать»). Акты Констанцского собора стали достоянием общественности только в 1442 г. согласно распоряжению Базельского собора; первое печатное издание вышло в 1500 г. и нашло широкое одобрение в реформаторских (в том числе и реформационных) кругах. В марте 1418 г. Мартин V заключил конкордаты с народами: французским и немецким (каждый на 5 лет), английским (вечный, от 21 июля 1418 г.) и испанским (от 13 мая 1418 г.), которые стали важными вехами в развитии церковного конституционного права и открыли новую эпоху во взаимоотношениях отдельных народов католической Европы и их церквей с Римом. Эти конкордаты устанавливали правила назначения кардиналов и регулировали их количество, ограничивали право папских назначений на должности, регламентировали сбор аннатов и непосредственных налогов, определяли причины для апелляции в Рим и решали другие проблемы. Они стали основой системы тайных или открытых договоров, с помощью которых папство с тех пор строило свои отношения с народами Европы. |
|
|
