отв. ред. Д. С. Лихачев Пересветов Иван Семенович Пересветов Иван Семенович (XVI в.) – писатель и публицист, выходец из Западной (Литовской) Руси. Сведения о П. содержатся в его сочинениях, главным образом в Малой и Большой челобитных, обращенных к Ивану IV; кроме того, имя писателя упоминается в описи царского архива. Сочинения П. сохранились в списках начиная с 20–30-х гг. XVII в. Они были известны в русской науке уже с нач. XIX в., но подлинность их вызывала сомнения. Так, Н. М. Карамзин считал весьма подозрительным тот факт, что в своих сочинениях П. советовал юному Ивану IV сделать все «великое и хорошее, что было уже сделано» в последующие годы, объявлял «эпистолу Ивашки Семенова Пересветова» Ивану Грозному «мнимой» и «сочиненной, без сомнения, уже гораздо позже сего царствования». К точке зрения Н. М. Карамзина присоединились С. М. Соловьев , А. Н. Попов и ряд других авторов. Впервые взгляд на сочинения П. как на подлинные сочинения XVI в. высказали известный археограф архимандрит Леонид и М. И. Соколов (указавший на запись о П. в описи царского архива); наиболее развернутое исследование творчества П. дано в нач. XX в. В. Ф. Ржигой, а в советской науке – А. А. Зиминым. Вопреки Н. М. Карамзину сведения, которые сообщает о себе П. в челобитных, не содержат анахронизмов и подтверждаются рядом: источников. Профессиональный «воинник», П. в кон. 20-х гг. XVI г. поступил вместе с рядом польских дворян на службу к венгерскому королю Яну Заполе и служил у него три года; в нач. 30-х гг., в связи с переменой позиции польского короля Сигизмунда I по отношению к Габсбургам, П. перешел на службу к противнику Заполи – «чешскому королю» Фердинанду I Габсбургу. Затем П. переехал в Молдавию, где служил у господаря Петра IV. В кон. 30-х гг. П. приехал в Москву. Первоначально ему было поручено организовать здесь мастерскую «гусарских щитов», однако в обстановке «боярского правления» этот проект был забыт, и П. оказался без дела. В Большой челобитной П. утверждает еще, что он передал тогда же Ивану IV (точнее, правившим за малолетнего государя лицам) «речи изо многих королевств государьские и от Петра Волоскаго воеводы, и дела...», но и эти «речи и дела» были забыты. Все основные сочинения П., как видно из их текста, были написаны и частично переданы Ивану IV (уже ставшему к этому времени царем) через 11 лет после приезда П. в Россию – в кон. 40-х гг. XVI в.

http://azbyka.ru/otechnik/bibliog/slovar...

Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЖИЛЯРДИ Жилярди [Джиларди; итал. Gilardi] Дементий Иванович [Доменико] (4.06.1785, Монтаньола, близ Лугано - 26.02.1845, Милан), архит. 1-й трети XIX в., работавший в России. Один из главных создателей в 10-30-х гг. XIX в. стиля московский ампир, господствовавшего в архитектуре не только города, но и окрестных усадеб. Ж. принадлежал к известной творческой династии уроженцев кантона Тичино (Тессин) на юге Швейцарии и был наиболее одаренным и успешно реализовавшим себя ее представителем. Помимо него в России с 80-х гг. XVIII до сер. XIX в. работали еще 7 членов этой семьи, оставивших заметный след в истории московской архитектуры. В 11-летнем возрасте Ж. вместе с матерью переехал к отцу, И. Д. Жилярди, жившему в Москве с 1787 г. и состоявшему с 1799 г. архитектором Воспитательного дома. В 1799 г. Ж. был отправлен учиться рисованию и живописи в С.-Петербург, где брал уроки у итальянцев Дж. Феррари, А. Порта и К. Скотти. В кон. 1803 г. уехал в Италию, с лета 1804 г. жил в Милане, продолжая обучение в Академии искусств, где спустя год принял решение стать архитектором. На его творчество повлиял сложившийся в Италии стиль ампир, отличавшийся от французского легкостью постройки и ориентацией не столько на монументальное величие имп. Рима, сколько на рафинированные образцы греческой классики и палладианства. Основные принципы стиля и конкретные приемы Ж. заимствовал из произведений Л. Каньолы и Дж. А. Антолини. После завершения обучения в 1806 г. он задержался в Италии, где не только ознакомился с достопримечательностями, но и попробовал себя в качестве архитектора. Ж. принадлежит проект входной лестницы Палаццо Реале в Нов. Прокурациях в Венеции (1809, в сотрудничестве с Дж. Меццани). В 1810 г. Ж. вернулся в Москву, где в нач. 1811 г. был определен помощником отца в ведомство Воспитательного дома. Д. Жильярди. Литграфия М. Д. Быковского. 1-я четв. XIX в. (ГПИБ) Д. Жильярди. Литграфия М.

http://pravenc.ru/text/182307.html

В.В. Виноградов Халатный, халатность ХАЛАТНЫЙ , ХАЛАТНОСТЬ Слово халатный по своему образованию является относительным прилагательным, производным от слова халат (например, халатный покрой, халатная ткань). Но с середины XIX в. это слово выражает также переносное качественное значение: «небрежно-безразличный и недобросовестный, неряшливо-нерадивый» (к работе, к выполнению обязанностей), например, «халатное отношение к работе». В связи с этим качественным значением находится и производное имя существительное халатность («халатное, недобросовестно-небрежное отношение к работе, к своим обязанностям»). Семантическая эволюция имени прилагательного халатный началась в 30–40-е гг. XIX в. До этого времени в дворянской культуре халат лишь воспевался, например, И. М. Долгоруковым, П. А. Вяземским как символ русского барства с его ленью и небрежной распущенностью. Халат был типичной домашней одеждой помещика и чиновника, в которую они были облачены бо льшую часть дня. Мелкие же чиновники, подьячие, мещане и семинаристы считали халат своим парадным, выходным одеянием. Характерно в фельетоне славянофила И. С. Аксакова («Письма в редакцию ”Дня“», 1863) такое рассуждение о типах старых и новых петербургских тайных советников Российской империи: «Разница между ними та, что у ”старых“ из-под мундира виден – халат, и хотя халат вещь вовсе некрасивая и в некотором роде даже неприличная, но, право, глаз, утомленный блеском шитья и пуговиц или однообразным цветом мундирного платья, не без удовольствия отдыхает на пестрой ткани халата! халат – это ведь эмблема лени, бесцеремонности, простоты, – это все же, сравнительно с форменными чувствами, нечто сердечное и человечное. У ”молодых“ нет ничего, кроме вицмундира – сшитого, конечно, у лучшего Французского портного... не только не видать халата, но, кажется, сама голландская рубашка глядит вицмундиром...» (Аксаков, Славянофильство и западничество, с. 118–119). Слова халатный, халатность еще в 80–90-х гг. XIX в. воспринимались консервативными, пуристически настроенными кругами общества как неологизмы, как новообразования.

http://azbyka.ru/otechnik/Spravochniki/i...

А.М. Смулов 2. Укрупненная классификация миссионерских принципов по их содержанию К настоящему времени практически неизвестны системные историко-богословские труды, которые бы в какой-то мере освещали вопросы систематизации и в достаточной степени раскрывали основное содержание принципов, форм и методов миссионерства, а также определяли бы и подробно описывали этапы Кирилло-Мефодиевской миссионерской традиции (КММТ). Ситуация эта связана с историческими особенностями прихода и развития Православия на Руси, миссионерскими деяниями Церкви, которые органически ей присущи и передавались из поколения в поколение в практической миссионерской деятельности, не требуя до середины XIX в. какого-либо теоретического описания. Такие обстоятельства длительное время, с одной стороны, позволяли не утруждаться в написании указаний и инструкций миссионерам, с другой стороны, приводили к ослаблению миссии вследствие отсутствия надлежащей передачи положительного опыта Евангельского просвещения народов. С 1917 г. и практически до конца XX в. преемственность миссии понесла существенные утраты, в то время как сохранить накопленный ранее соборный (миссионерских съездов, Всероссийского Поместного Собора 1917–18 гг.) и личный (выдающихся миссионеров) опыт не было никакой возможности, поскольку речь шла о физическом выживании РПЦ, ее лучших сынов и дочерей. В связи с возрождением миссионерской работы РПЦ в конце XX – начале XXI вв., появилась необходимость осознания путей развития православной миссии. В связи с этим появился ряд трудов, посвященных истории миссии, исследующих ее принципы. В то же время систематизаций знаний Кирилло-Мефодиевской миссионерской традиции, анализом составляющих ее форм и методов, исследованием ее церковно-исторического развития никто из исследователей не занимался. Поскольку период 1870–1905 гг. можно считать периодом расцвета православной миссии в России, период 1905–1917 гг. – периодом значительных сложностей осуществления миссионерской деятельности, а период 1917 г. – 30-х гг. XX в. – периодом коренного изменения условий ведения миссии и ее выживания (когда миссия стала «миссией молчания»), сегодня высокий теоретический и практический интерес представляет задача исследования принципов, форм и методов миссии, используемых Русской Православной Церковью в исследуемый в настоящей работе хронологический период.

http://azbyka.ru/otechnik/missiya/kirill...

Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИСПАНИЯ. II Археология Археологические памятники И. составляют существенную часть общей картины древнейшей истории человечества; их изучение началось уже в XIX в. Однако, из-за того что вопросы проведения раскопок в И. и публикации результатов всегда находились в ведении местных властей (они формируют политику в области изучения древностей), археологическая карта И. очень пестрая, отчеты о проведенных исследованиях часто не сохранялись. В археологии И. важную роль играют зарубежные научные ин-ты (Германский археологический ин-т, особенно активно работал в 30-х гг. ХХ в.; франц. академический ин-т «Дом Веласкеса» (Casa de Velázquez) - оба в Мадриде). До 80-х гг. ХХ в. была слабо развита средневековая археология И.: в медиевистике основное внимание уделялось письменным источникам, средневек. археологические памятники не исследовались, публикации по средневек. археологии были случайны, эта отрасль испан. археологии не была представлена на Национальных археологических конгрессах. С 20-х гг. ХХ в. стала развиваться археология вестгот. периода (во многом это было связано с преувеличением роли герм. народов в европ. истории). После второй мировой войны внимание археологов по-прежнему было сосредоточено на изучении погребального обряда, церковной археологии и отчасти ювелирного дела; с кон. XX в. более активно стали исследовать поселения, систему укреплений и керамику, а также развитие местных культур под властью мусульман. В наст. время в средневек. археологии И. выделяют 3 направления: вестготы, Андалус и сев. христ. королевства. В 80-х гг. XX в. импульсом к развитию средневек. археологии послужили распространение новых подходов в медиевистике и исчерпанность ресурсов письменной информации. Во время строительного бума в городах количество средневек. находок увеличилось в неск. десятков раз. В 1982 г. оформилась Испанская ассоциация средневек. археологии (проводятся ежегодные конгрессы средневек. археологии), с 1986 г. издается «Бюллетень средневековой археологии» (Boletín de arqueología medieval). Проводятся конференции по истории керамики, укреплений и гидросооружений, по использованию городского пространства, по освоению горного дела. Ряд ун-тов в И. ведет собственные проекты (напр., «Топонимия, история и археология королевства Гранада» в Гранадском ун-те) или издает журналы (в Барселонском ун-те - «Acta Historica et Archaeologica Mediaevalia», в Кадисском ун-те - «Estudios de historia y de arqueología medievales», в Хаэнском ун-те - «Arqueología y territorio medieval»). Многие города и музеи И. разрабатывают проекты по средневек. археологии (см.: www. arqueologiamedieval.com [Электр. ресурс]). Доримская археология

http://pravenc.ru/text/2007788.html

Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ЕГОРОВ Егор Егорович (1862, Москва - 15.12.1917, там же), купец 2-й гильдии, деятель московской Преображенской общины старообрядцев- федосеевцев , собиратель древнерус. икон, рукописных и старопечатных книг, предметов богослужебной утвари. Из семьи потомственных старообрядцев, происходивших из г. Рыбинска Ярославской губ. Дед Е. Константин Егорович открыл в Москве торговлю продовольственными товарами, затем трактир в Охотном ряду. В 1825 г. он был записан в купеческое сословие, вскоре стал видным деятелем федосеевской общины на Преображенском кладбище . В сер. XIX в. за активную старообрядческую деятельность был сослан в Пензу, где и умер. Его дело унаследовал сын Егор Константинович, к-рый также играл важную роль в жизни Преображенской общины. В сер. XIX в. он женился на Феодоре Косичкиной, происходившей из московской старообрядческой семьи, у супругов родились дети: Е., Екатерина и Елизавета. После смерти отца в 1887 г. Е. унаследовал дело, но через год продал его московскому купцу С. С. Уткину и посвятил себя коллекционированию памятников древнерус. и старообрядческой истории и культуры, желая сохранить их для старообрядцев. Во 2-й пол. XIX в., после запрещения в 1856 г. старообрядческого богослужения, среди последователей «старой веры» активизировалось собирательство икон и книг «дониконовского» времени, оно имело главной целью устройство тайных моленных. Такая моленная с книгами и утварью, собранными дедом и отцом Е., существовала и в доме Егоровых в Салтыковском пер. (ныне Дмитровский пер., д. 3). Е. тратил на коллекционирование значительные суммы, был знатоком рус. церковной старины, в его б-ке, насчитывавшей ок. 30 тыс. изданий, большое место занимали справочники, каталоги и альбомы по древнерус. искусству и палеографии. Е., как и его дед и отец, принимал участие в старообрядческой жизни, к-рая активизировалась в России после издания манифеста «Об укреплении начал веротерпимости» (1905) и указа «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин» (1906), легализовавших старообрядческие орг-ции. В 1907 г. была зарегистрирована московская федосеевская община Преображенского кладбища, членом к-рой являлся Е.; в качестве представителя прихожан он принимал участие в заседаниях совета общины, был одним из крупных благотворителей Преображенского богаделенного дома. В 1900-1917 гг. присутствовал на съездах беспоповцев, на собраниях старообрядцев в Москве, в Казани, в с. Воскресенском Саратовской губ. и др. Е. имел авторитет знатока Свящ. Писания, истории Церкви и старообрядчества, древнерус. и старообрядческой книжности и иконописи.

http://pravenc.ru/text/189529.html

Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла В. И. Григорович. Фототипия. Кон. 60-х гг. XIX в. (РГБ) Виктор Иванович (30.04.1815, г. Балта Подольской губ.- 19.12.1876, г. Елисаветград Херсонской губ.), филолог и историк, славист. Род. в семье укр. чиновника. Обучался в униат. василианском ДУ в г. Умани, в 1830-1833 гг.- в Харьковском ун-те, затем изучал классическую филологию и философию в Дерптском ун-те. В 1839 г. занял открывшуюся кафедру истории и лит-ры слав. наречий в Казанском ун-те, преподавал греч. язык, читал лекции по слав. лит-ре, написал научные работы: «Исследования о церковнославянском наречии, основанные на изучении его в древнейших памятниках, на исторических свидетельствах и отношении его к новейшим наречиям» (1840; не сохр.), «Краткое обозрение славянских литератур» (УЗ Казанского ун-та. 1841. Кн. 1. С. 93-153), где рассматривал богословские, исторические и законодательные памятники. В 1842 г. Г. была присуждена магист. степень за соч. «Опыт изложения литературы славян в ее главнейших эпохах» (Там же. 1843. Кн. 3). В диссертации была сделана попытка проследить общие закономерности развития лит-ры слав. народов на разных этапах, дана периодизация истории слав. лит-ры - от времени возникновения до XIX в., в значительной мере опирающаяся на события религ. жизни (1-й период - до разделения Церквей, 2-й - до нач. XV в. (деятельность Я. Гуса ), 3-й - до 1-й трети XVII в. (порабощение Чехии иезуитами, основание Киево-Могилянской коллегии), 4-й - до сер. XVIII в. (появление крупных национальных писателей), 5-й - до зарождения романтизма, 6-й - совр. Г. лит-ра). Основная часть исследования была посвящена 2 первым периодам. Г. заметно опередил свое время в вопросе создания сравнительной истории слав. лит-р, не встретив понимания коллег. Работа вызвала критику П. И. Прейса , к-рый возражал против самой идеи исследования, позднее В. Ягич писал, что диссертация «заслуживала бы большего внимания, чем выпало на ее долю».

http://pravenc.ru/text/168103.html

Скачать epub pdf Одним из самых известных православных священнослужителей Вятской епархии середины – второй половины XIX в. является протоиерей Стефан Никифорович Кашменский. Выпускник Киевской духовной академии, получивший прекрасное богословское образование, он известен в первую очередь своей миссионерской деятельностью среди вятских старообрядцев. Именно по инициативе С. Кашменского были созданы Вятское православное миссионерское общество, а также противораскольническая школа, ставшая крупнейшим в епархии учебным заведением по подготовке православных миссионеров. Проповедническая деятельность о. Стефана среди староверов достаточно хорошо изучена, однако почти ничего не известно о его работе с адептами инославных конфессий. В данной статье мы попытаемся рассмотреть взаимоотношения С. Кашменского с сарапульскими молоканами. Молокане относятся к особому русскому религиозному течению, получившему название «духовные христиане». Молоканство возникло в начале 70-х гг. XVIII в. на территории Тамбовской губернии. В последующем общины молокан возникли не только в центрально-чернозёмном районе, но и в степной полосе (Северная Таврия) и даже в Закавказье, куда сектантов ссылали целыми семьями. В 30–40-х гг. XIX в. молоканские общины появились рядом с южными и восточными границами Вятской губернии. Так, одним из крупнейших молоканских центров являлось Среднее Поволжье (прежде всего Самарская губерния). Немало молокан проживало и на Урале, куда в своё время ссылали молоканских активистов, в том числе и Якова Уклеина – родного брата основателя секты. Всё это создавало благоприятные условия для появления духовных христиан и на территории нашего края. Первая молоканская община на Вятской земле возникла в Сарапульском уезде. Впоследствии рассматриваемое религиозное течение развивалось именно в Сарапульском и в соседних с ним волостях Елабужского уезда, не затрагивая других районов губернии. Широкое распространение молоканства на юго-востоке края объясняется несколькими факторами. Во-первых, уже отмеченной географической близостью с крупными молоканскими центрами (Среднее Поволжье и Урал).

http://azbyka.ru/otechnik/Stefan_Kashmen...

Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ПАНИСЛАМИЗМ Условное обозначение комплекса религиозно-политических идей о единстве и солидарности мусульман всего мира вне зависимости от социальной, национальной или гос. принадлежности и о необходимости политического объединения всей мусульм. общины (см. ст. Умма ) под властью праведного правителя (см. ст. Халифат ). Идеология П. характерна прежде всего для отдельных групп суннитов. Термин «панисламизм» - европ. происхождения, на араб. язык переводится как «мусульманская вера» (акыда исламийя). П. исторически возводят к созданию единого гос-ва всех племен Аравийского п-ова при прор. Мухаммаде, а затем при халифе Омаре (581-644), когда в состав мусульм. гос-ва были включены Сев. Африка и большая часть Ближ. Востока. К П. относят доктрину, ставшую средством идеологической мобилизации мусульман перед лицом колониальных держав, в ее основу легла идея о руководящей роли ислама в духовной и общественной жизни (сформулирована в нач. 70-х гг. XIX в. членом об-ва «Новые османы» Намыком Кемалем). Впосл. эти идеи были развиты мусульм. реформатором Джамаль ад-Дином аль-Афгани (1839-1897), считавшим необходимым создание конфедерации мусульм. гос-в, основанной на морально-этическом учении ислама и идеях социальной справедливости и с халифом во главе. В 30-х гг. XX в. муфтий Иерусалима Амин аль-Хусейни пытался получить поддержку нем. нацистов для изгнания британцев из Палестины и для объединения мусульман в новом халифате. В Египте и др. араб. странах идеи П., выразителями которых были «Братья-мусульмане» (на территории РФ орг-ция признана террористической и запрещена), находили последователей в основном среди представителей низшего и среднего сословий. Президент Египта Гамаль Абдель Насер (1956-1970) проводил репрессивную политику в отношении панисламистов. Следующий этап в развитии П. связан с гражданской войной в Афганистане, когда в нач. 80-х гг. XX в. радикальные панисламисты провозгласили джихад, к-рый был поддержан администрацией президента Р. Рейгана. Амер. помощь в реализации идей панисламистского джихада направлялась через пакистанскую Межведомственную разведку (Inter-Services Intelligence) и далее через международные мусульм. организации. В их числе особое место занимала орг-ция «Мактаб-аль-Хидамат» (араб. Бюро помощи [моджахедам]), основанная в 1984 г. в г. Пешавар (Пакистан) Абдуллой Аззамом и Усамой бен Ладеном (1957-2011).

http://pravenc.ru/text/2578807.html

отв. ред. Д. С. Лихачев Летопись Софийская I Летопись Софийская I (далее: CIЛ) – летопись XV в., сохранившаяся во множестве списков и лежащая в основе всех общерусских летописей 2-й пол. XV–XVI в. Дошла в двух редакциях: старшей (списки Карамзина – ГПБ, F.IV.298 и Оболенского – ЦГАДА, ф. 135, рубр. 2, 3), доведенной до 6926 (1418) г., и младшей, в которой текст продолжен до 2-й пол. XV в.; один из списков младшей редакции CIЛ – список Царского – доведен до 1508 г. и отражает влияние Летописного свода Сокращенного и великокняжеского летописания нач. XVI в. В науку CIЛ была введена уже с нач. XIX в.; в 1821 г. издана П. Строевым (вместе с Летописью Софийской II), в 1851 г. – в ПСРЛ (с пропусками текста); в 1926 г. CIЛ была вновь переиздана в ПСРЛ, но издание не завершено. Название CIЛ, данное ей в науке, связано с вступительной частью CIЛ, имеющей наименование «Софийский временник» (и восходящей, очевидно, к Начальному своду XI в.). Первоначально CIЛ рассматривалась исследователями как новгородская по своему происхождению летопись. А. А. Шахматов обратил внимание, что текст CIЛ на всем протяжении до 1418 г. (окончание старшей редакции CIЛ) совпадает с текстом Летописи Новгородской IV; он сделал из этого вывод, что в основе CIЛ и Новгородской IV лежит общий протограф – свод 1448 г., или Новгородско-Софийский свод. Свод этот, в свою очередь, представлял собою, по мнению А. А. Шахматова, соединение двух источников – Новгородской летописи 20-х гг. XV в. («Софийского временника») и общерусского «Владимирского полихрона» 1421 г. Соединение этих двух источников и создание Новгородско-Софийского свода было, по мнению Шахматова, осуществлено в Новгороде в 30-х или 40-х гг. М. Д. Приселков принял основную текстологическую схему А. А. Шахматова, но предполагал, что общий протограф CIЛ и Новгородской IV летописи был не новгородским, а общерусским (митрополичьим) сводом. Исследования последнего времени поставили под сомнение существование у Новгородско-Софийского свода особого общерусского источника – «Владимирского полихрона» 1418–1421 гг.: прямым отражением этого Полихрона А. А. Шахматов считал Хронограф Русский и Летопись Ермолинскую, но исследование обоих этих памятников дает основание сделать вывод, что в их основе лежит не общерусское летописание нач. XV в. (Полихрон), а более поздние летописи (кон. XV в.). Полное сопоставление CIЛ и HIVЛ обнаруживает, что текст общего протографа передан в CIЛ лучше – без каких-либо заметных добавлений; в HIVЛ текст сокращен и значительно пополнен новгородскими известиями. Можно предполагать поэтому, что общий протограф CIЛ и HIVЛ не опирался на общерусский Полихрон, а сам был общерусским (митрополичьим) сводом, соединявшим общерусское летописание (близкое к Летописи Троицкой), новгородское, суздальско-ростовское (частично сходное с Летописью Московско-Академической), южнорусское (частью совпадающее с Летописью Ипатьевской), псковское и тверское.

http://azbyka.ru/otechnik/bibliog/slovar...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010