Крымская расстрельщина Интервью с Дмитрием Соколовым, исследователем зверств большевиков в Крыму в годы Гражданской войны Источник: «Двуглавый орёл»    Русский публицист, краевед Крыма и широкой известный исследователь «Крымской расстрельщины» 1920-х годов Дмитрий Соколов дал сайту Общества «Двуглавый орел» интервью. Вопросы задавал главный редактор сайта Дмитрий Володихин.      Считаете ли Вы, что в наши дни широкое освещение ужасающей истории массовых расстрелов в Крыму 1920—1921 годов представляет собой необходимое и полезное дело с точки зрения русского исторического просвещения? Без сомнения, память о Крымской трагедии и ее жертвах имеет колоссальное нравственное значение. В длинном перечне мест, которые волею большевистских правителей стали аренами массовых истреблений, полуостров занимает особое положение. Здесь, словно в капле воды, отразилось все то, что на долгие десятилетия стало повседневностью в подсоветской России. После Октябрьского переворота Крым был одним из первых регионов бывшей империи, который открыл мрачную страницу террора. Уже в декабре 1917 года здесь произошли первые массовые убийства «врагов революции». В дальнейшем насилие захлестывало Крым и в 1918-м, и в 1919-м годах. Но те расправы совершались в обстановке Гражданской войны, где в принципе сложно определить меру жестокости, и часто носили неуправляемый стихийный характер. Террор 1920—1921 годов проводился после победы над белыми, и представлял собой масштабную социальную «чистку». По степени жестокости и числу жертв репрессии начала 1920-х годов оставили далеко позади все акты насилия, которые совершались в ходе конфликта. Крымская трагедия служит красноречивым примером, что происходит, когда власть в стране захватывают антигосударственные, преступные силы, и чем оборачиваются на практике попытки претворения утопии в жизнь.      Какие цифры жертв красной расстрельщины 1920—1921 годов Вы считаете наиболее обоснованными? Вопрос о количестве жертв красного террора в Крыму в начале 1920-х годов по-прежнему остается открытым.

http://pravoslavie.ru/107344.html

Закрыть itemscope itemtype=" http://schema.org/Article " > Карпатские русины в поисках идентичности Борьба карпато-русского и украинского движения в Подкарпатской Руси в 1920-е годы 23.01.2024 64 Время на чтение 38 минут Источник: Наука Вера Культура http://work.vk.com/public30941276 Этнокультурные процессы среди карпатских русинов, большая часть которых в межвоенный период входила в состав Чехословакии, проходили под знаком противоборства нескольких идентификационных моделей. Главными представителями данных моделей были представители традиционного карпато-русского движения или русофилы, трактовавшие местных русинов как наиболее западную ветвь единого русского народа от Карпат до Тихого океана, и украинофилы, считавшие русинов этнографической частью украинского народа с недостаточно «разбуженным» украинским самосознанием, которое они считали своим долгом «пробудить». В рамках карпато-русского направления постепенно сформировалось третье, русинофильское течение, считавшее русинов не частью русских или украинцев, а отдельным восточнославянским народом. В своей культурно-национальной деятельности и в борьбе за влияние на местное население карпатороссы-русофилы и украинофилы опирались на собственные культурно-просветительские общества и средства массовой информации, пользуясь поддержкой идеологически близких политических партий Чехословакии. Симпатии официальной Праги в 1920-е гг. были на стороне украинофилов. Левая часть чешского политического спектра, близкая Граду и президенту Масарику, а также чешские католические круги в целом занимали проукраинские позиции. Более консервативные политические силы Чехословакии придерживались русофильской ориентации. Основной организационной и идеологической структурой, развивавшей и координировавшей украинское движение в Подкарпатской Руси, стало культурное общество «Просвита», созданное в мае 1920 г. в Ужгороде по примеру львовской «Просвиты» выходцами из Галиции и местными украинофилами при поддержке тогдашнего губернатора Подкарпатской Руси Г. Жатковича и чешской администрации. Активная деятельность «Просвиты», направленная на «пробуждение» у местного русинского населения отсутствовавшего у него в то время украинского самосознания, вызвала решительное противодействие русофилов. В результате в 1923 г. в противовес «Просвите» карпатороссы-русофилы создали культурное общество имени Александра Духновича, объединившее русофильски настроенную часть интеллигенции Подкарпатья.

http://ruskline.ru/opp/2024/01/23/karpat...

Закрыть itemscope itemtype=" http://schema.org/Article " > Ревкомы Крыма как средство осуществления политики массового террора 1920-1921 гг. 13.11.2009 1130 Время на чтение 10 минут Ревкомами (революционными комитетами) в годы Гражданской войны называли временные советские чрезвычайные органы власти. Создаваемые на основании распоряжений местных Советов, партийных организаций и реввоенсоветов фронтов, ревкомы наделялись широкими полномочиями, сосредотачивая в своих руках всю полноту военной и политической власти. Создание ревкомов началось с первой половины 1918 г.; их массовое образование относится к 1919 г. На территории Крымского полуострова революционные комитеты возникли после его занятия Красной армией в ноябре 1920 г. 16 ноября на совместном заседании членов РВС Южного фронта и начавшего действовать в тот же день Крымского обкома РКП (б) был создан Крымский революционный комитет в составе председателя, его заместителя и четырех членов. Новообразованную структуру возглавил венгерский коммунист Бела Кун, его заместителем стал Юрий Петрович Гавен (Ян Эрнестович Дауман) - один из руководителей борьбы за установление советской власти в Крыму в 1917-1918 гг., сопровождавшейся массовыми убийствами офицеров и гражданских лиц. Помимо вышеназванных деятелей, в состав Крымревкома вошли С. Меметов, С.Идрисов, С.Давыдов (Вульфсон), А. Лидэ. Формирование системы органов новой власти осуществлялось на протяжении второй половины ноября и завершилось к середине декабря 1920 г. К этому времени на полуострове были созданы городские, уездные, сельские и волостные ревкомы, при помощи которых была проведена национализация промышленности, транспорта, банков, конфискация помещичьих хозяйств. В процессе своего становления советские чрезвычайные органы столкнулись со многими трудностями. Главной проблемой стал острый дефицит местных кадров, необходимых для организации управления Крымом. За время пребывания на полуострове врангелевцев коммунистическому подполью был нанесен тяжелый урон: десятки партийных работников были расстреляны, так что к началу 1921 г. в составе Крымской партийной организации насчитывалось немногим более 1 тыс. человек.

http://ruskline.ru/analitika/2009/11/13/...

Сортировать по Исключить новости Эволюция церковной жизни в условиях подполья: итоги двадцатилетия (1920–1940-е гг.) Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 36, 2003 30 декабря, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 36, 2003 В 1930-е и 1940-е гг. подполье играло роль сохранения церковной жизни, которая не могла существовать в легальных условиях 1 . Но в последние военные и послевоенные годы стали заметны изменения, которые претерпели за два десятилетия различные стороны нелегальной церковности. Репрессии 1920-х и особенно 1930-х гг. накладывали отпечаток не только на жизнь действующих церквей, но и на деятельность церковного подполья. Например, в незарегистрированных общинах, так же как и в легальных приходах, значительно сократилось число церковнослужителей. При этом традиционная религиозность жителей СССР оставалась сильна в течение всего рассматриваемого периода 2 . Поэтому репрессии против духовенства вели не к исчезновению подпольных богослужений, а к их изменению. Изменения эти носили характер редукции богослужебных чинопоследований, обрядов и таинств и в конце концов вытесняли обычаи церковного подполья в область внецерковных практик. Известные примеры дают возможность проследить стадии этого процесса. Исчезновение духовенства, деградация богослужений, таинств и иерархических связей Вследствие репрессий 1930-х гг. в некоторых регионах число даже заштатных священников уменьшилось настолько, что роль руководителей подпольных богослужений перешла к мирянам, причем не только к мужчинам, но и к женщинам. В Воронежской и Курской областях нелегальные моления без священников возглавили мужчины-старики. Во второй половине 1940-х гг. они составили нечто вроде замкнутой корпорации, старались принять благообразный, патриархальный вид, отпускали длинные бороды, волосы стригли в кружок, отчего их и группы, ими возглавляемые, стали называть “дедушками” 3 . Нередко совершителями подпольных служб становились бывшие певчие и псаломщики, как, например, это было в 1944 г. в Чувашии 4 . В других районах Курской области (Большетроицкий и другие, позднее вошедшие в состав Белгородской области) нелегальные общины возглавили женщины. Это движение получило название серафимовцев или самокрестов 5 . Аналогичные случаи встречались в Тульской и Ульяновской областях 6 . Обычным явлением стало совершение богослужений стариками и “старуха­ми, ранее принимавшими участие в управлении” религиозными общинами, а также монахинями в сельских районах Алтайского края 7 .

http://pravmir.ru/evolyutsiya-tserkovnoy...

А.Л. Беглов Содержание Введение. О чем эта книга Используемые понятия и определения Источники: свидетельство участников и свидетельство властей Часть 1. Советское государство и церковное подполье. 1920–1930 годы § 1. Политика советского государства в отношении Российской Православной Церкви: к вопросу о границе легальности § 2. Нелегальная жизнь Церкви Подпольные монастыри Монастыри, ушедшие в подполье Новые монашеские общины Образование Благотворительность и хозяйственная деятельность Подпольные приходы Сакральная топография эпохи гонений: где и как встречались церковные нелегалы § 3. Легальный епископат и церковное подполье § 4. Стратегии выживания в церковном подполье 1920–1940-х годов Изоляционисты церковного подполья Что стояло за противоположными поведенческими парадигмами? Итоги: путь в подполье Часть 2. Советское государство и церковное подполье в период «нового курса» в государственно-церковных отношениях. 1943–1953 годы § 1. Советское государство и церковное подполье: колебания границы легальности § 2. Процессы в церковном подполье Церковное подполье на территории, не подвергавшейся немецкой оккупации Благотворительность и хозяйственная деятельность Новые виды подпольной деятельности: нелегальные богослужения легальных священников Массовые моления и паломничества Нелегальная церковная жизнь на рубеже 1940–1950-х годов § 3. Тактика легального епископата: «прекратить самочинные сборища» или «откройте больше храмов» § 4. Эволюция церковной жизни в условиях подполья: был ли у церковных нелегалов шанс остаться в ограде Церкви? Упадок традиционной церковной культуры Формирование «катакомбной» субкультуры Деградация церковной жизни как следствие политики властей Усилия епископата по нормализации церковной жизни Итоги: тщетные попытки легализации Эпилог. Церковное подполье в 1950–1980-е годы: основные тенденции Summary. Alexey Beglov. In search of «ideal church catacombs». Church underground in the USSR Приложения. Документы, таблицы, указатели Избранные документы по истории церковного подполья в 1930–1940-е годы 1.

http://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserk...

В.Д. Чебанов. Последние годы В.Г.Дружинина В 1920-х годах основным местом работы члена-корреспондента Российской академии наук Василия Григорьевича Дружинина была Археографическая комиссия РАН, заместителем председателя которой он был назначен 27 декабря 1921 г. Председателем Археографической комиссии в это время был академик Сергей Федорович Платонов. С В.Г. Дружининым был хорошо знаком мой дед Виктор Иванович Яцкевич, бывший до февральской революции директором канцелярии обер-прокурора Св. Синода, а после нее – директором Департамента по делам православной церкви министерства вероисповеданий Временного правительства, с 1921 по 1924 год он был ученым секретарем Археографической комиссии 370 . С В.Г. Дружининым был также знаком и мой двоюродный дед (брат моей бабушки) Иван Иванович Лаппо, профессор истории Юрьевского университета. В 1900–1910-е годы И. И. Лаппо часто обращался к В.Г. Дружинину в связи с изданием Литовских метрик и по многим другим вопросам, кроме того, они дружили семьями. В начале 1920-х годов распределение обязанностей между ведущими сотрудниками археографической комиссии было таким: Василий Григорьевич заведовал печатными изданиями комиссии, вел ученую переписку и руководил канцелярией; В.И. Яцкевич – архивами, делопроизводством канцелярии и связями с типографиями и издательствами, а П. В. Акимов – библиотеками и книгохранилищами. Кроме того, этим сотрудникам в связи с ограниченностью штатов приходилось в неслужебное время выполнять и другие обязанности 371 . Так, П. В. Акимов занимался расстановкой библиотечных книг, отбором и выдачей изданий в книгохранилище, В.И. Яцкевич ходил в типографии по делам изданий, а В.Г. Дружинин печатал на машинке письма, так как машинистки по штату не полагалось. До конца 1924 г. Археографическая комиссия и квартиры В.Г. Дружинина и некоторых других сотрудников комиссии размещались во флигеле дома 27 по Надеждинской ул. (ныне ул. Маяковского), причем квартира Василия Григорьевича была на третьем этаже 372 . После катастрофического наводнения в сентябре 1924 г. (при котором погибли многие музейные экспонаты и книги, хранившиеся в подвалах академических зданий) Академии были предоставлены новые помещения в доме 2а по Тучковой набережной (ныне набережная Макарова). В это здание была переведена и Археографическая комиссия 373 . В.Г. Дружинин жил в квартире при археографической комиссии, а часть его огромной библиотеки была размещена с разрешения непременного секретаря Академии академика С.Ф. Ольденбурга непосредственно в помещении Археографической комиссии 374 .

http://azbyka.ru/otechnik/Vasilij_Druzhi...

М.В. Шкаровский: В области религии конечной целью идеологов нацизма было тотальное уничтожения христианской Церкви 5 мая 2010 г. 16:34 Исследователь новейшей истории Русской Православной Церкви М.В. Шкаровский в интервью, опубликованном на сайте «Вода живая» , рассуждает об идейном противостоянии нацистской Германии и СССР, внутренней религиозной политике двух стран в годы Второй мировой войны, роли русского патриотизма и Православной Церкви в победе нашего народа в Великой Отечественной войне. — Михаил Витальевич, задумывались ли Вы как историк над религиозным феноменом Великой Отечественной войны? — Я действительно очень интересовался этим ракурсом темы, специально искал соответствующие документы в германских архивах и пришел к некоторым выводам. Вторая мировая во многом была войной идеологий. Причем перед верхушкой нацистской Германии стояла цель создания не просто нацистской идеологии или политической религии, но и новой религии в полном смысле слова. В Советском Союзе тоже активно строилась новая идеология, но это не выглядело как создание новой религии, особенно по сравнению с нацистской Германией, тем более что в религиозном плане открыто насаждался атеизм. Были, пожалуй, лишь два периода: в 1920-х и 1960-х годах, когда предпринимались попытки создания религиозного «привеска» к марксистской идеологии. — И что это были за попытки? — Введение различных псевдорелигиозных обрядов: красные октябрины, комсомольские «пасхи» (так они назывались официально). Были предприняты попытки создания «молитв» Карлу Марксу, достаточно точно совпадающие с церковными. — Чем были обусловлены эти попытки? — Советские идеологи видели, что подавляющая часть населения остается верующей. Даже в 1937 году при переписи таковыми себя назвали 56,7% населения страны, люди не побоялись признаться. А в 1920-е годы религиозность было выражена еще более ярко: христианскую веру исповедовало почти 90%. В начале 60-х годов, в хрущевское время, на новом витке антирелигиозной пропаганды снова возникли идеи о необходимости замены религиозных обрядов советскими. Появились дворцы бракосочетаний, дворцы регистрации малюток... Некоторые идеологи предлагали создать храмы коммунизма с псевдорелигиозными атрибутами. Но в целом это была еще более робкая волна, чем в 20-е годы, и реализовалась в еще меньшей степени.

http://patriarchia.ru/db/text/1147202.ht...

Рубрики Павел Флоренский. Искатель Истины 8 мин., 08.12.2017 Поделиться Известнейший православный мыслитель, священник Павел Флоренский был расстрелян в 1937 году. «Фома» не раз писал о нем и его жизни, но сейчас мы пытаемся разобраться, как творческое наследие отца Павла может пригодиться нам, современным православным христианам, здесь и сейчас. Имя отца Павла Флоренского массово стало известным на рубеже 1980–1990-х годов, когда в отечественную культуру начали возвращаться забытые имена, но многие знали о нем еще со второй половины 1960-х — 1970-х. Именно тогда его труды не только распространялись в самиздате, но и начали постепенно публиковаться как в СССР, так и за рубежом. Чем же объяснить его популярность, учитывая, что отец Павел был не единственным священником-ученым и уж тем более не единственным священником, замученным в годы репрессий? Я думаю, тут сыграло роль несколько обстоятельств. Во-первых, Флоренский не просто ученый, но ученый-энциклопедист. Кроме того, он успешно работал и приобрел большой авторитет в инженерно-технической сфере в 1920-1930-е годы, уже будучи священником, а также известным религиозным философом и богословом. Это довольно редкое сочетание, и ситуация отца Павла в этом отношении уникальна. Во-вторых, в 1920-е годы был весьма высок его авторитет, как искусствоведа и теоретика искусства. Именно публикация его искусствоведческих работ, в особенности связанных с иконописью, после десятилетий забвения вызвала наибольший резонанс. В-третьих, следует учесть огромное обаяние самой личности отца Павла, бросающееся в глаза даже на столь богатом яркими индивидуальностями фоне Серебряного века русской культуры. О масштабе его личности согласно свидетельствуют мемуаристы, да и сами мы легко можем его почувствовать, окунувшись в сохранившиеся тексты. Наконец, в-четвертых, его семье чудесным образом удалось сохранить богатейший архив, который и до сих пор еще не вполне освоен исследователями и не целиком опубликован. Постепенная публикация имеющихся в нем материалов поддерживала и продолжает поддерживать интерес к наследию, жизни и мысли Флоренского.

http://foma.ru/pavel-florenskiy-iskatel-...

Пароль: Запомнить меня на этом компьютере августа 2014 Дружественный взгляд со стороны 1 сентября исполняется 90 лет со дня основания Русского Обще-Воинского союза (РОВС), самой известной организации русского зарубежья. В XX веке вследствие политических и военных нестроений миллионы русских людей оказались за границей. Какова историческая роль русской эмиграции? В чем специфика мировоззрения русского эмигранта? Из чего оно складывалось и какие противоречия в себе содержало? Об этом мы беседуем с доктором исторических наук, профессором кафедры документоведения и информационной аналитики Санкт-Петербургского университета культуры и искусств Петром Базановым . Миссия политическая или культурная? — Иван Бунин в докладе «Миссия русской эмиграции» подчеркивает, что русское изгнание было добровольным. Так ли это? — Корректнее использовать понятие «политическое беженство»: речь идет о людях, которые жили бы в России при любых условиях, если бы не большевистский режим. Эмигранты в своей массе мечтали о возвращении. Большинство из участников «белого движения» и антибольшевистского подполья, оставшихся в России, погибло. Кто-то выжил, но это можно воспринимать как парадокс.  — В чем заключается, говоря словами Бунина, миссия нашей эмиграции? — Во-первых — уберечь традиции русской культуры от большевистских экспериментов и передать их освобожденной России. Во-вторых — творчески развивать эти традиции. У нас была блестящая культура XIX – начала XX веков. Что-то происходило в 1920-е годы, в «вегетарианский», по выражению Анны Ахматовой, период советской власти. Потом… если не черная дыра, то разрыв традиции. Где связующее звено? На мой взгляд, это Русское Зарубежье. И поэтому столь велик интерес к этой виртуальной стране.  — Оказывала ли эмиграция влияние на советскую культуру? — Конечно. В первые послевоенные годы в СССР были очень популярны эмигрантские произведения Бунина. Даже малообразованных советских солдат, освобождавших Восточную Европу, из трофеев больше всего интересовали бунинские сочинения или журналы и газеты с его текстами. Они знали, что всегда смогут выменять их у офицеров на что-нибудь ценное. Наши органы тщательно за этим следили: что, если советским людям попадется что-нибудь вроде «Окаянных дней»? Но остановить влияние было невозможно. Русское Зарубежье влияло на партийную элиту, на оппозиционные течения внутри СССР, на интеллигенцию и на сам народ. С 1960-х идет активное проникновение эмигрантской культуры в Советскую Россию. И ее воздействие было куда эффективнее, чем активизм 1920-1930-х, деятельность террористических организаций, заброс листовок, чем любые боевые действия против СССР. Даже один из лидеров Народно-Трудового союза Владимир Дмитриевич Поремский заявил, что лучше печатать хорошие стихи, чем бесконечные листовки «Долой советскую власть!» С точки зрения военно-политической эмиграция проиграла. А с культурной…

http://aquaviva.ru/journal/?jid=57823

  История и культура На турецком берегу Александр Ломкин, кандидат экономических наук   85 лет назад, в ходе начавшейся 7 ноября 1920 года Перекопско-Чонгарской операции, части Красной армии смяли ослабевшую оборону белых и овладели Крымом. Для тысяч людей, не нашедших взаимопонимания с новой властью, начинался новый этап в их жизни – эмиграция… Эмигранты Белые власти ясно осознавали, что рано или поздно Крым падёт. А.И.Деникин ещё в феврале 1920 г., накануне передачи командования генерал-лейтенанту барону П.Н.Врангелю, приказал готовиться к эвакуации. П.Н.Врангель тоже не испытывал иллюзий насчёт перспектив противостояния, о чём прямо сказал В.В.Шульгину: одна губерния не может воевать против сорока девяти. Не дожидаясь трагической развязки, люди стали уезжать из Крыма, но основная часть бывших граждан Российской Империи, внезапно ставших эмигрантами, покинула родные берега в те страшные осенние дни. За горизонтом скрылись пристани Севастополя – для кого-то на годы, для большинства навсегда. Главное командование Русской армии не оставляло своим вниманием судьбы русских людей, оказавшихся в чужих и непривычных условиях. Уже 9 января 1921 г. П.Н.Врангель учредил Эмиграционный Совет, в задачи которого входило «объединение правительственных и общественных органов и частных групп беженцев в общей работе по организации и руководству всем делом русской эмиграции». Однако вскоре выяснилось, что, кроме забот о переселении в другие страны русских беженцев, весьма важным оказался другой вид деятельности Совета – обустройство беженцев в пределах Турции «на трудовых началах на земле, в форме организации земледельческих колоний в окрестностях Константинополя». В силу этого, с согласия П.Н.Врангеля, Эмиграционный Совет был переименован в Совет по расселению русских беженцев. У врат Цареграда По «Статистическим сведениям о численности русских войск и беженцев в военных и гражданских лагерях, общежитиях и госпиталях Константинопольского района и др. государствах» (данные на 15 июля 1921 г.), Севастополь покинуло 109.112 человек, из них в окрестностях столицы древней Византии осело 65.777 человек (военных – 28.760 человек).

http://moral.ru/turki.htm

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010