| Источником первостепенной важности является письмо, отправленное еп. Симеоном Бет-Аршамским в февр. 524 г. из Хиры Симеону, настоятелю мон-ря Габбулы в Сев. Сирии, чтобы тот донес сведения о Н. м. до пребывавших в Египте монофизитских епископов (а они бы в свою очередь побудили Александрийского патриарха написать эфиоп. царю) и до всех ближневост. общин (с целью установления церковного поминовения Н. м.). Как отмечает еп. Симеон, он опирался на известия, полученные им в Рамле (близ Хиры) в нач. 524 г., когда он участвовал в переговорах делегатов визант. имп. Юстина I с лахмидским царем Мунзиром III : часть сведений содержалась в письме Йосефа Асара Ясара к Мунзиру, нек-рые детали происшедшего сообщил привезший письмо гонец, а впосл. из Хиры в Награн был отправлен др. гонец, к-рый принес новые известия. Послание еп. Симеона сохранилось как отдельно (BHO, N 99-101; изд.: Guidi. 1881. P. 488-490 (итал. пер.), 507-508 (сир. текст)), так и (в сокращенном виде) в составе позднейших сир. хроник: в «Хронике» Псевдо-Захарии (см. Захарии Ритора хроника; BHO, N 103), в т. н. Хронике Зукнина (см. Дионисия Телль-Махрского хроника; BHO, N 102; версия воспроизводит текст Иоанна Эфесского и очень близка к версии Псевдо-Захарии) и в «Хронике» Михаила Сирийца , а также в рукописи Paris. syr. 234 (BHO, N 104; изд.: Devos. 1972); по мнению исследователей, сокращенная версия иногда достовернее передает предполагаемый несохранившийся оригинал. Известно еще одно, анонимное, письмо о событиях, связанных с Н. м., которое издатель И. Шахид также атрибутировал еп. Симеону Бет-Аршамскому ( Shah î d. 1971); эта атрибуция не нашла надежного подтверждения, но и не была оспорена и остается гипотетической. Послание было написано в мест. Габита (Гвита), в лагере гассанидского царя Габалы, и датировано июлем 830 г. Селевкидской эры, что, очевидно, является ошибкой, поскольку мученичество награнцев относится к 835 г. по этому летосчислению. Послание отчасти повторяет информацию (первого) письма еп. Симеона; в заключение его приводятся имена пострадавших клириков. Еще одним близким к событиям источником сведений о Н. м. является фрагментарно сохранившаяся «Книга химьяритов» , автор к-рой опирался как на несохранившиеся письменные источники, так и на устные рассказы. Связь этого текста с 1-м и 2-м посланиями еп. Симеона скорее всего носит опосредованный характер. Мученичество Арефы и др. Н. м. |
| Пасха. Воскресение Христово. Осталось 16 дней Борис Зайцев Афон Борис Зайцев Афон О Книге: “Афон” Бориса Зайцева Имя Бориса Константиновича Зайцева (1881-1972)-видного прозаика начала XX века и одного из крупнейших писателей русской эмиграции — уже отчасти известно читателям журнала (в 3 “Литературной учебы” за 1988 год были опубликованы его очерки о Гоголе). Ныне мы представляем важнейшую страницу его зарубежного творчества — книгу путевых очерков “Афон”. В сознании читателей русского зарубежья писательское имя Зайцева связывалось, прежде всего, с двумя главными темами: биографическим жанром (книги о Тургеневе, Жуковском, Чехове) и темой “Святой Руси”, охватывающей “неожитийные” произведения (“Преподобный Сергий Радонежский”, “Богородица Умиление сердец”), и книги путевых очерков (“Афон” и “Валаам”), Последняя тема даже преобладала. Бориса Зайцева (наряду с Иваном Шмелевым) справедливо считают основоположником новой религиозной прозы в эмиграции. Но интересно, насколько разными были у двух этих писателей истоки позднего духовного творчества: Иван Шмелев рос в патриархальной, строго религиозной семье, и основу его книг “Лето Господне” и “Богомолье” составили именно сильные детские впечатления. Детство Бориса Зайцева было удивительно, на редкость, безблагодатным. Он рос в типичной обедневшей дворянской семье конца прошлого века (отец Бориса, Константин Николаевич — горный инженер, мать, Татьяна Васильевна, происходила из старинного рода Рыбалкиных), — но в отличие от многих семей того времени, еще сохранивших православные традиции. в доме Зайцевых царило полное безразличие к вере. В зрелые годы Борис Константинович не без горькой иронии вспоминал: “Наша семья не была религиозна. По тому времени просвещенные люди, типа родителей моих, считали все “такое” суеверием и пустяками”. Уроженец Орла, Борис провел детство в окрестностях Калуги и часто проезжал в двух-трех верстах мимо знаменитой Оптиной - но ни разу там не был. Путь мальчика все время лежит в стороне от веры. Уже позже, калужским гимназистом он живет летом в Балыкове, недалеко от Саровского монастыря — и также постоянно проезжает мимо него, а единственная поездка в обитель (описанная в автобиографическом романе “Тишина”) выглядит скорее как пикник, а не как паломничество. Разочаровывает Бориса и гимназическое преподавание Закона Божия, и встреча со знаменитым подвижником, “духовником Святой Руси” о. Иоанном Кронштадтским. Мировоззрение юноши вполне вписывается в снисходительный взгляд окружающих его взрослых: “Православие, священники, молебны, “вкушения” с духовенством на Пасху и Рождество — деревенско-помещичий быт, и только. Интеллигент в лучшем случае терпел это. А собственно считал религию “для простых”. “Нам” этого не нужно” (Зайцев Б. К. Дневник писателя. Оптина Пустынь. — “Возрождение”, 1929, 27 октября) В таком настрое проходит детство, отрочество и ранняя юность Зайцева. |
| Пасха. Воскресение Христово. Осталось 17 дней Андреевский скит Скит Святого Андрея Скит Святого Андрея - общежительный скит, относится к монастырю Ватопед и находится на территории этого монастыря. Скит возник из уединенной кельи во имя преподобного Антония Великого, устроенной в XVII веке на землях Ватопедского монастыря. Основателем ее был святейший патриарх вселенский Афанасий Патегарий, прибывший на Афон на покой. Сто лет спустя место скита приобрел другой вселенский патриарх Серафим, построивший для себя там келлию в три этажа и с двумя церквями: Покрова Пресвятой Богородицы и Андрея Первозванного. Келлия Серафима была настолько красива, что ее называли «Серай», т.е. «Дворец». В тридцатые годы XIX века русские иноки Виссарион и Варсанофий выкупили у Ватопедского монастыря эту землю. Торжественное открытие обновленного скита состоялось 22 октября 1849 года. С этого времени в истории Свято-Андреевского скита начинается лучшее время: он отстраивается и расширяется, сюда прибывают все новые и новые русские монахи. За внушительные размеры и красоту греки до сих пор называют скит дворцом. Главный храм в честь Апостола Андрея до последнего времени был самым большим храмовым зданием на Балканах. Его длинна 60 метров, ширина 29 метров, общая площадь 2100 квадратных метра. Храм построен из гранита, имеет 150 окон. В храме резной по дереву позолоченный иконостас. Около иконостаса находится рака с мощами 70 святых, среди которых глава апостола Андрея. Колокольня монастыря высотой 37 метров, на ней находилось 25 колоколов, самый большой из них весил 5 тон. Храм выполнен в византийском и готическом стиле. Был воздвигнут в 1881-1900 гг с щедрой помощью камергера царского двора А.Н. Муравьева и великого русского князя Алексея Александровича, и является детищем петербургского архитектора М.А. Щурупова. До Революции в скиту насчитывалось до 800 монахов, находилась типография, аптека и кузница, которые обслуживали не только монахов обители, но и всю Святую Гору. Все изменилось после 1917 года. Приток русских монахов прекратился, поддерживать скит материально оказалось некому, здания постепенно разрушались. В 1958 году страшный пожар уничтожил все западное крыло скита, в котором размещалась уникальная библиотека: сгорело двадцать тысяч книг и рукописей, уникальный архив скита. В 1972 году умер последний монах русской общины - отец Сампсон, и на двадцать лет скит опустел. |
| Содержание 1843 год 1844 год 1845 год 1846 год 1847 год 1857 год 1859 год 1860 год 1861 год 1862 год 1863 год 1864 год 1865 год 1866 год 1867 год 1868 год 1869 год 1870 год 1871 год 1872 год 1873 год 1874 год 1875 год 1876 год 1877 год 1878 год 1879 год 1880 год 1881 год 1882 год 1883 год 1884 год 1885 год 1886 год 1887 год 1888 год 1889 год 1890 год 1891 год 1892 год 1893–1894 годы 1894 год 1894 год Русское ученое монашество прошлого столетия выдвинуло множество талантливых ученых в различных областях богословской науки. Целая школа с глубокой и плодотворной традицией сложилась, в частности, в науке церковно-исторической. Митрополит Платон (Левшин) , митрополит Евгений (Болховитинов) , архиепископ Амвросий (Орнатский) , архиепископ Филарет (Гумилевский) , профессор-протоиерей Александр Горский, митрополит Макарий (Булгаков) , архиепископ Сергий (Спасский) – каждое из этих имен составляет отдельную эпоху в русской церковной истории. Но обобщающие труды названных историков невозможны были бы без неустанной работы подчас безвестных иноков-изыскателей, посвятивших жизнь кропотливым исследованиям и описаниям русских монастырей, монастырских ризниц, книгохранилищ, архивов и частных собраний. Достойным ратником этой иноческой ученой дружины предстает перед нами наместник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Леонид (Кавелин) (см. «ЖМП», 1972, 6). Он поражал современников глубиной и масштабностью своих научных интересов. Архимандрит Леонид (в миру Лев Александрович Кавелин) родился 22 февраля 1822 года в калужском имении своего отца. В 1840 году он окончил кадетский корпус, дослужился до чина капитана, но в 1852 году оставил службу и стал послушником в Оптиной Пустыни. Оптинская школа и определила весь его последующий творческий путь. В 1857–1859 гг. он находился в составе Иерусалимской миссии под началом епископа Кирилла (Наумова) ; в 1859–1863 гг. он опять был в Оптиной Пустыни; с 1863 года он снова в Иерусалиме, но уже в качестве начальника Русской Духовной Миссии. В 1865–1869 гг. архимандрит Леонид – настоятель посольской церкви в Константинополе; в 1869–1877 гг. – настоятель Новоиерусалимского Воскресенского монастыря. С 1877-го до самой смерти (22 октября 1891 года) отец Леонид занимал ответственный пост наместника Троице-Сергиевой Лавры. |
| В богатом и разнообразном творческом наследии Бориса Константиновича Зайцева (1881-1972), прекрасного прозаика и драматурга " серебряного века " русской литературы, большое и важное место занимают воспоминания о писателях - ровесниках и современниках, спутниках на тернистом пути российского литератора XX века. Зайцев вошел в литературу в самом начале этого нашего " бурного " столетия и затем в течение семи десятилетий (пять из них он жил и работал во Франции) истово, как подлинный подвижник и хранитель ее гуманистических заветов, трудился на ниве отечественной словесности. Его благословили на литературное служение Н. Михайловский и В. Короленко, затем поддержали и направили А. Чехов и Л. Андреев. На протяжении всей своей дальнейшей литературной жизни Зайцев возвращался к образам этих людей, свято оберегая о них благодарную память. Чехову он посвящал и отдельные книги ( " Чехов. Литературная биография " , Нью-Йорк, 1954), и многочисленные очерки, неоднократно в разные годы публиковавшиеся в русских зарубежных изданиях. Зайцев был близок и связан тонкими нитями дружеских, но не всегда безоблачных отношений с Блоком, Андреем Белым, Бальмонтом, Вячеславом Ивановым, Бердяевым. Среди первых, " московских лет " , и ближайших его друзей, друзей на всю жизнь, был Иван Бунин, которому также посвящались многие сердечные строки и страницы. Эта дружба, выдержавшая многие испытания послереволюционной поры, в послевоенные годы, когда смятенный Бунин подумывал о возвращении на Родину, увы, дала трещину: для Зайцева сомнений и колебаний не было, он оставался непреклонен, всем сердцем, всей душой, всем своим творчеством будучи тем не менее обращен к России. В давние петербургские годы Зайцев подружился с Ремизовым, с которым вместе они участвовали в собраниях Д. Мережковского и 3. Гиппиус. Среди его друзей на разных этапах жизни были Цветаева и Шмелев, Алданов и Осоргин, Муратов и Юшкевич, имена славные, украшающие историю русской литературы. С глубокой неизменной заинтересованностью и волнением следил Зайцев за движением русской литературы в СССР. Он горячо протестовал в свое время против преследований Б. Пастернака, с которым познакомился еще в Москве и затем поддерживал переписку. И не случайно его последние парижские встречи 60-х годов были с К. Паустовским, Ю. Казаковым, В. Солоухиным... |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Что сказали «тени»? Художественно-публицистические заметки о классиках 19.09.2019 715 Время на чтение 11 минут 1. По улицам ходила... Роковой Февраль в оценке патриарха Серебряного века Горькая эмигрантская жизнь научила его быть острословом. Его, намного пережившего современников, которые, как и он, тоже были свидетелями крушения великой Империи. В своих воспоминаниях писатель Борис Зайцев (1881-1972) ностальгировал по былому и, следуя чеховской манере, изъяснялся кратко и афористично. О традиционном литературоведческом делении двух культурных эпох выразился так: «Наш Золотой век - урожай гениальности, Серебряный - урожай талантов». Классически точным можно считать и его высказывание относительно рокового Февраля, оно впервые появилось у писателя в эмигрантском сборнике « Москва », увидевшем свет в Париже в 1939 году. Мемуары классика о том периоде, когда «прежний, грозно-крепкий строй обратился в некий призрак», в значительной степени носят дневниковый характер, имея несколько амбициозное название «Мы, военные...» Но Зайцев тут же поправляется, переходя на сленг в пояснении для читателей: «Записки шляпы». Как продукт Серебряного века, он невольно впитал в себя его ироничный модернизм. «Шляпа» - это прозвище обозначало «безнадёжно штатского и нерасторопного человека». И такой «шляпой» Борис Константинович стал осенью 1916 года, когда его, уже известного в России литератора, зачислили ратником ополчения 2-го разряда, а писатель всё же решил получить чин пехотного прапорщика на ускоренных четырёхмесячных курсах Александровского военного училища в Москве. Окончание учёбы 35-летнего юнкера совпало с «медовым» месяцем второй русской революции - печальными событиями февраля-марта 1917 года. Разложение армии, во многом инициированное самим Временным правительством, набирало обороты, и это хорошо показано у Зайцева во второй части его военных мемуаров «Офицеры (1917)». Правда, изобразительные средства здесь используются иные, непривычные для его детализированной, живописной прозы. Зато они предельно рельефны - почти густые мазки. Вот сцена отправления железнодорожного эшелона на фронт. Духовой оркестр играет популярный марш «Дни нашей жизни», который ещё считается официальным гимном одного из пехотных полков, только теперь маршевую музыку сопровождают хулиганские куплеты: |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ЗАЙЦЕВ Борис Константинович (29.01.1881, Орёл - 28.01.1972, Париж), прозаик, мемуарист, переводчик, общественный деятель. Жизнь и творчество в России Род. в дворянской семье (отец - горный инженер), детство провел в имении родителей, с. Усты Жиздринского у. Калужской губ. Окончил в 1898 г. Калужское реальное уч-ще, учился в Имп. техническом уч-ще в Москве, Горном ин-те в С.-Петербурге, на юридическом фак-те Московского ун-та. 2 апр. 1912 г. женился на В. А. Смирновой (Орешниковой), 14 авг. того же года родилась их дочь Наталия. Не окончив ун-т, З. в 1900-х гг. занялся лит. деятельностью, публиковался в ряде изданий (первые рассказы напечатаны в 1901 в московской газ. «Курьер»), участвовал в собраниях телешовского кружка «Среда», московского Литературно-художественного кружка, «Башни» Вяч. И. Иванова в С.-Петербурге. В 1906 г. вместе с С. Глаголем и П. Ярцевым основал лит. группу «Зори», выпускавшую одноименный журнал. В 1906 г. в изд-ве «Шиповник» вышла в свет 1-я книга З. «Рассказы» в оформлении М. В. Добужинского, имевшая большой успех у читателей. До 1917 г. было издано еще 5 сборников рассказов и роман «Дальний край» (1912). От первых импрессионистических рассказов-поэм З. постепенно перешел к сюжетным произведениям, написанным в «тургеневско-чеховской» манере. С 1904 г. часто бывал в Италии, к-рая стала его второй духовной родиной, создал цикл очерков, составивших кн. «Италия» (1918), перевел «Ад» Данте ритмизованной прозой. 1-й период творчества З. завершила повесть «Голубая звезда» (1918). В судьбах ее героев (напоминающих отчасти персонажей Ф. М. Достоевского), картинах лит. и театральной жизни Москвы есть предчувствие крушения непрочного мира. По окончании Александровского военного уч-ща в марте 1917 г. З. был произведен в офицеры, но участвовать в боевых действиях на фронтах первой мировой войны ему не довелось. Заболев, он получил отпуск и незадолго до окт. 1917 г. уехал в имение Притыкино Тульской губ. После Октябрьской революции сотрудничал в «Книгоиздательстве писателей в Москве», в 1921 г. был избран председателем Всероссийского союза писателей. 27 февр. 1917 г. в Петрограде был убит племянник З. Юрий Буйневич, памяти которого З. посвятил эссе-эпитафию «Призраки». 1 окт. 1919 г. в Москве был арестован его пасынок Алексей Смирнов и вскоре расстрелян как участник антибольшевистского заговора. В 1921 г. сам З. как член Комитета помощи голодающим был арестован и неск. дней провел в тюрьме ВЧК на Лубянке. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Э. Нестле. Фотография. 1891 г. [Нем. Nestle] Эберхард (1.05.1851, Штутгарт - 9.03.1913, там же), пастор; нем. протестант. библеист. Из семьи судебного служащего. Учился в богословской семинарии при Тюбингенском ун-те, в 1869-1874 гг. в самом ун-те изучал вост. языки. Докторская диссертация (1874) посвящена соотношению еврейского и греческого текстов Книги прор. Иезекииля. Нек-рое время Н. служил пастором в Лондоне, изучал сир. палеографию в Британском музее . Преподавал в семинарии в Тюбингене семит. языки и ВЗ (1877-1880); с 1883 г. работал в гимназии в Ульме; с 1898 г. профессор, с 1912 г. директор семинарии в Маульбронне (Вюртемберг). Н.- автор 40 научных работ и более 1000 статей и заметок для немецкой, английской и американской энциклопедий и журналов. Издал на латыни грамматику сир. языка (1881; нем. перевод изд. в 1888; англ. перевод - в 1889). Его работы, посвященные изучению текста Септуагинты, составили 6 томов. Главной заслугой Н. стало критическое издание греч. текста НЗ (1-е изд. вышло в 1898 анонимно под эгидой Вюртембергского библейского об-ва). Н. реконструировал греч. текст на основе 3 современных ему печатных изданий НЗ: К. Тишендорфа (1868), Б. Уэсткотта и Ф. Хорста (1881-1882) и Р. Уэймута (1886) (начиная с 3-го изд. заменен критическим изданием Б. Вайса (1894-1900)). Текст, изданный Н., лег в основу подавляющего большинства переводов греч. НЗ на др. языки, выполненных в XX в. (в т. ч. в рус. переводе под редакцией еп. Кассиана (Безобразова) ). НЗ, изданный Н., благодаря карманному формату стал доступен многочисленным читателям (только при его жизни вышло 9 переизданий). Н. выпустил также двуязычные издания НЗ: на греческом и немецком (1898) и на греческом и латинском (1906) языках. В последние годы жизни активно работал над подготовкой к изданию критического текста Септуагинты (посмертно изд. только Книга прор. Иеремии (1924)). Сын Н. Эрвин Нестле (1883-1972) продолжил работу отца по критическому изданию греч. текста НЗ (начиная с 10-го изд.). Вышедшее в 1927 г. 13-е издание было им полностью переработано, критический аппарат значительно расширен. С 21-го издания (1952) к проекту присоединился К. Аланд , поэтому с 22-го издания этот текст широко известен по краткому названию Nestle Aland, хотя в работе над 26-м и 27-м изданием Эрвин Нестле участия уже не принимал. |
| Ершовка. Церковь Николая Чудотворца. Добавить фотографии Карта и ближайшие объекты Добавить статью Храм возводился с 1899 г. до 1907 г. Трёхпрестольный. Престолы: летний - в честь Святителя Николая, зимние - великомученика Георгия Победоносца, и святых Флора и Лавра Храм освящен 16 мая 1908 года епископом Пермским и Соликамским Никанором. Построен на пожертвования почетного гражданина города Нолинска Вятской губернии - лесопромышленника Семена Романовича Татарских, по проекту пермского зодчего А.Б. Туркевича. В советские годы, как и полагается, был закрыт, возвращён верующим в 1991 г. К названию некоторых православных храмов, полученному во время освящения, народная молва добавляет географическую привязку или историческому событию: храм на горке, храм на прудах, храм на крови, и т.д. Во множестве православных церквей, переживших богоборческие времена в России, выделяется один: храм на любви – Свято-Никольская церковь в селе Ершовка напротив Сарапула. Уже больше ста лет в городских легендах сохраняется предание об удивительной любви нолинского промышленника Семена Татарских и ершовской девушки Пелагеи. Храм начали строить 20 июня 1899 г. по проекту пермского зодчего А.Б. Турчевича. 16 мая 1908 года епископ Пермский и Соликамский Никанор освятил главный престол во имя святителя Николая архиепископа Мир Ликийских, правый - во имя святого Георгия Победоносца, левый – святых Флора и Лавра. Свято-Никольская церковь в селе Ершовка была закрыта на основании Указа Президиума Верховного Совета Удмуртской АССР от 14 августа 1941 г. и только в конце ХХ века передана верующим. Приход открыт в 1832 г. Деревянная церковь с тремя престолами была построена в 1841 году. В состав прихода 1881 года входили с. Ершовка, д. Ведрец, д. Гоголи, д. Шолья, д. Зелени, д. Власово. Каменная церковь в неовизантийском стиле по проекту пермского архитектора А. Б. Туркевич была построена в 1907 году на средства С. Р. Татарских. Склеп купца С. Р. Татарских сохранился внутри, перед амвоном церкви. Таких случаев в Удмуртии не более трех. Специально для строительства храма купец поставил на окраине села кирпичный завод. Который просуществовал до 1972 г. Росписи и изображения святых Флора и Лавра размещались снаружи храма, в особых нишах, на трех алтарных выступах. Первым настоятелем был о. Василий (В. П. Сапожников). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИЛИЯ (Салиби) (1.06.1881, сел. Сук-эль-Гарб, близ Бейрута - 11.10. 1977, Бейрут), митр. Бейрутский (Антиохийская Православная Церковь). Начальное образование получил в родном селении, в правосл. школе при мон-ре вмч. Георгия, среднее - в местном амер. колледже. В 1892 г. принял монашество и поступил в Бейрутскую ДС. С 1898 г. чтец, затем личный секретарь Бейрутского митр. Гавриила (Шатилы), бывш. настоятеля Антиохийского подворья в Москве. Следующий Бейрутский митр. Герасим (Масарра) в 1907 г. хиротонисал И. во диакона, через 2 года возвел в сан архидиакона. И. был назначен ответственным по связям с правительственными и др. организациями, во время отсутствия правящего архиерея возглавлял финансовый комитет и ведал делами митрополии. В 1918 г., после иерейской хиротонии, возведен в сан архимандрита. В 1926 г. в Дамаске рукоположен во епископа в помощь митрополиту Бейрутскому, с 1936 г. митрополит Бейрутский. За время управления Бейрутской епархией И. проявил себя как опытный администратор, восстановил старые и открыл новые правосл. школы, поддерживал дружественные отношения с представителями др. конфессий и мусульманами в Ливане. 25-28 янв. 1963 г. в Бейруте отмечалось 27-летие служения И. в сане митрополита; в торжествах приняли участие представители Поместных Православных Церквей, др. Вост. Церквей и Правительства Ливанской Республики. И. поддерживал тесные связи с РПЦ. Он принимал в Бейруте Патриархов Московских и всея Руси Алексия I (1945, 1960) и Пимена (1972) во время их путешествий по Ближ. Востоку. При И. в Бейруте было учреждено подворье Московского Патриархата при Благовещенском храме (1946), на средства РПЦ построен госпиталь во имя вмч. Георгия Победоносца (1-й камень заложил Патриарх Алексий I в 1960), переданный в дар Бейрутской митрополии. По приглашению Московской Патриархии И. трижды посещал СССР: в 1947, 1956 (во главе делегации Антиохийской Православной Церкви, награжден дипломом почетного члена МДА, выступал по Московскому радио) и 1962 гг.; побывал в Москве, ТСЛ, Ленинграде, Киеве, Одессе. В 1959 г. И. был награжден нагрудным знаком РПЦ - звездой св. равноап. кн. Владимира 1-й степени. |
|
|
