| Стефан разворачивает обширное строительство. Уже в 1384 г. «создана бысть обитель его большая, потом епискупия на Устьвыми на владычном горожке. Владыко Стефан на Устьвыми создвич большой соборный храм Благовещения пересвятые Богородицы и другой меньшой храм монастырской архистратига Михаила». Считается также, что при Стефане была построена еще и Никольская церковь. Эти деревянные церкви были одними из первых на Коми земле. Бурная деятельность Стефана не ограничивалась строительством. Он, зная древнекоми язык (по преданию, его мать была зырянкой), создал пермскую азбуку и положил начало книгописанию на этом языке, открыл первую школу в Усть-Вымском Михайло-Архангельском монастыре для подготовки священнослужителей, занимался иконописью. Преподавание в школе велось на пермском языке. В Усть-Выми велось летописание. В частности, именно здесь в конце XVI - начале XVII вв. была написана уже цитировавшаяся Вычегодско-Вымская летопись - единственный дошедший до нас летописный свод, созданный на Коми земле. Так что Усть-Вымь с полным основанием можно назвать первым очагом просвещения в Коми крае, давшим новый, мощный импульс народной культуре. Стефан Пермский умер в 1396 г. в Москве и похоронен был в церкви Спаса на Бору. Еще с XV в. Русской Православной Церковью он почитался как святой. Усть-Вымь жила и развивалась. При преемниках Стефана - Исаакии (1397-1416), Герасиме (1416-1443), Питириме (1443-1455), Ионе (1456-1470) и Филофее (1471-1501) продолжалась христианизация Коми края. Ко времени Филофея относятся и первые описания Усть-Выми как поселения. В жалованной грамоте великого князя Ивана Васильевича епископу Филофею на вычегодские и вымские земли, составлявшие епископскую вотчину (1490 г.), мы читаем, что в Усть-Вымском городке был «двор идадычен большей», еще один двор-усадьба «владычня брата», осадные дворы оквадских, ибских и коквицких крестьян, 2 крестьянских и 1 священнические дворы, да на посаде 17 жилых дворов». Как видим, центр Пермской епархии был совсем небольшим поселением. |
| 102 . Императорское послание, отправленное …к святейшему собору, об отмене всего сделанного отцами собора прежде, так как должно произойти новое рассуждение о вере. С. 345–346. Sacra ad Synodum per Palladium magistrianum (CPG 8696t)//ACO I, 1, 3, 9–10 83). Mansi IV, 1377–1380. 5000/1. 103 . Донесение Иоанна, архиеп. Антиохийского, и бывших с ним императору, посланное с сановником Палладием. С. 346–348. Synodi Orientalium Epistula ad Theodosium et Valentinianum imp. aug. (CPG 6324t; ср. CPG 8698)//PG 83, 1457–1464. ACO I, 1, 5, 125–127 154). Mansi IV, 1380–1384. 5000/1. БУ ТСО 1263 73 . 104 . Послание тех же к префекту и магистру. С. 348. Synodi Orientalium Epistula ad praefectum praetorio et magistrum militiae (CPG 6337t; ср. CPG 8707)//PG 83, 1456–1457. ACO I, 1, 5, 132–133 161). Mansi IV, 1384–1385. 5000/1. БУ ТСО 1263 74 . 105 . Послание тех же к надзирателю и адвокату. С. 348–349. Synodi Orientalium Epistula ad praepositum et Scholasticium 75 eunuchum (CPG 6338t; ср. CPG 8708)//PG 83, 1457. ACO I, 1, 5, 133 162). Mansi IV, 1385. 5000/1. БУ ТСО 1263 76 . 106 . Донесение восточного (Иоаннова) собора победоносному императору, снова объявляющее об отлучении Кирилла и Мемнона. С. 349–351. Synodi Orientalium Epistula ad Theodosium et Valentinianum imp. aug. (CPG 6325t; ср. CPG 8704)//PG 83, 1452–1453. ACO I, 1, 5, 129–131 158). Mansi IV, 1385–1389. 5000/1. БУ ТСО 1263 77 . 107 . Донесение восточных благочестивейшему императору, врученное ими, вместе с предыдущим донесением, знатнейшему комиту Иринею. С. 351. Synodi Orientalium Epistula ad Theodosium et Valentinianum imp. aug. (CPG 6326t; ср. CPG 8705)//PG 83, 1453–1456. ACO I, 1, 5, 131 159). Mansi IV, 1389. 5000/1. БУ ТСО 1263 78 . 108 . Послание комита Иринея к восточным обо всем, что он сделал по прибытии в Константинополь и по доставлении их донесений. С. 351–353. Irenaei comitis Epistula ad episcopos Orientales (CPG 6471t; ср. CPG 8722)//PG 84, 613–616 (только лат. пер.). ACO I, 1, 5, 135–136 164). Mansi IV, 1392–1393. 5000/1. |
| При этом он критиковал былых единоверцев столь же рьяно, сколь ранее их защищал. Ему приписывается авторство «Прагматики доньи Каталины» (1412; Каталина Ланкастерская - мать кор. Хуана II и регентша в его малолетство), где предлагалось с помощью сегрегационных и дискриминационных мер против иудеев вынудить их к массовому обращению в христианство. Сын Пабло де Санта-Марии, Алонсо де Картахена (1384-1456), еп. Бургоса (с 1435), писатель и переводчик, также приобрел видное положение при дворе короля Кастилии. Будучи представителем Кастилии на Базельском Соборе (1434), он выступил с речью, в которой доказывал превосходство Кастилии над Англией. Во главе иерархии христ. мира он поместил папу Римского, затем - императора, а потом - королей христ. гос-в, среди к-рых первенствовал король Кастилии в силу древнего происхождения и возложенной на кастильских монархов миссии по борьбе с неверными. Др. участник Базельского Собора, теолог Иоанн из Сеговии (ок. 1395-1458), в сер. XV в. на фоне успехов тур. завоеваний выдвинул идею мирного диалога христиан и мусульман. Иудеев, принявших крещение, называли «новыми» христианами, конверсо (обращенные) или маранами. Их численность достигала, по разным оценкам, от неск. десятков тысяч до неск. сот тысяч; по-видимому, они составляли не меньше половины евр. населения И. Конверсо успешно занимались торговлей и финансами, получали высокие должности, дворянские титулы, вступали в ряды служителей Римско-католической Церкви. Они составили значительную часть испан. интеллектуальной и бюрократической элиты. Быстрое социальное возвышение конверсо вызвало негативную реакцию «старых» христиан, к-рые обвиняли маранов в тайном исповедании иудаизма. С сер. XV в. в Кастилии принимались т. н. статуты «чистоты крови» (limpieza de sangre), ограничительные законы против конверсо. Согласно этим статутам, лица евр. происхождения не могли занимать общественные должности (в судах и муниципалитетах), вступать в монашеские и духовно-рыцарские ордены, учиться в ун-тах. |
| 565–567 (I) 23 (can.) 581–588 III Вселенский Собор Mansi IV Mansi Рус. пер. Рус. пер. 577–588 1292 (I) 1292–1300 617–680 1301–1304 680–801 1304–1305 804–884 1305–1316 884–885 1317–1325 1325–1329 888–892 1329–1337 1337–1341 1000–1001 1344–1345 1004–1008 1345–1348 1008–1012 1012–1017 1348–1352 1017–1021 1352–1361 1021–1023 (I) 1023–1024 (I) 1368–1372 1372–1373 1025–1036 1376–1377 1036–1048 1377–1380 1048–1049 1380–1384 1049–1052 1384–1385 1053–1056 1056–1057 1385–1389 1057–1060 1061–1068 1392–1393 1068–1084 1396–1397 1086–1094 (I) 1397–1398 (I) 1093–1096 1400–1401 1401–1403 (I) 1099–1100 (I) 1403–1405 (I) 1101–1108 1405–1406 (I) 1109–1112 1406–1407 (I) 1112–1116 1407–1408 (I) 1408–1410 (I) 1410–1411 (I) 1117–1120 1411–1412 (I) 1412–1417 1124–1212 1417–1419 (I) 1212–1225 1419–1420 (I) 1420–1422 (I) 1421–1425 1228–1232 1232–1236 1236–1240 1433–1436 1436–1437 1241–1244 1437–1440 1441–1444 1244–1245 1245–1248 1248–1252 1252–1257 1449–1453 1453–1456 1457–1460 1260–1268 1460–1464 1268–1269 1269–1272 1272–1273 1465–1468 (I) 1273–1276 1469–1473 141 (can.) 1276–1277 1476–1477 1277–1280 1477–1478 (I) 1280–1289 1478 (I) 1291 (I) 141 (can.) Mansi V Mansi Рус. пер. Рус. пер. 289–290 (I) 85–140 289–292 169–172 293–296 173–176 296–301 177–180 301–309 181–185 309–325 186 (l) 328–344 185–204 344–348 204–217 348–352 217–221 221–225 353–372 225–256 371–374 (I) 379–380 (I) 257–260 260–265 381–384 265–266 (I) 384–408 266–269 (I) 408–413 269–271 (I) 271–272 (I) 416–417 273–278 (I) 417–420 277–281 281–284 3. АСО – Русский перевод III Вселенский Собор Collectio Vaticana АСО I, 1,1 ACO (греч.) Pyc. пер. (греч.) Pyc. пер. (лат.) (лат.) 101–102 103–107 108–109 110–112 113–114 114–116 117–118 118–119 120–121 99–100 АСО I, 1, 2 АСО (греч.) Рус. пер. АСО (греч.) Рус. пер. (лат.) (лат.) 63,125 98–100 100–102 102–104 АСО I, 1, 3 АСО (греч.) (греч.) (лат.) (лат.) (fragm.) (can.) 111,101 90–101 АСО I, 1, 4 АСО (греч.) э ус. пер. АСО (греч.) Рус. пер (лат.) (лат.) I (fragm.) 136 164 137 156 Рус. пер. (греч.) |
| Филиграни: Бык : =Лихачев, 1031 (1457 г.); Бык 2 — Лихачев, 1020 (1456 г.); Овца — Брике, 12926 (1476 г.). 3) РГБ, ф. 310 (Собр. В. М. Ундольского), 371 (л. 1 об. — 94) — 70–е годы XV в. При переплетении перепутаны листы: л. 70 должен следовать за л. 76. Филиграни: Голова быка под стержнем с перекрестием (1–й вариант) (л. 1—12) — Брике, 15111 (1470 г.); Голова быка под стержнем с перекрестием (2–й вариант) (л. 13—20)=Брике, 14196 (1475 г.); Кувшин с одной ручкой под крышкой с крестом (л. 21—98) — Брике, 12482 (1474—1480 гг.). 4) РНБ, Софийское собр., 1384 (л. 183—241) — 1490 г. 5) РНБ, Соловецкое собр., 518/537 (л. 372—424) — 1494 г. 6) РГБ, ф. 304/I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), 643 (л. 80 об. — 164 об.) — кон. XV в. Для датировки списка необходимо привлечь к рассмотрению рукописи конца XV века, написанные в Троице–Сергиевом монастыре. Это: РГБ, ф. 173/I (Фундаментальное собр. библиотеки Московской Духовной Академии), 48. Торжественник, писавшийся с 1 сентября 1497 г. по 31 августа 1499 г. дьяком Константином, Дмитриевым сыном. Филиграни: 1) Голова быка под крестом, обвитым змеей — типа Брике, 15375 (1492 г.); 2) Голова быка под крестом, обвитым змеей=Лихачев, 1270; 3) Голова быка под крестом, обвитым змеей, и монограммой (два варианта), один вариант=Лихачев, 1278, другой не опубликован; 4) Корона=Лихачев, 1354; 5) Корона=Лихачев, 1353. РГБ, ф. 304/I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), 368. Октоих написан в 7005 г., т. е. в период с 1 сентября 1496 г. по 31 августа 1497 г. Филиграни: 1) Голова быка под буквой Т (четыре варианта)=Лихачев, 1273, 1274, 1275, 1276; 2) Голова быка под крестом, обвитым змеей=Лихачев, 1270; 3) Голова быка под крестом, обвитым змеей (два варианта), один 1 из рукописи МДА, 48; 4) Голова быка под большим крестом, обвитым змеей=Лихачев, 1271; 5) Три горы под крестом=Лихачев, 1272; 6) Голова быка под стержнем с перекрестием=Лихачев, 1277. РГБ, ф. 304/I (Собр. библиотеки Троице–Сергиевой Лавры), 369. Октоих, писавшийся с 13 октября 1497 г. по 26 августа 1498 г. монахом Феодосием Шастуном (л. 35—440 и неизвестным писцом (л. 1–34 об.), сделавшим в Троиц. 368 запись о написании этой рукописи в 7005 г. (л. 486). |
| Однако это предположение нуждается в дополнительной аргументации, т. к. в последние годы игуменства Н. в Троицкой обители жил его ученик, также носивший имя Никон (Житие Сергия Радонежского. 2015. С. 400-401, 517-518). В период настоятельства Н. в Троицкой обители также были переписаны: в 1412 г. 2 «Лествицы» (РГБ. Больш. 289; Унд. 192), в 1423 г.- сборник, в состав к-рого входили «Лествица» Иоанна Лествичника, поучения аввы Дорофея и др. (РГБ. Ф. 304/I. 167); писцами были лица, упоминания о к-рых можно найти в троицких актах 1-й трети XV в. Почитание Прп. Никон Радонежский. Роспись алтарной части Успенского собора Московского Кремля. 1643 г. Прп. Никон Радонежский. Роспись алтарной части Успенского собора Московского Кремля. 1643 г. Н. был погребен недалеко от прп. Сергия. Для вечного поминания имя Н. было записано в пергаменный синодик Троице-Сергиева монастыря (РГБ. Ф. 304/I. Л. 2 об., список кон. XVI - нач. XVII в.), а также в синодики ряда соседних обителей. В 1-й пол. 40-х гг. XV в., находясь в Троице-Сергиевом монастыре, иером. Пахомий Логофет написал Краткую, а затем и Пространную редакцию Жития Н. В 1440-1459 гг. Пахомий Логофет составил службу преподобному. В числе информаторов Пахомия были троицкие монахи, а также ученик и келейник Н.- бывший троицкий келарь прп. Игнатий . Древнейший список Краткой редакции Жития Н. относится к 1490 г. (РНБ. Соф. 1384). Наиболее авторитетный список Пространной редакции создан к XVI в. (Там же. F.I.278). Согласно наблюдениям Клосса, последнее сочинение является «стилистической переработкой Краткого жития» ( Клосс. 1990. С. 290). Краткая редакция Жития Н. не имеет традиц. предисловия и похвального слова. В период игуменства в Троицком мон-ре прп. Мартиниана Белозерского (1447-1455) был записан ряд чудес преподобных Сергия и Н. С посл. трети XV в. идет развитие их парной иконографии, образ Н. постепенно замещает образ прп. Михея Радонежского. Почитание Н., первоначально связанное лишь с Троице-Сергиевым монастырем, со временем распространилось на др. общежительные монастыри. Возрастанию почитания Н. до общерус. масштабов способствовала начавшаяся при вел. кн. Василии II Васильевиче традиция частого посещения Троице-Сергиева мон-ря представителями правящей династии, которые окончательно взяли его под свой патронат в 1456 г. |
| Василий III Васильевич Темный, Великий Князь Московский, сын Великого Князя Василия II Димитриевича и княгини Софии Витовтовны, род. 1415 г. 10 марта; с 1425 г. Великий Князь; 8 февраля 1433 г. женился на княжне Марии Ярославовне Боровской; † «22 марта 1462 г. и погребен в Московском Архангельском соборе. XXII) Василий II Ярославич (Афанасьевич) князь Серпуховско-Боровский 24 , сын Ярослава – Афанасия Владимировича князя Серпуховско-Ярославецкого и княгини Аннны Симеоновны Ярославской – Новленской (Анна в 1408 г. зимой вышла в замужество; † 1 декабря 1411 года и 13 декабря погребена в Ярославском Спасо-Преображенском монастыре); род. в 141...г.; осенью 1426 года наследовал весь Серпуховско-Боровский удел кроме того, что находилось во владении бабки его княгини Елены Ольгердовны и теток, княгинь Василисы и Ульяны, жен князей Симеона и Василия Владимировичей: в 1438 году в первый раз женился на княжне неизвестного имени и имел от нее сына Иоанна, который в июле 1456 г. бежал с мачехой в Литву 25 , во второй раз женился в 1450-х годах тоже на княжне неизвестного имени (она в июле 1456 года бежала с пасынком своим князем Иоанном Васильевичем в Литву и там умерла), от которой имел детей: Иоанна, Андрея и Василия (их не стало после 1456 г.: они были с отцом в заточении, погребены в Костромском Богоявленском монастыре). В начале февраля 1448 г. князь Василий Ярославич, вместе с Великим Князем Василием III Васильевичем князем Серигой-Оболенским, Бобром, князем Ряполовским и другими взял г. Углич; с половины июня 1448 г. князь Угличский, уступив Великому Князю Василию III г. Боровск; в июле 1456 г. был схвачен в Москве по приказу Великого Князя Василия III Васильевича «за некую крамолу» и заточен в Угличской тюрьме; в 1462 г. его боярские дети хотели напасть на Углич и освободить князя из тюрьмы, но заговор открылся, после чего Василий Ярославич переведен в г. Вологду, где и умер в заточении «в железех» в 1483 году; погребен в Московском Архангельском соборе. После заточения князя Василия Ярославовича в темницу с июля 1456 г. Углич перешел в полное распоряжение Великого Князя Московского Василия III Васильевича Темного, который и держал Углич за собою (5 лет и 8 месяцев) до своей смерти, т. е. до 27 марта 1462 г. и в духовном завещании назначил этот город четвертому из семи сыновей своих Андрею Большому. |
| Оно должно было стать щитом в обороне Руси как от Казани, так и от Орды Кучук-Мухаммеда. В 1455 г. вогуличами, напавшими на Великую Пермь, был убит епископ Питирим. Причиной его гибели была миссионерская деятельность, от которой несладко приходилось «инородцам». В начале 1456 г. Москву посетил доброхот митрополита Ионы смоленский епископ Мисаил «со многими местичи смоленскими». Он бил челом, чтобы Василий II вернул им драгоценную смоленскую реликвию — икону Пречистой Богородицы, которую «пленом взял Юрга». Речь, возможно, шла о князе Юрии Семеновиче (Лугвеньевиче), который бежал из Смоленска после восстания 1440 г. Икону не только возвратили, но и устроили ей торжественные проводы 18 января 1456 г. На них присутствовали все великокняжеское семейство, князья, бояре, воины, «бе бо тогда и многое множество воинства на Москве», да и «весь народ славнаго града Москвы». Очевидно, с Мисаилом велись переговоры не только об иконе, но и о русских смутьянах (Иване Шемякине и Иване Можайском), обосновавшихся в Литве. Отправка иконы в Смоленск имела и антиновгородский привкус: князь Юрий препроводил икону в Новгород, а вот теперь Москва возвращает ее Смоленску. Празднество 18 января в этой связи было как нельзя кстати. Василий II уже давно решил покончить с новгородским своеволием, и в столицу собраны были войска, которые уже на следующий день после празднества выступили в поход. Новгород представлял опасность для Москвы не только как ее основной соперник в экономической сфере. Последние годы он так или иначе стоял за спиной Дмитрия Шемяки. Да и в 1456 г. там находились его жена, дочь и зять князь А.В. Чарторыйский. Возглавлял войска новгородцев В.В. Шуйский Гребенка, а Шуйские, как известно, еще в 1447 г. поддерживали Шемяку. Наконец, могли рассчитывать новгородцы и на помощь Казимира IV, и на русских эмигрантов в Литве. Словом, у Василия II было достаточно оснований, чтобы начать военную акцию «за неисправление ноугородец». Московские летописи рассказывают о ней так. Выступив из Москвы 19 января 1456 г., великий князь остановился на Волоке, где к нему присоединились «братиа его» (очевидно, Михаил Андреевич и Василий Ярославич) и все воеводы «со множеством воинства». |
| Прежде чем переходить к сообщению о следующем по времени “Хождении” русских паломников, нельзя не упомянуть и о том, что в это время киприоты также посещали православную Русь. Об этом свидетельствуют, например, записи киприотов в рукописных книгах, бытовавших на Руси. Так, русский список сочинений святителя Иоанна Златоуста первой половины XV века из Софийского собрания сохранил следующую русскую же приписку: “А сия книга, творение Иоанна Златоуста, списана быша игуменом Еуфимием Купрейского острова”. Упоминание в записи киприота Евфимия на сегодня может считаться самым ранним свидетельством о пребывании на Руси жителя Кипра 27 . Как уже было отмечено, “Хожение” игумена Даниила (XII в.) явилось первым (и последним) русским письменным свидетельством о Кипре в период относительно спокойного существования Православия на этом острове. Другой церковно-литературный памятник — “Хождение священноинока Варсонофия ко святому граду Иерусалиму в 1456 и 1461–1462 гг.” стал последним известным на сегодня русским описанием кипрских святынь в период, предшествовавший захвату острова турками в 1571 году. В описании своего первого путешествия в Святую Землю инок Варсонофий лишь кратко упомянул о Кипре, перечисляя те города, через которые он следовал на пути к Иерусалиму: “Поидох от Киева к Белоуграду и от Белаграда ко Царюграду, — писал Варсонофий. — От Царяграда поидох Криту. От Крита идох ко Родосу. От Родоса идох к Кипру. И от Кипра идох в Сурею ко граду Ладокеи” 28 . Вслед за первым “Хождением” в рукописи помещается рассказ о втором странствовании Варсонофия: “Сотворих другое путшествие ко святому граду Ерусалиму по шти летех прихода моего на Русь”. Сам Варсонофий относит своё первое хождение к 1456 году: “Приидох же во святый град Иерусалим, — пишет он, — месяца майя в 2-й день в лето 6964 (1456); пребысть же во Иерусалиме 2 месяца и обходих вся святая места”. Следовательно, он не мог возвратиться на Русь ранее второй половины 1456 года 29 . Отправление своё в путь Варсонофий, как и в первом хождении, отмечает из Киева. Это даёт некоторое указание на место его жительства в то время. Если это был не сам Киев, то, по-видимому, местность, лежавшая вблизи Киева 30 . Как и во время первого “хождения”, путь Варсонофия лежал через Белгород, Константинополь, Галиполи, Крит, Родос и Кипр. На Кипре он на этот раз ходил на гору, “на нейже постави святая Елена крест благоразумного разбойника”, и в монастырь святого Маманта, “идеже лежат святые его мощи на месте, нарицаемом Стоморофу (Морфу), и от святых его мощей миро течет” 31 . |
| Как уже было отмечено, «Хожение» игумена Даниила (XII в.) явилось первым (и последним) русским письменным свидетельством о Кипре в период относительно спокойного существования Православия на этом острове. Другой церковно-литературный памятник – «Хождение священноинока Варсонофия ко святому граду Иерусалиму в 1456 и 1461–1462 гг.» стал последним известным на сегодня русским описанием кипрских святынь в период, предшествовавший захвату острова турками в 1571 году. В описании своего первого путешествия в Святую Землю инок Варсонофий лишь кратко упомянул о Кипре, перечисляя те города, через которые он следовал на пути к Иерусалиму: «Поидох от Киева к Белоуграду и от Белаграда ко Царюграду, – писал Варсонофий. – От Царяграда поидох Криту. От Крита идох ко Родосу. От Родоса идох к Кипру. И от Кипра идох в Сурею ко граду Ладокеи» 28 . Вслед за первым «Хождением» в рукописи помещается рассказ о втором странствовании Варсонофия: «Сотворих другое путшествие ко святому граду Ерусалиму по шти летех прихода моего на Русь». Сам Варсонофий относит своё первое хождение к 1456 году: «Приидох же во святый град Иерусалим, – пишет он, – месяца майя в 2-й день в лето 6964 (1456); пребысть же во Иерусалиме 2 месяца и обходих вся святая места». Следовательно, он не мог возвратиться на Русь ранее второй половины 1456 года 29 . Отправление своё в путь Варсонофий, как и в первом хождении, отмечает из Киева. Это даёт некоторое указание на место его жительства в то время. Если это был не сам Киев, то, по-видимому, местность, лежавшая вблизи Киева 30 . Как и во время первого «хождения», путь Варсонофия лежал через Белгород, Константинополь, Галиполи, Крит, Родос и Кипр. На Кипре он на этот раз ходил на гору, «на нейже постави святая Елена крест благоразумного разбойника», и в монастырь святого Маманта, «идеже лежат святые его мощи на месте, нарицаемом Стоморофу (Морфу), и от святых его мощей миро течет» 31 . В XVI столетии русско-кипрские церковные связи продолжали развиваться, – в летописях упоминаются представители кипрского духовенства, например, кипрский епископ Дамаскин, подписавший в числе других православных иерархов Востока грамоту на царство Ивана IV (1561) 32 . |
|
|
