| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ИЛАРИОН († ок. 1054/55?), свт. (пам. 28 сент.- в Соборе Киево-Печерских преподобных отцов, в Ближних пещерах почивающих; во 2-ю Неделю Великого поста - в Соборе всех Киево-Печерских преподобных отцов), митр. Киевский. Биография В источниках о жизни И. сохранились немногочисленные сведения. Согласно «Повести временных лет», И. был священником («бе презвутер») в ц. св. Апостолов в с. Берестове под Киевом, в загородной резиденции киевских князей; вполне вероятно, являлся духовником киевского кн. св. Ярослава (Георгия) Владимировича Мудрого (1016-1018, 1019-1054). Из автобиографической записи И. следует, что он был иеромонахом (см. ниже). Согласно летописному сказанию о начале Киево-Печерского монастыря, И. нередко удалялся из Берестова на лесистый холм (место буд. обители, ее «ветхая» часть), где, ископав себе «печерку малу двусажену... отпеваше часы и моляшеся ту Богу втайне» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 156). Позднее на этом месте, ископав свою пещеру, поселился вернувшийся с Афона на Русь прп. Антоний Печерский . Поскольку в произведениях И. имеются свидетельства знания им греч. языка, хорошей богословской подготовки, прекрасного владения приемами риторики, нек-рые исследователи допускали, что святитель получил образование в Византии. Л. Мюллер высказал предположение, что И. приобрел опыт пустынножительства на Афоне, позднее, посетив Францию в составе одного из рус. посольств 1048-1051 гг., связанных с бракосочетанием кор. Генриха I и кнж. Анны Ярославны, познакомился с лат. богослужением ( Мюллер. 2000. С. 94-96). «Муж благ, книжен и постник», И. в 1051/52 г. (не позднее 1 марта 1052) был хиротонисан в митрополита Киевского по инициативе кн. Ярослава Владимировича («постави Ярослав Лариона митрополитомь русина в святеи Софьи, собрав епископы» - ПСРЛ. Т. 1. Стб. 155) и стал первым русским, занявшим Киевскую кафедру. В рукописи, содержащей сочинения иерарха (ГИМ. Син. 591, посл. треть XV в.), на л. 203 находится запись, где от лица И. говорится: «Аз милостию человеколюбивааго Бога, мних и прозвитер Иларион, изволением Его от богочестивых епископ священ бых и настолован в велицем и богохранимем граде Кыеве, яко быти ми в немь митрополиту, пастуху же и учителю. Быша же си в лето 6559, владычествующу благоверьному кагану Ярославу сыну Владимирю. Аминь». Именование киевского князя каганом, свойственное памятникам письменности XI в., свидетельствует о раннем происхождении данного текста. |
| Наиболее аргументированным на наст. момент можно считать взгляд, что СС возникло не позднее 1072 г. (в нем не упоминается о происшедшем в том году торжественном перенесении мощей Б. и Г.), но вряд ли при Ярославе Мудром († 1054), вероятнее всего в киевское княжение Изяслава Ярославича , при подготовке торжеств 1072 г. Изяслав был наречен в Крещении в честь вмч. Димитрия Солунского - в СС Б. и Г., как заступники Русской земли, сравниваются со св. Димитрием Солунским, а Вышгород, где покоились мощи св. страстотерпцев,- со «вторым Селунем» ( Абрамович. Жития. С. 50). Это помогает датировать и летописную повесть. Во-первых, бесспорно, что из 2 редакций, в к-рых она сохранилась,- в ПВЛ и в НПЛ младшего извода, к СС ближе последняя, т. е. редакция, содержавшаяся в предшествовавшем ПВЛ т. н. Начальном своде 90-х гг. XI в. Во-вторых, несмотря на то что в науке не раз высказывалось мнение о зависимости летописной повести о событиях 1015-1019 гг. от значительно более пространного СС (митр. Макарий (Булгаков), Е. Е. Голубинский, Н. Н. Ильин, О. Кралик, А. Поппе), более обоснованным выглядит обратный тезис - что СС явилось расширенной житийной переработкой летописного рассказа (А. И. Соболевский, А. А. Шахматов, Н. И. Серебрянский, С. А. Бугославский, Л. Мюллер и др.). В летописи, в частности, более исправно переданы заимствования из слав. перевода греч. хроники Георгия Амартола (вернее, «Хронографа по великому изложению»). Тем самым первоначальную летописную повесть о Б. и Г. нужно отнести к киево-печерскому летописанию 60-х - нач. 70-х гг. XI в. По-видимому, в повести отразились достаточно ранние устные предания, иначе трудно было бы объяснить мн. сообщаемые ею детали, напр. имена убийц Б. (Путьша, Талец, Елович, Ляшко) и Г. (Горясер, повар Торчин). В то же время едва ли подлежит сомнению, что в Вышгороде с началом чудотворений от мощей св. страстотерпцев уже при Ярославе Мудром стали вестись записи, к-рые отразились прежде всего в СЧ и ЧН. Высказывалась также гипотеза о существовании созданного будто бы уже в 30-х гг. XI в. житийного сочинения о Б. и Г., может быть на греч. языке (Д. В. Айналов, Мюллер). |
| Скачать epub pdf Ноябрь 22 Ярополк Изяславич Владимиро-Волынский, святой благоверный князь Святой благоверный князь Ярополк, во святом крещении Петр, был сын великого князя киевского Изяслава Ярославича, внук Ярослава Мудрого (Ярослав Мудрый был великим князем с 1019 по 1054 гг.), правнук святого Владимира. Время рождения князя Ярополка неизвестно, но судя по тому, что уже в 1071 г. князь участвует в битве, надо полагать, что родился он не позже, как в 50-х гг. XI столетия. Он был, полагают, третьим сыном князя Изяслава. Мать святого князя называлась Гертруда. Она была ранее польская княжна, сестра короля Казимира. В тяжелые времена жил благоверный князь Ярополк, в годы усобиц между братьями-князьями, детьми Ярослава Мудрого, а также между ними и их младшими родичами. Во время этих усобиц великий князь Изяслав два раза был принужден оставить Киев и скитаться по чужим землям со всей семьей своей. Благоверный князь Ярополк делил с отцом своим его горе и несчастье. После Ярослава осталось пять сыновей: Изяслав, Святослав, Всеволод, Вячеслав и Игорь. Святой Ярополк был сыном старшего из них – Изяслава Ярославича (родившегося в 1024 г.). Три старших Ярославича померли великими князьями киевскими (см. ниже), Вячеслав смоленский (умер в 1057 г.) и Игорь (сначала владимиро-волынский, потом смоленский; † 1060 г.) – не дождавшись очереди побывать на великокняжеском столе. Еще ранее смерти Ярослава помер св. Владимир Ярославич († 1052 г.; память его 4/17 ноября), оставив сына Ростислава, князя тмутараканского (отравлен ядом в 1065 г.). У благоверного князя Ярополка были два родных брата: Мстислав, († 1068 г.) и Святополк (умер великим князем в 1113 г.). Из двоюродных братьев его будут упоминаться: Владимир Всеволодович Мономах, знаменитый князь (род. в 1053 г., был великим князем с 1114 г. по 1125 г., или с 1113 г. по 1126 г.), Борис Вячеславич, князь тмутараканский, павший в битве в 1078 г., Олег Святославич, князь черниговский († 1115 г.), Давид Игоревич, князь владимиро-волынский (после св. Ярополка, † 1112 г.). Будут упомянуты двоюродные племянники св. князя Ярополка, дети Ростислава Владимировича: Рюрик, князь перемышльский († 1092 г.), Володарь (тоже после него князь перемышльский) и Василько, князь теребовльский († 1024 г.). Дальше по родству стоял удельный князь полоцкий Всеслав Брячиславич, внук Изяслава, сына св. Владимира (в 1066 г. он был схвачен Изяславом и посажен в Киеве в темницу, † 1101 г.) и сын его Глеб, женатый на дочери князя Ярополка († 1118 г.). |
| Глава I. Истоки И.К.Смолич. Русское монашество 988—1917. (Оглавление) 2. Появление первых монастырей в Киевской Руси В древнейших русских источниках первые упоминания о монахах и монастырях на Руси относятся лишь к эпохе после крещения князя Владимира; их появление датируется временем правления князя Ярослава (1019–1054). Современник его, Иларион, с 1051 г. Киевский митрополит, в своем знаме-нитом похвальном слове, посвященном памяти князя Владимира,— «Слове о законе и благодати», которое он произнес между 1037 и 1043 гг., будучи священником при дворе , говорил, что уже во времена Владимира в Киеве «монастыреве на горах сташа, черноризцы явишася» . Противоречие это можно объяснить двояко: вполне вероятно, что монастыри, которые упоминает Иларион, не были монастырями в собственном смысле, а просто христиане жили в отдельных хижинах вблизи церкви в строгой аскезе, собирались вместе на богослужение, но не имели еще монашеского устава, не давали иноческих обетов и не получали правильного пострижения , или, другая возможность,— составители летописи, которая включает в себя «Свод 1039 г.», имеющий весьма сильную грекофильскую окраску, склонны были недооценивать успехи в распространении христианства в Киевской Руси до прибытия туда митрополита Феопемпта (1037), вероятно первого в Киеве иерарха греческого поставления и греческого происхождения . Под тем же 1037 г. древнерусский летописец торжественным слогом повествует: «И при сем нача вера хрестьянска плодитися и раширяти, и черноризьци почаша множитися, и монастыреве починаху быти. И бе Ярослав любя церковныя уставы, попы любяше повелику, излиха же черноризьце» . И дальше летописец сообщает, что Ярослав основал два монастыря: св. Георгия (Георгиевский) и св. Ирины (Ирининский женский монастырь) — первые правильные монастыри в Киеве. Но это были так называемые ктиторские, или, лучше сказать, княжеские обители, ибо их ктитором был князь. Для Византии такие монастыри были обычным явлением, хотя и не преобладающим . Из позднейшей истории этих обителей видно, что древнерусские князья использовали свои ктиторские права на монастыри; особенно это сказывалось при поставлении новых настоятелей, то есть можно говорить о точном повторении характерных для Византии отношений между ктитором и основанным им монастырем. Такие монастыри обыкновенно получали наименование по имени святого покровителя ктитора (христианское имя Ярослава — Георгий, а Ирина — имя святой покровительницы его супруги); эти обители становились потом родовыми монастырями, они получали от ктиторов деньги и другие дары и служили им семейными усыпальницами. Почти все обители, основанные в домонгольскую эпоху, то есть до середины XIII в., были именно княжескими, или ктиторскими, монастырями. |
| Перенесение мощей святых князей Бориса и Глеба Перенесение мощей святых страстотерпцев, Российских князей Бориса и Глеба, во святом Крещении Романа и Давида . Великий князь Киевский Ярослав Мудрый (1019-1054) глубоко почитал своих братьев, святых мучеников Бориса († 1015; память 24 июля) и Глеба († 1015; память 5 сентября). Было известно, что убиенный князь Борис погребен в Вышгороде, близ Киева. Вскоре были найдены святые мощи благоверного князя Глеба на Смядыни, неподалеку от Смоленска, откуда их перевезли по Днепру в Киев. Киевский Митрополит Иоанн I (1008-1035) с собором духовенства торжественно встретили нетленные мощи святого страстотерпца и положили в Вышгороде у храма святого Василия Великого, где находились мощи мученика Бориса. Вскоре место погребения прославилось чудотворениями. Тогда мощи святых братьев Бориса и Глеба были извлечены из земли и положены в специально устроенной часовне. 24 июля 1026 года был освящен построенный Ярославом Мудрым пятиглавый храм в честь святых мучеников. В последующие годы Вышгородский Борисоглебский храм с мощами святых страстотерпцев становится семейным храмом Ярославичей, святилищем их братской любви и совместного служения Родине. Символом их единения стало празднование перенесения мощей Бориса и Глеба 2 мая. История его установления связана с предшествовавшими событиями русской истории. 2 мая 1069 года вошел в Киев великий князь Изяслав, изгнанный с княжения за семь месяцев до этого (в сентябре 1068 года) в результате восстания киевлян. В благодарность за Божие содействие в установлении мира на Русской земле князь построил вместо обветшавшего храма, воздвигнутого в 1026 году, новый, " в верх один " . На освящении его присутствовали два митрополита, Георгий Киевский и Неофит Черниговский, с епископами, игуменами и духовенством. Перенесение мощей, в котором участвовали все трое Ярославичей (Изяслав, Святослав, Всеволод), было приурочено во 2 мая, это число и было утверждено для ежегодного празднования. Святослав Ярославич, княживший в Киеве в 1073-1076 гг., предпринял попытку сделать Борисоглебский храм каменным, но успел довести кладку стен лишь до восьми локтей. Всеволод († 1093) достроил церковь, но она в ту же ночь обрушилась. |
| Н.И. Милютенко Глава 3. Развитие житийной традиции о св. Владимире и крещении Руси 1. Особенности житий святого князя Почитание князя Владимира как святого крестителя Руси стало складываться при жизни первого поколения русских христиан. «Слово о законе и благодати... и похвала кагану нашему Владимиру» было написано будущим митрополитом Иларионом около 1046 г., во всяком случае, до 1051 г. (см.: Гл. 1. 2). Биография князя была хорошо всем известна, и никто не пытался ее подогнать под агиографические клише. Единственным сочинением, в котором она излагалась полностью, была «Память и похвала» Иакова Мниха. Он работал в 1050–70-х гг., и вслед за Иларионом обосновал святость крестителя Руси (Гл. 1. 4). Уже в эпоху Ярослава Иларионом был сформулирован тезис о том, что главная заслуга св. Владимира, которая перечеркивает все остальные его грехи – это крещение Руси. Соответственно с этим все последующие жития Владимира оказываются рассказами исключительно о крещении. Из всей остальной биографии князя только в Проложном житии упоминается его прежнее «тъщание къ идоломъ по отьчю преданию». Обычное житие св. Владимира и его распространенные редакции дополняли текст Проложного только подробностями из летописного рассказа о крещении Руси. Даже если использовались иные источники, они все равно относились только к этому сюжету. Судя по рукописям, в XV-XVI вв. в качестве жития в полном смысле слова переписывалась либо целиком «Память и похвала» Иакова Мниха, либо ее вторая часть (после вставки похвалы св. Ольге). Именно здесь перечислены эпизоды биографии св. Владимира, почему первый публикатор отдельных списков этой части, А. И. Соболевский, и назвал ее Древним житием. Как мы видели в Гл. 1. 3, реальным общим источником Иакова Мниха и Древнейшего летописного свода времен Ярослава (1019–1054) было прижизненное сочинение о князе Владимире. Основная традиция Владимирской агиографии XII–XVII вв. развивалась в рамках рассказа о крещении Руси. В Великих Минеях Четьих (1529–1541) митрополита Макария был помещен цикл чтений на 15 июля, старший список которого (сборник Матвея Кусова, или Мусин-Пушкинский) был выполнен в 1414 г. Цикл был составлен из «Слова о законе и благодати» митрополита Илариона, «Памяти и похвалы» Иакова Мниха и Распространенного жития Владимира 4-го вида (см. раздел 2). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание КИЕВО-ПЕЧЕРСКАЯ ЛАВРА ставропигиальный муж. мон-рь УПЦ в Киеве (Украина). X-XIII вв. Киево-Печерский монастырь располагался на юж. окраине древнего Киева, в непосредственной близости от с. Берестова, где c кон. X в. находилась загородная резиденция киевских князей с ц. во имя св. Апостолов. Сведения о возникновении и первых 10-летиях истории монастыря содержатся в Повести временных лет (10-е гг. XII в.) (ПВЛ), Житии прп. Феодосия Киево-Печерского (далее: ЖФ), Киево-Печерском патерике (1-я треть XIII в.) (далее: КПП). Нек-рые противоречия текстов этих источников свидетельствуют об отражении в них разных монастырских традиций, которые условно принято именовать «антониевской» и «феодосиевской». Первая, фрагментарно сохранившаяся в ПВЛ и КПП, была представлена ныне утраченным древним Житием прп. Антония Киево-Печерского; вторая, усваивающая прп. Феодосию Киево-Печерскому ключевую роль в создании обители, отразилась в его Житии. Киево-Печерская лавра. Фотография. 2011 г. Киево-Печерская лавра. Фотография. 2011 г. Об истории возникновения К.-П. л. повествует «Сказание, чего ради прозвася Печерский монастырь» (далее: СПМ), к-рое известно в 2 версиях - летописной (под 6559 (1051) г.) и патериковой. Согласно 1-й редакции, пришедший с Афона мон. Антоний поселился на месте, где до поставления в митрополиты (1051) подвизался в небольшой пещерке берестовский свящ. Иларион . Во 2-й, представленной списками 2-й Кассиановской редакции КПП (1462), говорится, что прп. Антоний вернулся со Св. горы на Русь и поселился в Варяжской пещере на берегу Днепра еще при св. кн. Владимире (Василии) Святославиче (978/80-1015), но с началом братоубийственной войны 1015-1019 гг. вновь ушел на Афон. Второе возвращение мон. Антония в Киев состоялось при св. кн. Ярославе (Георгии) Владимировиче Мудром (1019-1054). Попытку А. А. Шахматова увидеть в этом рассказе соединение 2 версий истории становления Киево-Печерского мон-ря, из к-рых «антониевская» относила возникновение обители ко времени кн. Владимира, а «феодосиевская» - к последним годам правления кн. Ярослава, следует признать несостоятельной. По мнению А. М. Кубарева и П. С. Казанского , рассказ о двукратном путешествии прп. Антония на Афон, читаемый в списках 2-й Кассиановской редакции КПП, является результатом лит. деятельности ее составителя - печерского мон. Кассиана. |
| У нас, к сожалению, нет материала для характеристики деятельности монашеской эмиграции в Киевском государстве. Наши сведения о самом начале христианства на этой земле имеют большие пробелы. Известно только, что христиане жили в Киеве еще до Крещения Руси и что у них был свой храм – церковь св. Илии; это видно из договора между Киевом и Византией от 94445 г. Среди этих христиан, несомненно, были подвижники, которые вели благочестивую, строго аскетическую жизнь. На память приходят первые киевские мученики-варяги, люди неславянского происхождения, убиенные в 983 г. Но внешних следов, которые бы указывали на монастырские строения или нечто подобное, обнаружить пока не удалось 19 . Все сказанное до сих пор относится к предыстории русского монашества, которую трудно соединить отчетливыми связующими линиями с историей в собственном смысле. 2. Появление первых монастырей в Киевской Руси В древнейших русских источниках первые упоминания о монахах и монастырях на Руси относятся лишь к эпохе после крещения князя Владимира; их появление датируется временем правления князя Ярослава (1019–1054). Современник его, Иларион, с 1051 г. Киевский митрополит, в своем знаме-нитом похвальном слове, посвященном памяти князя Владимира, – «Слове о законе и благодати», которое он произнес между 1037 и 1043 гг., будучи священником при дворе 20 , говорил, что уже во времена Владимира в Киеве «монастыреве на горах сташа, черноризцы явишася» 21 . Противоречие это можно объяснить двояко: вполне вероятно, что монастыри, которые упоминает Иларион, не были монастырями в собственном смысле, а просто христиане жили в отдельных хижинах вблизи церкви в строгой аскезе, собирались вместе на богослужение, но не имели еще монашеского устава, не давали иноческих обетов и не получали правильного пострижения 22 , или, другая возможность, – составители летописи, которая включает в себя «Свод 1039 г.», имеющий весьма сильную грекофильскую окраску, склонны были недооценивать успехи в распространении христианства в Киевской Руси до прибытия туда митрополита Феопемпта (1037), вероятно первого в Киеве иерарха греческого поставления и греческого происхождения 23 . |
| Постриг прп. Моисея. Фрагмент ксилографии «Прп. Моисей Угрин». Мастер мон. Илия. Патерик Киево-Печерский. К., 1661. Л. 200 (РГБ) В Слове из Патерика сообщается о том, что М. У. был братом мч. Георгия Угрина , отрока кн. мч. Бориса Владимировича, убитого вместе со своим господином на р. Льте (Альте) посланцами Киевского кн. Святополка (Петра) Владимировича (1015-1016, 1018-1019) (см. в ст. Борис и Глеб ). Согласно Житию прп. Ефрема Новоторжского, у М. У. и мч. Георгия был еще один брат - прп. Ефрем. Однако достоверность этого позднего свидетельства нельзя считать бесспорной. Время и место рождения М. У. неизвестны, а происхождение является предметом дискуссии. Основываясь на его прозвище, можно думать, что М. У. был венгром или славянином, жившим на венг. землях. По мнению Э. Иглои, он мог являться потомком одного из венг. дружинников, воевавших против Византии в 970-971 гг. на стороне Киевского кн. Святослава Игоревича (ок. 960-972). В то же время автор не исключал того, что святой мог прибыть на Русь вместе с принцами Эндре и Левенте, изгнанными из Венгрии кор. Иштваном ( Стефаном I ) (1000-1038) и получившими кров при дворе Киевского блгв. кн. Ярослава (Георгия) Владимировича Мудрого (1019-1054). Правда, большинство исследователей относят эти события к сер. 30-х гг. XI в. И. Феринц считал, что М. У. был выходцем либо из Трансильвании, находящейся под управлением кн. Дьюлы, либо из Баната - владений кн. Айтоня, где на рубеже X и XI вв. получило распространение христианство вост. обряда. Однако вслед. подчинения и последующей латинизации этих территорий Иштваном I М. У. с братьями покинул родные места и отправился на Русь (ок. 1003-1008). В. В. Лепахин, в целом принимая гипотезу Феринца, допускает, что старший из братьев Угринов - Ефрем - мог быть приглашен на Русь Киевским равноап. кн. Владимиром (Василием) Святославичем (978-1015) или его сыном св. Борисом «в качестве специалиста по коневодству» ( Лепахин. 2003. С. 373). По мнению М. К. Юрасова, братья происходили из Подкарпатской Руси и были русинами. На службе у Рюриковичей они оказались не потому, что испытывали религ. притеснения во владениях Арпадов, а вслед. стремления «сделать карьеру в дружине одного из русских князей» ( Юрасов. 2013. С. 98-99). |
| Со вступлением на престол герм. кор. Генриха II (1002-1024, имп. с 1014), преемника Оттона III, ситуация радикально изменилась. В 1002 г. Б. X. захватил имперские полабские марки Лужица (Лаузиц) и Мильско, а в 1003 г. Чехию и Моравию, вмешавшись в междоусобие пражских князей, причем отказался признать захваченные территории леном империи. Это привело к продолжавшейся с короткими перерывами до нач. 1018 г. немецко-польск. войне. Против Б. X. сложилась мощная коалиция, в к-рую помимо Германии вошли Венгрия, Чехия (ее Б. X. вынужден был оставить в 1004), языческий племенной союз лютичей и на последнем этапе Русь киевского кн. Ярослава Мудрого (1016-1018, 1019-1054). Война завершилась в целом благоприятно для Б. X.: он удержал полабские марки, хотя утратил контроль над завоеванной к рубежу X-XI вв. частью Поморья (ок. 1005 Колобжегская епархия оказалась de facto ликвидированной), а в 1018-1022 гг. ему пришлось отказаться от Моравии. Несмотря на то что имперская программа Оттона III не была осуществлена, Б. X. пытался продолжать миссионерскую деятельность, поддержав, в частности, в кон. 1008 - нач. 1009 г. прусскую миссию св. Бруно Кверфуртского (о причастности Б. X. к отправленной тем же Бруно, видимо, также из Польши ок. 1005 швед. миссии с определенностью судить трудно). В послании к Генриху II в 1008 г. Бруно превозносит Б. X. как образцового христ. правителя, упрекая герм. короля в недостойном союзе с язычниками-лютичами. В 70-х гг. XI в. хронист Адам Бременский называл Б. X. «христианнейшим королем» (rex christianissimus: Adam v. Bremen. Hamburgische Kirchengeschichte/Hrsg. B. Sehmeidler. Hannover; Lpz., 1917. S. 95. Schol. 24); аналогичная формула «воин Христов» (athleta Christi) находится и в надгробной надписи Б. X. Вместе с тем у Галла Анонима ( Gall. I. 19) и в Киево-Печерском патерике (Слово 30 «О прп. Моисее Угрине») содержатся сведения о конфликте между Церковью и Б. X., очевидно, ближе к концу правления последнего: об интердикте, наложенном на всю страну первым Гнезненским архиеп. св. Гауденцием (братом св. Адальберта Пражского), о том, что Б. X. «въздвиже гонение велие на черноризци и изъгна вся от области своеа». |
|
|
