| В другой статье он определяет вообще свое понимание культуры. «Все догматические споры, – пишет он, – от первого века и до наших дней, приводятся к двум вопросам: к проблеме Троицы и к проблеме Воплощения. Эти две линии вопросов были отстаиванием абсолютности Божественной, с одной стороны, и абсолютности же духовной ценности мира, с другой. Христианство требует с равной силой и той, и другой... Если нет абсолютной ценности (Бога), то нечего воплощать, и, следовательно, невозможно самое понятие культуры. Если же жизнь, как среда, насквозь чужда божественности, то она неспособна воплотить в себе творческую форму, и, следовательно, снова останется она сама по себе, вне культуры, снова уничтожается понятие культуры... Защита культуры, в самых ее основах, всегда была борьбой за оба взаимо необходимые начала культуры» («Троице-Сергиева Лавра и Россия», 1919). Культура есть воплощение в земной среде божественного начала. Если нечего воплощать, или, если негде воплощать, т. е., если нет Бога или среды для Него, то культура умирает. Мало признать Бога, надо еще создать почву, жаждущую Его воплощения, надо иметь Сионскую горницу, куда снова может прийти Христос. В этом утверждении «святой земли», или духовной почвы для воплощения, Флоренский продолжает мысли Достоевского, которого он часто с любовью вспоминает в «Столпе». «Познание истины, – пишет он в этом письме об антиномии, – требует духовной жизни и, следовательно, есть подвиг. А подвиг рассудка есть вера, т. е. отрешение. Акт самоотрешения рассудка и есть высказывание антиномии... Если бы истина была (для рассудка) не антиномична, то рассудок не имел бы побуждения начать подвиг веры... Мы не должны замазывать противоречия... Бессильное усилие рассудка примирить противоречия, пора отразить бодрым признанием противоречивости... Тайны религии это... несказанные, неописуемые переживания, не могут облечься в слово иначе как в виде противоречия, которые зараз – и «да» и «нет». Это «вся паче смысла – таинства». Противоречия – это тайна души, тайна молитвы и любви... Там, в Горнем Иерусалиме, нет их. Тут же противоречия во всем, и устраняются они не доводами... Самый разум расколот, и только очищенный, богоносный ум святых несколько цельнее. В нем началось срастание разломов и трещин, в нем болезнь бытия залечивается, раны мира затягиваются... Только в момент благодатного озарения противоречия в уме (очевидно, всякого человека) устраняются, но не рассудочно, а сверхрассудочно». |
| " Не словом только, но и силою они засвидетельствовали о воскресении (...) И не просто силою но - велию силою. И хорошо сказал: благодать бе на всех, потому что благодать - в том, что никто не был беден, то есть, от великого усердия дающих никто не был в бедности. Не часть одну они давали, а другую оставляли у себя; и (отдавая) все, не считали за свое. Они изгнали из среды себя неравенство и жили в большом изобилии, притом делали это с великою честию. "/IX:113/ . И не только Златоуст -.другие святые отцы с восторгом и огромным энтузиазмом приветствуют жизнь в иерусалимской общине -.Василий Великий, Киприан Карфагенский, и еще многие. Причем приветствуют они именно тот коммунистический строй, который установили в общине апостолы, разумеется, понимая, что сделали эти верные ученики Спасителя во исполнение Его заветов. II. Попробуем еще раз вникнуть, что же произошло. Господь проповедует ученикам о Царстве Божием. И естественно, что ученики, исполнившись в Пятидесятнице Духа Свята, с великим энтузиазмом принялись воплощать то, о чем их учил Христос - принялись воплощать Царство Божие! Причем, воплощать, конечно же, как их учил Христос. И что же это означает? А то, что Царство, после того, когда оно сойдет на землю, будет характеризоваться двумя основными чертами - верой в Бога и общей собственностью как гарантом любви между людьми - именно это показали нам апостолы в своей великой попытке построить Царство! И заметим: Царство Божие именно на земле. Вот оказывается какие «хилиасты» эти апостолы! Как же так? - только что получили благодать Святого Духа и сразу же начали возводить вавилонскую башню. Стало быть, отнюдь не вавилонскую башню с намерением « сделать себе имя », а совершенно противоположное - построить общество, максимально приближенное к Царству Божиему, сколь это возможно на земле. А благодать только подтвердила правильность их решения. Иоанн Златоуст об этом приближении к Царству говорит так: «Это было ангельское общество, потому что они ничего не называли своим»/IX:73/. Ведь место обитания ангелов - Царство Божие. А вот и прямое указание: " Итак, земля была уже небом, по (их) жизни "/IX:121/. То есть по их жизни на земле члены иерусалимской общины уже обитали в Царстве Небесном! |
| В другой статье, он определяет вообще свое понимание культуры. «Все догматические споры, – пишет он, – от первого века и до наших дней, приводятся к двум вопросам: к проблеме Троицы и к проблеме Воплощения. Эти две линии вопросов были отстаиванием абсолютности Божественной, с одной стороны и абсолютности же духовной ценности мира, – с другой. Христианство требует с равной силой и той и другой. Если нет абсолютной ценности (Бога), то нечего воплощать и, следовательно, невозможно само понятие культуры. Если же жизнь, как среда насквозь чужда божественности, то она неспособна воплотить в себе творческую форму и, следовательно, снова останется она сама по себе, вне культуры, снова уничтожается понятие культуры… Защита культуры в самых ее основах всегда была борьбой за оба взаимнонеобходимые начала культуры» («Троице-Сергиева Лавра и Россия», 1919). Культура есть воплощение в земной среде божественного начала. Если нечего воплощать или если негде воплощать, т. е. если нет Бога или среды для Него, то культура умирает. Мало признать Бога, надо еще создать почву, жаждущую Его воплощения, надо иметь Сионскую горницу, куда снова может прийти Христос. В этом утверждении «святой земли», или духовной почвы для воплощения, Флоренский продолжает мысли Достоевского, которого он часто с любовью вспоминает в «Столпе». «Познание истины, – пишет он в этом письме об антиномии, – требует духовной жизни и, следовательно, есть подвиг. А подвиг рассудка есть вера, т. е. отрешение. Акт самоотрешения рассудка и есть высказывание антиномии… Если бы истина была (для рассудка) не антиномична, то рассудок не имел бы побуждения начать подвиг веры… Мы не должны замазывать противоречия… Бессильное усилие рассудка примирить противоречия пора отразить бодрым признанием противоречивости… Тайны религии это… несказанные, неописуемые переживания, не могут облечься в слово иначе как в виде противоречия, которые зараз – и «да» и «нет». Это «вся паче смысла – таинства». Противоречия – это тайна души, тайна молитвы и любви… Там, в Горнем Иерусалиме, нет их. Тут же противоречия во всем и устраняются они не доводами… Сам разум расколот, и только очищенный, богоносный ум святых несколько цельнее; в нем началось срастание разломов и трещин, в нем болезнь бытия залечивается, раны мира затягиваются… Только в момент благодатного озарения противоречия в уме (очевидно, всякого человека) устраняются, но не рассудочно, а сверхрассудочно». |
| Последовательные волны атеизма, ознаменовавшие духовную жизнь Запада последних столетий, а также бунтарские порывы к освобождению от власти «Бога-садиста» римской юридической традиции представляют собой явления, тесно связанные с теорией «удовлетворения Божественного правосудия смертью Христа». В них выражается установившаяся в сознании западного человека взаимозависимость между христианской истиной и не преодоленным комплексом вины. Западная концепция искупления искажает церковное понимание грехопадения как трагедии, как экзистенциальной катастрофы человека; она видит в первородном грехе лишь юридическое преступление, подлежащий наказанию проступок, источник виновности и необходимости оправдания на уровне отдельного индивидуума. В самом деле, психика грешного человека испытывает даже своего рода потребность в чувстве вины и часто стремится его спровоцировать, с тем чтобы через объективированное, несомненное «искупление» обрести эгоцентрическое удовлетворение в переживании индивидуального «оправдания». Схема «виновность — искупление — оправдание» представляет собой типичную черту всякой «естественной религии». Она есть выражение особенностей человеческой психики, упорно держащейся за индивидуалистическое понимание бытия и пытающейся избавиться от смерти за счет собственных заслуг. Заслуги эти, в результате, приобретают вынужденный характер — как меновой эквивалент некоего трансцендентного «выкупа». При подобном подходе сама Церковь превращается в морализаторскую религию, призванную обеспечить устойчивость бытия отдельного индивидуума. Крест Христов перестает воплощать и являть нам Радостную Весть о спасении — отказ от экзистенциальной автономии ради триумфа жизни; приятие смерти, в котором окончательно сокрушается экзистенциальное сопротивление индивидуального начала и существование человека устремляется уже не к тварным природным истокам, но к личной связи с Богом, Отцом и Подателем жизни. При подобном подходе сама Церковь превращается в морализаторскую религию, призванную обеспечить устойчивость бытия отдельного индивидуума. Крест Христов перестает воплощать и являть нам Радостную Весть о спасении — отказ от экзистенциальной автономии ради триумфа жизни; приятие смерти, в котором окончательно сокрушается экзистенциальное сопротивление индивидуального начала и существование человека устремляется уже не к тварным природным истокам, но к личной связи с Богом, Отцом и Подателем жизни. |
| С.И. Фудель – явление свободного, без тени ханжества, православного мышления, не боящегося самых острых, порой безнадежных проблем. Показательно, что для него самого Достоевский – спасительный образец духовной свободы и духовной отваги. А главное – пример воплощенной возможности успешного сочетания высокого искусства и истинного православия. «Всякий автор ищет одобрения, – писал он вскоре после окончания работы над книгой. – И я огорчаюсь, когда не понимают моего Достоевского. Но я же знаю по опыту, что иногда после огорчения и даже после долгой борьбы и отпора чужому (якобы) “непониманию” потом вдруг что-то внутри смиряется и тогда тотчас же светлеет и начинается благодарное понимание правды» 391 . После выхода книги «Наследство Достоевского» сын Сергея Фуделя Николай написал: «Появление этой книги было для меня радостью не только как для сына автора, но и как для человека, который хотя и любил великого писателя, но трудной любовью. Я часто блуждал по вскрытым им подпольям, едва улавливая отсвет Истины. Книга моего отца помогла мне определить тот источник Света, который и раньше я ощущал скорее интуитивно, подсознательно. Что произошло бы с наследством Достоевского, если бы был изъят из него лик Христа? Может быть, тогда его романы стали бы самыми мрачными и безнадежными во всей мировой литературе» 392 . Именно эту роль призвана была играть книга о пути великого русского писателя к Христовой вере и к Церкви, прошедшем к осанне через великое горнило сомнений. «Любить искусство, – писал сыну С.И. Фудель , – надо так же, как любишь людей, то есть, любя, не воспринимать их недостатки, не мараться их грязью и в то же время быть всегда готовым преклониться святости» 393 . И еще одно важнейшее свидетельство: «Культура есть воплощение в земной среде божественного начала. Если нечего воплощать или если негде воплощать, то есть если нет Бога или среды для Него, то культура умирает. Мало признать Бога – надо еще создать почву, жаждущую Его воплощения, надо иметь Сионскую горницу, куда снова может прийти Христос. В этом утверждении “святой земли”, или духовной почвы для воплощения, Флоренский продолжает мысли Достоевского, которого он часто с любовью вспоминает в “Столпе”» 394 Книга о Флоренском: «Начало познания Церкви» |
| Госсекретарь Ватикана кардинал Пьетро Паролин посещает Россию по государственной линии. Однако в рамках его визита запланирована встреча со Святейшим Патриархом. Я также буду встречаться с кардиналом. Основной круг вопросов, который мы будем обсуждать, касается положения христиан на Ближнем Востоке, ситуации на Украине, а также ряда других актуальных тем. Совсем недавно миллионы россиян поклонились мощам святителя Николая Чудотворца, доставленным из Италии. Событие вызвало необычайный интерес у верующих, люди часами стояли в очередях. Предполагается ли в ближайшее время принесение других святынь в нашу страну из-за рубежа? — Впервые за 930 лет мощи святителя Николая покинули Бари, чтобы прибыть в ту страну, где его почитают больше, чем какого бы то ни было святого. Это событие стало возможным благодаря встрече Папы и Патриарха в Гаване, ведь именно там была достигнута договоренность об этом. Мне же посчастливилось воплощать в жизнь этот проект, вести переговоры относительно различных его аспектов и с Папой Франциском, и с архиепископом Бари. И когда это событие состоялось, все восприняли его как чудо и у нас, и в Италии. Почти два с половиной миллиона человек поклонились мощам любимого святого, и людей было бы значительно больше, если бы мощи оставались в Москве и Петербурге дольше, или если бы отправились в путешествие по стране. Ведь от Владивостока до Москвы или Петербурга намного дальше, чем от Москвы до Бари. Многие из тех, кто хотели бы поклониться мощам святителя, не смогли этого сделать из-за дальности расстояния. Не думаю, что события подобного масштаба могут быть регулярными. Но, конечно, какие-то святыни из-за рубежа будут и далее привозиться в Россию. Мне бы только очень хотелось, чтобы мы больше знали и больше говорили о наших собственных святынях. Ведь у нас столько чудотворных икон и мощей святых, сколько нет ни в одной стране мира. И наш народ любит своих святых и свои святыни. Достаточно посмотреть на те десятки тысяч людей, которые собираются на «Царские дни» в Екатеринбурге, на память преподобного Сергия в Троице-Сергиевой лавре , на Великорецкий крестный ход. Жаль, что об этих массовых паломничествах россиян к своим святыням так мало говорится в СМИ. |
| Вот откуда и истекает стремление к так называемому интерконфессиональному христианству; все из той же одной склонности человека быть господином себе и своей жизни даже в той области, которая должна служить высшей нормой для всего его существа и самого бытия. Так называемая интерконфессиональность сводится собственно к тому, чтобы не только признавать Христа, но понимать Его и воплощать Его в жизни и устанавливать свое отношение к Нему по своему. Как будто и самая конфессиональность – различие исповеданий – произошла не от этого же начала: – привнесения собственного частного разума в догму христианства и в жизнь церковную? И попытка к интерконфессиональному союзу о Христе не есть ли по существу внесение принципа конфессиональности и проведение его до таких крайних пределов, когда каждая личность и есть особое исповедание Христа? Неужели на самом деле определенную реальную личность, если только Иисуса Христа признавать не отвлеченной идеей, абстракцией, а исторической личностью, можно было когда-нибудь обезличить? Неужели, как говорит Апостол, Христос, им проповеданный, может быть «да и нет?» Он (Христос), по слову того же Апостола, только «да», и в этом «да» должны все сходиться, все Его воспринимать, все воплощать, и делается это не отдельной личностью, а всей Церковью, в которой, как в действенном – неизменном охранении всей христианской истины и Самого Лика Христова, все должны пребывать. И уж если доводить до конца нелепость этой затеи (интерконфессионализма), то окажется, что выдвигаемый ею принцип свободного отношения ко Христу сам-то и составляет своеобразную основу для новой конфессиональности, даже вовсе и не новую, а похищенную у протестантов и несколько видоизмененную. Но нужно сознать, что это указанное настроение в христианствующем обществе, с точки зрения пастырской задачи созидания Царства Божия в его чистоте, и цельности, представляет явление очень опасное и гибельное. Ведь нельзя будет установить никакого предела искажения Лика Христова, невозможно будет учесть всех тех уродливостей и извращений духовной жизни, которые могут явиться результатом той отрешенности, отъединенности религиозной веры и жизни, какая устанавливается этим учением. |
| Ученик старцев Алексей Иванович соединял в себе богатую народную русскую натуру с приобретенной академической ученостью. Покойный профессор был искренне верующим и церковным человеком и ориентировался на монашеский идеал, впитанный им от своих старцев-духовников – архимандритов Иоанна (Крестьянкина), Венедикта (Пенькова) и Наума (Байбородина). Монашеский идеал он стремился воплощать и в жизни, и в своих трудах Так, он по благословению своего духовника многие годы не ел мяса. Студенты Сретенской семинарии прекрасно помнят, что в непостные дни Алексей Иванович просил вместо мясного блюда подать рыбное, с монашеского стола. Профессор соблюдал посты, молился, регулярно причащался Святых Христовых Таин. Этот, во многом монашеский, идеал Алексей Иванович стремился посильно воплощать не только в жизни, но и в своих трудах, посвященных истории монашества и монашеской письменности. «Чтобы понять мысль конкретного святого отца, нужно ему молиться» Великой ценностью для покойного было Святое Православие. Всякое уклонение от него – вероучительное ли, нравственное – вызывало в нем неприятие. Он не питал никакой симпатии к экуменизму, западничеству и был противником расколов и разделений в церковной жизни, а также своего рода «интеллектуализма» в патрологии – превращения изучения святых отцов в некую парацерковную интеллектуальную «игру в бисер», отвлеченную философию, не ведущую к спасению. Он утверждал: изучение святых отцов – это прежде всего путь к спасению, а не интеллектуальная «игра в бисер» В подходе к святым отцам Алексей Иванович всегда демонстрировал свое почтительное и почитательное к ним отношение. «Чтобы понять мысль конкретного святого отца, нужно думать о нем, молиться ему», – говаривал он. Различного рода отклонения от православного церковного христианства и их носители вызывали с его стороны нелицеприятные характеристики, нередко по-крестьянски натуралистичные и прямые, иногда даже публичные. Далеко не все его любили за эту прямоту, но почти все, хотя бы даже невольно, его уважали. |
| Для этого нужна жертва. Нужен труд. Нужно презрение к себе. Нужна незаметность. Нужно место на периферии. Но ты же этого не хочешь! Ты хочешь быть в центре церковной жизни. Ты хочешь иметь имя, славу, статус. А Христос какое отношение к этому имеет?.. Сейчас я должен закончить говорить и покаяться. Если хочешь, покайся и ты. Только ты должен сперва подумать, в чем ты раскаиваешься. А не так просто – покаяться без оснований. Скажи конкретно: «Ту возможность, которую Бог мне дал, я в жизнь не воплотил, не употребил ее на благо. Отныне то, к чему меня призвал Христос, я буду делать». А не так: расплывчатое покаяние ни о чем, когда я каюсь на эмоциях. А в чем ты каешься? Если ты каешься в конкретных вещах, то потом ты исправишься в конкретных вещах. Иначе мы так и останемся христианами теории и эмоций… Давайте переживем прекраснейшее чудо – на опыте каждодневно воплощать всё то, что сказал нам Господь относительно нашей жизни, нашей души, нашего тела, нашей повседневности. Архимандрит Андрей (Конанос) Перевела с новогреческого Александра Никифорова Беседа «Θλω να παστελκι» («Хочу козинак») переведена по книге: Π. Ανδρα Κοννου. Αθατα περσματα 1. Σωματεο Παναγα Γλαξα η Θαλασσοκρατοσα, 2011. Σ. 45–76. 20 мая 2014 г. Рейтинг: 9.9 Голосов: 107 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии виктор 14 июля 2014, 18:50 Мудрость, мудрость и ещё раз мудрость. Многое вощло в мою душу. Теперь надо в практике конкретно воплощать в жизнь. Дай Бог чтобы хоть малая толика получилась. Светлана 20 июня 2014, 18:25 Спаси Господи всех нас! Любовь 21 мая 2014, 15:37 Христу есть что предложить людям...дружбу, любовь а мне нечего кроме пустого, холодного сердца Вера 21 мая 2014, 10:54 В каждом слове-истина.Ни убавить,ни прибавить! Господи,помилуй нас грешных. р.Б. Вячеслав 21 мая 2014, 08:29 Братья и сестры!!!!! О чем идет речь????????Возьмите в руки Псалтирь и прочтите 93-й псалом, и не один раз, и примите его и подумайте!!! Увидите, что не нужно так много " размазывать " эту пустую тему!!!!! Мудрости всем вам!!!!! |
| XIX. Слово, сказанное на литургии в церкви Чистопольского духовного училища 23 . Долг христианина – по мере силе воплощать в себе добродетели св. угодников Божьих Сегодня Святая церковь наша прославляет двух Великих угодников Божиих – Святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова и Преподобного Арсения Великого . Св. Апостол Христов и Евангелист Иоанн Богослов был родом из Галилейского города Вифсаиды; отец его был бедный рыбак Заведей, а мать – Соломия. Как сын бедных родителей, Иоанн Богослов был человек не книжный, простой, и с юных лет занимался вместе со своим отцом рыболовством; но воспитанный с детства родителями своими в строгом благочестии, вере и любви к Богу, и первоначально расположенный к Спасителю проповедью о Нем Иоанна Крестителя, он вместе с братом своим Иаковом стал одним из первых последователей Господа, а избранный вскоре затем в число 12-ти апостолов Христовых сделался одним из ближайших учеников Христовых. За великую его любовь к Господу он удостаивается и сам особой любви Спасителя; как ближний ученик Господа, он вместе с Ап. Петром и Иаковом удостоился присутствовать при воскрешении И. Христом дочери Иаира, во время преображения Господня на горе Фаворе и при молитве Спасителя в саду Гефсиманском пред страданиями Его. На тайной вечери сей возлюбленный ученик Господа удостоился возлежать на персях своего Божественного Учителя и один только удостоился узнать от Него о предателе; по взятии Господа на страдания, когда все другие ученики Его разбежались страха ради, а Петр даже трижды отрекся от Него, Иоанн Богослов один только следовал за Господом и стоял при кресте распятого Спасителя. За такую великую любовь свою к Господу Ап. Иоанн Богослов и сам пользовался такой любовью Спасителя, что И. Христос пред смертью Своею поручил ему со креста, как сыну, заботиться о Его Пречистой Матери. Нареченный сыном Пресвятой Девы Марии, Ап. Иоанн, по заповеди своего Божественного Учителя, не оставлял Матери Божией до самого Ее блаженного успения, живя и проповедуя почти все это время в Иерусалиме и его окрестностях. |
|
|
