| Жандармский генерал Комиссаров еще за несколько лет перед тем (24г.) в американской прессе уточнил версию «предательства», в котором повинны не столько Распутин и Императрица, сколько сам Царь. Хотя отъезд Китченера держался в такой тайне, что командир крейсера «Гемпшир» узнал о месте назначения своего рейда только по выходе в море при вскрытии запечатанного конверта, немцы были своевременно осведомлены через посредство некоего «Шведова», специально выехавшего из Петербурга для этой цели в Стокгольм к немецкому посланнику ф. Луциусу. Откуда «Шведов» узнал? Парижский орган Керенского «Дни» в свое время разоблачения Комиссарова, доверившись им, подытожил в следующих словах: «такова была цепь, благодаря которой погиб Китченер – пьяный царь, проболтавший секрет о приезде Китченера Воейкову, Воейков выболтал этот секрет Андронникову, Андронников передал его «Шведову», а «Шведов» – немецкому послу в Стокгольме». Семенников со своей стороны нашел «некоторые признаки достоверности» в рассказе Комиссарова, который по своему авторитетному положению в Охр. Отд. мог знать дело «из первоисточника» – Комиссаров утверждал, что он получил специальное распоряжение в личной аудиенции расследовать дело, и это расследование производил через своих агентов, наблюдавших за Распутиным. Но все-таки Семенникова смущало письмо А.Ф. от 13 апреля 15г., в котором упоминался некто «Шведов»: «представь себе, в лазарете Ольги Орловой был молодой человек Шведов с георгиевский крестом (немного подозрительно, как мог вольноопределяющийся получить офицерский крест, мне он сказал, что никогда вольноопределяющимся не был) – совсем мальчик на вид. Когда он уехал, в его столе нашли немецкий шифр, а теперь я знаю, что его повесили, как шпиона. Это ужасно – а он просил наших фотографий с подписями... Как можно было запутать такого мальчика?». Выходит, что «Шведов» погиб за год до взрыва крейсера «Гемпшир». Но, конечно, «Комиссаров мог перепутать фамилию», Шведов мог быть не повешен в 15-м году – это мог быть слух, «придуманный для успокоения Николая» и т.д. Могло и не быть вовсе странного шпиона «Шведова», забывшего в столе секретный шифр. А главное сами англичане в то время больше склонялись к мысли, что крейсер, везший Китченера, погиб, наскочив случайно на подводную мину. Сообщая это, Масарик, бывший в то время в Лондоне, в воспоминаниях добавлял, что тем не менее «в нашем кружке думали, что если действительно выдали тайну, то выдали ее в Петербурге». На таком «если» и строилось все несуразное обвинение 81 . |
| Да и отговариваться нечем: понеже людей довольно, также реки и болота замерзли, неприятелю невозможно захватить. О чем паки пишу: не чини отговорки ничем; а буде болезнию, и та получена меж беглецами, которых товарищ майор Л... на смерть осужден». Шереметев послал отряд к замку Мариенбургу; но полковник Шлиппенбах отбил русских, укрепил замок и в январе 1701 года вошел в русские пределы с тремя ротами конницы и тремя ротами пехоты. В 15 верстах от Печерского монастыря был у шведов бой с русскими, которые побили у шведов 60 человек и взяли 15 пленников; Шлиппенбах ушел назад. Этим надолго ограничились неприятельские действия с обеих сторон: русские не решались искать шведов далеко внутри их владений, а у Шлиппенбаха было очень мало войска для сколько-нибудь значительного предприятия. Сильно потерпели только пограничные жители: козаки вывели в Малороссию около 4000 пленных из Ливонии. Между тем Петру нужно было скрепить союз с королем Августом, не допустить его до отдельного мира с Карлом и попытаться, нельзя ли склонить. и Польшу к войне против шведов. Лучшим средством для этого Петр считал личное свидание с Августом, личные переговоры с польскими вельможами. Это свидание государей произошло в феврале 1701 года в местечке Биржах (Динабургского уезда). Государи веселились за длинными обедами и занимались важными делами. Однажды Август после пирушки проспал обедню; но Петр явился в церковь и по своему обычаю внимательно приглядывался к католическому богослужению, расспрашивал, что значит то и другое действие. Один из польских сенаторов заметил ему, что в его власти соединить церковь греческую с латинскою. Царь отвечал: «Господь действительно дал царям власть над народами; но над совестию людей властен один Христос, и соединение церквей может совершиться только с Божией воли». Петр приехал улаживать не соединение церкви, а соединение Польши с своим королем и с Россиею против шведов. Он представлял литовскому подканцлеру Щуке, что Польша должна теперь воспользоваться соединением русских и саксонских войск, чтоб присоединить к ним свои войска и отнять у шведов Лифляндию. |
| В конце августа слетел с своего поста обер-прокурор Св. Синода А. И. Волжин. Честный, прямой и благородный, он, как мы видели, не пошел по пути компромиссов и этим сразу восстановил против себя «Царское». Что он отказался от знакомства со «старцем» и уклонился от визита Вырубовой, уже одного этого там не могли простить ему. Но он, кроме того, вел борьбу не на жизнь, а на смерть с митрополитом Питиримом. При поддержке своих верных друзей, как и надо было ожидать, митрополит Питирим победил. Упорные слухи об уходе Волжина начали распространяться, по крайней мере, за месяц до отставки его. Как только запахло трупом, начали слетаться «орлы». Надо сказать, что в виду «средостения» между царем и обер-прокурором, еще более усилившегося после того, как рука об руку со «старцем» пошел Петроградский митрополит, обер-прокурорское кресло стало особенно жестким и даже опасным. Честных и сильных людей привлекать оно не могло. Зато к нему потянулись ничтожества, сильные своей беспринципностью и угодливостью, понявшие, что и они теперь могут попасть в разряд министров. Все эти искатели приключений теперь бросились к митрополиту Питириму, уверенные, что выбор нового обер-прокурора будет всецело зависеть от связанного тесной дружбой со «старцем» и пользующегося беспримерным доверием «Царского Села», Петроградского митрополита. Теперь в гостиной митрополита пресмыкались: чуждый не только духовному, но и военному делу, делавший карьеру на каких-то сомнительной учености занятиях, генерал от артиллерии Н. К. Шведов (В августе ген. Шведов заезжал ко мне и очень долго доказывал, что он большой знаток церковных дел и чуть ли не больше всего читает церковные книги. На всякий случай, он и меня хотел убедить, что из него вышел бы очень хороший обер-прокурор. Ген. Н. И. Иванов рассказывал мне, что ген. Шведов настойчиво предлагал ему познакомить его с Распутиным. Сам он для «старца» был свой человек. Ген. Шведов сумел понравиться царице. Последняя 17 сентября 1915 г. писала своему мужу: «вместо Самарина есть другой человек, которого я могу рекомендовать, преданный, старый Н. К. Шведов, – но, конечно, я не знаю, найдешь ли ты, что военный может занимать место обер-прокурора Синода. Он хорошо изучил историю Церкви, у него известная коллекция молитвенников – будучи во главе Академии по востоковедению, он также изучил церковь – он очень религиозен и бесконечно предан (называет нашего друга «Отец Григорий»), и говорил хорошо о нем, когда он виделся и имел случай разговаривать со своими учениками в армии, куда он ездил повидаться с Ивановым. Он глубоко лойялен – ты знаешь его гораздо лучше, чем я, и можешь судить, вздор ли это или нет, – мы только вспомнили о нем потому, что он очень хочет быть мне полезным, чтобы люди меня знали и чтобы быть противовесом «некрасивой партии» – такой человек на высоком месте полезен, но, повторяю, ты знаешь его характер лучше, чем я» (Письмо Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, Т. I, стр. 250). |
| А как же казаки Поморья? Не все они ушли с Ермаком в Сибирь. До сих пор в Верхнетоемском районе живы легенды о казачьих сторожевых постах. Часть легенд связана с Виноградовским и Красноборским районами, в последнее время и в Котласском районе начинают проявлять интерес к казачьей странице его истории. Вспомним 17-й век, начало Смутного времени. Часть казаков защищали территории Севера от набегов «литовских людей» и шведов (в частности, казаков привлекали в народное ополчение для обороны Великого Устюга), а часть, так называемые «воровские» казаки (в основном - черкасы, малороссы) нападали на Каргополь, Кирилло-Белозерский монастырь, разграбили Сольвычегодск. Обороной последнего руководил местный священник, и вначале достаточно успешно. Осажденные разрушили ледовую переправу, чтобы враги не могли пройти по реке и отражали нападение. Хотя враги, может не без помощи изменников,нашли обходные пути, поэтому сражение было проиграно, и город взят. Нападавшие в основном состояли из запорожских и малороссийских казаков. И в Новодвинской крепости были казаки, которые обороняли Архангельск от вторжения шведов. Есть летописные свидетельства, что казачьи отряды и ранее, еще в 16-м веке, воевали против шведов на Севере: и сами нападали на Швецию, и оборонялись от шведов с переменным успехом. Известны очень активные казачьи нападения на Финляндию, Швецию и Норвегию. При этом шли они путями, проложенными опять же новгородскими ушкуйниками: достаточно вспомнить новгородские походы в 1271, 1279, 1302, 1303, 1316 и 1323-м годах, знаменитый набег под предводительством двинского посадника Якова Степановича на Галогаланд (Северную Норвегию) в 1411-м или экспедицию двинян и устюжан под началом московских воевод Ляпуна и Ушатова в 1496 году. Или знаменитый захват бывшей шведской столицы Сигтуны, когда она была взята ушкуйниками на щит, а сигтунские врата были отвезены в Софийский собор в Великом Новгороде. Сигтуна престала быть столицей свеев навсегда. При этом шведы в своих источниках, как водится, преуменьшали собственные потери и преувеличивали потери противника. Есть роман бывшего директора областного краеведческого музея Владимира Любимова «Воевода Михаил Озеров», посвященный отражению шведской агрессии в Беломорской Карелии во времена Ивана Грозного. Тема, к сожалению, малоизвестная, потому что историю Севера у нас любят изучать со времен Петра, хотя допетровский период весьма богат событиями. Не говоря уже об эпохе Ивана Грозного, основателя Архангельска. |
| Шведы отомстили новгородцам сожжением Ладоги в 1313 году. Мы уже видели попытки корелы отложиться от Новгорода и попытки шведов утвердиться в Корельской земле; видели и причину неудовольствия корелы в жалобе новгородцев на княжеского наместника, Бориса Константиновича, который своими притеснениями заставлял корелян бежать к шведам; в 1314 году встречаем новое известие о восстании корелян: они перебили русских, находившихся в Корельском городке, и ввели к себе шведов; новгородцы, однако, недолго позволяли короле оставаться за шведами; в том же году пошли они с наместником великого князя Михаила Ярославича Феодором к городу и перебили в нем всех шведов и переветников корелян. Через два года неприятельские действия возобновились: шведы в 1317 году вошли в Ладожское озеро и побили много обонежских купцов; а в следующем году новгородцы отправились за море и много воевали: взяли Або и находившийся недалеко от него епископский замок. В 1322 году шве ды опять пришли драться к Корельскому городку, но не могли взять его; вслед за этим новгородцы с великим князем Юрием пошли к Выборгу и били его 6 пороками, но взять не могли, перебили только много шведов в городе и взяли в плен; из пленников одних перевешали, других отправили в Суздальскую землю (на Низ), потеряли несколько и своих добрых мужей. Надобно было ждать мести от шведов, и новгородцы в 1323 году укрепили исток Невы из Ладожского озера, поставили город на Ореховом острове (Орешек); но вместо рати явились послы шведские с мирными предложениями, и заключен был мир вечный по старине. Юрий с новгородцами уступил шведам три корельских округа: Саволакс, Ескис и Егрепя. Под 1320 годом встречаем известие о враждебном столкновении с норвежцами: какой-то Лука, сказано, ходил на норвежцев, которые разбили суда какого-то Игната Молыгина. По смерти Довмонта для Пскова наступило тяжелое время; на востоке князья заняты усобицами, там идет важный вопрос о том, какому княжеству пересилить все остальные и собрать землю Русскую; Новгород занят также этими усобицами и борьбою со шведами; притом же у него со Псковом начинаются неприятности, переходящие иногда в открытую вражду, причины которой в летописи не высказаны ясно. |
| Пётр, дав волю ярости, подверг Мазепу гражданской казни. Роль предателя-гетмана исполняло набитое сеном чучело. В Москве, в Успенском соборе митрополит Стефан Яворский (малоросс по происхождению), местоблюститель патриаршего престола, предал Мазепу анафеме. Пётр присвоил Мазепе орден Иуды. Сегодня президент Украины Ющенко хлопочет перед архиереями Русской православной церкви о снятии анафемы с Мазепы. Лик предателя изображён на украинских банкнотах. …К украинскому народу Пётр обратился с манифестом: «Бывший Гетман, Мазепа, забыв страх Божий и свою к Нам, Великому Государю, при Крестном целовании, присягу, изменил Нам, Великому Государю, без всякой данной ему к тому причины, и переехал к Королю Шведскому, в таком намерении проклятом, дабы Малороссийский край отдать в порабощение еретикам шведам и под иго поляков, о чем как Мы, Великий Государь, известились, учинен у него с Королем Шведским и, от него выбранным на Королевство Польское, Лещинским, договор, того ради Мы, Великий Государь, Наше Царское Величество яко Государь и обдронитель всей Малой России и народа сего, милосердствуя о вас, верных подданных Наших, намерены высокою своею особою всеми силами вас и весь малороссийский народ, оборонять войски своими великороссийскими. И дабы упредить сие злое намерение, того Богоотступного изменника Мазепы, и к исполнению оного и Малороссийского края до разорения, церквы же Святые до осквернения и превращения в Римскую веру и Унию не допустить…». Доверившись посулам Мазепы, Карл увяз во враждебно настроенной к шведам Малороссии. 28 сентября 1708 года русские войска у деревни Лесной напали на корпус генерала Левенгаупта, шедшего на соединение с основными силами шведов. Правой колонной командовал Пётр, левой — Меншиков. Сражение закончилось вьюжным снежным вечером. Большая часть обоза стала добычей Петра. 8,5 тысяч шведов остались на поле боя. Лишь шесть тысяч вместе с Левенгауптом явились к своему королю. Под Лесной впервые войскам Петра удалось разбить превосходящие силы шведов. Мазепа, лишившись Батурина, наблюдая за поражениями шведов, продолжал лавировать. В обмен на сохранение гетманской власти он тайно предложит Петру арестовать Карла и лучших шведских полководцев. Но Петра Великого можно было предать только один раз, второго шанса иудам он не предоставлял. |
| С 1714 по 1721 год Князь Голицын начальствовал в Финляндии, которую отличным мужеством своим покорил до самых границ Лапландских. Главные победы им тогда одержанные, были следующие: начале 1714 года, во время отсутствия из Финляндии Генерал-Адмирала Графа Апраксина, узнав, что Генерал-Майор Аренфельд с осмью тысячами Шведов расположился близ города Вазы, у деревни Лапал, Голицын взял такое ж число войска, двинулся к тому месту и 19 февраля увидел Шведов стоявших в боевом порядке. Аренфельд предупредил его атакою: сделав изо всех четырех, шеренг один залп по Русским, ударил в штыки. Между тем Голицын, выдержавший огонь Шведов, встретил их таким же залпом, но с большим успехом по причине близкого расстояния; потом, принял неприятеля, в штыки и опркинул его. На месте легло Шведов более, пяти тысяч человек. Взято в плен 534 чел., с 20 заменами, 7 пушками и 4 Гаубицами. Государь пожаловал Князя Михаила Михайловича Генерал-Аншефом и удостоил его лестным письмом 144 . Вслед за тем Петр Великий, вопрошая Голицына, где находятся войска Шведские, писал к нему: не можно ли их далее отбоярить? – В том же 1714 году, Князь Михаил Михайлович участвовал в морском Ангутском сражении, на коем Российский флот, под предводительством Государя, получил в добычу от Шведского один фрегат, шесть галер и три шербота. – В 1720 в июле, выступил он с шестидесятью одною галерой и двадцатью девятью лодками против ; неприятельской эскадры, находившейся позади острова Фрисберга в состоявшей из одного корабля, четырех Фрегатов, трех галер, одной шнавы, одного галиота; трех шерботов и одной бригантины; Лишь только Голицын, ожидавший попутного ветра, вошел в Гренгамскую гавань и готовился атаковать эскадру, неприятель, к которому присоединилась флотилия Вице-Адмирала Зейблата, устремился на Российские галеры. Голицын отступил в гавань Фрисберг, чтобы заманить туда Шведов; когда же они в запальчивости своей зашли далеко в Ламеландский залив, в коем находилось множество мелей и камней: то Российский Полководец вдруг атаковал неприятеля (27-го июля) при острове Гренгаме; два Шведские фрегата, отстреливаясь, стали на мель; другие два пошли на уход; но были догнаны и, после отчаянной обороны, взяты. Вице-Адмирал Шведский воспользовался этим временем и успел с остальными судами выйти из шхер в открытое море, так, что его и догнать уже было не можно. Сто четыре пушки, · воинские снаряды, около пятисот матросов и солдат и тридцать семь офицеров взяты на четырех фрегатах. Число убитых с нашей стороны простиралось до 82 человек, раненых до 246. Неприятель претерпел гораздо больший урон. Государь столь был обрадован, этою победой 145 , что присланного с известием об оной. Майора Шипова, произвел, через чин, в Подковники; Голицыну пожаловал шпагу и трость, осыпанные бриллиантами, за его воинский труд и добрую команду. 146 |
| А положили покров сей Даря и Государя Великого дети боярские Михайло Козьмин сын Бровцын, да Григорий Якинов сын Щетинин». Этот памятник древности свидетельствует, что Преподобный Арсений в то время Российской церковью причислен был уже к лику святых угодников Божьих. Преемником игумена Пимена в 1557 году упоминается Леонтий. Игуменство его было продолжительно и замечательно было бедствиями и опустошениями. При нем обитель подверглась двукратному нападению шведов, разорению и совершенному опустению, о чем сказано было выше. Далее в 1673 году, когда коневское братство составляло одно семейство с иноками Деревянецкого монастыря, игуменом их был Иоасаф. Игуменство его особенно замечательно тем, что к нему последовала грамота от Святейшего Московского Патриарха Питирима о поднятии и торжественном перенесении в Новгородский м под спуд св. мощей Преподобного Арсения, при удалении братства Коневского в Новгород по случаю нападения шведов на эту обитель. После Иоасафа в 1679 году, упоминается еще игумен Нефеалим. О нем известно только по надписи, начертанной на серебряной оправе деревянного ковша, сохранившегося от времени Преподобного Арсения, и самим преподобным употреблявшегося. На наружной стороне ковша вверху надписано: «Ковш Преподобного Отца Арсения Ковенского Монастыря Начальника с Нева Езера, дан в Деревяницкий монастырь. А оправлен лета 1679 году, Августа в 15 день при игумене Нефеалиме». На внутренней же стороне вырезано: «Совершенная любовь достойна злату сосуду, из него же за здравие испивати. Пивше возвеселимся, и любовию насладимся; а милости и любви к ближнему и неимущему не забывать». Возобновление обители Время, протекшее с 1610–1718 г., по справедливости может быть названо периодом совершенного запустения обители. Сто лет протекло и Корельский край все еще находился во владении шведов. Место, где была обитель, поросло густым лесом. Одно только каменное основание бывшей некогда церкви оставалось и скрывало в земле под собой святые нетленные мощи Преподобного Арсения: а сама церковь , при нападении шведов, была ими разграблена и разрушена так, что кирпич перевезен был ими в г. |
| Я был в поле, еще не видя знамен твоих. Вспомни, что вся Европа трепетала некогда имени Готфов, коих мы наследовали и силу и мужество: не боимся меча ни Русского, ни Седмиградского». Сия гордость, если и великодушная, могла иметь гибельные следствия для Швеции слабой, еще волнуемой изуверством ее Венценосца, ревностию его к Латинству и ссорою с братом, Герцогом Карлом. С одной стороны пылкий Баторий, сказав: «возьму, чего требую», готовился идти на Шведов; с другой – Иоанновы Воеводы Князья Михайло Катырев-Ростовский, Тюменский, Хворостинин, Меркурий Щербатой, выступив из Новагорода, шли к Нарве, Яме и за Неву в Финляндию: встретили неприятеля в Вотской пятине, в селе Лялицах и разбили его наголову. Иоанн прислал им золотые медали, отличив истинного виновника сей победы Князя Дмитрия Хворостинина, одного из Псковских Героев, который смял Шведов ударом своей передовой дружины. Второе дело, не менее важное и для нас счастливое, было на берегах Невы. Следуя совету изменника Афанасия Бельского, Генерал де-ла-Гарди неожиданно устремился к Нотебургу, или Орешку, чтобы взять его смелым приступом. Там начальствовали Воеводы Князь Василий Ростовский, Судаков, Хвостов: они бились неустрашимо; резали, топили Шведов в Неве; а Князь Андрей Шуйский спешил с конными дружинами из Новагорода для спасения сей важной крепости. Надменный де-ла-Гарди бежал. Но Судьба помогла Швеции. Герой Баторий, сильный в битвах, увидел слабость свою на Сейме, где неблагодарные, своевольные паны, отвергнув все его предложения, внушенные ему истинною любовию к их отечеству, сказали решительно: «не хотим войны ни с Крымом, ни с Шведами; не даем ни людей, ни денег!» Ты Король, если верно исполняешь уставы Королевства, примолвил один из них, Яков Немековский: иначе ты Баторий, а я Немековский. Иоанн же, к радостному изумлению Шведов, вдруг остановив все движения наших войск, предложил де-ла-Гардию мир: Князь Лобанов и Дворянин Татищев съехались с ним в Шелонской пятине на реке Плюсе и 26 Маия (1583) заключили перемирие сперва на два месяца, а после на три года, оставив Яму, Иваньгород, Копорье в руках Шведов!.. |
| В Новгороде в соборе был отслужен торжественный молебен, были окроплены святою водою доспехи воинов и знамя их, на котором не было каких-либо гордых гербов, как у западных рыцарей, а сиял Нерукотворенный Лик Спасителя. Такой стяг впоследствии был и у Димитрия Донского, когда он шел на татар, на битву Куликовскую. То же было и у Царя Иоанна Грозного при завоевании Казанского Царства. Со своею небольшою дружиной Александр двинулся наперерез шведскому войску к реке Неве, где она бурно впадает в море. И вот стоявшему ночью на страже русскому воину было видение, которое укрепило и князя, и все его небольшое войско, укрепило надеждою на Небесную помощь. А видение было таково: по реке Неве легко двигалась лодка, от которой исходил необычный свет. В гребцах по белоснежному крылатому оперению можно было признать ангелов. Среди лодки стояли два человека в княжеской одежде; и один из них говорил другому: «Брат Глеб, поторопи гребцов, чтобы нам не опоздать подать помощь сроднику нашему Александру...» Это были святые мученики князья Борис и Глеб, сыновья святого Владимира князя, память которого (15 июля) была как раз в тот день. Александр просил об этом молчать, но это его ободрило и вдохновило. Он с небольшой дружиной своей первый выступил на шведов и одержал блестящую победу, разбил шведов наголову. Несколько кораблей, нагруженных трупами убитых шведов вместо другой добычи, на которую рассчитывали гордые захватчики, уходили к себе на родину. А когда русские углубились в окружающие леса, чтобы там сразиться с врагами, то, к удивлению, находили там не живых, а уже убитых шведов, пораженных, очевидно, невидимою силою. За эту победу на берегах Невы и получил Александр прозвище «Невский». Так он вошел в историю. Едва миновала эта беда, как надвинулась другая. Рыцари ливонского ордена опять с целью обращения Руси в католичество, напали в большом числе на западную границу новгородского края и захватили уже древний наш город Псков – родину св. княгини Ольги. И снова на защиту нашей веры мужественно встал князь Александр, и снова одержал решительную победу. Битва шла на самом льду Чудского озера, это было так называемое Ледовое побоище. После этого отхлынули назад ливонские рыцари, но через некоторое время появились почти там же литовцы. И над ними одержал победу Александр. Как легко было бы возгордиться после этого человеку, приписав себе самому часть этих успехов, но у Александра было истинно христианское смирение. Успех во всем видел он не в своих заслугах, а в помощи свыше. Всю надежду во всяком деле возлагал он на Бога, и Ему воссылал благодарение после каждой победы. |
|
|
