Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Основы Православной культуры в школе: pro et contra (Телепрограмма, 02.10.04) (комментарий в аспекте культуры) О христианском понимании проявлений истины, добра и красоты в искусстве И.А. Городнянская, В.С. Ольховский (По материалам сайта издательства «Свет Православия» ) Какое место занимают искусство и красота в нашей жизни? Как связано искусство с нашей духовной жизнью? Как связано искусство с поисками истины и с проблемой зла? Не означают ли искусство и эстетическое воспитание попросту напрасную трату времени? Все эти вопросы часто задаются христианами. К сожалению, в ответах на эти вопросы мы часто слышим, что Христианство может вполне обходиться без эстетического измерения. Сердцевиной такой ментальности является классическое выражение Тертуллиана (160-229): " Что общего у Афин и Иерусалима? У Академии и Церкви? У нас нет нужды в любознательности после Иисуса Христа и в исследованиях после Евангелия " . [De praeser.haeremicolum, VII]. Такое заявление привело многих к убеждению в том, что если духовная жизнь весьма существенна, то именно культура (наука, богословие и искусство) не столь уж важна - поэтому уделять много внимания развитию культуры нелогично. И, несмотря на то, что многие учёные-христиане и богословы опровергли такое мнение о культуре, сегодня многие христиане склонны относиться к эстетике так же упрощённо и поверхностно, как и к большей части нашей земной жизни. Но так уж несущественно искусство в нашей духовной жизни? В говорится даже о решающей роли искусства в формировании мировоззрения каждого человека и каждого общества. Объясняется это тем, что мировоззрение складывается не только из абстрактных идей и теоретических понятий, оно содержит не в меньшей степени образы, символы, мифы и повествования.

http://sedmitza.ru/text/400809.html

С другой стороны, есть прозападно-индивидуалистическая, пожалуй, это и есть либеральная ментальность. Естественно, что православные люди никогда не смогут принять присущие её представителям воззрения, связанные с пропагандой содомии, однополых браков, «лёгких» наркотиков и прочих непотребств. Третья ментальность – коллективистская, проистекающая из общинной, артельной жизни. На её основе появились различные левые движения, коммунисты, социалисты. Это три разных мировоззрения и мироощущения. Сейчас между христианами и левыми общего больше, больше точек соприкосновения, чем с либералами, причем у тех и у других. Мы видим, что отец Александр часто пишет позитивно о Сталине, и что, несмотря на противопоставление «белых» и красных» некое сближение между ними происходит. Потому что у них общие государственнические интересы, общество, коллектив превалируют над индивидом, как учил ещё Платон, и они не хотят поощрять социальных аномалий, ведущих к вырождению. А так называемые либералы придерживаются совершенно противоположных воззрений... Возвращаясь к прокурорским обвинениям, хочется вспомнить и Салтыкова-Щедрина, которого почему-то не обвиняли в экстремизме. А уж он-то ой как лихо прошелся и по тогдашним градоначальникам и по генералам. Самый популярный в России сегодня писатель М.Булгаков, которого и Сталин почему-то не репрессировал, точно был бы обвинен во всех смертных грехах нашими прокурорами. Это какой-то маразм. Тогда надо запретить и классическую литературу. Всё-таки опасно подпускать юристов к художественной литературе… Вместе с тем интересно – почему прокуроры не стали заниматься Невзоровым или Джигурдой? Почему не занялись Гельманом? Никакая прокуратура их не преследует. А ведь эти персонажи постоянно предельно грубо и цинично оскорбляют Русскую Православную Церковь и православных граждан, дело доходит даже до рукоприкладства в прямом телеэфире. Моё мнение: никакого экстремизма в статье иерея Александра Шумского нет. Это просто полемическое литературное произведение. Но чисто по-человечески мне всё-таки кажется, что лучше бы острыми статьями и памфлетами занимались не священники, а светские литераторы. Это абсолютно не связано с прокуратурой и экстремизмом, а просто такой тонкий этический и эстетический момент. Священник все-таки должен прежде всего быть миротворцем, нести духовную, душевную любовь людям, которым её так не хватает, тем более в наше больное время, дарить прихожанам своё целительное слово… (Впрочем, столь любимый в России святой Николай Мирликийский, было дело, влепил еретику Арию пощечину)…

http://ruskline.ru/news_rl/2012/11/23/po...

Лабиринт состоит из сотен «стен», означающих категорическое неприятие частью общества каких-то моментов – национализма, москвоцентризма, радикализма во всех его проявлениях, «призрака коммунизма», исторической памяти, держащей многих в рамках, мягко говоря, не актуальных представлений… Таких «стен» – десятки, если не сотни. Найти выход из этого лабиринта часто берутся люди ловкие и даже талантливые, но без толку – лишь чаще или реже слышен стук «шарика» о «стенки». В первую очередь, нужно, как мне кажется, освободиться от «стен», которые делают наши споры бесплодными, а взгляды – размытыми. Представим, что нет никакого «русского мира», украинской «хунты», «мировой закулисы», Крыма, Донбасса, России… Вообще ничего этого нет. Есть только некое абстрактное общество, в котором мы существуем. Теперь спросим себя – чего мы ждем от этого общества? Как мы хотим, чтобы оно было устроено? Какой принцип общественных отношений должен стать основополагающим? Вне зависимости от наших политических, этических, эстетических, ментальных и вообще каких угодно предпочтений каждый из нас даст на эти вопросы один ответ: мы ждем от общества справедливости. Речь тут не об опошленной политиками «социальной справедливости», да и вообще не о социальных и государственных институтах или законах. На самом деле, все это вторично. Как писал по этому поводу Иван Ильин (блестящий текст которого под названием «О справедливости» обязателен к прочтению), «Справедливость нельзя найти ни в виде общих правил, ни в виде государственных учреждений. Она не «система», а жизнь». Речь идет о более глубинных вещах, основанных на этических нормах, начинающихся с простого «правильно – неправильно», с мировоззренческой системы, сформированной родителями, традициями и жизненным опытом. Фото: Википедия Но тут возникает очевидная проблема. Каждый понимает справедливость по-разному. Принятые раньше простецкие схемы «А давайте уравняем всех в правах» или «Давайте гарантируем всем одинаковые личные свободы», обросшие позже громоздким идеологическим аппаратом, как оказалось, не работают. Мы не будем останавливаться здесь на оспаривании основ либеральной идеологии, потому что это заняло бы много времени, а интересующиеся могут ознакомиться с трудами любого традиционалиста. Здесь скажем лишь кратко: уравняли, гарантировали – и что? Оглянитесь вокруг. Где же справедливость?

http://pravmir.ru/ne-izmenimsya-myi-ne-i...

Воздух, пропитанный их торжеством, скоро начинал отравлять, если нельзя было разделить их буйных восторгов. Каждый визит в редакции такого рода оставлял ощущение участия в сатанинской мессе. ПАРАДИГМА БЕСНОВАНИЯ. Генезисом либерализма ещё мало кто занимался. Возможно, «леваки» и «радикалы» – особый и довольно частый подвид социального аутсайдерства, нашедшего вместо саморазрушения физического (алкогольного, наркотического) ещё и способы разрушаться ментально, «срывая покровы». Больше всего «леваков», разумеется, не в науке, но в искусстве, но и люди науки слишком часто демонстрируют поразительно неандертальскую левизну взглядов, этическую и эстетическую безграмотность в том, что есть человек. У штатных либерал-идеологов – «манеры». Они бы и хотели казаться аристократами, но слишком шумны и горделивы. Речь аффектированная, с явной попыткой непререкаемо доминировать над любым собеседником. Есть в них что-то если не победоносное, то предчувствующее скорую победу, просто-таки через пару минут – революционные изменения к некоему всеобщему благу, разряжающееся временами откровенным восторгом перед самыми радикальными выражениями человеческой натуры. Любая открытость при отчаянной левизне взглядов отчаянно же и хороша, но особенно прекрасна – обнажённость, и знак её не важен. Взойди, новая заря! Грянь, буря, сорви покровы! Нетерпение, предвкушение – те самые черты, по которым легко отличить низового бунтаря, тот самый «прокариат», он же социально-бродильный фермент. Такому бы верой своей во всемогущество частного человека-гордеца срывать целые горные хребты, но отчего-то радость его при виде крушения «основ» («скреп») охотнее всего ныряет в откровенную бесовщину. Сей «буревестник» не просто подобен чёрной молнии – каждый из них готовит себя в камикадзе, обречён к сгоранию на жертвенном огне ещё не виданного мира. Я спрашивал у одного радикала, написавшего роман о порнографии (!) в две тысячи каком-то году, какой мир хотелось бы ему приблизить. Он честно и откровенно сказал: Апокалипсис. Тогда я задал ему следующий неизбежный вопрос – зачем? Он ответил, только чуть замешкавшись, и, возможно, спросив себя самого: да достало всё.

http://ruskline.ru/news_rl/2023/06/03/vy...

И вот теперь как раз важно поговорить о каких-то таких теоретических фундаментах понимания, на что же обращать внимание? Да, понятно, если мы говорим о физических, психических потребностях, то очень быстро можно дойти до того, что природа человеческая повреждена, что потребности тоже несовершенны, очень часто эти потребности бывают во вред – мы-то с вами понимаем, что они во вред идут совершенно – а она есть, она, как фонтан, бурлит, эта потребность, что-то такое делать надо с этой потребностью. И вот здесь как раз важно понимать, что процесс развития – психического, физического развития, эмоционального развития, интеллектуального развития – это то, что существует и идет помимо нашего с вами желания, воли и эстетических наших с вами пристрастий. Но мы можем участвовать в этом процессе развития, мы можем содействовать или не препятствовать как минимум этому процессу. На что же обращать внимание для того, чтобы участвовать в этом процессе развития? Знаете, это уже как раз надо копнуть теоретические конструкты психологов, которые в начале двадцатого века как раз-таки и пытались ответить на вопрос, что же толкает развитие психики ребенка? Вот что же является тем вот моторчиком, который запускает развитие интеллекта, эмоций, чувств человека, волевой деятельности сферы? И надо сказать, что школ вот этих теорий психического развития очень много. И тоже интересно – даже в советские времена как раз наши психологи все равно работали в русле такой вот русской ментальности, ментальности русской культуры, и вот традиционно в нашей отечественной психологии со времен Выготского Льва Семеновича утвердилось, что два фактора, важнейших фактора, которые запускают, которые определяют, которые являются ведущими в развитии психики ребенка, два фактора... это вот – отечественная культурная традиция, которая вырастила отечественную психологию. Какие два фактора? Кто был на прошлых лекциях, наверняка знает – это моя любимая тема, я всегда о ней говорю. Два фактора: культура и деятельность. Культура, в которой ребенок окружен, в которой он живет, и деятельность, которая доступна ему – ребенку – в сотрудничестве с взрослым человеком.

http://pravoslavie.ru/73929.html

Понимание в научном смысле — согласие на ментальном, логическом уровне, интеллектуальный акт сродни процессу доказательства теоремы. Понимание художественного образа — понятие прекрасного в эстетическом смысле на чувственном, а иногда и сверхчувственном уровне. Интуиция ученого, даже если она сродни озарению, вдохновению, всегда иносказательное обозначение логического пути. В том смысле, что логические варианты на основании имеющейся информации не просчитываются от начала до конца, а подразумеваются, имеются в памяти, не учитываются как пройденный этап. То есть обозначают скачок в логическом рассуждении на основании знания законов в той или иной области научного знания. И как бы ни казалось, что научное открытие сделано по вдохновению, вдохновение ученого ничего общего не имеет с вдохновением поэта. Ибо эмпирическим процессом познания при помощи интеллекта не может быть объяснено рождение художественного образа — единого, неделимого, созданного и существующего на ином, не ментальном уровне. Просто следует договориться о терминах. Таким образом, интуиция в науке в момент озарения подменяет логику. Интуиция же в искусстве, так же как и в религии, равнозначна убежденности, вере. Это состояние души, а не способ мышления. Наука эмпирична, а образным мышлением движет энергия откровения. Это какие-то внезапные озарения — точно пелена спадает с глаз! Но не по отношению к частностям, а к общему и бесконечному, к тому, что в сознании не укладывается. Искусство не мыслит логически, не формулирует логику поведения, но выражает некоторый собственный постулат веры. И поэтому художественный образ возможно принимать только на веру. Если в науке свою истину и свою правоту возможно обосновать и логически доказать оппонентам, то в искусстве никого невозможно убедить в своей правоте, если созданные образы оставили воспринимающего их равнодушным, не покорили открывшейся правдой о мире и о человеке, если зрителю было попросту скучно, наконец, наедине с искусством. Если мы возьмем в качестве примера творчество Льва Толстого, те его произведения, где он особенно настаивал на схематически точном выражении идеи, морального пафоса своих произведений, — то всякий раз мы сможем наблюдать, как художественный образ, им же создаваемый, как бы раздвигая внеположенные ему автором собственные идеологические границы, не вмещается в них, спорит, а иногда даже в поэтическом смысле входит в противоречие с собственной системой логических построений. И шедевр продолжает жить по своим собственным законам — и производит на нас огромное эстетическое и эмоциональное впечатление даже тогда, когда мы не согласны с основной концепцией автора, положенной в его основу. Очень часто случается, что великое произведение рождается в процессе преодоления художником своих слабых мест. Преодоления не в смысле разрушения, а существования вопреки.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=849...

В русском балете, как и в драме, от мастера больше техники требовалась глубина и разнообразие личности. И это - русское начало в искусстве. Блеск русских танцоров, их мастерство широко известно. Но таланты последних лет не поражают глубиной погружения в образ, оставаясь только на уровне работы хороших профессионалов. Из актерской игры все больше исчезает внутренняя работа духа. То же можно сказать о балетных постановках. С одной стороны имеются архаичные и восхитительные балеты мастеров прошлого века, с другой... пустота. Нельзя бесконечно усложнять номера, развивать спортивные качества танцоров, нужны новые идеи - в эстетике. В Европе расцвел великолепный " современный танец " , почти заменивший классический балет, например, испанский и французский. Часто этот танец бессюжетный и деиндивидуализированный, и по этой причине он наверняка не приживется у нас; это испанские и французские идеи, и к нашей культуре они не имеют никакого отношения. Хотя продвинуто-интеллигентные критики в восторге, когда видят удавшееся с их точки зрения заимствование с западной культуры: исключительно глупую помесь " современного танца " с русской психологией. Западная культура являет на русской почве пучок надерганных идей, явлений, форм. Поэтому у нас нет западной простоты, минимализма, поэтому " западное-наше " всегда узнаваемо за версту в театральной постановке, в выборе средств, во всем, чем бы русский западник не занялся. В чем выход для нашего балета? В краже эстетических идей? Для нас нет смысла заимствовать чужие мысли на час, потому что нельзя войти в сердцевину чужой ментальности. Воришку постигнет незавидная участь: красивая вспышка по образу хлопушечного выстрела, тотчас же гаснущего в темноте. Представляется, что коренная проблема нашего театра (балета и танца) кроется в том, что русская культура по своей внутренней структуре вообще малосочетаема с театром - этим противопоставлением себя миру. Внутренний мир в русском понимании - не перевоплощение, игра, а самое серьезное, что может создать в своей душе человек, поэтому европейский театр отделен от нас внутренней пропастью.

http://ruskline.ru/analitika/2005/10/22/...

Роль же «министерства пропаганды» предполагает постановку задач, в решении которых заинтересовано плюющее на Церковь государство. Этого нет. Сейчас нам по пути. Что будет завтра — не знаю. И что же нам говорить: нет, мы с вами не пойдем? — А с интеллигенцией, которая всегда несколько в оппозиции к власти — это одна из ее функциональных особенностей, — не по пути? Это все-таки великий класс думающих людей и всегда цвет нации. И у нее есть свои ошибки и ловушки в мышлении, опыте, симпатиях, возможны ценностные сломы, но это элитный класс. И что же с государством по пути, а с интеллигенцией, склонной (часто ментально-эстетически) не принимать власть, — нет? — Я хочу вернуться к фразе «с государством по пути». Она, конечно, не объемлет всего, что делает государство. Нам «по пути» с добрыми делами, которые нельзя не поддержать. И это все не значит, что Церковь одного кандидата поддерживает, а всех остальных нет. На выборах президента, кстати, большинство кандидатов демонстрировало свою лояльность к Церкви и вере. Кто-то даже с иконами выступал, хотя это не совсем подходящее использование икон. Церковь просто никого не отталкивает. Для нас нет разницы — интеллигенцию поддержать в добром деле или государство. Только чтобы не было «кто не в оппозиции, тот не интеллигент». — Интеллигенция разная, как и Церковь. — Да, и в ней, кстати, не только оппозиционность выше, но и патриотизм. Знаете, когда Андрей Сергеевич Кончаловский говорит, что он «ватник» — это очень сильно… — Интеллигент — это всегда огромный и неуничтожимый вес. — Да, и поэт в России больше, чем поэт. Но я проблему «церковь и интеллигенция» не люблю… Так поставленный вопрос меня как бы вычеркивает из интеллигентов. Ну или Юрия Павловича Вяземского, который, например, иногда любит называть себя интеллектуальным хамом. — А вы не уходите от вопроса? Будучи попутчиком государства в его добрых делах, может быть, Церкви стоит продумать «попутничество» с интеллигенцией? — Еще не было в помине нашего Синодального отдела, а мы с друзьями уже делали журнал «Фома». Не массовое издание, кстати. И — в ваших терминах — «рассчитано на интеллигенцию». На обложках журнала «Фома» нет ни одного неинтеллигента. Потому что именно интеллигенция на излете советского времени тянулась в Церковь, приходила в нее…

http://sinfo-mp.ru/pobeda-lyubvi-no-drug...