| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание БЫТИЕ [греч. τ εναι; лат. esse], философский и богословский термин; в философии — предмет исследования; центральная тема, определившая универсальный характер философии как науки, изучающей мир в целом; учение о сверхчувственных началах и причинах бытия — метафизика и учение о бытии вообще — онтология, по сложившейся традиции, принадлежат к основным философским дисциплинам. В христ. богословии и святоотеческой лит-ре Б. не является предметом специального исследования; понимаемое в самом общем смысле как существование, оно рассматривается в следующих основных аспектах: нетварное Б. Бога, Пресв. Троицы, Иисуса Христа—Богочеловека; сотворенное Б. ангелов, мира и человека; Б. как творение и дар Божий; поврежденное грехом Б. тварных и свободных существ, по ведению или неведению нарушающих замысел Бога о твари (Б. падших ангелов, людей после грехопадения); благобытие ( ε ενα), т. е. нравственно-благое Б. и блаженнство, достигаемое сознательным волевым выбором свободного разумного существа (ангела, человека); Б. как жизнь вечная, «жизнь будущаго века» и цель домостроительства спасения (приснобытие, греч. ε ενα). I. Проблема Б. в античной философии Происхождение античной философии из древнегреч. религии и мифологии определило характер философии, обусловило ее предметную область, веру в существование истины и притязания на учительство в жизни. Всеобъемлющая и универсальная природа религии находит в философской проблематике Б. свое логико-рационалистическое и умозрительное выражение. Высшие основоположения античной философии о Б. и ничто прямо или косвенно имели отношение к религии и религ. культу, были связаны с представлениями о Боге и вели к разработке философского учения о Боге. Призванная восполнить «догматическую» неразработанность древнегреч. религии и отсутствие в ней теоретического учения о Боге, философия занимает по отношению к мифологии и религии двойственную позицию. В античной философии, начиная от Пифагора и Гераклита Эфесского до Прокла Диадоха включительно, попытки реставрации мифа и древнегреч. религии идут параллельно с процессами разработки умопостигаемого учения о Боге и реформирования многобожия в единобожие. Климент Александрийский , отмечая роль философии в преодолении многобожия, писал, что «философия для эллинов - это то же, что закон для иудеев, а именно наставник, ведущий их к Христу» ( Clem. Alex. Strom. I 5. 28). На историческом пути от многобожия к единобожию разработка проблемы Б. в античной философии имела исключительно важное значение. |
| Почему так важен вопрос о «происхождении религии»? Насколько состоятельна теория, объясняющая религию страхом перед природой? В чем разница в понимании религии как «опиума для народа» и «опиума народа»? Можно ли всерьез воспринимать концепцию Фрейда о Боге как «съеденном сыновьями отце»? Рассказывает Виктор Петрович Лега. Вечность или этап эволюции? Здравствуйте, дорогие читатели и зрители сайта «Православие.ру». Тема сегодняшней беседы – «Происхождение религии». Этот вопрос еще с дохристианских, античных времен привлекает внимание как верующих, так и атеистов, как богословов, так и философов. И именно в атеистической пропаганде, в атеистической борьбе с религией этому вопросу часто придается первостепенное значение. Атеисты постоянно указывают: религия когда-то возникла. А верующие люди, в том числе христиане, утверждают: религия была изначально. Казалось бы, какая разница? Ведь не будет же физик, или биолог, или программист сетовать на то, что его наука возникла достаточно поздно. Наоборот, он скажет: моя наука сложна, поэтому она и возникла поздно, тогда, когда человечество доросло до ее понимания. Почему бы примерно так же не ответить и на вопрос о происхождении религии: мол, когда человечество доросло до понимания себя, тогда оно доросло и до понимания Бога, создав религию? Кстати, примерно так мыслил шотландский философ XVIII века Дэвид Юм, но его аргументы тут же взяли на вооружение атеисты, а Англиканская церковь его осудила. И вопрос здесь не только в том, когда возникает религия, но и в том, почему она возникает. Ведь если религия – это учение о связи человека с Богом, о попытке восстановить эту связь, утерянную когда-то, то, безусловно, религия должна быть совечной человеку. И если мы, христиане, говорим о том, что человек сотворен Богом, то знания человека о Боге должны существовать с самого момента его сотворения. А атеистами вопрос возникновения религии решается в связи с эволюционной теорией, ведь у животных религии не было – она возникает на определенном этапе эволюции. Вот почему вопрос о том, возникает религия или не возникает , является принципиальным в христианской апологетике. |
| 1 . АСКЕТИЗМ – есть слово греческое ( σχησις – от σχεν), переводимое по-русски словом «подвижничество». В первоначальном значении у греков оно означало физическое упражнение, преимущественно гимнастику атлетов. На языке философов оно стало означать упражнение духовное: занятие наукой и особенно – нравственную дисциплину. Чрез греческих церковных писателей слово «аскетизм» перешло в христианство , где ему дано свое собственное истолкование, более глубокое, чем в греческой философии. История термина «аскетизм» однако не раскрывает так всесторонне его понятия, как обозрение разных видов аскетизма. 2 . Подобно культу аскетизм составляет принадлежность религии. Вследствие этого характер религии естественно сказывается на характере аскетизма и даже иногда выражается в последнем. Уже в первобытной религии – райской был свойствен аскетизм. Заповедь, данная Богом Адаму и Еве: «от древа... еже разумети доброе и лукавое, не снесте» ( Быт. 2:17 ), представляла узаконение поста и воздержания (Св. Василий Великий «О посте» 1-я беседа). Но исключительностью райской религии обусловилась и исключительность смысла райского аскетизма. Райская религия была совершенно святым союзом человека с Богом. Поэтому райский аскетизм был лишь одним утверждением человека в святости путем исполнения воли Божией. Там не было страстей, следовательно – не могло быть и отрицания их. После грехопадения аскетизм принял печать борьбы, т. е. отрицания страстей и утверждения в добре, как-бы кто ни понимал последнее. В еврейской религии аскетизм выразился в назорействе ( Чис. 6 ), в служении при скинии и в обычном священническом, и особенном проходимом по обету (напр. Самуил, 1Цар. 1, 2:1–11 ), в состоянии «сынов» или «ликов пророческих» ( 3Цар. 18:4, 22:6 ), в форме нищеты (Ионадав и его потомки – Иер. 35:6–9 ) и отшельничества (пророки Илия, Иоанн Предтеча). Эти носители аскетизма могли быть и были, за исключением отшельников, женатыми. Девство было чуждо массе народа еврейского по причине очень присущей ему идеи деторождения ( Втор. 25:9 . Иоанн Дамаскин Точное изложение православной веры , кн. 4, гл. 24), как средства, при помощи которого должен прийти на землю Мессия и при помощи которого каждый еврей, в лице своих потомков, лелеял надежду быть в царстве Мессии. Осуществителями девства у евреев были только некоторые тайно-зрители евангельских истин (пр. Илия, Иоанн Предтеча). Смысл еврейского аскетизма, согласно требования самой религии, заключался в непорочном служении Богу ( Лев. 19:2, 20:7 ). |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Непостижимое «Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии» — главная книга Франка, шедевр религиозной философии. Гениальная концептуализация апофатического Боговедения. Целостная система христианской философии: гносеология, антропология, онтология, богословие. И главное — Непостижимое не как чёрная дыра, а — полнота реальности, то, что превыше знания, что ближе к нам, чем мы сами, то, что даёт бытие сущему, само не являясь бытием. Франк медленно, «кропотливо» (так и хочется сказать: «по немецки»; Франк — один из немногих русских философов вполне освоивших классическую школу философии) постигает «непостижимое» на разных «уровнях». Непостижимое вписано в малейшую складку реальности. Интересны историко-философские параллели. Франк осознанно следует святоотеческому богословию в его апофатической традиции и его западной трансляции в лице Николая Кузанского. Очевидно преемство с русской философии, школой всеединства. «Техника» остается «немецкой» (классического периода). Тождество мистики и рациональности — вечная основа философии, разорванное лишь в Новое Времена. Бросается в глаза родство с основными течениями западной философии: поворотом к экзистенции, диалогу как фундаментальной категории. Исход из экзистенции при приоритете онтологического интереса (при чем бытие не понимается как сущее, оно — не-сущее) делает философию Франка принципиально тождественной философии Хайдеггера. Все эти влияния, осознанные и неосознанные, совпадения предстают в «Непостижимом» в удивительно цельном, продуманном и самобытном синтезе. Семен Франк Непостижимое Онтологическое введение в философию религии Attingitur inattingibile inattingibiliter Николай Кузанский Посвящается моей жене ПРЕДИСЛОВИЕ Всякое предисловие есть, собственно, послесловие – и притом нужное скорее автору, чем читателю. Книга должна говорить сама за себя; но автору простительно его желание, передавая книгу читателю, обратиться к нему и с личным словом. |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Наука и религия Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) — уникальная личность: епископ, хирург и ученный с мировым именем, которому пришлось жить в годы советских гонений. Вся новоевропейская культура внушала людям мысль, что наука и религия несовместимы. В СССР за отрицание этого «догмата» можно было лишиться свободы, если не жизни. Поэтому свидетельство (греческое слово, переводимое на русский как «мученичество», буквально значит «свидетельство») святителя Луки, епископа и ученного, особо красноречиво. Книга «Наука и религия» примыкает к другому подобному труду святителя — «Дух, душа, тело». В ней святитель доказывает, что несовместимость науки и религии в сущности — недоразумение. Святитель Лука вскрывает суть науки и религии, много размышляет о христианском гуманизме, о Христе — как идеале человеческого; о мучениках и свидетельствах исторического бытия Христа; о взглядах художников, писателей, ученных и философов на Христианство и Библию. Наука и религия Предисловие На своем жизненном пути нам встречаются два типа людей. Одни во имя науки отрицают религию, другие ради религии недоверчиво относятся к науке. Встречаются и такие, которые умели найти гармонию между этими двумя потребностями человеческого духа. И не составляет ли такая гармония той нормы, к которой должен стремиться человек? Ведь обе потребности коренятся в недрах человеческой природы. И не в том ли кризис образованного человека, что у него «ум с сердцем не в ладу»? Не эта ли односторонняя «умственность» разъединила в России интеллигенцию и народ? И уже одно то, что в настоящее время под флагом науки, которая будто бы давно опровергла религию, преподносятся народу атеизм и антихристианство, заставляет нас глубоко обдумать и основательно решить вопрос: противоречит ли наука религии? 1. Что такое наука? Еще Сократ учил, что для обеспечения правильных выводов мы должны уметь определять понятия. Поэтому постараемся дать точные определения обоих рассматриваемых нами понятий — и тогда сравним их. |
| поиск: разделы рассылка Даниил Щипков Возврат к религии через традицию Интервью лидера международного " Евразийского движения " , философа Александра Дугина Источник: НГ-Религии Мы приняли евразийство как мировоззрение и сделали его своей идеологией, говорит лидер международного " Евразийского движения " , философ Александр Дугин. Усиление государственнических настроений в нынешней российской власти давно заметно невооруженным глазом. Поэтому неудивительно, что идеи неоевразийцев и их лидера Александра Дугина вызывают все больший интерес у общества и некоторых политиков. " НГР " попытались выяснить, как этот мыслитель, евразиец по убеждениям и старообрядец по вере смотрит на различные проблемы религии и оценивает ее значение для сегодняшней России. Александр Дугин. – Александр Гельевич, чем исповедуемое вами евразийство отличается от классического евразийства русских эмигрантов 1920-1930-х годов? – " Старое " или " историческое " евразийство, связанное с именами Николая Трубецкого, Петра Савицкого, Николая Алексеева, Георгия Флоровского, было интереснейшим и парадоксальным идейным течением, глубоко консервативным по духу и содержанию, но модернистским (революционным) по форме. Евразийцы переосмыслили события 1917 года в отличном от большинства консерваторов диалектическом ключе. Опознали в большевиках прямых наследников древнерусского имперостроительства. Это было причудливое, но крайне проницательное учение, которое на тот момент представляло собой не более чем набор философских, религиозных и геополитических интуиций, не выраженных в систематической доктрине. Второй этап развития евразийских идей был представлен разработками Льва Гумилева. А третий начался в середине 1980-х годов, когда я и круг моих последователей обратились к наследию указанных авторов. Это было вызвано не только историко-философским, " архивным " интересом. Мы приняли евразийство как мировозрение и сделали его своей идеологией. Мы привнесли в евразийство гигантский геополитический инструментарий, а также фундаментальный пласт традиционализма, европейского по происхождению, но антиевропейского по духу. Была разработана теория " экономики больших пространств " . В ответ на явление глобализации мы создали доктрину " многополярности " – " альтер-глобализации " или " региональной глобализации " . Мы начали участвовать в политической жизни России и вскрыли колоссальные закономерности политики – непонятные и неизвестные ранее. |
| Филипп Шафф (протестант) Глава XI. Ереси доникейской эпохи §112. Иудаизм и язычество внутри церкви В предыдущих главах мы охарактеризовали моральную и интеллектуальную победу церкви над явным и последовательным иудаизмом и язычеством, теперь же мы должны взглянуть на глубинную и яростную борьбу церкви с теми же врагами, действовавшими в более скрытой и опасной форме: иудаизмом и язычеством, которые притворялись христианством, угрожая превратить церковь в иудействующую или языческую. Невозможно понять богословие и труды отцов церкви, не зная о ересях той эпохи, которые сыграли в богословских движениях древней греческой и латинской церкви не менее важную роль, чем разные виды рационализма в современном богословии протестантских церквей Европы и Америки. Иудаизм со своей религией и Священными Писаниями и греко–римское язычество со своей светской культурой, наукой и искусством не могли не быть усвоены христианством в преображенной и освященной форме. Еще в апостольскую эпоху многие иудеи и язычники крестились только водой, но не Святым Духом и не огнем Евангелия, и потому с ними в церковь проникали их прежние религиозные представления и обычаи. Отсюда возникали еретические тенденции, борьба с которыми ведется уже в Новом Завете, особенно в посланиях Павла и в соборных посланиях 815 . Те же самые ереси мы встречаем в начале II века, только в более зрелом виде и более широко распространенные, почти по всему христианскому миру. С одной стороны, они указывают на универсальное значение христианской религии в истории и ее неизбежное влияние на все наиболее глубокие и искренние умы той эпохи. Христианство внесло смятение и сомнение во все их религиозные представления. Они были так поражены истинностью, красотой и силой новой религии, что больше не могли оставаться иудеями или язычниками; но многие не могли или не хотели внешне отказываться от своей прежней религии и философии. Отсюда странные смеси христианских и нехристианских элементов в хаотическом брожении. Старые религии не могли умереть, не совершив последней отчаянной попытки спастись, приняв христианские идеи. С другой стороны, собственно христианская истина из–за этого подверглась большой опасности, и церкви пришлось защищаться от неверных толкований, чтобы не скатиться снова к уровню иудаизма или язычества. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Является ли религия врагом науки? Игумен Кирилл (Сахаров) по поводу одного из обвинений А.Невзорова 25.12.2012 2689 Время на чтение 16 минут Просмотрел в записи передачу по НТВ о религии с участием отцов Всеволода Чаплина, Алексия Уминского, Сергия Рыбко и даже одного из ижевских отцов, запрещенного в служении за отказ поминать Патриарха. В процессе обсуждения ведущие вышли на связь с Невзоровым. Александр Глебович в своем привычном амплуа стал поливать Православную Церковь, мол, виновна во всех наших бедах. Было интересно наблюдать реакцию собравшихся священников: здесь были и резкие выражения и растерянная улыбка, непроницаемость. Подумал: А как бы я реагировал? Молился бы про себя, не выражая эмоций, а потом бы кратко сказал по поводу одного из прозвучавших обвинений. Нередко приходится читать и слышать о том, что религия является тормозом для развития науки, что между религией и наукой, якобы, существует глубокий антагонизм, что для приверженцев религии характерна научная некомпетентность. Так что Невзоров здесь не новатор. Еще Л.Фейербах писал: «Чем ограниченней кругозор человека, чем меньше он знаком с историей, природой, философией, тем искренней его привязанность к своей религии». Однако, можно привести множество фактов, указывающих на обратное. Известно, что святые отцы были глубоко образованными людьми. Они не только сами не чуждались языческой учености, но даже и другим советовали изучать языческие сочинения. Святитель Василий Великий, например, призывает в этом деле подражать пчелам. «Пчелы, - поясняет он, - не на все цветы равно садятся и с тех, на которые опускаются, не все стараются унести, но взяв, что пригодно для их дела, прочее оставляют нетронутым». 3аметим, кстати, что святые отцы, при их широком миросозерцании, вообще умели пользоваться в интересах Христианства очень многим, не исключая и той учености, которую они называли внешней. «Мы, - утверждает свт. Григорий Богослов, - извлекали из них (т.е. из внешних наук – и.К.) полезное для самого благочестия даже, через худшее, научившись лучшему, и немощь их обратив в твердость учения нашего. |
| М.В.Бахтин Скачать epub pdf Введение Православно-христианское Догматическое богословие есть наука, в систематическом порядке излагающая догматы христианской веры в том виде, как понимает и исповедует их Православная Восточная Церковь . Таким образом, предметом нашей науки являются догматы или догматические истины христианской религии. Догматы – это богооткровенные истины, содержащие в себе учение о Боге и Его отношении к миру и человеку, определяемые Церковью и преподаваемые ею как непререкаемые и обязательные для всех верующих правила веры. Существенными чертами догматов, отличавшими их от других истин христианской религии, являются: 1. теологичность; 2. Богооткровенность; 3. церковность; 4. общеобязательность; 5. неизменяемость. Теологичность догматов указывает на то, что содержанием догматических истин является учение о Боге в Самом Себе и в Его отношении к миру и человеку. Значит, догматы суть истины теоретические или умозрительные, относятся к области вероучительной, чем они и отличаются от других истин христианской религии, например, от нравственных истин, литургических, канонических и проч. Богооткровенность догматов указывает на их источник, или происхождение. Источником догматов является не человеческий разум, а разум Божественный. Догматические истины христианской веры – не измышления человека, как например, положения философские или научные истины, а открыты людям Самим Богом в Его сверхъестественном Откровении, этим догматы отличаются от всех других истин человеческого знания. Церковность догматов указывает на то, что только Вселенская Церковь придает христианским истинам веры догматический авторитет и значение. Хотя догматы и заключаются в Откровении, но взойти на степень неоспоримого и обязательного для всех верующих догмата известная истина веры может только при том условии, что Вселенская Церковь признает за нею значение догмата. Это не значит, что Церковь сама создает догматы. Она извлекает их из Откровения и, как столп и утверждение истины, в силу своей непогрешимости, сообщает догмату в сознании верующих твердость и ручательство его Божественного достоинства. Церковь формулирует догматы, то есть придает им определенную словесную форму, облекая мысль догмата в точные выражения. Нужно, поэтому, догмат отличать от богословского мнения; последнее может заключать в себе истину, согласную с Откровением, но если оно составляет результат мышления отдельных лиц, но не принято Вселенской Церковью , то не может быть догматом. Общеобязательность догматов указывает на то, что для верующих догматы является непререкаемыми и непреложными нормами веры. Это значит, что каждый принадлежащий к Церкви должен принимать догматы те, которые преподает ему Церковь , и понимать их должен так, как понимает их Церковь . Догматы – это законы нашей веры: мы не иначе должны веровать, как именно учит нас Церковь . § 1. Задача и метод науки |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Ф. Кёниг. Фотография. Нач. 80-х гг. ХХ в. [нем. König] Франц (3.08. 1905, дер. Варт близ Рабенштайна, Н. Австрия - 13.03.2004, Вена), кард., архиеп. Вены (1956-1985), католический теолог, историк религии. Род. в многодетной семье бедных крестьян, в 6 лет пережил смерть отца. При помощи настоятеля местного прихода в 1919 г. поступил в гимназию при бенедиктинском монастыре Мельк , где проявил способности к изучению языков. В 1927 г. окончил гимназию с отличием и получил церковную стипендию на проживание в Германо-Венгерской коллегии в Риме и обучение в папском Григорианском университете . Одновременно с учебой в ун-те изучал древнеперсид. языки и историю зороастризма на фак-те стран Востока Папского библейского института . В годы учебы особое влияние на К. оказали труды кард. Джона Генри Ньюмена , а также «Метафизика» Аристотеля , которую он читал в греческом оригинале с латинскими комментариями католического св. Фомы Аквинского . В 1930 г. получил в Григорианском ун-те степень д-ра философии, но чтобы завершить теологическое образование, продолжил изучение истории религии. 29 окт. 1933 г. генеральный викарий Рима кард. Франческо Маркетти Сельваджани рукоположил К. во пресвитера. С 1934 по 1937 г. служил в еп-стве Санкт-Пёльтен, являлся капелланом общин Альтпёллы, Нойхофена-ан-дер-Ибс, Санкт-Валентина и Шайбса. В 1936 г. завершил теологическое образование в Риме со степенью д-ра богословия за дис. «Амешаспенты в Авесте и архангелы в Ветхом Завете: религиозно-историческое исследование» (Die Amesha Spentas des Awesta und die Erzengel im Alten Testament: Eine religionsgeschichtliche Untersuchung). В 1936-1937 гг. по стипендии Григорианского ун-та обучался на факультете социологии Католического ун-та г. Лилль (Франция). В 1937 г. вернулся на служение в еп-ство Санкт-Пёльтен, назначен викарием прихода в Санкт-Валентине, а в 1938 г.- викарием собора в Санкт-Пёльтене и преподавателем религии в городской гимназии. |
|
|
