| После смерти в 1241 г. великого каана Угедея императорский престол захватила его вторая жена Туракина и управляла империей до августа 1246 г., когда на курултае кааном был избран ее сын Гуюк, первый сын Угедея — третьего сына Чингисхана. Хан Батый отказался подчиниться ему. Еще во время похода на Русь в 1237-1240 гг. Гуюк находился у Батыя в подчинении. Уже тогда между ними наметился конфликт, и Угедей вынужден был отозвать своего сына в Каракорум. Батый, видимо, осознавал, что обладает более обоснованными правами на великоханский трон, нежели его младший двоюродный брат Гуюк (60). В Сарае у Батыя скрывалась и старшая («первая») жена Угедея — Баракчина. Столица Орды оказалась настроенной оппозиционно по отношению к Каракоруму. Гуюк даже выступил в 1248 г. в поход против Батыя, но вскоре умер (61). Карательной экспедиции не получилось. Не сложились отношения и между вдовой Гуюка — Огуль-Гамеш (1248-1251) и Батыем. Только в 1251-1252 гг. на трон сел, не без помощи Батыя, его двоюродный брат Мункэ (1251-1259), старший сын Тулуя — четвертого, самого младшего, сына Чингисхана. До Мункэ каракорумские правители очень ревностно относились к тем русским князьям, которые получали поддержку у Батыя. Особенно это касалось права на великое княжение. Уже упоминавшийся великий князь Ярослав Всеволодович, первым проявивший смирение, получил в 1243 г. ярлык от Батыя, но живым от Гуюка (Туракины) в 1246 г. не вернулся (в то время в ставке каана был и Плано Карпини, который передал молву об отравлении русского князя ханшей; интересно, что причиной смерти русского князя стал донос его боярина о связи Ярослава Всеволодовича с папой Иннокентием IV; чего, казалось бы, проще выяснить это у присутствующего здесь же папского легата? Да и от кого мог узнать боярин об этой несуществовавшей связи, не от самого ли Плано Карпини?). Не утвердили они (Гуюк или Огуль-Гамеш) и его старшего сына Александра на Владимирском великокняжеском престоле в 1247-1249 гг., но, что интересно, Огуль-Гамеш поддержала, в разрез русским традициям, ворого сына Ярослава — прозападника Андрея (зятя Даниила Галицкого), выступившего даже в 1252 г. против Батыя (не с одобрения ли каракорумской ханши?) и вынужденного бежать от гнева хана в Швецию. |
| Такой ответ явно не устраивал папу, поэтому им разрабатывались два стратегических плана. С одной стороны, напуганные разорениями монголо-татар на Руси, в Польше и Венгрии, латиняне попытались создать антиордынский союз католических стран и Руси, который нашел поддержку среди части русских князей, но так и не был реализован, ибо военной помощи с Запада не последовало. С другой, в курии не отказались от плана использования монголо-татар для войны как с «сарацинами» в Палестине, так и с Никейским императором, о чем свидетельствует обсуждение этого вопроса на том же Лионском соборе. Уже через год в 1247 г. папа Иннокентий IV отправил во главе с доминиканцем Ансельмом Асцелиной посольство к воеводе Байду (подчинявшегося Батыю) в Персию. Отмечу одно обстоятельство, которое станет понятно немного ниже: посольство отказалось ехать к Батыю, на чем настаивал Байду. Тогда воевода связался с ханом, и Батый направил своих послов к папе. Вместе они и возвратились в 1248 г. По сообщению бенедиктинца Матвея Парижского в 1248 г. у папы побывали даже два посольства: из Сарая (от Батыя) и из Каракорума (т.е. от Гуюка или Огуль-Гамеш). Послы Батыя передали требование хана признать власть монголов, что, естественно, не могло порадовать папу. Другое же посольство, как многие уже в то время догадывались, касалось вопроса о совместных действиях против Иоанна Ватаца, «грека, ... схизматика, непослушного сына папской курии», восставшего против папы и императора Балдуина в Латинской империи (52). В том же году, сторонник и союзник Иннокентия IV французский король Людовик IX, будучи на Кипре, принимал послов Елдегая, наместника каана Гуюка. Обсуждались планы совместных действий против сарацин во время подготавливаемого королем и одобренного папой крестового похода на Иерусалим (53). Ответное посольство, после совещания с папой, Людовик IX отправил к монголам в январе 1249 г. во главе с доминиканцем Андреем де Лонжюмелем. Однако оно, как и следующее — Иоанна Каркассонского 1250 г. — не дало ожидаемых результатов, поскольку у власти в Каракоруме находилась Огуль-Гамеш (1248-1251), а ее больше беспокоило собственное шаткое положение. После ее свержения, не без помощи Батыя, великим кааном становится Мункэ. Хорошо осведомленные латиняне тут же прореагировали на произошедшие перемены. В 1253 г. в Сарай и Каракорум (знали о связи их правителей!) отправляется посольство францисканца Гильома де Рубрука (Вильгельма де Рубруквиса), выехавшее, кстати сказать, из Константинополя. Он привез монголам грамоту от императора Латинской империи Болдуина II. В этой миссии довольно явно прослеживается антиникейская направленность (54). |
| Гуюк был избран кааном на курултае годом ранее, и визит Александра в ставку должен был засвидетельствовать принятие им власти великого хана. Ранее Гуюку было доставлено письмо от римского папы Иннокентия IV. Коммуникации двора Гуюка принципиально облегчались большим числом христиан Церкви Востока. Существовала уверенность, что и сам каан вот-вот примет христианство. Об этом, в частности, сообщал в своих свидетельствах о Монгольском императорском дворе Плано Карпини. Из проблемных вопросов монгольско-русской повестки 1247 года потенциально мог подниматься вопрос о готовящемся походе Гуюка против Батыя. При такой перспективе Русь оказывалась бы вовлечена во внутримонгольскую распрю. Однако благодаря усилиям Сорхахтани-беки поход Гуюка удалось предотвратить. В 1248 году великий хан ушел из жизни, предположительно будучи отравлен по приказу Бату. Поездки в ставку каана содержали для князей немалые опасности. Некоторые исследователи предполагают, что и Александр Невский, и его отец Ярослав Всеволодович были отравлены при дворе монгольского императора. Причиной убийства Ярослава являлось отношение к нему как креатуре Бату, находившегося в жестком конфликте с великим ханом Гуюком. Свидетельства об отравлении князя приводил находившийся с дипломатической миссией в Каракоруме итальянский францисканец Плано Карпини. Непосредственным отравителем итальянец представлял Дорегене, мать Гуюка. Ярослав Всеволодович в 1246 году не мог по статусу проигнорировать поездку на курултай в Каракорум, где происходило избрание кааном Гуюка. В один из дней курултая он был приглашен к Дорегене-хатун, лично угощавшей гостя. По возвращении с трапезы он занемог и через семь дней умер. Тело князя при этом посинело, что явно указывало на присутствие яда 260 . После этого, как сообщал Карпини, Дорегене «поспешно отправила гонца в Руссию к его сыну Александру, чтобы тот явился к ней, так как она хочет подарить ему землю отца. Тот не пожелал поехать, а остался, и тем временем она посылала грамоты, чтобы он явился для получения земли своего отца. |
| Первым в их ряду был францисканский монах Иоанн Плано де Карпини. В 1246 году Карпини сначала встречался в Сарае с Бату, а затем в Каракоруме с Гуюком. По возвращении в Рим он представил отчет о результатах путешествия, составивший основу книги «История монголов, именуемых татарами». Книга стала первым европейским свидетельством о нравах монголов и созданной ими системе управления 122 . В путешествии в Монголию Плано Карпини сопровождал другой монах-францисканец – Бенедикт Поляк. Он был привлечен к участию в миссии, прежде всего благодаря своим особым переводческим способностям. Среди языков, на которых он мог свободно вести беседу, был и древнерусский. По возвращении в Европу Бенедикт составил собственное сочинение об экспедиции – «О путешествии братьев меньших к татарам». В отличие от «Истории монголов» оно оказалось впервые доступно массовому читателю только в 1839 году 123 . Первоначально французский доминиканский монах Андре де Лонжюмо был направлен в 1245 году папой Иннокентием VI к восточным патриархам, побуждая их к принятию унии. Побудительным мотивом поездки Андре в Монголию послужило письмо к французскому королю Людовику IX о состоявшемся якобы переходе великого хана Гуюка в христианство. Сообщение, как выяснилось потом, являлось дезинформацией. Направивший его монгольский наместник Эльджигедей пытался уверить таким образом французов, что опасности войны с монголами для них не существует. Для проверки достоверности факта перехода Гуюка в христианство король и направил Андре де Лонжюмо в Каракорум. Однако ко времени прибытия миссии в ставку Гуюк уже ушел из жизни. Регентша Огуль-Гаймыш не проявила к посольству должного уважения и такта. Андре оставался в Монголии до прихода к власти в 1251 году после курултая нового великого хана Мунке. Известия Лонжюмо о монголах сочетали подлинную информацию с легендами. К таким легендам относилась, например, история о войне Чингисхана с мифическим христианским пресвитером Иоанном. Людовик IX являлся также инициатором следующей экспедиции к монголам в 1253–1254 годах, возглавляемой фламандским францисканским монахом Гильомом де Рубруком. Посланники по совету короля скрывали дипломатические цели предприятия и выдавали себя за миссионеров. |
| Согласно Великой Ясе, или «Книге запретов», составленной еще Чингисханом, ордынские ханы обязаны были проявлять веротерпимость, уважать чужие религии, и, вступая на престол, они давали клятву следовать в том числе и этим законам. При правлении ханов Гуюка, Мангу (1251–1259) вблизи ханского шатра стояла христианская часовня, в которой совершались богослужения, а хан Кублай (или Хубилай) (1260–1292) и его двор принимали участие в христианских, мусульманских, еврейских праздниках. Уважительное отношение к другим религиям сохранилось при ханском дворе и после принятия татарами ислама при хане Узбеке (1313). Но наряду с этим, согласно законам и понятиям о войне, естественными были разорение и разграбление церквей и монастырей, поругание святынь, проявление жестокости и зверства по отношению к христианам. В это же время римские первосвященники не теряли надежды обратить «варварский Восток» в католичество: для этого папы посылали на Русь и в Орду монахов-миссионеров, в основном принадлежавших к Францисканскому и Доминиканскому орденам. В частности, Иоанн Плано Карпини должен был передать великому хану предложение Папы Иннокентия IV принять католичество. Русское духовенство в Орде оказывало определенное влияние на хана и его приближенных. Известны обращения за поддержкой к российскому духовенству хана Гуюка, христианские симпатии побратима Александра Невского хана Сартака С. 361] (возможно, он был христианином). По молитве православного духовенства в Орде совершались исцеления. Так, еп. Ростовский Кирилл, уже однажды проповедовавший при ханском дворце, был вызван лечить сына хана Берки (или Берке) (1257–1266), который по молитве епископа выздоровел. Пораженный увиденным, племянник хана уехал вместе со святителем в Ростов, где крестился с именем Петр, построил церковь , создал монастырь, а перед смертью принял монашеский постриг. В русские святцы он вошел с именем Петра царевича Ордынского. Другой случай удивительного исцеления – возвращение зрения Тайдуле, жене хана Чанибека (или Джанибека) (1340–1357), митр. Алексием (1354–1378 гг.). Царица в знак признательности выдала святителю особый ярлык, перстень, подарила участок земли в Кремле, где находилось подворье баскаков, и впоследствии там был основан Чудов монастырь (1365). |
| 1 сентября, в праздник иконы Божией Матери «Донская», митрополит Меркурий возглавил престольные торжества храма Донской иконы Божией Матери при казачьем кадетском корпусе имени атамана И.А. Бирюкова села Началово Астраханской области. Ранее утром того же дня епископ Ахтубинский Антоний совершил чин освящения храма. За Литургией главе Донской митрополии сослужили митрополит Астраханский Никон, епископ Ахтубинский Антоний, а также клирики Донской и Астраханской митрополий. В храме присутствовали временно исполняющий обязанности губернатора Астраханской области Игорь Бабушкин, командующий Каспийской флотилией контр-адмирал Сергей Пинчук, заместитель полномочного представителя Президента РФ в Южном федеральном округе Анатолий Сафронов, атаман Всевеликого войска Донского Виктор Гончаров, атаман Астраханского окружного казачьего общества Всевеликого войска Донского Константин Маркелов, депутат Государственной Думы ФС РФ Леонид Огуль, директор кадетского корпуса имени атамана И.А. Бирюкова Алексей Хаюров, а также представители городской администрации, атаманы и казаки Всевеликого войска Донского, преподаватели и воспитанники кадетского корпуса, прихожане и паломники. В этот день в храм была доставлена чтимая икона Божией Матери «Донская». По окончании богослужения митрополит Никон вручил церковные награды: во внимание к помощи в деле строительства храмов Астраханской епархии коммерческий директор «УГМК-Холдинг» Игорь Кудряшкин Патриаршим указом был удостоен ордена святого благоверного князя Даниила Московского II степени; в связи с освящением храма Донской иконы Божией Матери с. Началово епархиальной награды — медали в честь священномученика Иосифа, митрополита Астраханского и Тверского, III степени были удостоены председатель совета директоров ОАО «Астраханьгазсервис» Александр Жидовинов и сотрудник строительного отдела Астраханской епархии, директор ООО «Строй-Русь» Астраханской области Сергей Беспалов; архиерейские грамоты были вручены епархиальному архитектору Николаю Ермолину, инженеру производственных работ храма Илье Киселеву, предпринимателю Сергею Сычкову. |
| Мы можем также вспомнить из истории России, где не было традиции принимать противоядие, что Святой Благоверный Князь Ярослав Всеволодович, местночтимый Святой Владимирской епархии отец Святого Благоверного Великого Князя Александра Невского в 1246 году совершил долгое путешествие в столицу империи Чингиз-хана Каракорум. Получив уже ярлык на Великое Княжение от хана Гуюка, наследника Чингиз-хана, он по боярским интригам оказался не мил ханше Туракине, которая, пригласив его на трапезу, дала испить из своих рук питье с ядом, после чего Ярослав Всеволодович почувствовал себя плохо и вскоре умер. Тело его все посинело, из чего сопровождавшим его боярам стало ясно, что он умер от отравления. Надо сказать, что его сын, Святой Благоверный Великий Князь Александр Невский умер так же, во время возвращения из Орды от хана Берке, выполнив свою дипломатическую миссию и защитив Русь от ханской немилости. Он скончался в 1263 году около города Городца на Волге, и многие считают, что его кончина последовала от того, что в Орде ему дали отравленную или недоброкачественную пищу или питье. Царь Иоанн Васильевич много раз, по слову Спасителя, оставался в живых, даже будучи отравленным. Необходимо вспомнить его тяжелую болезнь, «горячку» 1553 года, весьма похожую на отравление, в результате которой он чуть не умер, отравление его первой супруги Царицы Анастасии в 1560 году, отравление его второй супруги Марии Темрюковны в 1569 году. Царь с Царицей ели и пили вместе, одно и то же, но обе Царицы, видимо, по своей женской немощи, не смогли противостоять яду и умерли от него, а Царь, по Милости Божией, справился с отравлением. Видимо, эти три случая все же нанесли серьезный удар по его телесному здоровью, и когда Царя начали тайно травить четвертый, пятый или десятый раз, его организм уже не смог противостоять совершаемому злодейству. В отличие от описанных случаев из житий святых, где яд давался открыто, демонстративно, поэтому и противостояние яду имело такой сильное вразумляющее действие, Царя травили «ближние», яд предательски давали руки приближенных, и судя по многократным попыткам отравления, вразумить их было непросто. Надо также иметь в виду, что наряду с отравлением, злодеи порой использовали и другой метод - неправильное лечение, когда одновременно с ядом давались лекарства, не способствующие излечению болезни, а наоборот, ускоряющие развитие заболевания. |
| С государственной самостоятельностью Руси надолго покончено. Северо-Восточная Русь и юго-западные княжества смогли, признав Батыя свои верховным государем, сохранить прежнюю структуру княжеского управления и местные династии Рюриковичей. Но южные земли с Киевом, Переяславлем, а также часть Черниговского княжества и Подолия стали территориями, непосредственно управляемыми монголами, которые держали там свои войска. Эти земли наиболее пострадали от монголов, а после нашествия более всего испытывали на себе их насилие. Поэтому большая часть населения отсюда бежала на Северо-Восток или в Галицию. Укрываться от монголов в почти безлесой Киевской земле было очень сложно. Князья, сохранившие свои уделы, отныне получали от хана ярлык на управление своими княжествами. Уже в 1242 г. князь Ярослав Всеволодович, отец св. Александра Невского, отправившись в ставку Батыя, был утвержден великим князем Владимирским. Ярослав также должен был отправиться и в Каракорум, ко двору великого хана монголов Гуюка. Подобные визиты в Орду или в Монголию на первых порах после завоевания Руси должно было совершать большинство русских князей. Поездку в Орду, на поклон к Батыю, вскоре был вынужден совершить и Даниил Романович Галицкий. В 1246 г. в Орду прибыл и св. князь Михаил Черниговский. Он ехал фактически на верную смерть, так как его активная борьба с монголами и убийство послов в Киеве не давали никаких шансов на помилование. Михаилу было предложено пройти через очистительные языческие огни и поклониться идолу Чингисхана, что православный князь с негодованием отверг. Михаил проявил себя не лучшим образом в борьбе с Даниилом Галицким и в годы нашествия Батыя. Известно, что на Лионском соборе он пытался заручиться помощью западных католических держав в борьбе с монголами. Но в конечном итоге князь Михаил на исходе жизни многое переосмыслил как православный христианин и возвысился над своими духовными немощами. Его жизнь была увенчана мученическим подвигом: за отказ совершить языческий обряд Михаил и его верный боярин Феодор были казнены по приказу Батыя. |
| С государственной самостоятельностью Руси надолго покончено. Северо-Восточная Русь и юго-западные княжества смогли, признав Батыя свои верховным государем, сохранить прежнюю структуру княжеского управления и местные династии Рюриковичей. Но южные земли с Киевом, Переяславлем, а также часть Черниговского княжества и Подолия стали территориями, непосредственно управляемыми монголами, которые держали там свои войска. Эти земли больше всего пострадали от монголов, а после нашествия подверглись самому жестокому насилию. Поэтому большая часть населения отсюда бежала на Северо-Восток или в Галицию. Укрываться от монголов в почти безлесой Киевской земле было очень сложно. Князья, сохранившие свои уделы, отныне получали от хана ярлык на управление своими княжествами. Уже в 1242 г. князь Ярослав Всеволодович, отец св. Александра Невского, отправившись в ставку Батыя, был утвержден великим князем Владимирским. Ярослав также должен был отправиться и в Каракорум, ко двору великого хана монголов Гуюка. Подобные визиты в Орду или в Монголию на первых порах после завоевания Руси должны были совершать большинство русских князей. Поездку в Орду на поклон к Батыю, вскоре был вынужден предпринять и Даниил Романович Галицкий. В 1246 г. в Орду прибыл и св. князь Михаил Черниговский. Он ехал на верную смерть, так как его активная борьба с монголами и убийство послов в Киеве не давали никаких шансов на помилование. Михаилу было предложено пройти через очистительные языческие огни и поклониться идолу Чингисхана, что православный князь с негодованием отверг. В свое время, в годы нашествия Батыя, Михаил не лучшим образом проявил себя в борьбе с Даниилом Галицким. Известно, что на Лионском соборе он пытался заручиться помощью западных католических держав в борьбе с монголами. Но в конечном итоге князь Михаил на исходе жизни многое переосмыслил как православный христианин и возвысился над своими духовными немощами. Его жизнь была увенчана мученическим подвигом: за отказ совершить языческий обряд Михаил и его верный боярин Феодор были казнены по приказу Батыя. |
| Так, изучая «Летописец Даниила Галицкого» (Галицкую летопись), я обратил внимание, что автор, повествуя о каком-то событии в начале своего труда, вскользь замечает о его развитии или завершении в будущем. Например, под 1207 г. «Летописец» повествует о несостоявшемся намерении венгерского короля Андрея выдать свою малолетнюю дочь Елизавету замуж за Даниила Галицкого и здесь же сообщает о ее дальнейшей судьбе: «И да дщерь свою за Лонокрабовича за Лудовика, …юже ныне святу наречають» . Известно, что Елизавета умерла в 1231 г., канонизирована в 1234 г. Стало быть, раньше этого времени автор «Летописца» работать не мог. Или другой пример: под 1217 г. впервые упоминается о «прегордом» венгерском воеводе Филе с ремаркой: «Во ино время убьен бысть Даниилом Романовичем древле прегордый Филя». Это произошло в 1245 г. (по Ипатьевской летописи – в 1249 г.), о чем «летописец» сообщает под 1249 г. Выделив эти экскурсы в будущее, я обратил внимание на то обстоятельство, что чем ближе повествователь подходил ко времени своей работы над «Летописцем», тем заметнее сокращалась временная дистанция между парными событиями (датами). Так, между приведенными выше событиями разница, соответственно, 27 и 28 лет, а при изложении событий 40-х годов временная амплитуда между парами дат сходит на нет. К примеру, под 1240 г. говорится об избрании Гуюка великим ханом монгольским, что случилось 28 августа 1246 г., т.е. спустя 6 лет. А под 1245 г. говорится о трагической гибели князя Михаила Черниговского в Орде, произошедшей 20 сентября 1246 г., то есть, уже на следующий год. Концом 1246 – началом 1247 г. обрывается I-я редакция «Летописца» (по Ипатьевской летописи – 1250 г.), поскольку в ней нет более экскурсов в будущее. В галицком летописании наступил, как минимум, 17-летний перерыв! Зато продолжатель «Летописца», работавший уже после смерти Даниила Галицкого, наступившей в 1264 г., усвоил манеру своего предшественника, и описания событий конца 40-х – 50-х годов имеют экскурсы в 60-е годы! То есть, выявленные отражения «внешнего» времени работы автора в художественном тексте произведения помогло вычленить две редакции «Летописца» и установить их время работы . |
|
|
