II. Гробницы Святительские 98 1-я гробница, в которой погребен епископ Ростовский, Суздальский и Владимирский Лука Идя на запад от гробницы Константина Всеволодовича, мы прежде подходим к двум, рядом стоящим, святительским гробницам. Одна из них – под сенью комары, другая – рядом с ней, лишь крышкой возвышающаяся над полом храма. Следуя хронологическому порядку погребенных здесь Святителей, рассмотрим сначала гробницы, находящиеся в комарах. Над первой святительской гробницей в глубине комары читаем надпись: «мощи святаго Епископа Луки Владимирскаго, положен на сем месте лета 6697 месяца ноемврия 10 дня». Епископ Лука был Святителем всей земли Ростовской, Суздальской и Владимирской в славное княжение Всеволода Великого. Он был преемником Ростовских и Суздальских Святителей, бывших в земле Ростово-Суздальской со времен самого св. равноапостольного князя Владимира; но он первый из епископов, как кажется, имел свое местопребывание во Владимире, в то время – новой столице России, и был этому городу истинным духовным светильником по высоте своей жизни. Занял он кафедру земли Ростовской после печального для этой кафедры времени недостойных пастырей и сиротства паствы 99 . До поставления своего во епископа, Лука был игуменом в церкви Спаса на Берестове близ Киева – церкви, которая построена была еще св. равноапостольным Владимиром, и в которой был священником св. Иларион, первый потом Киевский митрополит Русского происхождения. Около 1185 года, в правление великого князя Всеволода Георгиевича, митрополит Киевский Никифор поставил во епископа Ростовского «Николу Гречина» (т.е. Николая, родом грека). Но Всеволод Георгиевич не захотел принять в Ростов того епископа, поставленного без его согласия. Он послал в Киев к князю Святославу Всеволодовичу и митрополиту Никифору посольство, прося поставить в епископа земли Ростовской, Суздальской и Владимирской Луку, «смиреннаго духом, кроткаго игумена Спаса на Берестове». И вот 11-го марта 1185 года митрополит Никифор рукоположил игумена Луку во епископа.

http://azbyka.ru/otechnik/Porfirij_Vinog...

отв. ред. Д. С. Лихачев Афанасий (в миру Андрей), митрополит Московский Афанасий (в миру Андрей) (нач. XVI в. – между 1568–1575 гг.) – митрополит Московский, автор Жития Даниила Переяславского, возможный автор Степенной книги. Родом из Переяславля Залесского, ученик Даниила Переяславского, около 1530 г. священник соборной церкви Переяславля. В 1549–1550 г. переведен в Москву, стал царским духовником и протопопом придворного Благовещенского собора. В качестве царского духовника не раз упоминается в официальных летописях времени Ивана Грозного: в 1552 г. он благословил царя на поход к Казани и сам участвовал в этом походе, беседовал с царем накануне штурма, причащал его в день штурма, закладывал в Казани первую православную церковь Благовещения; в 1554 г. крестил царевича Ивана Ивановича, в 1556 г. – царевну Евдокию, в 1561 г. оглашал к крещению Марию Темрюковну (ПСРЛ. М., 1965, т. 29, с. 96, 105, 107, 109, 110, 191, 201–205, 224, 228, 291). В 1555 г. А. участвовал в посвящении первого казанского епископа Гурия. В 1562 г. А. был пострижен в Чудовом монастыре. А. принадлежал к литературному кружку митрополита Макария и участвовал в его обширных предприятиях. Он, вероятно, был близок Макарию и правительству «Избранной рады». В 1553 г. А. вместе с А. Ф. Адашевым, А. М. Курбским и Мстиславским передал царю послание Максима Грека . В 1555–1556 гг. Макарий взял А. в помощники себе при поновлении образа Николы Великорецкого (ПСРЛ. СПб., 1856, т. 7. с. 238, 239; т. 29, с. 237, 249). По поручению царя А. навещал Макария во время его предсмертной болезни и передал царю письменную просьбу Макария об удалении в молчальное житье – что было отклонено царем. А. распоряжался организацией похорон Макария и стал его преемником на митрополичьей кафедре. 24 февраля 1564 г. А. избран, а 5 марта того же года поставлен русским митрополитом. При отъезде из Москвы накануне введения опричнины Иван IV не взял его с собою; именно А. адресовано известное послание царя в Москву от 3 января 1565 г. с изложением причин, заставивших его покинуть царство. Посольства от имени москвичей в Александрову слободу, принявшие условия введения опричнины, отправлялись официально по поручению митрополита. Однако сам А. опричного террора не одобрял: вопреки воле царя он обращался к нему с ходатайствами за опальных и даже смог «отпечаловать» у него боярина И. П. Яковлева и князя М. И. Воротынского (подпись и печать А. имеются на их крестоцеловальных записях царю – ЦГАДА, Древлехр., ф. 135, отд. III, рубр. II, 30, 35). Шлихтинг сообщает, что А. пытался удерживать царя от кровопролития. Возможен и конфликт между А. и царем в связи с отменой в июне 1564 г. податных привилегий митрополичьего дома.

http://azbyka.ru/otechnik/bibliog/slovar...

По поводу 300-летия со дня его смерти С тех пор, как Максим Грек «дивный и изящный философ» (как его характеризует наша древность), засвидетельствовал, что богослужебные книги его времени были «растленные ово убо отъ преписующих их не наученных сущих и неискусных в разуме и хитрости граматикийстей, ово же и от самех и сперва сотворивших книжный перевод приснопамятных мужей» 1 , вопросы относящееся до богослужения и церкви вообще сделались на Руси вопросами самыми жгучими, требовавшими немедленного решения. Стоглавый собор, созванный царем для того, чтобы рассудить «о многоразличных церковных исправлениях», не только не отвергает замеченных недостатков в наших церковно-богослужебных книгах, но напротив утверждает, что «божественные книги писцы пишут с неправильных переводов, а написав не правят же; опись к описи пребываете и недописи и точки непрямые и по тем книгам в церквях Божиих чтут и поют, и учатся, и пишут с них» 2 . Являлась таким образом настоятельная необходимость обратить серьезное внимание на существующее зло и найти средства к его устранению. Стоглавый собор вменяет в непременную обязанность «протопопам и старейшим священником и избранным священником со всеми священники в коемждо граде во всех святых церквях дозирати священных книг» 3 т. е. учреждает нечто в роде нынешних ответственных цензоров, на обязанности которых было не только следить за исправной перепиской церковно-богослужебных книг, но по мере возможности и самим лично исправлять эти книги. Понятно, что такая мера не уничтожала зла, а напротив давала широкое место произволу разных справщиков. Следовательно, настояла нужда подыскать меры к устранению существующего зла более решительные и действительные. Могущественным средством против указанных недостатков и было признано заведение книгопечатного двора, где бы печатались все церковно-богослужебные книги для всей России, под надзором сведущих лиц, высшею властью к этому призванных. Еще в 1547 году царь Иван Васильевич, очевидно под сильным влиянием знаменитого в то время ученого иностранца Максима Грека , усиленно хлопотал об. открытии в России типографии для печатания книг церковно-богослужебных и нравственно-назидательных. С этой целью он поручил саксонцу Шлитту набрать за границей разных мастеров для печатного дела в России. Желание царя уже было близко к осуществлению. Необходимые мастера были набраны и отправлены морем в Россию, но Ганза и рыцари Ливонского ордена помешали довести это дело до конца. Мастера не были допущены в Россию и планы царские относительно заведения в России типографии расстроились по-видимому окончательно. Это так бы и случилось по всей вероятности, если бы не явился на помощь царю энтузиаст-типографщик, как характеризует нашего первопечатника историк Карамзин 4 , по крови чисто русский человек, родом из Москвы, диакон Николо-Гостунской церкви, Иван Феодоров.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_Dmitri...

(обзор мнений об авторе перевода см.: Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV – начала XVI в. М.; Л., 1960, с. 270, примеч. 225). Сочинение Самуила «евреина», переведенное Б. в 1504 г., позднее подверглось критике со стороны Максима Грека . С именем Б. связан перевод на русский язык по поручению митрополита Даниила «Травника» (1534 г.), изданного в Любеке в 1492 г. В рукописях указывается, что это сочинение «перевел полоняник Литовской, родом Немчин Любчанин». Оно было первым переводным медицинским трактатом в Древней Руси и сыграло важную роль в истории врачевания. С некоторой долей вероятности можно предположить, что Б. перевел многократно издававшийся астрологический альманах Штоффлера, идеи которого подвергли критике Филофей, старец Елеазарова монастыря, и Максим Грек . Из оригинальных сочинений Б. сохранилась только беседа об иконе «Сошествие святого Духа» (в числе других списков известна в составе иконописных подлинников и Азбуковников); в этой беседе Б. излагает некоторые вопросы иконописания с католической точки зрения. Полемические произведения Б. не сохранились; о содержании их можно судить по ответным посланиям русских публицистов. В своих сочинениях Б. пропагандировал соединение католической и православной церквей, с одной стороны, и астрологию, с другой стороны. В промежутке между 1506 и 1515 гг. Б. написал послание в защиту греко-латинской унии, обращенное к ростовскому архиепископу Вассиану Санину; В. Жмакин обнаружил анонимное опровержение этого послания. Период особой активности Б.-публициста приходится на конец 10-х – начало 20-х гг. XVI в. В это время в ожесточенную полемику с Б. вступает Максим Грек , который в целом ряде сочинений опровергает мнение Б. о незначительности различий между православной и католической церквами. Среди сочинений Максима Грека , посвященных конфессиональным вопросам, выделяется его «Слово на латинов»; анализ состава этого сочинения, в котором опровергаются «главизны» Б., дает возможность восстановить в общих чертах утраченный трактат публициста, в котором доказывалось преимущество католического догмата filioque. Пропаганда астрологии, которой усиленно занимался Б., встретила в России сочувствие, в частности, в лице Ф. И. Карпова. Однако другие публицисты (Максим Грек, Филофей в послании Мисюрю Мунехину) выступили с развернутой критикой астрологических предсказаний Б. Особенно яростный протест вызвала пропаганда Б. астрологического альманаха Штоффлера, в котором предсказывался потоп в 1524 г. О полемических сочинениях Б., написанных после 1524 г., ничего не известно; видимо, это объясняется тем, что предсказание Штоффлера не осуществилось. Вероятно, тогда же в жизни Б. произошли какие-то крупные изменения (возможно, опала), о чем можно судить по «Слову на Николая Немчина, прелестника и звездочетца» Максима Грека : «Миру убо преставление предвозвещати спешил еси, о Николае, повинувся звездам, внезапное же житиа твоего раззорение предрещи не возмогл еси».

http://azbyka.ru/otechnik/bibliog/slovar...

Более достоверные сведения о Б. дают нек-рые его переводы и гл. обр. сочинения правосл. богословов с опровержением Слов и посланий Б., в к-рых он пропагандировал идею «соединения Церквей» (сочинения Б. не сохранились). Переводы, приписываемые Б., не исследованы, информация о них противоречива. Перевод 8-й ч. трактата о богослужении «Rationale divinorum officiorum» (XIII в.) В. Дюранда сохранился в списке 20-х гг. XVII в. (РНБ. Погод. 1121), выполнен, как сказано в записи, в 1495 г. «в дому» Новгородского архиеп. Геннадия. Предполагают, что перевод мог быть сделан либо доминиканцем Вениамином ( Бенешевич В. Из истории переводной лит-ры в Новгороде конца XV ст.//Сб. ст. в честь акад. А. И. Соболевского. Л., 1928. С. 378-380), либо Б. (Д. О. Святский, А. А. Зимин). А. Д. Седельников утверждал, что Б. не имел никакого отношения к переводческой деятельности геннадиевского кружка ( Седельников А. Д. Очерки католического влияния в Новгороде в кон. XIV - нач. XVI в.//Доклады АН СССР. 1929. Сер. В. 1. С. 16-19). Перевод трактата Самуила Евреина «Rationes breves mani rabi Samuelis, undei nati» (по кёльнскому изд. 1493 г.), сделанный в 1504 г., приписывается и Б., и Д. Герасимову . В соч. прп. Максима Грека «Словеса супротивна противу глав Самуила Евреина» сказано, что их перевел Николай Немчин ( Максим Грек, прп. Соч. Ч. 1. С. 55-62). Перевод медицинского трактата «травник» сохранился в ряде списков XVI-XVIII вв.; в записях на нек-рых из них указано, что перевод был сделан «повелением» митр. Даниила в 1534 г., а переводчик - «полонянин литовский, родом немчин, любчанин». Поскольку имя любчанина отсутствует, а достоверных данных о пребывании Б. в плену нет, то вопрос об авторе перевода «Травника» остается открытым. Бесспорно принадлежит Б. перевод фрагмента астрологического альманаха И. Штефлера и Я. Пфлауме (Almanach nova plurimis annis venturis inservientia/per Joannem Stoeflerinum Justingensem et Jacobum Pflaumen Ulmensem... Venetia, 1507. Fol. 2; соч. неоднократно переизд.), сохранившийся во мн.

http://pravenc.ru/text/Булев.html

Но важнейшим и самым благодетельным подвигом долгого правления Кириллова был собор (1274 г.), созванный им во Владимире, по случаю посвящения архимандрита Печерского Серапиона в Епископы столицы, и для устройства благочиния церковного, которое пострадало от бедствий гражданских. Владыка Новгородский Далмат, Св. Игнатий, знаменитый пастырь Ростова, Феогност Епископ Сарский и Симеон Полоцкий , присутствовали на соборе и единодушно положили строго испытывать образ жизни и лета причетников и мирян, прежде посвящения в сан духовный, и искоренять корысть при их поставлении. Собор, занимаясь также исправлением некоторых богослужебных обрядов, коснулся совершения самых таинств, и запретили смешение св. мира с елеем, и обливание вместо тройственного погружения, при святом крещении, вероятно, вкравшееся к нам из запада чрез Галицию. Митрополит Кирилл, как искренний Россиянин, желал также, чтобы правила Св. Отец, основание управления церковного, не были омрачены для нас облаком мудрости Эллинского языка, по собственному его выражению, но чтобы сияли ясно, все просвещая светом разумным, и тщательно трудился о их переводе; полезный труд его достиг нашего времени. Сей мудрый пастырь, исполненный дней и деяний, скончался в Переяславле Залеском, уже в бедственное княжение сына Невского Димитрия, и там был отпет собором Епископов, но священные его остатки перенесли в древнюю столицу. Последний из Митрополитов всея Руси, Кирилл II, был погребен в Софийском соборе и достойно заключил ряд святительских гробниц, начавшийся от Св. Михаила. 24. Максим Два года сиротствовала Церковь после Кирилла, избегая сношений с Патриархом Иоанном Векком, ибо хотя, с 1264 года, Император Михаил Палеолог отнял столицу свою у крестоносцев, но сам он и Патриарх благоприятствовали учению Рима. Наконец Иосиф, возвратясь опять на святительский престол Царьграда, послал в Россию Митрополитом Максима (1283 г.), родом Грека, который в течение 22-ух летнего правления старался, подобно предместнику, о устроении Церкви и мире между Князьями. Кровавые вражды детей Невского, Димитрия и Андрея, навлекли тогда новые полчища Татар на бедствующее отечество, и междоусобия возгорелись в других отраслях того же дома, напоминая долгую вражду Ольговичей и Мономаховичей.

http://azbyka.ru/otechnik/Andrej_Muravev...

Бывши уже в пути, они по Божиему внушению согласились между собою или на переднем, или на обратном пути взять, если Бог захочет, из города Мир тело блаженнейшего Николая, исповедника Христова. Жертвуя собою и всем своим, они решили во что бы то ни стало, исполнить свое намерение. И когда они так условились и приступили к делу, случилось узнать им 10 , по манию божественному, что-то, что они задумали, имеют в виду сделать венециане, направлявшиеся туда же, и тоже торговли ради. Так как баряне за верное о том еще не знали, то, следя тщательно за делами их, уверились, что они имеют у себя наготове железные инструменты, с помощью которых они, если успеют предупредить, могут, прибывши в мирейскую церковь блаженнейшего Николая исповедника, украдкой разбить помост ее и унести священное тело. Когда замыслы тех были открыты, баряне поклялись, если Бог поможет, так вести свое дело, что оно будет скрыто и от венециан и от всех вообще, находящихся в Шурее. Наконец, постаравшись продать свой товар, и купивши, что им казалось нужным, и наскоро окончив то и другое дело, они спешно прибыли к мирейскому городу. Остановившись в его пристани, они, как обыкновенно водится, обезопасили свои суда. Потом ссадили на берег двух иерусалимских паломников, взятых ими с собою из Антиохии, одного родом грека, а другого француза, с теми, чтобы они высмотрели хорошо те места, ради турков разорявших их в конец. Когда те достигли до св. тела, нигде не встретивши турков, спешно возвратившись к своим, объявили, что они безопаснейшим образом могут выполнить свое желание. Сейчас же, следуя доброму совету, 47 из них запасшись каждый своим оружием, благоговейнейшим образом устремились к святому телу. Остальные, подобным же образом вооруженные, остались стеречь корабли из страха тех же турок, наводнивших область ту и жестоко истреблявших народ. Так благоразумно поступили они, разделившись на две партии, чтобы удобнее исполнить задуманное дело. Итак, те 47, достигши св. храма благочестивого исповедника, и, нашед там только четырех сторожей, смиренно вошли в церковь , поклонившись св.

http://azbyka.ru/otechnik/Antonin_Kapust...

В нижнем ярусе сего здания посетил Великий Князь странноприимную палату, где ежедневно питаются все приходящие убогие и странники и на сей раз был сам их питателем, оставив щедрую милостыню; рядом находилась больница, где врачевством телесным и духовным занимается Наместник лавры Архимандрит Антоний. Потом Митрополит направил путь сквозь Сошественский собор Грозного, мимо гроба великого труженика Максима Грека (столько пострадавшего за любовь свою к просвещению), в холодный Успенский собор, построенный по образцу Московского. Там стояли два гроба Королевы и Королевны Ливонской, и Жуковский остановил мысль Великого Князя над мечтательным титлом их небывалого Королевства; услышав же, что Годунов, со всем своим родом, лежит подле собора, поспешил вести туда Его Высочество. Митрополит уже стоял около гробницы, и, коснувшись посохом каменной ее крыши, произнес только: «вот Годунов!» – «Здесь Годунов!» повторили тихо и громко все окружавшие и умолкли; – одно его имя выразило все! Страшно рассуждать над таким усопшим, чтобы не предупредить суда Божия или не увлечься земною славою. Академия, с ее обширными залами, времен Петровых, и библиотекою, где хранятся некоторые древние рукописи, заняли Его Высочество пред поездкою в Вифанию, а в сей обители привлекла внимание странная гора Фаворская, внутри церкви Преображения. Он взошел по тропинке, усеянной цветами, на ее вершину, и в алтаре осматривал с участием домашнюю икону несчастного Людовика XVI. Под Фавором, в самой Вифании, покоится основатель Платон; в той же нижней церкви Великий Князь с умилением приложился к дубовой раке, в которой обретены были мощи преподобного Сергия, и Архимандрит, отрезав кусок древа от раки, поднес Его Высочеству для сделания креста. Потом, от места вечного покоя Платонова, Цесаревич перешел в последнее сгона земле жилище, в сельский Вифанский домик, и с любопытством наблюдал оригинальные идеи сего замечательного пастыря, проглядывавшие во всех предметах, коими он окружал себя. По возвращении в лавру обеденный стол был уже изготовлен в кельях Митрополита. Государь Наследник никак не согласился сесть на высокие кресла, для него поставленные, и принудил Преосвященного Филарета занять их в качестве хозяина. Подле Великого Князя сел Наместник Антоний, напротив Ректор Академии Архимандрит Филарет; эта трапеза в готической кельи напоминала прежние времена лавры.

http://azbyka.ru/otechnik/Andrej_Muravev...

Улу-Махмет, уже в качестве казанского царя, мстил московскому государю за прошлое, победил его в битве, взял в плен. Василий Васильевич освободился от плена не иначе, как заплатив огромный выкуп. Вернувшись на родину, он поневоле должен был облагать народ большими податями и, кроме того, начал принимать в свое княжество татар и раздавать им поместья. Это возбудило против него ропот, которым воспользовался брат Косого, галицкий князь Димитрий Шемяка; соединившись с тверским и можайским князьями, он в 1446 году приказал вероломно схватить Василия в Троицком монастыре и ослепить. Шемяка овладел великим княжением и держал слепого Василия в заточении, но, видя в народе волнение, уступил просьбе рязанского епископа Ионы и отпустил пленного Василия, взяв с него клятву не искать великого княжения. Василий не сдержал клятвы: в 1447 году приверженцы слепого князя опять возвели его на княжение. Иона был родом из костромской земли, по прозвищу Одноуш. Достигнув рязанского епископа, он не сделался, однако, приверженцем местных рязанских видов; сочувствие его клонилось к Москве, потому что Иона, сообразно тогдашним условиям, в одной Москве видел центр объединения Руси. В 1431 году, по смерти митрополита Фотия, Иона был избран митрополитом, но цареградский патриарх вместо него, еще раньше, назначил грека Исидора. Этот Исидор в звании русского митрополита был на Флорентийском соборе, где провозглашена была уния, или соединение греческой церкви с римской на условиях признать римского первосвященника главой вселенской церкви. Исидор вместе с цареградским патриархом и византийским императором подчинился папе: Исидор был грек душою; все цели его были обращены на спасение своего погибающего отечества; он, как и некоторые другие греки, надеялся при посредстве папы возбудить силы Европы против турок. Эти виды и побуждали тогдашних греков жертвовать вековой независимостью своей церкви. Русь в глазах Исидора должна была служить орудием греческих патриотических целей. Но в Москве не приняли унии и прогнали Исидора.

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolay_Kostom...

В этом Слове Максим доказывает превосходство христианской веры пред язычеством: 1) чудесным распространением ее и чудными действиями ее в людях: она распространилась не силою оружия, а только кроткими словами и поучениями, не обещая людям никаких благ на земле, напротив, предрекая им одни бедствия и скорби, распространилась по всей земле людьми неучеными, несмотря на жесточайшие гонения, и действует так, что бесчисленное множество людей отрекаются от мира и проводят суровую жизнь в пустынях, а другие претерпевают за нее всякого рода мучения, чего не могли производить в язычниках никакой их бог, ни царь, ни ритор, ни мудрый законодатель. 2) Превосходством христианского учения пред языческим: в книгах христианского откровения нет ничего хульного и нечистого, ничего подобного сказаниям о похождениях языческих богов — Зевса, Паллады, Семелы, Феба, Афродиты, Марса, напротив, содержится самое возвышенное учение о Боге Едином в Трех Ипостасях, о Сыне Божием, Который из любви к образу Своему — человеку воплотился и потерпел страдание и смерть, о жизни загробной, о нравственности,— тогда как не только в языческих мифологиях о богах, но и в книгах самих языческих мудрецов — Хризиппа, Епикура и прочих проповедуется всякое студодеяние (1. 62–77 После обличения язычников Максим направил свою полемику против латинян. Когда он прибыл в Россию в 1518 г., он уже нашел здесь «некоего хулника латыномудренна, немчина родом, пишуща развращенаа на православную веру нашу». Это был Николай Булев или Люев, главный врач великого князя Василия Иоанновича, пользовавшийся особенным его благоволением и, по свидетельству одного современника, «ученейший профессор медицины, астрологии и всякой науки». Он много лет жил в России, изучил русский язык и писал на нем сочинения в пользу латинства, распространял между русскими астрологическое учение и, вероятно, перевел на русский язык книгу Самуила Евреина, о которой мы уже упоминали; переписывался с нашими боярами (например, с Федором Карповым), а впоследствии и с самим Максимом Греком .

http://sedmitza.ru/lib/text/436008/

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010