| Том IX Глава I. Продолжение царствования Иоанна Грозного. г. 1560–1564 Перемена в Иоанне. Клевета на Адашева и Сильвестра. Суд. Заточение Сильвестра. Смерть Адашева. Начало злу. Новые любимцы. Первые казни. Война Ливонская. Великодушие Беля. Взятие Феллина. Слово Царя Казанского. Конец Ордена. Переговоры с Швециею. Война с Литвою. Второй брак Иоаннов. Взятие Полоцка. Рождение Царевича Василия. Торжество Иоанново. Смерть Царевича. Дела Крымские. Замысл Султана. Происшествия в Ливонии. Перемирие с Швециею. Злонравие супруги Иоанновой. Кончина Князя Юрия. Пострижение Иоанновой невестки и матери Князя Владимира. Кончина Макария. Сочинение Житий Святых и Степенной книги. Заведение типографии. Издание Библии в Остроге. Полоцкая Архиепископия. Белый Клобук Митрополитов. Посвящение Афанасия в Митрополиты. Приступаем к описанию ужасной перемены в душе Царя и в судьбе Царства. И Россияне современные и чужеземцы, бывшие тогда в Москве, изображают сего юного, тридцатилетнего Венценосца как пример Монархов благочестивых, мудрых, ревностных к славе и счастию Государства. Так изъясняются первые: «Обычай Иоаннов есть соблюдать себя чистым пред Богом. И в храме и в молитве уединенной, и в Совете Боярском и среди народа у него одно чувство: да властвую, как Всевышний указал властвовать своим истинным Помазанникам! Суд нелицемерный, безопасность каждого и общая, целость порученных ему государств, торжество Веры, свобода Христиан есть всегдашняя дума его. Обремененный делами, он не знает иных утех, кроме совести мирной, кроме удовольствия исполнять свою обязанность; не хочет обыкновенных прохлад Царских. Ласковый к Вельможам и народу – любя, награждая всех по достоинству – щедростию искореняя бедность, а зло примером добра, сей Богом урожденный Царь желает в день Страшного Суда услышать глас Милости: ты ecu Царь правды! и ответствовать с умилением: се аз и люди, яже дал ми ecu ты!» Не менее хвалят его и наблюдатели иноземные, Англичане, приезжавшие в Россию для торговли. «Иоанн, – пишут они, – затмил своих предков и могуществом и добродетелию; имеет многих врагов, и смиряет их. Литва, Польша, Швеция, Дания, Ливония, Крым, Ногаи ужасаются Русского имени. В отношении к подданным он удивительно снисходителен, приветлив; любит разговаривать с ними, часто дает им обеды во дворце, и, несмотря на то, умеет быть повелительным; скажет Боярину: иди! и Боярин бежит, изъявит досаду Вельможе и Вельможа в отчаянии: скрывается, тоскует в уединении, отпускает волосы в знак горести, пока Царь не объявит ему прощения. Одним словом, нет народа в Европе, более Россиян преданного своему Государю, коего они равно и страшатся и любят. Непрестанно готовый слушать жалобы и помогать, Иоанн во все входит, все решит; не скучает делами и не веселится ни звериною ловлею, ни музыкою, занимаясь единственно двумя мыслями: как служить Богу, и как истреблять врагов России!» |
| ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ПРОДОЛЖЕНИЕ ЦАРСТВОВАНИЯ ФЕОДОРА ИОАННОВИЧА Состояние Польши в начале царствования Феодора. – Посольство Измайлова к Баторию. – Посольство князя Троекурова и Безнина. – Слухи о замыслах Австрийского дома на престол московский. – Приезд в Москву Баториева посла Гарабурды и переговоры его о престолонаследии. – Вторичное посольство князя Троекурова к Баторию. – Смерть Батория. – Королевские выборы в Польше. – Избрание Сигизмунда Вазы. – Сношения с Швециею. – Война с нею. – Сношения с Польшею. – Мир с Швециею. – Сношения с Австриею. – С папою. – С Англиею. – С Даниею. – С Крымом; нашествие хана Казы-Гирея на Москву. – Сношения с Турциею. – Донские казаки. – Дела кавказские. – Переговоры с Персиею. – Утверждение русских в Сибири. В то время, когда на престоле московском воцарился последний из Рюриковичей и в глазах его боролись две фамилии, Годуновы и Шуйские, которым суждено было на короткое время занимать престол московский и погибнуть в бурях Смутного времени, – в то время Европа приготовляясь к решению великого религиозного вопроса, поднятого в XVI веке. Южные полуострова – Аппенинский и Пиренейский – оставались верны католицизму; на севере, наоборот, в Англии, Шотландии, Нидерландах, Дании, Северной Германии, торжествовал протестантизм; в Швеции, несмотря на колебания короля Иоанна, торжество протестантизма также было несомненно. В государствах Средней Европы борьба продолжалась: во Франции, среди кровавых волнений, пресекалась царственная линия Валуа, но Генрих Бурбон, начавший борьбу под знаменем протестантизма, скоро должен был убедиться в необходимости уступить католическому большинству; Германия готовилась к Тридцатилетней войне, которою должно было запечатлеться ее раздвоение. В Польше брал верх католицизм; здесь оканчивал свое царствование Баторий. Баторий принадлежал к числу тех исторических лиц, которые, опираясь на свои личные силы, решаются идти наперекор уже установившемуся порядку вещей, наперекор делу веков и целых поколений, и успевают вовремя остановить ход неотразимых событий; эти люди показывают, какое значение может иметь в известное время одна великая личность, и в то же время показывают, как ничтожны силы одного человека, если они становятся на дороге тому, чему рано или поздно суждено быть. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 6 голосов: 5.0 из 5) Оглавление Беседа 17. Кому Церковь не мать, тому Бог не отец Протестантская цивилизация добилась права на легальное существование по Вестфальскому миру 1648 года, которым завершилась Тридцатилетняя война. В результате сложилась ситуация внешне аналогичная той, с которой столкнулись христиане в 313 году, когда Миланский эдикт Константина Великого дал им свободу вероисповедания. До этого им приходилось прятаться, скрывая свою веру от враждебного окружения, узнавать друг друга по только им известным признакам, зашифровывать Христа изображением рыбы, совершать богослужения в катакомбах и так далее, иными словами, быть по своему поведению сектантами, каковыми их и считали римляне. А что вносит в общественную жизнь секта? Конечно же, раскол. Христиане не хотели раскалывать Империю, они были самыми законопослушными гражданами, но вести себя иначе просто не могли. И промыслительно, против своей воли, всё-таки раскалывали языческое государство до тех пор, пока оно не капитулировало и не сделало их религию своей официальной идеологией. После этого перед ними встала новая задача, прежде неактуальная: дать предельно сжатую и ясную формулировку самой сути своего верования, которая была бы понятной для десятков миллионов бывших язычников, становящихся теперь вслед за императором христианами. В период гонений к Спасителю обращались только «алчущие и жаждущие правды». Его учение они усваивали от мудрых харизматических наставников, преемников апостолов, которые дышали ещё святостью Пятидесятницы, а также от старших единоверцев, посвящавших их в Откровение на всенощных бдениях, действительно длившихся всю ночь, так что ни в каком тексте, кроме Евангелия, они не нуждались. При Константине же Церковь повела ко Христу за руку всё население, и ему надо было доходчиво разъяснить, во что теперь оно будет веровать. Отцы Церкви выработали такое разъяснение, известное как Символ веры, первый вариант которого был готов в 325 году, а та формула, которая читается в храмах сегодня, была дана в 381 году. |
| Россия и Греческая Церковь: к истории взаимоотношений в XVII–XIX веках Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 34, 2002 4 декабря, 2012 Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 34, 2002 Россию и Греческую Церковь связывают столетия самых тесных взаимоотношений. История этих взаимоотношений переживала различные фазы. Сначала Россия была облагодетельствована Византией и ее Церковью, которым она обязана вхождением в семью христианских народов, формированием государства. Затем, когда православный Восток попал под иго турецкого господства, Россия оказывала ему всяческую помощь: военную, материальную, духовную. Как раз вторую фазу взаимоотношений России и Греческой Церкви, а точнее, период XVII–XIX веков призвана осветить настоящая статья. Источниками для нее послужили грамоты двух московских архивов — РГАДА (Российский Государственный архив древних актов — Ред.) и АВПРИ (Архив внешней политики Российской империи — Ред.), где хранится богатая коллекция документов, отражающая связи греческого духовенства и России. В архиве РГАДА, в частности, собрана большая коллекция документов, отражающая связи Константинопольского патриарха Кирилла Лукариса (1570–1638). В фонде 52 (оп. 2) насчитывается 56 грамот Патриарха, что превышает число грамот любого другого иерарха или церковного центра христианского Востока и свидетельствует об особом интересе Кирилла Лукариса к России. Россия занимала в его политических планах центральное место, царь же Михаил Федорович и патриарх Филарет Никитич рассматривали Константинопольского патриарха как опору во взаимоотношениях России с Турцией, принимая его советы и сведения о состоянии дел на Востоке. Так, в архиве имеется 6 собственноручных писем патриарха Кирилла 1 . Это секретные донесения царю Михаилу Федоровичу и патриарху Филарету, содержащие информацию о положении Турции, политической ситуации в ряде стран Европы, где шла Тридцатилетняя война, о планах турецкого правительства и придворных интригах. Секретную корреспонденцию доставляли в Россию особо доверенные люди. Одним из них был некто Иоанн Тефрали — русский политический агент, связанный с Россией на протяжении нескольких десятилетий до 50-х годов XVII века. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Первая большая война XXI века 23.06.2022 838 Время на чтение 18 минут Источник: Россия в глобальной политике АНАЛИЗ ПЕРЕМЕН С ЦКЕМИ Возвращение в эпоху «больших» войн – кровавых, интенсивных конфликтов, ведущихся с применением всего арсенала, не считая ядерного оружия, можно считать признаком окончательного завершения тридцатилетней эпохи однополярного мирового порядка. Журнал «Россия в глобальной политике» совместно с Центром комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики» продолжает публикацию серии статей об изменениях на международной арене. Российская «специальная военная операция» на Украине – первый за последние тридцать лет крупный военный конфликт, который ведётся сопоставимыми силами. В нём впервые задействован практически полный арсенал имеющихся средств ведения боевых действий на суше, не считая ядерного оружия. Многие виды оружия, в частности гиперзвуковые ракеты и, возможно, оружие с использованием искусственного интеллекта (в виде российского барражирующего боеприпаса «Ланцет»), были впервые использованы в полномасштабных боевых действиях. После 1991 г. и до сих пор межгосударственные конфликты характеризовались либо ярко выраженным дисбалансом сил (США – Ирак в 2003 г., Россия – Грузия в 2008 г.), либо политически обусловленными ограниченными рамками (Каргильская война в 1999-м). За этими исключениями однополярный мир, возникший по итогам распада СССР и победы США в холодной войне, обусловил временное преобладание специфического вида вооружённых конфликтов – противоповстанческих войн, которые велись регулярными армиями против иррегулярного противника. На какой-то момент возникло ощущение, что так будет всегда. В 2000-е и начале 2010-х гг., на фоне тяжёлых и неудачных противоповстанческих войн в Ираке и Афганистане, США сокращали закупки тяжёлых и высокотехнологичных вооружений, резали многие перспективные программы. Жертвами таких мер стали программа производства лучшего в мире на тот момент истребителя F -22, а также программа модернизации техники сухопутных войск Future Combat Systems . Это делалось, чтобы закупить побольше минно-защищённых бронеавтомобилей и прочей востребованной в «полицейских войнах» техники. |
| Закрыть Рождение нового мира: государство-банкир Британская империя как антипод христианского Рима Владимир Можегов 11:37 14.11.2023 211 Время на чтение 13 минут Источник: газета ЗАВТРА В работе « Бомба под христианский мир » мы рассмотрели природу тех процессов, которые привели к подрыву средневекового, а, затем, и шире - христианского мира. В центре нашего внимания оказались преимущественно духовные процессы, приведшие к замене средневековой аристотелевской картины мира новым, модернистским, революционным сознанием. Однако, не менее важны, разумеется, и экономические факторы, где также происходили революционные изменения, акторами которых оказывались те же самые силы. Речь идет о рождении капиталистической системы, такой как она есть. 1. Перманентная Революция 1640-й год… Пока на континенте бушует мировая тридцатилетняя война (протестанты против католиков, сепаратисты против Священной Империи, Франция и Швеция против Германии и Испании), на Британских островах пуритане (английские кальвинисты) лихорадочно готовят собственную революцию. По всей стране тысячами возникают «народные клубы», щедро финансируемые нидерландской и местной олигархией, в которых пуританские проповедники, обещая английским крестьянам скорое наступление «тысячелетнего царства справедливости», вербуют их в свои конгрегации-секты. За короткое время революционным агитаторам удается собрать идеально выдрессированную, железно дисциплинированную армию фанатиков, настоящую «армию машин» — первую, такого рода, армию в Европе. В Средние века война была делом исключительно дворян, рыцарского сословия. Но крестьянские войны в Германии времен Лютера показали, какой мощный потенциал сокрыт в революционной энергии масс. Кальвинизм, поставивший своей целью уничтожение прежнего миропорядка, не мог, конечно, этого не осознать. Армия Кромвеля и стала таким, собранным из крестьянских масс, настоящим тараном для сноса старого мира. Это была армия «нового типа», предвозвестница «национальных армий» и нового отношения к войне. Отныне война начинает становиться войной всё более тотальной, войной народов. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > «Единение общности (социализма) и традиций (консерватизма) заключает в себе золотые бездны смыслов и термоядерный синтез энергий» 27.03.2021 818 Время на чтение 12 минут Издательство «Алгоритм» выпустило книгу аналитика Изборского клуба, историка Владимира Можегова. «Мировая гражданская война» украсит полки политологов, студентов-гуманитариев и читателей, интересующихся происходящим в мире. Обилие впервые приводимых материалов из американских и британских источников придает анализу Можегова историософскую глубину и позволяет рассмотреть взаимосвязь широкого спектра проблем мировой политики: «расовых волнений, выступлений мигрантов, сепаратистских движений, интриги неолибералов против правительств». Эти и другие не столь очевидные эксцессы формируют карту боевых действий «мировой гражданской войны», — термин, который вводит автор, пытаясь объяснить происходящее сегодня в мире. — Вы предлагаете оригинальный историософский анализ международной обстановки, проецируя Гражданскую войну американского Севера и Юга на внешнюю политику США и беря ее за точку отсчета мировой гражданской войны… Не слишком ли дерзкое обобщение? — Исторический процесс развивается все стремительнее, и каждый новый виток событий расширяет ретроспективную оптику — сегодня я вижу вещи даже шире, отодвигая истоки сегодняшних конфликтов к началу Тридцатилетней, первой во всех смыслах, мировой войны. Эпохальная междоусобица католической и протестантской Европы привела к созданию Вестфальской системы национальных государств, окончательное разрушение которой мы видим сегодня… Но и американская смута предстает чрезвычайно важным эпизодом: в определенном смысле Гражданская война Севера и Юга стала прообразом глобальных конфликтов ХХ века. В ней ясно проявился образ противоборства непримиримых сил… — Благородных аболиционистов и бессердечных рабовладельцев? — Навязанное обывателю представление о Гражданской войне более чем условно. Достаточно вспомнить, что главнокомандующий северян генерал Грант владел невольниками, а главнокомандующий южан генерал Роберт Ли являлся убежденным противником рабства и к началу боевых действий не имел рабов. |
| Подпишитесь на наш Телеграм «Симплициссимус» Гриммельсгаузена — шедевр европейской литературы XVII в., лучшее описание Тридцатилетней войны — жуткого, массового человекоубийства. Главный герой — «Простец» — воспитан отшельником в христианской вере и этике; в финале романа герой сам становится отшельником. Между этими двумя точками — описание войны, эпохи, когда христианство пало. Наступило Новое время, человечество наконец вышло из «тьмы» Средних веков в светлую эпоху «прогресса и разума», войны и наживы. Это последнее как раз прекрасно видел простой народ, что отражено в «Симплициссимусе», чей автор — очевидец и участник событий. В «Симплициссимусе», например, находим такое описание наемников: « Жрать и упиваться, глад терпеть и от жажды изнывать, таскаться и волочиться, кутить да мутить, в зернь и карты играть, других убивать и самим погибать, смерть приносить и смерть принимать, пытать и пытки претерпевать, гнать и стремглав удирать, стращать и от страху пропадать, разбойничать и от разбоя страдать, грабить и ограбленными бывать, боязнь вселять и в боязнь впадать, в нужду ввергать и нужду сносить, бить и побитыми уходить, и в совокупности одну только пагубу и вред чинить, и паки, и паки себя погублять и повреждать, и таковы все их деяния и самая сущность ». Для массового человекоубийства вовсе не нужен «тоталитаризм», нужна вполне безыдейная военно-финансовая машина. Тридцатилетняя война — страшнейшая катастрофа христианского мира, где как раз он и перестал быть христианским, — не порождение тоталитаризма, каких-то идейных людей, фанатиков. Та война велась прожженными циниками — как наверху (Фуггеры, Валенштейн и пр.), так и внизу (ландскнехты: «религиозную войну» вели откровенные циничные безбожники просто ради денег). Приведенная цитата взята из пророческого сна главного героя «Симплициссимуса». Герою снится лес — образ Европы, где каждое дерево — страна. Вершины деревьев — элиты, дворяне, полководцы; корни — трудящиеся (крестьяне, ремесленники): « Вся тяжесть того древа покоилась на корнях и давила их такою мерою, что вытягивала из их кошельков все золото, будь оно хоть за семью печатями. А когда оно переставало источаться, то чистили их комиссары скребницами, что прозывают военною экзекуциею, да так, что исторгали у них из груди стоны, из глаз слезы, из-под ногтей кровь, а из костей мозг»: выкачка денег из труда — и связь всего этого с войной. «Корни сего древа обречены были на одни токмо тяготы и сетования, те же, что поместились на нижних сучьях, осуждены с великим усердием сносить и претерпевать великие труды, лишения и невзгоды». Элиты же описываются так: «жестоки, по большей части безбожны и во всякий час составляли нестерпимое для корней бремя ». |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Папы эпохи религиозных войн (первая половина XVII века) Е. Гергей. История папства До середины XVII века Европу еще сотрясали войны, начинавшиеся под религиозными лозунгами; в историю они вошли под собирательным названием «Тридцатилетняя война» (1618-1648). Противоборствующие стороны формировались не по вероисповедной принадлежности, а по политическим интересам, хотя борьба шла под религиозными лозунгами. Основной движущей силой религиозных войн на континенте было великодержавное соперничество между Испанией и Францией. Затем фронт соперничества расширился с образованием французско-голландско-английского блока, противостоящего контрреформаторским устремлениям Испании и габсбургской Австрии. Схватка переместилась из Италии на север; вооруженная борьба опустошила Германию. В каких же державных условиях папство должно было найти свое место в европейской войне? Во Франции в 1598 году Генрих IV в Нантском эдикте закрепил религиозную свободу гугенотов, Этим он не только восстановил внутреннее единство в стране, но и сделал новый шаг к развитию королевского абсолютизма. Его планомерная экономическая политика и терпимость создали основы французской гегемонии на континенте. При нем начался подъем Франции, а затем при правлении кардиналов Ришелье и Мазарини это нашло свое выражение и в европейской политике. В то же время объективной причиной заката испанской империи, опиравшейся на богатые колонии, было то, что она отстала в развитии буржуазных отношений по сравнению с северными территориями. Постепенно ей все труднее стало выполнять и взятую на себя в контрреформации роль. Вместо испанской католической державы ведущая роль на континенте переходит к сражавшимся против турок австрийским Габсбургам. Итак, на двух полюсах Тридцатилетней войны мы находим кардинала Ришелье и католических императоров Габсбургов. |
| Годы регентства были отмечены волнениями, Фрондой. Против политики кор. Анны Австрийской и кард. Дж. Мазарини последовательно выступили Парижский парламент (т. н. Парламентская Фронда (1648-1649)) и высшая знать (т. н. Фронда принцев (1650-1653)). Недовольство вызвали взимание высоких налогов и адм. методы управления, введенные главным министром Людовика XIII кард. Арманом Жаном дю Плесси де Ришелье в годы Тридцатилетней войны (1618-1648) и поддержанные Мазарини; чрезвычайные меры оправдывались, в частности, продолжавшейся войной с Испанией. Весной и летом 1648 г. магистраты 4 парижских верховных судов (парламента, Счетной и Налоговой палат и Большого совета) выдвинули политическую программу, к-рая предполагала расширение их контроля над гос. делами. Первоначально речь шла о защите интересов судейской элиты, однако вскоре члены парламента стали говорить о необходимости защиты народа, пострадавшего от тягот войны. В итоге программа встретила широкую поддержку в стране; начались массовые отказы от уплаты налогов. После ареста лидера оппозиции П. Брусселя в Париже стали строить баррикады («Дни баррикад», 26-28 авг. 1648). Королевский дворец был окружен, жителям города удалось добиться освобождения Брусселя. 22 окт. 1648 г. двор был вынужден одобрить декларацию, текст к-рой подготовил парламент. В декларации утверждался контроль парламента над гос. финансами и предусматривалось снижение поземельного налога (тальи) и нек-рых косвенных налогов. В результате правительство приняло решение блокировать Париж. После тайного бегства из города Анны Австрийской с Л. и Мазарини (в ночь на 6 янв. 1649) началась т. н. Парижская война (янв.-март 1649) - кульминационное событие Парламентской Фронды. Главным требованием была отставка Мазарини, что привлекло на сторону парламента значительное число аристократов. Однако военный перевес был на стороне правительственных войск во главе с 1-м принцем крови Луи II де Конде (Великий Конде). В итоге парламент вступил в переговоры с правительством, завершившиеся подписанием Сен-Жерменского мира (1 апр. 1649). |
|
|
