1 . Во все великие праздники положено совершать всенощное бдение. На утрени поются каноны только праздничные. (В средние же праздники, кроме праздничного, читается еще канон Богородице). Праздники Господские отличаются от двунадесятых Богородичных. Если случится праздник в воскресенье, то в Господский праздник воскресная служба отменяется, а поется только служба праздника по Минее или Триоди (см.: Типикон, последования праздничных служб 14 сентября, 6 августа и др.). Если же в воскресенье случится великий Богородичный праздник, то служба его совершается в соединении со службой воскресной (см.: Типикон, последование 8 сентября). При этом схема обычной воскресной всенощной, а также литургии остается без изменения, только к воскресным стихирам, тропарям и канонам присоединяются стихиры и прочие песнопения Богородичного праздника. Примечание. Если Богородичный праздник случится в воскресенье, то: а) на вечерне на входе вместо догматика поется стихира праздника. Паримии праздника и лития. На благословении хлебов – тропарь праздника (трижды). б) На «Бог Господь» поется тропарь воскресный дважды, «Слава, и ныне» – тропарь праздника Богородицы. После полиелея поется величание праздника, после чего – воскресные тропари «Ангельский собор удивися…». в) Степенны антифоны поются рядового гласа, но прокимен поется праздника. г) Евангелие – праздника, а не воскресное утреннее. д) Поется «Воскресение Христово видевше», но вместо «Воскрес Иисус от гроба» во все двунадесятые Богородичные праздники в воскресенье поется стихира праздника. е) После воскресного канона (на 4 с ирмосом) поется канон Богородичный из Октоиха (на 2) и затем праздника из Минеи (на 8), а канон Октоиха крестовоскресный оставляется. ж) По 8-й песни канона поется «Честнейшую Херувим», но на литургии поется задостойник. з) После великого славословия – тропарь воскресный. и) Перед первым часом на «Слава, и ныне» – стихира евангельская. к) На часах – тропарь воскресный и на «Слава» – праздника. Кондаки попеременно. л) На литургии после малого входа – тропарь воскресный и тропарь Богородичного праздника, «Слава» – кондак воскресный и на «И ныне» праздника. Прокимен воскресный (дважды) и праздника (один раз). Апостол, аллилуиарий, Евангелие и причастен – воскресные и праздника.

http://azbyka.ru/otechnik/Ioann_Maslov/l...

— Дрон-тон! — крикнул сторожевой ворон в том смысле, что какой-то маленький человек с двойным козырьком и ружьем близится к Слепой елани и что, может быть, скоро будет пожива. — Дрон-тон! — ответила издали на гнезде ворон-самка. И это означало у нее: — Слышу и жду! Сороки, состоящие с воронами в близком родстве, заметили перекличку воронов и застрекотали. И даже лисичка после неудачной охоты за мышами навострила ушки на крик ворона. Митраша все это слышал, но ничуть не трусил, — что ему было трусить, если под его ногами тропа человеческая: шел такой же человек, как и он, значит, и он сам, Митраша, мог по ней смело идти. И, услыхав ворона, он даже запел: — Ты не вейся, черный ворон, Над моею головой. Пение подбодрило его еще больше, и он даже смекнул, как ему сократить трудный путь по тропе. Поглядывая себе под ноги, он заметил, что нога его, опускаясь в грязь, сейчас же собирает туда в ямку воду. Так и каждый человек, проходя по тропе, спускал воду из мха пониже, и оттого на осушенной бровке, рядом с ручейком тропы, по ту и другую сторону, аллейкой вырастала высокая сладкая трава белоус. По этой, не желтого цвета, как всюду было теперь, ранней весной, а скорее цвета белого, траве можно было далеко впереди себя понять, где проходит тропа человеческая. Вот Митраша увидел: его тропа круто завертывает влево и туда идет далеко и там совсем исчезает. Он проверил по компасу, стрелка глядела на север, тропа уходила на запад. — Чьи вы? — закричал в это время чибис. — Жив, жив! — ответил кулик. — Дрон-тон! — еще уверенней крикнул ворон. И кругом в елочках затрещали сороки. Оглядев местность, Митраша увидел прямо перед собой чистую, хорошую поляну, где кочки, постепенно снижаясь, переходили в совершенно ровное место. Но самое главное: он увидел, что совсем близко по той стороне поляны змеилась высокая трава белоус — неизменный спутник тропы человеческой. Узнавая по направлению белоуса тропу, идущую не прямо на север, Митраша подумал: “Зачем же я буду повертывать налево, на кочки, если тропа вон рукой подать — виднеется там, за полянкой?”

http://azbyka.ru/fiction/zelenyj-shum-sb...

Разделы портала «Азбука веры» Джеймс Фенимор Купер Зверобой, или Первая тропа войны " decoding=" async " data-lazy-srcset=" 300w, 204w " data-lazy-sizes=" (max-width: 102px) 100vw, 102px " title=" Зверобой, или Первая тропа войны " > Джеймс Фенимор Купер Зверобой, или Первая тропа войны " loading=" lazy " decoding=" async " srcset=" 300w, 204w " sizes=" (max-width: 102px) 100vw, 102px " title=" Зверобой, или Первая тропа войны " > ( 15  голосов:  3.9 из  5) Глава I Глава II Глава III Глава IV Глава V Глава VI Глава VII Глава VIII Глава IX Глава X Глава XI Глава XII Глава XIII Глава XIV Глава XV Глава XVI Глава XVII Глава XVIII Глава XIX Глава XX Глава XXI Глава XXII Глава XXIII Глава XXIV Глава XXV Глава XXVI Глава XXVII Глава XXVIII Глава XXIX Глава XXX Глава XXXI Глава XXXII Историко-литературная справка Примечания Полный текст Глава XXV Нет, мама набежала тень На мной прожитые года, Печали туча навсегда, Затмила светлый день Я не спою уже никак — Родник сверкающий иссяк. Маргарет Дэвидсон [Перевод А. Лаврина] Уа-та-Уа и Хетти поднялись на рассвете, когда Джудит еще спала. Делаварке понадобилось не больше минуты, чтобы закончить свой туалет. Она уложила простым узлом свои длинные черные, как уголь, волосы, туго подпоясала ситцевое платье, облегавшее ее гибкий стан, надела на ноги украшенные пестрыми узорами мокасины, Нарядившись таким образом, она предоставила своей подруге заниматься хлопотами по хозяйству, а сама вышла на платформу подышать свежим утренним воздухом. Там она нашла Чингачгука, который рассматривал берега озера, горы и небо с внимательностью лесного жителя и со степенной важностью индейца. Встреча двух влюбленных была проста и исполнена нежности. Вождь был очень ласков с невестой, хотя в нем не чувствовалось мальчишеской увлеченности или торопливости, тогда как в улыбке девушки, в ее потупленных взглядах сказывалась застенчивость, свойственная ее полу. Никто из них не произнес ни слова; они объяснялись только взглядами и при этом понимали друг друга так хорошо, как будто использовали целый словарь.

http://azbyka.ru/fiction/zveroboj-ili-pe...

Пока Фродо и Сэм смотрели, светлая полоса распространилась вдоль всех Хмурых Гор, и на ее фоне они увидели черную точку, быстро приближавшуюся с запада. Она росла, как молния, влетела под мрачный полог туч и пронеслась высоко у них над головами. В небе раздался пронзительный крик назгула. Но этот крик уже не внушал ужаса: в нем были скорбь и отчаяние. Предводитель Рабов Кольца встретил свою судьбу. – Не говорил ли я? Там что-то происходит, - встревоженно пробормотал Сэм. - «Война идет хорошо», - говорил Шаграт, но Горбаг сомневался. И, пожалуй, был прав. По-моему, все не так уж плохо, а, Фродо? Может быть надежда все-таки есть… – Вряд ли, Сэм, - вздохнул Фродо. - Это за горами, далеко. К тому же мы идем на восток, а не на запад. Я устал, - я так устал! И Кольцо все тяжелее, Сэм. Я все время вижу Его мысленно, Оно как огромное огненное колесо. Оживление Сэма пропало. Он обеспокоенно взглянул на друга и взял его за руку. – Смелее, Фродо! - сказал он. - Я вот уже получил, что хотел: немного света. Этого довольно, чтобы помочь нам, вот только не было бы это опасно! Давайте пройдем еще немного, а потом устроим привал. Но сейчас съешьте хоть что-нибудь, ну, хоть кусочек лепешки, это вас подкрепит. Поделив лепешку и стараясь помедленнее жевать ее, они пошли дальше. Хотя света было не больше, чем в серые сумерки, его все же хватало, чтобы видеть глубокую лощину, по которой они брели. Она отлого поднималась к северу, и ее дно было руслом высохшего потока. За ним виднелась тропа, извивавшаяся вдоль подножья западных утесов. Знай они про нее, давно могли бы идти по ровной земле. Отделившись от главной моргульской дороги у западного края моста, тропа длинной лестницей спускалась ко дну ущелья. Дозорные и гонцы пользовались этим удобным путем, проходя от лагерей Кирит Унгол до Изенмоута, железных челюстей Карах Ангрена. Для хоббитов тропа была опасна, но выбора не было. Нужно было спешить, а Фродо чувствовал, что не сможет больше карабкаться между каменными глыбами по бездорожью. Он считал, что именно в северном направлении преследователи меньше всего будут искать их. На дороге к востоку, на равнине или на перевале, на западе - вот где их будут искать. Только уйдя далеко на север от крепости, он рассчитывал свернуть и искать дорогу на восток, к последнему страшному этапу пути. Итак, они перешли каменистое русло, вышли на тропу и некоторое время шли по ней. Утесы слева нависали у них над головой, прикрывая от взгляда сверху, но тропа делала множество поворотов, и за каждым могла поджидать опасность.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=690...

Бывало, раньше дома часу не поработает Настенька, чтобы не вспомнился брат, чтобы не захотелось с ним перекликнуться. А вот теперь он ушел один неизвестно куда, а она и не помнит, что ведь хлеб-то у нее, что любимый брат там где-то, в темном болоте, голодный идет. Да она и о себе самой забыла и помнит только о клюкве, и ей хочется все больше и больше. Из-за чего же ведь и весь сыр-бор загорелся у нее при споре с Митрашей: именно, что ей захотелось идти по набитой тропе. А теперь, следуя ощупью за клюквой, куда клюква ведет, туда и она, Настя, незаметно сошла с набитой тропы. Было только один раз вроде пробуждения: она вдруг поняла, что где-то сошла с тропы. Повернула туда, где, показалось, проходила тропа, но там тропы не было. Она бросилась было в другую сторону, где маячили два дерева сухие с голыми сучьями, — там тоже тропы не было. Тут-то бы, к случаю, и вспомнить ей про компас, как о нем говорил Митраша, и своего-то брата, своего любимого, вспомнить, что он голодный идет, и, вспомнив, перекликнуться с ним… И только-только бы вспомнить, как вдруг Настенька увидела такое, что не всякой клюквеннице достается хоть раз в жизни своей увидеть… В споре своем, по какой тропке идти, дети одного не знали, что большая тропа и малая, огибая Слепую елань, обе сходились на Сухой речке и там, за Сухой, больше уже не расходясь, в конце концов выводили на большую Переславскую дорогу. Большим полукругом Настина тропа огибала по суходолу Слепую елань. Митрашина тропа шла напрямик возле самого края елани. Не сплошай он, не упусти из виду траву белоус на тропе человеческой, он давным-давно бы уже был на том месте, куда пришла только теперь Настя. И это место, спрятанное между кустиками можжевельника, и было как раз той самой палестинкой, куда Митраша стремился по компасу. Приди сюда Митраша, голодный и без корзины, что бы ему было тут делать, на этой палестинке кроваво-красного цвета? На палестинку пришла Настя с большой корзиной, с большим запасом продовольствия, забытым и покрытым кислой ягодой.

http://azbyka.ru/fiction/zelenyj-shum-sb...

И. Бродский этого высшего смысла не показывает. В этом стихотворении он не вступает в сферу «иконотопоса», как это имело место в стихотворении «Исаак и Авраам». Здесь поэт идет по пути, по которому пошла живопись эпохи Возрождения, по пути прямой перспективы, а она обречена на изображение земного времени и пространства. Снова обратимся к работе Б.В. Раушенбаха. Он показывает беспомощность «реалистической» живописи, дерзающей изобразить высшую реальность. С иконой сравнивается фреска Джотто «Сретение», «в которой колонны показаны без каких-либо деформаций или обрывов. Здесь толстая колонна отгородила престол от Марии и Симеона, и Младенец не связан более с надпрестольным пространством. Фактически здесь показан обычный обряд воцерковления, совершаемый над каждым младенцем мужского пола, и поэтому исчезла исключительность изображаемого события, сцена приобрела характер бытовой зарисовки. На иконе школы Андрея Рублева отображен поворотный момент истории человечества, событие эпохальное, у Джотто — событие повседневное. Джотто еще очень близок к средневековью, и он понимает, что принизил в своей фреске смысл события. Он пытается скомпенсировать это изображением ангела (которого нет ни в Св. Писании, ни в Св. Предании), однако этот придуманный им ангел не может вернуть сцене необходимое ей символическое звучание». Почему же И. Бродский не показал высшего смысла Сретенья? Конечно, поэт не обязан быть догматически и канонически строг и точен. Поэт не богослов. Он волен в своем выборе пути. И. Бродский, находясь в рамках христианской культуры, центр тяжести переносит на второе слово этого понятия, на культуру. Он идет по «ренессансному» пути. Этот путь позволяет человеку быть предоставленным самому себе. И. Бродский говорил, что ему ближе всего из христианских систем кальвинизм, «потому что согласно кальвинистской доктрине человек отвечает сам перед собой за все. То есть он сам, до известной степени, свой Страшный суд». Итак, время и пространство стихотворения «Сретенье» остаются в рамках «прямой перспективы», не преображаются в высшую реальность. Впрочем, справедливости ради, нужно заметить, что самая последняя строка стихотворения выводит нас на уровень «иконотопоса»: «Светильник светил, и тропа расширялась». Симеон уходит вдаль, согласно прямой перспективе тропа должна сужаться, чтобы в итоге превратиться в точку, в ничто. Но поэт дает нам иной путь: чем дальше, тем тропа шире. Этот путь не в небытие, а через смерть и последующее воскресение в жизнь вечную. Последней строчкой поэт сумел преодолеть силу тяготения ренессансной культуры. Тропа Симеона у И. Бродского вырывается из падшего мира и уходит в вечность. Или, по терминологии В. Лепахина, в эонотопос (от греч. aion — вечность, век и topos — место, местность, область, страна, пространство).

http://azbyka.ru/fiction/biblejskij-teks...

– Его коснулось не простое оружие, Сэм. Яд или другая злая сила точит его изнутри. Мне с ней не справиться, но отчаиваться пока рано. Ночь на перевале выдалась холодной. В маленькой ямке под старой сосной разложили костерок. Ветер шумел в кронах деревьев под ними. Фродо лежал в полузабытьи, следил за множеством черных крыл, взмахивающих в небе. Это летели преследователи, разыскивая свою жертву в горах и ущельях. Утро настало ясное и светлое. В прозрачном воздухе мир вокруг предстал чист и отчетлив, не хватало лишь солнца, чтобы отогреть закоченевших хоббитов. На рассвете Колоброд взял с собой Мерри и ушел осматривать окрестности. Вернулись они по солнцу и принесли добрые вести. Теперь ничто не мешало выбрать правильное направление. С вершины скалы Колоброд разглядел впереди отблеск Гремячей, а дорога к Броду шла по-над берегом реки. – Надо снова выбираться на Дорогу, - сказал он. - Здесь мы никаких троп не найдем, и к Броду иначе не пройти. После завтрака собрались и пошли. Спуск оказался легче, чем представлялось поначалу, и вскоре Фродо опять смог ехать верхом. Оказалось, что пони, если ему не мешать, прекрасно умеет выбирать дорогу и, похоже, заботится о том, чтобы раненого хоббита поменьше трясло. В свете ясного утра все немножко приободрились, и даже Фродо почувствовал себя лучше, но скоро глаза его снова застлала серая дымка и мир вокруг потускнел и выцвел. Пиппин, чуть обогнавший остальных, обернулся и воскликнул: – Здесь тропа! И в самом деле, это оказалась тропа, сильно петлявшая, порой пропадавшая среди валунов, но все-таки тропа, поднимавшаяся из лесов впереди к оставленному путниками перевалу. Когда-то ею часто пользовались, а те, кто ходил по ней, на силу не жаловались. Старые деревья были разбиты и отброшены в сторону, валуны, скатившиеся сверху, убраны на обочины. Спуск сразу заметно ускорился. Конечно, идти по тропе было несравненно легче, но зато и беспокойней. Мало ли кто проложил ее в этой глуши! Скоро вошли в темный хвойный лес. Тропа перестала петлять, раздалась вширь и привела их под козырек утеса, поросшего деревьями, прямо к кособокой, висевшей на одной огромной петле двери, за которой угадывался вход в пещеру.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=690...

30 Апреля 1896. Четверг. Утром английский путешественник явился с рекомендательным письмом от Вхзпор’а. Думаете ли вы, что Япония сделается христианской? Без всякого сомнения! Сто лет не пройдет, как Япония вообще станет христианской страной. Смотрите, с какою легкостью распространяются здесь самые нелепые секты вроде «Тенрикёо»; значит…японская душа в религиозном отношении пуста — ничто не наполняет ее, — изверились старые веры, — открыто место для новых верований. «Тенрикёо» и т. п. удобно распространяются [потому], что слишком легко принять их… простые, неглубокие… слишком мало содержания в них; не так легко принять Христианство, требующее усвоение его всеми силами души; но зато «Тенрикёо» скоро и исчезнет, а Христианство, мало-помалу проникая в душу Японии, водворится навсегда. А что японский народ способен к глубокой религиозности, на то существуют неопровержимые доказательства в лице многих достойных христиан из японцев. И рассказана была жизнь вышеозначенного Исайи Конда. 6 Июня 1896.Суббота. Моисей Минаро пишет о христианах курильцах на острове Сикотане, где он с ними провел зиму, — хвалит их глубокое благочестие (недаром принадлежали к пастве приснопамятного святителя Иннокентия) и трогательные христианские обычаи, например, за неимением священника для исповеди по местам, — они друг другу исповедуют свои прегрешения и получают временные наставления, особенно это делают младшие пред старшими. Пасху ныне праздновали особенно торжественно, т. к. катехизатор Моисей был с ними. К письму Моисея приложено писанное по-русски письмо Якова Сторожева; но из него ничего нельзя понять, кроме того, что их всех христиан на Сикотане — ныне 58 душ и что желают они, чтобы Моисей опять был прислан к ним. 12 Июня 1896. Пятница. Непрестанно занимает мысль о том, что при Св. Синоде должен быть миссионерский комитет: 1. для зарождения и воспитания миссионерской «мысли» (не говоря о «стремлении» — того нужно еще сто лет ждать) в духовно-учебных заведениях; 2. для зарождения и развития заграничных миссий. Сколько уже перебывало здесь миссионеров — «quasi»! Но от о. Григория до о. Сергия был ли хоть один миссионер настоящий? Ни единого. Оттого все и уехали. Почему это? Очевидно, потому, что в духовно-учебных заведениях в России и мысли нет о миссионерстве! Шедше, научите вся языки — как будто и в Евангелии нет. Хотя слышат это все и знают наизусть. — И нет у нас иностранных миссий! В Китае, Индии, Корее, здесь — моря и океаны язычества — все лежит во мраке и сени смертной, — но нам что же? Мы — собака на сене! Не моги-де коснуться Православия — «свято оно»! — Но почему же вы не являете его миру? — Ответит на сей вопрос Св. Синод?

http://pravmir.ru/iz-dnevnika-i-pisem-sv...

А что стало с больными? Из-за голода они умирали один за другим. Того, кто осмеливался упомянуть о своей пайке, начальник приказывал раздевать догола и садить в церковную башню. Конечно, они все умерли. Многих расстреляли. Всего погибло 355 человек. А что делает это быдло Рейво? Пьет с красноармейцами до потери сознания и расстреливает людей. Доктор Кац стиснул зубы. Он решил записать во всех деталях ужасные преступления, которые творил на острове Конд Хаим Рейво. После возвращения на Соловецкий остров, доктор Кац написал подробный рапорт о преступлениях Рейво доктору Драго. Попробуем что-нибудь с этим сделать, – сказал Драго, который во время своего короткого пребывания на Соловках составил уже 1224 акта об убийстве заключенных на островах. Хотя, если по правде, – продолжил он, – не удалось мне этими убийствами заинтересовать проверяющую комиссию, которая прошлой осенью приезжала из Москвы. Но я попробую еще раз. Сам поеду в Москву. Может, что и получится. Действительно, вскоре, Драго уехал в Москву и передал документы главному прокурору Советов Крыленко и заместителю председателя Минского ГПУ Ягоде. Вскоре, Драго вернулся на Соловки и по секрету рассказал одному из докторов-заключенных, как Крыленко и Ягода среагировали на его жалобу. Оба... похвалили поступки Рейво. «Если бы таких, как Рейво, было больше, – говорили Ягода и Крыленко, – давно бы уже покончили с внутренней контрреволюцией. Наградить его надо, а не казнить. А ты, доктор, слишком добр». Действительно, вскоре Рейво получил премию, и его перевели в город Грозный на Кавказе на должность начальника ГПУ. Чем страшнее преступление, чем ужаснее палач, тем больше его хвалят в стране Советов. После посещения острова Конда, я продолжал работать в санчасти, наблюдая за режимом карантина. В 1927 году начался массовый наплыв заключенных. Почти каждую неделю на пароме прибывало от 600 до 700 человек. Тогда на Соловки прибыло много католических священников. Например, из Петрограда – профессор духовной семинарии Белоголовый, Тройго, Хомич, Иванов, Василевский. С Украины – Илгу, Крывенчик, Федорович, Васович, Савинский. Из Белоруссии – Любаньский, Жолнерович и много других, фамилий которых уже не помню. Отец Василевский, после нескольких месяцев заключения на Соловках, был выслан в Среднюю Азию. Остальные были направлены на работы. Некоторых из них назначили сторожами, большинство же отправили на лесоповал.

http://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserk...

Юра привела к гонениям на духовенство, а затем к запрещению католического культа. Носивший имя святого г. Сен-Клод был переименован в Конда-Монтань. Церковные ценности, объявленные национальной собственностью, подверглись конфискации. В марте 1794 г. прибывший в город представитель Комитета общественного спасения С. Ф. Лежён созвал собрание граждан, на котором было принято решение уничтожить мощи К. Останки святого сожгли и прах бросили в реку, но католикам удалось сохранить частицы мощей. Так, горожанин Ф. Ж. Жаке тайно забрал левое предплечье святого. Разрушительный пожар 1799 г., во время которого была уничтожена бóльшая часть города, католики восприняли как божественную кару за надругательство над святыней. Церковная жизнь в г. Сен-Клод стала возрождаться после заключения конкордата Франции и Папского престола (1801). В 1804 г. Жаке передал сохраненную им часть мощей К. городским властям. Комиссия, назначенная Безансонским архиеп. Клодом Ле Козом, после расследования вынесла заключение о подлинности реликвии, которую затем поместили в кафедральном соборе (см.: Beno î t. 1892. Vol. 2. P. 896-900). В память о возвращении мощей К. еп. Антуан Жак де Шамон (1823-1851) установил празднование 20 авг. Возобновился обычай совершать торжественное поминовение К. 6 июня, хотя празднества проходили в меньшем масштабе, чем это было до Французской революции. В 1869 г. на месте дома Жаке, где в годы революции хранились мощи К., была построена памятная капелла. Лит.: Boguet H. Les actions de la vie et de la mort de S. Claude. Lyon, 1612, 16272; Christin Ch.-G.-F. Dissertation sur l " établissement de l " abbaye de S. Claude. [Neufchâtel,] 1772; Vie des Saints de Franche-Comté. Besançon, 1854. Vol. 1. P. 153-156, 256-321, 641-643; Robert U. Chronique de Saint-Claude (XIIe siècle)//Bibl. de l " École des Chartes. P., 1880. T. 41. P. 561-569; Castan A. La bibliothèque de l " abbaye de Saint-Claude de Jura: Esquisse de son histoire//Ibid. 1889. T. 50. P. 301-354; Benoît P. Histoire de l " abbaye et de la terre de Saint-Claude.

http://pravenc.ru/text/1841215.html

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010