| Разделы портала «Азбука веры» ( 41 голос: 4.3 из 5) «Скончався вмале…» (из Оптинского Патерика) По паспорту ему значилось восемнадцать лет (это была бумага из волостного правления), но он сказал, что ему шестнадцать. Больше и нельзя было дать. Это был худенький, малорослый отрок. Он стоял перед скитоначальником старцем Иосифом с видом смиренным, даже несколько робким, иногда взглядывая на него большими темными глазами, в которых таилась печаль. Он был уроженец села Городище на Харьковщине, того села, где родился и провел детство и старец Иосиф. Они были земляки. Невольно вспомнилось старцу свое отрочество, бедственное сиротство и бездомные скитания по Руси, – и он был мал и слаб, но работал на хозяев, таскал мешки на пристанях и чего только не делал, пока не пришел в Оптину к старцу Амвросию… Юношу звали Яков Сущенко. Он пришел в Скит 28 марта 1900 года. Ему хотелось стать монахом и нести подвиги ради Господа. Старец Иосиф отнесся к нему с любовью и отеческой заботой. Благословил его помогать братии на пчельнике и жить там. Велел каждый день приходить к нему для благословения и беседы. С доброй улыбкой перекрестил его и отпустил. На пасеке стоял корпус, где раньше жил старец Леонид с учениками, – в нем было несколько келлий. Кончался Великий пост. Весна была столь теплая, что пасечники уже начали выставлять в сад ульи из омшаника, где они зимовали в тепле. Ульев было великое множество. Пчелы начали понемногу вылетать на разведку, но еще не начинали настоящей большой работы. В апреле все начало зеленеть… 25 апреля старец Иосиф благословил Якову подрясник, чему он очень обрадовался. Благословил и четки. Во время работы Яков носил их за поясом – кожаным, монашеским. Волосы он и дома носил длинные, так что он в Скиту сразу стал похож на заправского монаха. Наступил май. Лес вокруг Скита звенел от птичьих голосов. Сам Скит и примыкающая к нему пасека обратились в благоухающий сад; зацвели яблони, груши, вишни, а там жасмин и сирень, и множество цветов. Всюду летали пчелы, собирая нектар и пыльцу. В храмах Оптиной во время богослужений горели свечи из воска, выработанного этими пчелами. Ну и, конечно, очень много меда выкачивали братья-пчеловоды из ульев в конце лета. |
| Глава 19. Оптина Пустынь и писатели ее посещавшие Со времени старца Макария, привлекшего к переводам святоотеческой литературы ряд лиц, принадлежавших к образованным слоям общества, Оптина Пустынь стала известна в кругу современных писателей. С тех пор цвет мыслящей России стал посещать Оптину Пустынь и ее скит. Это общение со старцами оставляло тот или иной отпечаток на душах посетителей. В тексте настоящей книги мы уже касались имен братьев Киреевских, Леонтьева и под конец Толстого в связи с жизнеописанием старца Варсонофия (см. стр. 370–381). Но нами не были упомянуты имена двух знаменитых писателей XIX века, какими были Н.В. Гоголь и после него Ф.М. Достоевский, неоднократно посещавших Оптину Пустынь. Н. В. Гоголь Николай Васильевич Гоголь был большим почитателем Оптиной Пустыни и ее старцев. Известен случай, когда «из Долбина от И.В. Киреевского Гоголь с М.А. Максимовичем съездил в соседнюю обитель Оптину. За две версты, Гоголь со своим спутником вышли из экипажа и пошли пешком до самой обители. На дороге встретили они девочку с миской земляники и хотели купить у нее землянику, но девочка, видя, что они люди дорожные, не захотела взять от них денег и отдала им свои ягоды даром, отговариваясь тем, что «как можно брать со странных людей!» «Пустынь эта распространяет благочестие в народе, – заметил Гоголь, умиленный этим трогательным проявлением ребенка, – и я не раз, – говорил Гоголь, – замечал подобные влияния таких обителей». О посещении своем Оптиной Пустыни в июне 1850-го года вот что писал Гоголь графу А.П. Толстому: «Я заезжал по дороге в Оптинскую Пустынь и навсегда унес о ней воспоминание. Я думаю, на самой Афонской горе не лучше. Благодать видимо там царствует. Это слышится в самом наружном служении… Нигде я не видал таких монахов, с каждым из них, мне казалось, беседует все небесное. Я не расспрашивал, кто из них как живет: их лица сказывали сами все. Самые служки меня поразили светлой ласковостью ангелов, лучезарной простотой обхожденья; самые работники в монастыре, самые крестьяне и жители окрестностей. За несколько верст, подъезжая к обители, уже слышишь ее благоухание: все становится приветливее, поклоны ниже и участие к человеку больше. Вы постарайтесь побывать в этой обители; не позабудьте также заглянуть в Малый Ярославец к тамошнему игумену, который родной брат оптинскому игумену и славится также своею жизнию; третий же из них игуменом Саровской обители и тоже говорят, почтенный настоятель». |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 41 голос: 4.3 из 5) По образу древних. Иоанно-Предтеченский Скит Оптиной Пустыни (рассказ с прологом и эпилогом в 15 главах) Пролог Трепет объемлет, когда подумаешь, сколь священна эта земля, – вот этот малый участок русских пространств, на котором расположен Иоанно-Предтеченский Скит Свято-Введенской Оптиной Пустыни! Не оградой из камня или дерева он обнесен, сохраняя в себе, несмотря на все катастрофические повороты истории, благодатный мир Христов, – не оградой, – а живой, неумолкающей молитвой, достигающей небес: молитвами великих преподобных старцев Оптинских, многих поколений живших здесь иноков, богомольцев, собиравшихся сюда со всей Святой Руси, ибо здесь, как они полагали, к небу всего ближе, хотя и не на горах стоит знаменитый среди православных Оптинский Скит. Где-то людские толпы удивляются великолепным дворцам, построенным знаменитыми архитекторами, расписанным великими художниками, наполненным диковинными и драгоценными изделиями, но нет большего благоговения и сердечного умиления для православного человека, чем при взгляде на небольшие домики Скита, где жили преподобные старцы: это и домик скитоначальников, где жили святые отцы наши Макарий, Анатолий (старший), Варсонофий, Феодосий, и «хибарка» старца Амвросия, приютившая после него преподобного Иосифа, затем преподобного Нектария. Сколько здесь, на мужских и женских половинах (вход для женщин был вне Скита, для мужчин изнутри), перебывало жаждущих вечного спасения людей всех сословий, но более всего из простого народа! Сколько здесь было пролито слез, сколько прозвучало чистосердечных исповедных признаний, сколько разорвано было бесовских пут, сколько надежд возродилось! По вечерам шли к старцам из своих келлий иноки для откровения помыслов. Зимой, среди синеющих в сгущающихся сумерках сугробов, мимо молчаливого храма Иоанна Предтечи, осыпанного поблескивающим от света луны или звезд снегом, мимо могучих кедров и приземистых яблонь, по дорожкам, поскрипывающим под ногой от мороза… Весной, когда весь Скит безмолвно радуется, благоухая белым цветом яблонь, множеством всюду пестреющих цветов, когда в окнах храма и на крестах начинает плавиться золотом мирный закат… Летом, когда стрекочут кузнечики в траве, наливаются яблоки, созревают вишни, а в траве и на листьях деревьев сверкают искры дождевых капель… Осенью, когда Скит особенно тих и задумчив, подобно человеку, подошедшему к зрелой поре своей души, когда всюду светится золотое увядание, – в траве, среди цветов, в окружающем Скит лесу… Так ходили будущий старец Амвросий к старцу Макарию и старец Варсонофий, седовласый послушник, к старцу Анатолию, а потом рясофорный инок Николай, будущий преподобный Никон, к старцу Варсонофию. |
| Начало Оптиной Пустыни. Монастырь и скит В издательстве Сретенского монастыря готовится к выходу в свет сборник статей известного богослова В.Н.Лосского. Предлагаем нашим читателям познакомиться с отрывком из этой книги. Оптина Пустынь. Скитские врата. Фот. И. Гольдберг, 8-10 мая 1887 г. Расцвет русского старчества начинается приблизительно в последней трети восемнадцатого столетия, достигает своего апогея в девятнадцатом и без перерыва продолжается вплоть до революции 1917 года. Таким образом, эта духовная традиция возникает в России одновременно с обновлением монастырской жизни, когда благодаря архимандриту Паисию Величковскому возрождается подлинное общежительное монашество в монастырях Молдавии, откуда ученики старца рассеиваются по просторам его родины, в частности в губерниях Калужской, Курской и Орловской. Традиция эта заканчивается — или, скажем, становится для взоров внешних незаметной, — когда в революционную эпоху общежительное монашество в России исчезает. В течение этих ста пятидесяти лет на просторах Русской земли в монастырях и скитах было множество старцев, но существовала только одна Оптина, место избранное, где особая харизма старчества стала местной традицией, своего рода благодатной школой, воспитавшей четыре поколения старцев, к которым из всех уголков Российской империи стекались целые толпы. Монастырь Оптина Пустынь был расположен в Калужской губернии, в двух верстах от Козельска, на правом берегу глубокой и рыбной реки Жиздры, окаймляющей опушки непроходимых лесов. Паром, управляемый монахами, доставлял паломников в монастырь. Оптинские настоятели, желая сохранить естественную, природную границу, отделявшую их монастырь от жизни мира сего, никогда не хотели строить моста. Само происхождение Оптиной остается неизвестным. Тем не менее можно предполагать, что этот монастырь существовал уже в середине XVI века. Во время «просвещенного» царствования Екатерины II, в эпоху великого опустошения русских монастырей, в Оптиной было всего лишь три монаха. К концу XVIII века митрополит Московский Платон, бывший проездом в Оптиной и пораженный красотой местности, принял надлежащие меры для восстановления общежительной жизни в этом маленьком лесном монастыре. Но славная великая эпоха Оптиной началась лишь тридцать лет спустя, после 1821 года, когда митрополит Филарет Киевский, бывший в то время епископом Калужским, создал вблизи монастыря маленький скит, посвященный св. Иоанну Предтече. Эти уединенные кельи, расположенные в трехстах метрах от монастыря, в самой чаще леса, предназначались для монахов, желавших всецело посвятить себя жизни молитвенной и созерцательной. |
| Новости Пасха. Воскресение Христово. Остался 21 день Как Андреевский скит стал греческим: Андреевский — это русский скит, отдайте его русским! Иером. Илий (Ноздрин) приходит на Афон, встреча у врат монастыря. Слева - игумен Иеремия. Фото из архива сайта Исихазм.ру. Публикуем впервые. Как Андреевский скит стал греческим: Андреевский — это русский скит, отдайте его русским! Про Андреевский скит ходит много легенд, особенно среди русских диванных ура-патриотов. Чтобы эти фантазии не множиись, мы впервые публикуем подлинную историю. История интересна, ведь главные действующие лица всем известны: Схиигумен Илий (Ноздрин), духовник Святейшего, старец Ипполит (Халин) и упомянем игумена Иеремию (Алехина). - Святая Гора Афон Вся Святая Гора сотряслась, когда Ее облетела весть, что русскими монахами утрачен Андреевский скит, древнейшая русская святыня. В 1971 году почил последний монах старой братии скита отец Сампсон. Один из вновь прибывших из России насельников не справился с управлением скитом, и греки объявили Андреевский принадлежащим монастырю Ватопед. Царь бы, конечно, скит защитил, но увы... Это трагедия (без преувеличения) всеславянская: в скиту, по территории и размерам вполне сравнимом со Свято-Пантелеимоновским монастырем, хранится глава апостола Андрея Первозванного, а так же другие величайшие русские святыни. События развивались следующим образом: Братия Русской обители, кроме игумена, делали все возможное для возвращения скита Пантелеимоновскому монастырю. Иеродьякон Паисий, бывший начальник русского скита Крумица: — В начале восьмидесятых годов в Ватопеде умирал проигумен, грек. Андреевский тогда уже забрали греки. И вот он, умирая, кричал: «Андреевский — это русский скит, отдайте его русским!» Не мог умереть. Ему было тяжело. Но умер. И Ватопед решил исполнить предсмертную волю своего проигумена... Об этом узнали в русском монастыре. Схиигумен Илий (Ноздрин), духовник Свято-Введенской Оптиной пустыни: — Отец Ипполит Халин , будучи антипросопом, много общался с греками, тонко понимал их психологию и узнал о смерти игумена и его словах. У него было желание возродить Андреевский скит. Ипполит пришел ко мне, к другим братьям и сказал: «Давайте вместе напишем прошение в Ватопедский монастырь». Мы обдумали, написали такую бумагу, перевели ее на греческий и отправились в Ватопед. |
| Виктор Афанасьев Эпилог В то время, как Павел Иванович Плиханков (будущий старец Варсонофий) впервые приехал к батюшке Амвросию (а было это в 1889 году), писатель Константин Николаевич Леонтьев (позднее – в тайном постриге о. Климент), духовный сын старца Амвросия, уже жил там, в доме неподалеку от монастыря. Он имел обширные связи с деятелями русской культуры и в своей переписке с ними много просветил их в отношении Оптиной и присущей ей Божией благодати. Были у него и такие знакомые, которые недоумевали, зачем знаменитый писатель и философ, блестящий светский человек, живет безвыездно в глуши возле обители в послушании у Старца и считает духовную аскетику и вообще молитвенную монастырскую жизнь в ее настоящей глубине – высшим достижением духовной деятельности человека. Леонтьев же тогда уже считал, что вся жизнь русского человека, на какой бы общественной ступени он ни находился, должна быть пронизана „светом лампады“, что у иконы Христа. Преступным полагал он намерение Л. Толстого, посмевшего написать „свое евангелие“. Порицал и тех интеллигентов, которые, даже будучи славянофилами, патриотами, даже полностью признающими Церковь Христову, по многу лет не исповедуются и не причащаются Св. Христовых Таин. Но в то же время он видел, как много людей приезжает в Оптину Пустынь, в Иоанно-Предтеченский Скит. Он писал священнику Иосифу Фуделю 1 марта 1889 года об Оптиной Пустыни: „Здесь летом можно познакомиться с людьми всякого рода, начиная от сановников и придворных до юродивых и калик перехожих. Только, разумеется, надо пожить, а не мелькнуть на недельку. Здесь от мая до октября жизнь несравненно полнее, разнообразнее и поучительнее, чем жизнь в столичном все том же ученом, среднем и литературном кругу. В Оптиной летом, особенно если взять ее вместе с Козельском, соседними деревнями и помещичьими усадьбами, с богомольцами как знатными, так и простыми, видишь в сокращении целую Россию, понимаешь, как она богата... Оптина... это хорошая жизнь в современности“. В письмах о. Климента (Леонтьева) немало мыслей об Оптиной, ярко рисующих ее влияние на русскую жизнь. „Нужны истинные прозорливцы, – писал он, – и особенно одаренные люди, чтобы влиять на нас, как влияет, например, отец Амвросий... духовная власть великого Старца – это бисер... Здесь русский дух, здесь Русью пахнет, и во многих отношениях Русью очень старой, даже до сих пор еще благополучно отстаивающей себя от России новой – либеральной, космополитической“. Пишет он и „о том сильном, искреннем и простом чувстве, которое влечет людей образованных поговеть в Оптиной, поговорить с отцом Амвросием, посоветоваться с ним... о том чувстве, которое так просто выражено в словах: Верую во Единого Бога Отца Вседержителя... Пока отец Амвросий жив, он все будет озарять и согревать“. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 41 голос: 4.3 из 5) Эпилог И вот настала долгожданная пора: ныне Иоанно-Предтеченский Скит возрождается – трудно и постепенно. Легко вырубить плодоносный сад, но много надо положить трудов на то, чтобы он снова зацвел. Еще труднее взрастить сад духовный – сад души. Некогда преподобный Анатолий (Зерцалов), посылая семена скитских цветов своему духовному чаду, писал: «Цветами не увлекайся, а помни, что та краса только до осени. А вот тех ищи цветов, о которых я тебе внушал: райских иммортелей, как то – смирения, послушания, любви о Господе, чтения, молитвы, – особенно молитвы Иисусовой… Вот этих ищи неутомимо». Собственно и земные цветы, столь нарядно одетые Господом, и вся цветущая красота прежнего Скита – все это было как бы зримой притчей, иносказанием о саде духовном. Это была красота прежде всего духовная, овеянная молитвой. Недаром посетители Скита или впервые вошедшие сюда будущие его насельники не столько глазами, сколько душой воспринимали открывавшуюся им райскую, по словам преподобного старца Варсонофия, красоту. Поэтому даже к простому яблочку из Скита отношение было особенное. «Посылаю тебе три заветные яблока, – пишет преподобный Анатолий (Зерцалов), – больше недели они лежали у меня за стеклом и глядели на Скит, и на птичек, и на все скитское». Сегодня здесь нет, может быть, прежнего благолепия, но все же Скит Иоанна Предтечи, несмотря на долгие годы запустения, по-прежнему полон благодатной жизни, отрады и утешения. И это явственно чувствует всякий человек, приходящий сюда. В храме, как и в былые времена, идут тихие, размеренные службы, читаются скитские правила. Шумит вокруг таинственный сосновый бор. Отражаются ночные звезды в маленьком пруду. Здесь – сердце Оптиной Пустыни. Молитвенная тишина не покинула этого удивительного места. Еще в феврале 1917 года оптинский старец Анатолий (Потапов) пророчествовал о судьбе России: «Будет шторм, и русский корабль будет разбит… но ведь и на щепках и обломках люди спасаются… Все щепки и обломки волею Божией и силой Его соберутся и соединятся, и воссоздастся корабль в своей красе и пойдет своим путем, Богом предназначенным». Корабль России еще не воссоздан, хотя многие спасительные дщицы и обломки уже нашли свое место в его вновь отстраиваемой обшивке… |
| Преподобный Исаакий (в миру Иван Иванович Антимонов) родился в Курске в патриархальной семье, пользовавшейся неизменным уважением горожан. Мальчик был скромен и добр, молчалив и сдержан, но не угрюм, он не был чужд шутке, остроумен и прост в обращении. Мысль об уходе в монастырь долгие годы вызревала в его душе. К тридцати шести годам она окончательно окрепла. В 1847 г., уже зрелым человеком, он покидает отчий дом и поступает послушником в скит Введенской Оптиной Пустыни. Послушник Иоанн был вверен преподобному Макарию; под его духовным руководством прошли годы послушания: сначала на пасеке, затем в хлебопекарне и поваром в монастырской трапезной, на клиросе. Неукоснительно выполнял он положенное всякому послушнику келейное правило, был строг в понуждении себя к умному деланию, посещению монастырских богослужений и ограничивал себя в еде и отдыхе. Исключительно за послушание своему духовному отцу, старцу Макарию, он принял в 1855 г. рукоположение в иеродиакона, а в 1858 г. в иеромонаха. В 1860 г. преподобный старец Макарий, предчувствуя близкий конец, завещает преподобному Исаакию перейти под руководство великого Оптинского старца Амвросия. А еще через два года, в 1862 году, после смерти настоятеля Оптиной Пустыни старца Моисея, преподобный Исаакий становится его преемником. В течение тридцати с лишним лет ведет он монастырь; под его мудрым управлением Оптина Пустынь во второй половине XIX в. становится одним из процветающих монастырей России. Но главным для настоятеля было отечески строгое попечение об исполнении братией монашеских послушаний и устава. Уже будучи игуменом, а позже, в 1885 г. – архимандритом, преподобный не совершал без благословения старца никаких монастырских дел и учил этому братию. В последние годы жизни настоятеля многие скорби выпали на его долю. Особенно тяжело пережил он отъезд старца Амвросия в Шамординскую общину. Здоровье его стало заметно слабеть и он келейно принял пострижение в схиму. Вскоре отошел ко Господу великий старец преподобный Амвросий, и на настоятеля преподобного Исаакия последовали тайные доносы о неспособности его, по преклонным годам и болезни, управлять обителью. И хотя братия единодушно встала в защиту своего настоятеля, силы его уже угасали. Умирал он тихо, окруженный плачущими чадами своими. Это был истинный последователь той традиции старчества, которая отличала уклад Оптиной Пустыни от других монастырей России, строгого послушания всей братии своим старцам-духовникам, независимо от сана и иерархического звания. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 41 голос: 4.3 из 5) 13. Иеромонах Даниил Если бы С. А. Нилус не написал очерка о иеромонахе Данииле (Болотове), вряд ли в нашей памяти запечатлелся бы так ярко образ этого замечательного монаха. В этой главе мы и дадим слово С. А. Нилусу, приведя ряд выдержек из его очерка, помещенного в книге «Великое в малом»: «Батюшка! – спросил я однажды… – почему и как оставили вы мир и стали монахом? Почему вы именно Скит Оптинский выбрали местом своего отрешения от мира? – Обыкновенно принято там в миру думать, – отвечал мне старец, – что в монастырь нашего брата загоняют неудачи, разочарования в жизни, больше же всего, с легкой руки поэтов, – несчастная любовь. У меня в жизни ничего подобного не было. Я только следил с духовной точки зрения за этапами своей жизни и по ним судил, куда ведет меня, душу мою Рука Божия. Это незримое тайноводительство чувствуется всякой христианской душой, если только она внемлет голосу своей божественной совести и не оплотянилась до той степени, что всю жизнь сосредотачивает на куске насущного хлеба да на низменных удовольствиях. Мое благодатное детство, юность моя в беседе с Отцами и детьми Церкви – брат-монах, сестры-монахини – все это, да и многое другое, вело меня да и привело к старцу Амвросию в Оптину. Он был духовным отцом и старцем сестры моей, игумении Софии, он определил ей ее подвиг, он же и меня привел к тихой пристани». «О. Даниил, – пишет С. А. Нилус, – любил проповедовать перед всякой аудиторией, где бы она для него ни собиралась, кто бы только ни пожелал его слушать… При покойном великом старце о. Амвросии Оптинском , по болезненности своей редко выходившем из келлии, на о. Данииле лежала, с благословения старца, обязанность приводить к вере и истине тех из смущенных духом интеллигентов, которых тянула в Оптину к старцам еще не уснувшая навеки совесть… В летнее время, когда и до сих пор еще бывает в Оптиной большой наплыв паломников к Оптинским старцам, а во дни старца Амвросия и того больше, о. Даниил почти не живал в своей скитской келлии; его разбирали, как говорится, нарасхват – то на гостиницу, а то и просто в отъезд из монастыря к окрестным помещикам, в числе которых были люди высокого положения в свете, богатые или знатные… И там, где, казалось, уже совсем замирало религиозное чувство, искаженное современными лжеучениями или равнодушием к вере, гремело и там апостольское слово о. Даниила. И к слову этому прислушивались, и слово это чтили…» «В воскресенье 25 ноября 1907 года, – пишет С. А. Нилус, – в половине второго пополудни в Скиту Оптиной Пустыни отлетела к Господу праведная душа иеромонаха о. Даниила, в миру – потомственного дворянина Димитрия Михайловича Болотова, свободного художника Петербургской Академии Художеств. Отец Даниил происходил из того рода Болотовых, который во дни слета Екатерининских орлов дал известного творца “Записок Болотова”, а в наши дни – четырех иноков: его самого, брата-схимонаха и сестер: игуменью-схимницу и схимонахиню… |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Новая жизнь Оптиной Пустыни 2 мин., 01.06.2012 23 января 1918 года декретом Совнаркома знаменитая на всю Россию Свято-Введенская Оптина пустынь была закрыта, а все имущество ее передано в распоряжение Козельского исполкома. Вскоре монастырские постройки были разорены и разграблены, монахи из них изгнаны, многие арестованы. Часть братии, избежавшая печальной участи, организовала на территории монастыря сельхозартель, которая просуществовала до 1923 года. Когда артель закрыли, обитель перешла в ведение Главнауки и стала называться музеем «Оптина пустынь». В ведение музея отошли храмы, кладбище, трапезная, скит и 70 гектаров векового монастырского леса, объявленного государственным заповедником. Лес этот, по мнению знатоков, был единственным в средней полосе России, где сохранились реликтовые растения. Монастырские здания, в которых раньше размещалась братия, были заняты детским домом, конторой музея и квартирами служащих и рабочих совхоза, лесозавода и музея. Большая же часть помещений сдавалась музеем дачникам, что приносило немалый доход. В бывшей трапезной были устроены отделы тканей (экспонатами были взятые из монастырской ризницы облачения) и отдел флоры и фауны. Зато в скиту келии старцев с помощью отца Севастьяна, бывшего келейника последнего оптинского старца Нектария, были восстановлены в их первоначальном виде, как внутри, так и снаружи. Рабочими и сторожами при музее оставили человек двадцать монахов. Всем остальным было приказано оставить бывший монастырь и уходить куда угодно. С великой скорбью покидали обитель оптинские иноки. Большинство переселилось в Козельск. Некоторые осели в окрестных деревнях Стенино и Прыски. Кто-то уехал на родину. По настойчивой просьбе крестьян деревни Стенино в Оптиной оставили для богослужений Казанский храм. Там разрешено было служить монахам, туда к ним по-прежнему стекались люди, ищущие духовного утешения. Но в начале 1924 года поползли слухи о неминуемом закрытии последнего оптинского храма, и в июне его действительно закрыли, а двери заколотили досками. |
|
|
