| Вопрос о символических текстах в Православной Церкви, об их месте и значении в православном богословии и в православном сознании вообще не является новым для Православной Церкви. Правда, обычно вопрос ставился о так называемых " символических книгах " существуют ли такого рода " книги " в Православной Церкви и признает ли она за ними какое-то особое значение, между тем как составители вышеуказанного раздела избегают, сознательно очевидно, этого выражения, как спорного и не всеми признаваемого, и пользуются вместо него выражением " символические тексты " . Избрание этого термина " символические тексты " произошло, как можно предполагать, не без влияния трудов профессора Догматического и Нравственного богословия Богословского факультета Афинского университета Иоанна Кармириса, много поработавшего в области исследования догматических памятников Православной Церкви, Греческой по преимуществу, как древнего, так и в особенности новейшего ее периода (после падения Византии). Особенно привлекали внимание проф. Кармириса полемические православные тексты XVIXVIII вв., направленные против западных вероисповеданий, римо-католицизма и протестантства, равно как и вопрос о влиянии этих инославных исповеданий на православное богословие Плодом этих многолетних научных изысканий было издание проф. Кармирисом объемистого двухтомного труда (свыше тысячи страниц в целом) на греческом языке под названием " Догматические и символические памятники Православной Кафолической Церкви " Как видим, проф. Кармирис избегает здесь выражения " символические книги " , заменяя его словами " догматические и символические памятники " , тем самым избегая соединенных с термином " символические книги " специфических богословских ассоциаций и вместе с тем расширяя предмет своего исследования: помимо полемических исповеданий XVIXVIII вв., к которым обычно применяется термин " символические книги " , проф. Кармирис включает в свой труд ряд других памятников Православной Церкви, так или иначе выражающих ее веру и учение, символы веры Древней Церкви, догматические постановления Вселенских Соборов, равно как и поместных, утвержденных Вселенскими, исихастские Соборы XIV века, послания патриархов и т.д. Все это мы должны иметь в виду для правильного понимания раздела программы Предсобора о " символических текстах " и употребляемой в нем терминологии. Поэтому-то мы и сочли необходимым так подробно остановиться на трудах проф. Кармириса в начале нашего доклада. |
| Разделы портала «Азбука веры» Символические тексты — 1) вероучительные тексты, признанные Православной Церковью и выражающие от ее имени догматическое и нравственное учение (или его отдельные стороны) в сжатой форме; 2) произведения символического характера, отражающие в сжатом виде положения вероучительной и нравственной направленности, одобренные тем или иным Поместным Собором (или Соборами). К символическим текстам относятся символы веры и исповедания (в том числе составленные и частными учителями веры, но читанные, одобренные и утверждённые соборами , или без соборного утверждения, принятые и уважаемые всей Православной Церковью), догматические определения Вселенских соборов , окружные послания соборов, анафематизмы Синодика в неделю Православия, символические книги в виде исповеданий веры и катехизисов. Символические книги – вероучительные тексты, имеющие формальное одобрение высшей церковной власти, и выражающие от имени Церкви догматическое и нравственное учение в сжатой форме. Разновидностью символической книги является катехизис . Митрополит Макарий (Булгаков) пишет, что « символической книгой какой-либо Церкви можно назвать только Изложение веры, изданное от лица всех, правительствующих в ней иерархов, и, следовательно, от лица всей Церкви, а отнюдь не исповедание какого-либо частного верующего или даже иерарха, как бы он знаменит ни был ». Есть мнение, что в древней Церкви символических книг (в современном понимании этого слова) не существовало (хотя, конечно, в первые столетия жизни христианства существовали и катехизисы, как например, Большое огласительное слово св. Григория Нисского , Огласительные поучения св. Кирилла Иерусалимского , и прочие тексты подобного рода), впервые они появились на Западе, в XVI веке, в эпоху Реформации, и обязаны своим происхождением, главным образом, лютеранству. Вслед за лютеранами символические книги стали появляться и в других исповеданиях – кальвинизме, англиканстве, римо-католицизме. Каждое из исповеданий старалось составить такой документ, в котором бы излагалось вероучение данной конфессии. |
| I Книги символические представляют такое явление в христианской церкви, которое лучше может быть понято при освещении его с двух точек зрения: а) домостроительственной и б) исторической. Домостроительственная точка зрения утверждает возможность существования в церкви памятников, как словесных образцов изложения христианского учения. Как Бог благоволил ведение о Себе сообщить через Логоса, так Сам Логос, во дни Своего уничижения, преподал благовестие не каким-либо невидимым образом, но чрез членораздельное слово человеческое. Этому божественно-домостроительственному примеру следует церковь Христова, распространяя Слово Божие частию чрез слово человеческое устное, частию через слово человеческое письменное. На этом пути явились символы или вероизложения, как образцы для руководства исповедания истины, отвечающие наличному состоянию человека, нуждающегося в подобных руководствах. Но если в христианской церкви законны символы, как краткие изложения веры, то, кажется, возможны также и символические книги, как распространенные изложения исповедания; если были вероизложения архиепископа александрийского Кирилла (о единстве ипостаси в Иисусе Христе), папы Льва (о двух природах в Иисусе Христе), папы Агафона (о двух волях в Иисусе Христе), то, – думается, – мыслимы также изложения исповедания митр. Петра Могилы , патриарха иерусалимского Досифея, митрополита московского Филарета. Значит, с домостроительственной точки зрения существование символических книг, как словесных образцов изложения христианского учения, наподобие символов веры , в христианской церкви допустимо. Однако, опираясь на историческую точку зрения, приходится сказать, что с этой стороны символические книги представляют из себя не основное, a случайное явление в христианской церкви, связанное исторически не со свойством единства нераздельной вселенской церкви, но с обособленным конфессионализмом церковных общин, потерявших между собою единение. Дело в том, что древняя вселенская церковь знала символы веры или вероизложения догматов, – зная, канонизовала их, но не имела символических книг. |
| Скачать epub pdf доклад на Андреевских чтениях, Москва 11–13 декабря 2004г. К основным фигурам, символизирующим в Книге Откровения богопротивные силы на земле, относятся два неких зверя. Впервые они появляются в 13-й главе книги. Один зверь выходит из моря, а второй – из земли. Кроме этих апокалиптических зверей в 17-й главе изображена также некая жена, сидящая на звере багряном. Имя ей – «тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным» ( Откр.17:5 ). Прежде краткого описания этих символических фигур Откровения дадим несколько кратких предварительных замечаний общего характера о самой книге. Тайновидец Иоанн (и вместе с ним читатель) восхищается в небо: чтобы увидеть этот мир в небесной перспективе ( Откр.4:1–2 ). Взор Иоанна очищается, и он теперь способен видеть, что в реальности происходит в его время и там, где он находится. А находится он «на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа» ( Откр.1:9 ), то есть в ссылке за Евангелие, которое Апостол возвещал в римской провинции Асия при императоре Домициане в середине 90-х годов I века. Иоанн переносится в запредельный мир не только в пространстве (в небо), но и во времени, в конец истории, так что может видеть настоящее в эсхатологической перспективе. Эффект видений Иоанна – протяжение мира читателя и в пространстве (небо) и во времени (эсхатон), то есть раскрытие мира в божественную трансцендентность. Рамки и узы, наложенные римской властью и идеологией, прорываются, и мир становится открытым в великую цель его Творца и Господа. Этот мир, видимый оттуда в апокалиптическом видении – новый, символический мир, в который попадают читатели. Но реально это не другой мир, но наш мир, увиденный с неба и из эсхатона. Задача такого взгляда – противостоять ложному, иллюзорному взгляду на действительность. Создается целый символический мир, в который читатель погружается так полно, что изменяется его восприятие окружающего мира. Далее, важно сравнить ( Откр.22:10 ) с концом книги пророка Даниила, аллюзиями на которую насыщена книга Откровения. Ангел говорит Даниилу: «Даниил, сокрой слова сии и запечатай книгу сию до последнего времени» ( Дан.12:4,9 ). Даниил жил во времени, отдаленном от эсхатона. Его пророчество – тайная книга, которую люди поймут только в конце века сего. Иоанну же Ангел дает прямо противоположное повеление: «Не запечатывай слов пророчества книги сей, ибо время близко» ( Откр.22:10 ). То есть пророчество св. Иоанна имеет непосредственное отношение к его современникам (и к нам, его читателям). Оно относится не к отдаленному будущему, но к настоящей ситуации, в частности, к ситуации тех церквей в Асии, которым книга и была предназначена. Это их (и наша) ситуация эсхатологична. |
| Вопрос о символических текстах в Православной Церкви, об их месте и значении в православном богословии и в православном сознании не является новым для Православной Церкви. Правда, обычно вопрос ставился о так называемых “символических книгах”: существуют ли такого рода “книги” в Православной Церкви и признает ли она за ними какоето особое значение, между тем как составители вышеуказанного раздела избегают, сознательно очевидно, этого выражения, как спорного и не всеми признаваемого, и пользуются вместо него выражением “символические тексты.” Избрание этого термина “символические тексты” произошло, как можно предполагать, не без влияния трудов профессора Догматического и Нравственного богословия Богословского факультета Афинского университета Иоанна Кармириса, много поработавшего в области исследования догматических памятников Православной Церкви, Греческой по преимуществу, – как древнего, так и в особенности новейшего ее периода (после падения Византии). Особенно привлекали внимание проф. Кармириса полемические православные тексты XVIXVIII вв., направленные против западных вероисповеданий, римо–католицизма и протестантства, равно как и вопрос о влиянии этих инославных исповеданий на православное богословие. Плодом этих многолетних научных изысканий было издание проф. Кармирисом объемистого двухтомного труда (свыше тысячи страниц в целом) на греческом языке под названием “Догматические и символические памятники Православной Кафолической Церкви”. Как видим, проф. Кармирис избегает здесь выражения “символические книги ,” заменяя его словами “догматические и символические памятники ,” тем самым избегая соединенных с термином “символические книги” специфических богословских ассоциаций и вместе с тем расширяя предмет своего исследования: помимо полемических исповеданий XVIXVIII вв., к которым обычно применяется термин “символические книги,” проф. Кармирис включает в свой труд ряд других памятников Православной Церкви, так или иначе выражающих ее веру и учение, – символы веры Древней Церкви, догматические постановления Вселенских Соборов, равно как и поместных, утвержденных Вселенскими, исихастские Соборы XIV века, послания патриархов и т. д. Мы сочли необходимым остановиться на трудах проф. Кармириса в начале нашего доклада. I. Вопрос развития догматов. Свойства догматических формулировок |
| 7.4. Значение послушания 7.5. Символические видения и действия Иерей Геннадий Егоров. Священное Писание Ветхого Завета 7.4. Значение послушания При чтении книги пророка Иеремии возникает вопрос. Не оправдывает ли противников пророка парадоксальность его требований – покориться царю Вавилонскому, и пророчеств о разрушении Иерусалима и храма Божия? Господь говорит через пророка: «Так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: всесожжения ваши прилагайте к жертвам вашим и ешьте мясо; ибо отцам вашим Я не говорил и не давал им заповеди в тот день, в который Я вывел их из земли Египетской, о всесожжении и жертве; но такую заповедь дал им: “слушайтесь гласа Моего, и Я буду вашим Богом, а вы будете Моим народом, и ходите по всякому пути, который Я заповедаю вам, чтобы вам было хорошо”». (Иер. 7:21-23). Следовательно, основанием для пребывания в Завете является послушание Богу. А волю Его надо исполнять так и тогда, как и когда Он этого хочет. Вспомним отказ и последующую попытку захватить землю обетованную (Чис. 14 гл.), вспомним непослушание Саула в случае с амаликитянами, о котором было сказано, что «непокорность есть [такой же] грех, что волшебство, и противление [то же, что] идолопоклонство» (1 Цар. 15:23). Так и здесь. Господь требует отказа от стереотипов мышления и «благочестия» ради того, чтобы из-под них оказалась вера, которая есть основание Нового Завета – «и Я буду вашим Богом». Удивительным образом напоминает нам книга пророка Иеремии о противлении Христу иудеев, говоривших «Мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда; как же Ты говоришь: сделаетесь свободными?» (Ин. 8:33). Связь здесь глубже, чем может показаться. В книге пророка Исаии мы видели, что Вавилон символизирует диавола. Как же Бог через Иеремию требует подчиниться ему? Преподобный Максим Исповедник отвечает на этот вопрос так: «Бог, будучи благим и желая полностью вырвать из нас семя зла, то есть наслаждение, отнимающее ум от Божественной любви, попускает диаволу наводить на нас муки и кары, тем самым через муки души вытравляя яд наслаждения, уже ранее завладевшего ею, а также [внушая] нам совершенное отвращение и ненависть к [вещам] преходящим и ласкающим только чувство [Бог еще] желает создать и соделать карающую и человеконенавистническую силу диавола принудительной причиной обращения к добродетели для тех, кто добровольно отпал от нее» кн. 2, с. 73–74]. Для ясности можем вспомнить, как апостол Павел предал коринфского блудника «сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» (1 Кор. 5:5), а также Именея и Александра, «чтобы они научились не богохульствовать» (1 Тим. 1:20). |
| Томас Шпидлик (католический кардинал) Глава пятая. Человек и космос I. Человек перед лицом космоса и в космосе «Естественное» созерцание Когда говорят о связи человека с космосом, то нередко смешивают два отношения: человек может ощущать себя как бы перед лицом той реальности, которая предстает перед его взором, или же он может чувствовать себя включенным в эту реальность, которую он воспринимает как органическое всеединство. Из первого отношения родилась древняя «физика», наука de rerum natura (о природе вещей). Святые Отцы, одухотворив эту науку, превратили ее в theoria physike, «естественное созерцание» 976 . Хотя греки и разработали принципы этой «космической молитвы», они сравнительно редко прибегали к ней из-за интеллектуального характера своего мышления, которое больше было сосредоточено на «природе» космоса, а не на конкретном космосе, да к тому же, скорее, в контексте эстетическом. Однако такое отношение весьма часто встречалось у русских аскетов в эпоху Кирилла Туровского 977 и было частью молитвенной практики «паломников». Архимандрит монастыря Митрофана Воронежского Прокофий Коропцев однажды произнес большую речь на эту тему, которую заключил следующими словами: «Несомненно, что видимая природа – это книга, насыщенная разнообразными сведениями о земной и загробной жизни. Надо только научиться использовать их...» 978 . Практические наставления о том, как можно прилагать природу к молитве, можно найти у св. Тихона Задонского в его книге Сокровище духовное, от мира собираемо 979 . В ней он обучает аллегорическому истолкованию, в соответствии с которым каждая видимая вещь является символом невидимой реальности. Богословское обоснование такого «естественного созерцания», содержащееся у о. П. Флоренского , имеет ту же аргументацию, что и Беседы на Шестоднев св. Василия Великого 980 . Первые слова книги Бытия – это рассказ о творении. Господь сотворил небо и землю (Быт. 1 :1). Патристическая традиция всегда истолковывала это место как напоминание о двух мирах – видимом и невидимом, существующих «неслиянно и нераздельно». Эта формула содержит узловой пункт онтологии и находится в согласии с утверждением Флоренского о том, что «онтологизм» того или иного явления означает его принадлежность к двум мирам – видимому и невидимому – и, следовательно, способность мира невидимого символическим образом «являть себя» в мире видимом, так и способность видимого мира таким же символическим образом открывать для себя мир невидимый 981 . В личностном плане степень истолкования двух миров зависит от веры каждого, от степени его духовной аскезы, от степени достигнутой святости. Подвижник, достигший святости, становится живым свидетелем невидимого мира в этом мире, свидетелем «взаимопроникновения» двух миров друг в друга (а эта способность даруется Христом) и потенциальной «открытости» невидимого мира для каждого из нас 982 . |
| Разделы портала «Азбука веры» Оглавление Апокалипсис (от греч. ποκλυψις — откровение, открытие): 1) название Книги, составленной евангелистом Иоанном Богословом, свидетельствующей, в значительной мере – в символической форме, о последних судьбах нашего мира, завершающей состав новозаветных канонических Книг; 2) условное обозначение событий последних времён, описанных в этой Книге. Юлиус Шнорр фон Карольсфельд. Агнец открывает книгу ( Откр.6:1-8 ). О чём сообщает книга «Апокалипсис»? В книге Апокалипсис описываются события, предшествующие Второму Пришествию Господа нашего Иисуса Христа на землю, которые, согласно ранее записанным пророчествам Библии , будут сопровождаться многочисленными катаклизмами и бедствиями (поэтому слово «апокалипсис» часто употребляют как термин, обозначающий катастрофу планетарного масштаба). Книга описывает также Второе пришествие Иисуса Христа и события после него. Почему книга Апокалипсис занимает в Новом Завете последнее место? Последнее место книги Апокалипсис в новозаветном корпусе в значительной мере обусловлено жанровым своеобразием и эсхатологической тематикой книги. Почему книга Апокалипсис называется также Откровением Иоанна Богослова? В рукописной традиции встречается множество вариантов её наименования. В самых ранних рукописях содержится краткое заглавие – Откровение Иоанна. Слово «Откровение» – эквивалент греческого слова ποκλυψις. Это слово входит в первый стих книги св. Иоанна Богослова: «Откровение (ποκλυψις) Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим , чему надлежит быть вскоре» ( Откр.1:1 ). Поскольку содержание Откровения и обстоятельства его восприятия были описаны ев. Иоанном Богословом, постольку данная Книга и называется Откровением Иоанна Богослова. Кому предназначалось (предназначается) Откровение? По большому счёту, Книга «Апокалипсис» адресована всей Церкви , хотя ближайшими адресатами принято считать 7 малоазийских Церквей, отмеченных в первых главах этой Книги. Когда была записана книга Апокалипсис? |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Экзегетический разбор Апокалипсиса. Глава 3. Наставления малоазийским церквам: Сардийской, Филадельфийской и Лаодикийской Ангелу Сардийской церкви Господь повелевает написать более укорительного, чем утешительного: эта церковь содержит одно только имя живой веры, а на самом деле духовно мертва. Господь угрожает сардийским христианам внезапным бедствием, если они не покаются. Есть, впрочем, и среди них очень немногие, " которые не осквернили одежд своих " . Победителей (над страстями) Господь обещает облечь в белые одежды, имена их не будут изглажены из книги жизни и будут исповеданы Господом перед Отцом Его Небесным. Сардис в древности был большим и богатым городом, столицей Лидийской области, а ныне это бедная турецкая деревушка Сард. Христиан там немного, и они не имеют своего храма. При Юлиане Отступнике явно обнаружилась духовная мертвость этого города: он быстро возвратился к идолопоклонству, за что и постигла его кара Божия: он уничтожен был до основания. Под " оскверненными одеждами " метафорически изображаются здесь душевные скверны, а потому не осквернившие одежд своих — это те, умы которых остались непричастными еретическим лжеучениям, а жизнь не запятнана страстями и пороками. Под " белыми одеждами " разумеются брачные одежды, в которые облечены будут гости на брачном пиру царского сына, под образом которого представил Господь в притче будущее блаженство праведников в Своем Небесном Царствии (Мф. 22:11-12). Это одежды, которые будут подобны одеждам Спасителя, во время Преображения сделавшимся " белыми, как свет " (Мф. 17:2). Определения Божий о судьбах людей символически изображаются под образом книги, в которую Господь, как всеведущий и всеправедный Судья, записывает все деяния людей. Этот символический образ часто употребляется в Священном Писании (Пс. 68:29; Пс. 138:16; Ис. 4:3; Дан. 7:10; Мал. 3:16; Исх. 32:32-33; Лк. 10:20; Флп. 4:3). Сообразно с этим представлением, тот, кто живет достойно высшего назначения, как бы вписывается в книгу жизни, а живущий недостойно как бы изглаживается из этой книги, тем самым лишаясь права на вечную жизнь. А потому обещание побеждающему грех не изгладить имени его из книги жизни равнозначно обещанию не лишить его небесных благ, уготованных в будущей жизни праведникам. " И исповедаю имя его пред Отцем Моим и пред Ангелами Его " — это то же, что обещал Господь еще при жизни Своей на земле Своим истинным последователям (Мф. 10:32), то есть " признаю и провозглашу его Моим верным учеником " (ст. 1-6). |
| III. Основная часть книги Апокалипсис. Видения на небе и с неба (4:1–22:5) 1. Восхищение на небо и видения семи печатей (4:1–7:17) А. Видение Бога и Агнца (4:1–5:14) Тема последующих двух глав Книги Откровения – власть и господство. Читателю открывается вместе с Иоанном символическое описание Царства Божьего на небе. Прежде всего описывается небесный тронный зал. На престоле (по-гречески «престол» – трон) находится Сидящий. Он не назван по имени. Но читатель, конечно, понимает, что это Бог . Вокруг престола сияет радуга и концентрическими кругами располагаются различные небесные существа – ангелы. Они непрестанно славословят Сидящего на престоле Бога как Творца всего. Четвертая глава знаменует собою как бы богословский фундамент ко всему богословию книги, а именно монотеизм. Не тьма богов языческой религии, а единый Бог Творец есть абсолютный и непостижимый Владыка всего. Его Царство и воля должны стать Царством и волей для всей земли. Четвертая глава лишена специфически христианских черт. Она могла быть написана и в недрах иудейской апокалиптики. Все ее описания опираются на ветхозаветные тексты, преимущественно на Книгу пророка Иезекииля. Собственно христианский элемент появляется в пятой главе. Мы вместе с Иоанном видим, что вместе с Сидящим на престоле, то есть с Богом, появляется еще одна фигура – «Агнец как бы закланный» ( Откр.5:6 ). Это – Иисус Христос, Сын Божий, наделенный властью и всеми полномочиями от Бога. Это в Его власти и силе осуществить Царство Божье на земле, как оно уже вечно существует на небе. Тайна того, как это произойдет, заключена в некоей книге, запечатанной семью печатями. Только Агнец достоин и способен снять печати с книги судеб мира, то есть открыть тайну нового творения Божьего и осуществить это новое творение. Небесное богослужение, литургия, распространяется на все ангельские существа и на всю землю. Все поклоняются Богу и Агнцу. Здесь мы видим пророческое предвосхищение того, чего пока нет, но что должно быть во всем тварном космосе. |
|
|
