| Богослужебная реформа, начатая в сер. XVII в. царем Алексеем Михайловичем и Москов-скими Патриархами Иосифом и Никоном, вызвала раскол старообрядчества. В синодальный период (XVIII – нач. XX в.) за богослужением в России использовались литургические книги в редакции кон. XVII в., богослужение изменялось мало, в основном в сторону сокращения. По-трясения, пережитые Россией в XX в., сказались на литургической жизни Церкви: хотя богослу-жебная реформа не проводилась и корпус богослужебных книг не редактировался, резко изме-нилось отношение к богослужению, появились новые традиции. Историю русского богослужения можно разделить на следующие периоды: 1) формиро-вание литургической традиции (X–XI вв.); 2) господство Студийско-Алексиевского устава и древней к-польской редакции чинопоследований литургии и таинств (XI–XIV вв.); 3) переход под влиянием Афона, Сербской и Болгарской Церквей на Иерусалимский устав и поздневизан-тийскую редакцию чинопоследований литургии и таинств (кон. XIV – нач. XV в.); 4) господ-ство Иерусалимского устава, начало противопоставления русских обычаев греческим (XV – сер. XVII в.); 5) влияние греческих (отчасти латинских) печатных богослужебных книг, возник-новение старообрядчества, не принявшего богослужебную реформу сер. XVII в. (для Киевской митрополии – весь XVII в., в Московском Патриархате – сер.– кон. XVII в.); 6) синодальный период (XVIII – нач. XX в.); 7) XX в 2. Середина XI века: формирование литургической традиции Первое упоминание христианского храма в Киеве встречается в ПВЛ под 945 г. в тексте договора кн. Игоря с греками. В летописи говорится о клятве, которую давали дружинники-хри-стиане в киевской церкви пророка Илии, «се бо бе с[о]борная церкви» (ПСРЛ. М., 1997. Т. 1. Стб. 54). Летописец подчеркивает то, что церковь была «соборной», т. к. христианами являлись многие из варягов. О характере киевского богослужения этого времени сказать ничего нельзя. Вероятно, церковнославянский язык за богослужением не употреблялся – для христиан-варягов он был чужим, а «русинов» летопись противопоставляет «христианам» (Там же). |
| Книга 2008 г., по собственному признанию А.В. Апанасёнка (С. 5), представляет собой переработанную монографию «Старообрядчество Курского края в XVII – начале XX века», выпущенную им ранее (Курск, 2005) и написанную на основании материалов кандидатской диссертации автора. Исследователь четко сформулировал свою задачу: «воссоздать общую картину прошлого регионального старообрядчества и заинтересовать этой проблематикой других исследователей» (С. 5). Можно сказать, что выполнить эту задачу в целом ему удалось (особенно если сделать акцент на слове «общую»). Книга «Старая вера» состоит из четырех глав со значительным (до девяти) количеством параграфов в каждой. Первая и вторая главы посвящены этапам истории старообрядчества в центрально-черноземных регионах (первая – до середины XIX в., вторая – второй половине XIX и началу XX вв.). В третьей главе речь идет о взаимодействии старообрядцев с канонической Церковью, а в четвертой – об их культуре. Книга «Религиозные диссиденты» представляет собой сборник из семи очерков: в первом говорится в целом о старообрядчестве и сектантстве (история появления, суть учения и т.п.) и о государственной политике в отношении этих объединений на протяжении изучаемого периода; во втором – о численности «диссидентов»; в третьем – о старообрядцах Курской губернии; в четвертом – о хлыстах и скопцах; в пятом – о штундобаптистах; в шестом – об эволюции государственной политики по отношению к «отщепенцам» в пореформенный период и начале XX в. Заключительный очерк озаглавлен «Православная церковь в борьбе с религиозными диссидентами». В трудах А.В. Апанасёнка уже в той или иной степени известные в историографии факты истории старообрядчества и сектантства существенно дополняются материалами регионального характера (в основном – курскими). Автор хорошо изучил материалы курского областного архива, а также некоторые документы из РГИА и РГАДА. Он прекрасно знает ключевые законодательные акты Российской империи о старообрядцах, уделяет внимание терминологии (см.: например о терминах «толк» и «согласие» – 2008. С. 111; дано определение и самому старообрядчеству – 2008. С. 22). |
| 11. Воробьева Н.В. Откровение Св. Иоанна Богослова в «Возражении или разорении…» Патриарха Никона//Омский научный вестник. 2006. 9 (47) декабрь. С. 14-21. (0,5 п.л.) 12. Воробьева Н.В. Герменевтическая гомилетика в «Возражении или разорении» святейшего Никона//Вестник Томского государственного университета: Общенаучный периодический журнал. Бюллетень оперативной научной информации. 2006. 70 ( I ). Май. Актуальные проблемы отечественной истории XVI - начала XX вв. Томск: Томский государственный университет, 2006. С. 20-28. (1 п.л.) 13. Воробьева Н.В. К вопросу о певческой реформе середины XVII века//Омский научный вестник. (22). 2003. С.16-19. (0,4 п.л.) 14. Воробьева Н.В. «Капитоновщина» и эсхатологическая идеология русского раскола (к постановке проблемы)//Омский научный вестник. (24). 2003. С.30-34. (0,32 п.л.) 15. Воробьева Н.В. Кружок ревнителей благочестия и начало русского раскола//Омский научный вестник. 1 (26). 2004. С. 15-19. (0,7 п.л.) 16. Воробьева Н.В. Духовный аспект реформы богослужебного пения Русской Православной церкви в середине XVII столетья//Омский научный вестник. Омск, 2001. Вып. 17. Декабрь. С.54-58. (0,5 п.л.) Учебники и учебно–методические пособия (по тематике диссертации): 17. Воробьева Н.В. Русская православная церковь в середине XVII в. Учебное пособие. С грифом «Рекомендовано Научно–методическим советом по истории Министерства образования и науки РФ». Омск: Изд–во «Прогресс» ОмИПП, 2004. – 102 с. (12,25 п.л.) 18. Воробьева Н.В. Социокультурные особенности православия: концепты религиозной культуры. Методическая разработка занятия. Омск: Изд–во ОмЭИ, 2008. – 90 с. (5 п.л.) 19. Воробьева Н.В. Историческая антропология религии. Учебное пособие для студентов непрофилирующих специальностей. ОмЭИ, 2009. 20 п.л. Статьи, продублированные в Интернете: 20. Воробьева Н.В. Личность и деяния Святейшего Патриарха Никона в интерпретации Н.И. Субботина и Н.Ф. Каптерева (научное противостояние идеологических противников)//Региональная молодёжная научная конференция: «Исторические исследования в Сибири и на Дальнем Востоке: проблемы и перспективы». 17-18 сентября 2007 г. Новосибирск, 2007. Электронный ресурс. Режим доступа: http://hum.sbras.ru/snm/vorobieva.htm |
| И потому, достигнув на некотором этапе требуемого результата, составив некий инвариант, усредненный «фоторобот» идеологического врага христианской церкви и общества XVII – XVIII вв., каким он вырисовывался из тогдашних русских полемических сочинений, студент отложил свои занятия по данной проблематике – как думал, навсегда. Жизнь, однако, возвращает его к некогда недодуманному. Действительно, «никогда не говори «никогда»»! В конце концов, раскольничье прошлое России неустранимо из того невольного исторического наследства, получаемого всеми нами, и задумываться о «далеких» событиях, помнить их участников – едва ли не долг всякого мыслящего гражданина. К этому добавлю еще вот какое общее соображение: исторический процесс – явление, на мой взгляд, системное и амбивалентное; один и тот же народ может выступать в нем и как генератор собственной истории, и как объект стороннего влияния. Раскол в русской церкви, и шире – в русском обществе XVII в., как мне думается, происшествие органическое, он вызревал внутри страны постепенно, как реакция на события более раннего времени. (Подобным же образом, считаю, русская светская культура XIX – начала XX вв., за которую только нас и ценят и признают в Европе, была отодвинутым во времени ответом общества на «интервенцию» гражданских реформ Петра I.) Корни нашего религиозного и социального раскола, случившегося в XVII в., как кажется, уходят в XVI век и далее – в историю формирования московской государственности. Чтобы докопаться до причин социально-нравственного кризиса XVII века, нужно изучать гораздо более ранние эпохи. Я, вообще, далек от идеала «благообразной старины», столь активно эксплуатируемого демагогами во все времена. То, что, к примеру, происходит с Россией сейчас, я понимаю как закономерную реакцию на бурные, непоправимые события начала и середины XX века, а не как происки нынешних коварных «врагов России», внешних или внутренних, истинных или вымышленных. Мы заслужили свою историю – а жители XVII в. своим чередом вошли в «турбулентность», оставшуюся после того, как промчались, как минимум, два предшествовавших им века русской жизни... |
| Отныне Стефановская церковь известна как кладбищенская Тройчанская, приписана к городской Воскресенской церкви. Несомненно, что за время существования церковь меняла свой вид. Тем не менее, можно думать, что первоначальные основные объёмы сохранялись, в том числе и при переносе с предместья на кладбище. Однако после переноса ей придают вид, в определённой мере соответствующий разработанным в то время «образцовым» проектам небольших деревянных церквей, которые предусматривали алтарную часть, главный объем и притвор, завершённый колокольней. По воспоминаниям старожилов, в первой половине XX в. Стефановская церковь имела вид трёхсрубного храма ярусно-осевого типа. К почти квадратному в плане срубу основного объёма, покрытого четырёхскатной гонтовой крышей и законченным световым барабаном с куполом, с запада присоединялся притвор. Над притвором вторым ярусом возвышалась шатровая, с небольшим куполом, колокольня. С востока храм имел прямоугольную в плане апсиду с пристроенными к ней симметрично по бокам, на ширину основного объёма, ризницей и пономарней. Обшитые досками фасады прорезали оконные проёмы. В собрании Национального исторического музея хранится сделанный, вероятно, в 1920-е гг. снимок церковного иконостаса. Он имел один главный (местный) ярус, разделённый на части шестью декоративными резными колонками. Центральная и боковые части – арочные ворота. Центральные (Царские) ворота – двустворчатые, отделанные барочной рельефной резьбой, с шестью медальонами с изображениями Благовещения и евангелистов. С обеих сторон Царских ворот иконы Богородицы с младенцем и Спасителя в полный рост. Боковые ворота одностворчатые, с рисованными фигурами святых диаконов (на правой святой Стефан) также во весь рост. Вторым ярусом служил расположенный над центральными воротами картуш. Это фигурный, барочного характера, деревянный резной щит с овальным медальоном посередине, на котором имелся живописный образ «Тайной вечери». По бокам картуша, на капителях колонок, симметрично были расставлены четыре небольшие иконы. Дополнительный третий ярус представлял собой решётку из вертикально поставленных реек, на которой были закреплены силуэтные, невысокого рельефа, фигуры во весь рост: шесть пророков с Христом-Пантократором посередине. В храме имелись иконы XVII и XVIII вв., в том числе написанные в середине XVIII в. слуцким художником Василием Маркияновичем. В 1932 г. Стефановская церковь была закрыта, её начали разрушать. В полуразрушенном состоянии оставалась до 1950-х гг., потом её разобрали. Во время научно-этнографической экспедиции 1921 г. в Слуцк и Слуцкий район с этой церкви была взята икона XVII в. «Вознесение», которая сейчас находится в экспозиции Национального художественного музея. Комментарии и обсуждение Ваш комментарий будет первым. --> Административное деление приведено по состоянию на начало 2022 года. × Внести изменения в объект × Добавить статью или комментарий |
| В 1885 г. трапеза Преображенского храма распространена и вновь были освящены приделы на правой стороне св. Николая 14 сентября 1885 г. и св. Митрофана и Тихона на левой 15 сентября 1885 г. В Толшевском монастыре временно проживал свят. Тихон I в 1768 г. и прожил в нем один год и два месяца. Нездоровый сырой воздух был причиною удаления св. Тихона из этого монастыря в Задонск в 1769 г. Доселе сохраняется келья святителя, лучше сказать – каменная часовня над местом кельи св. Тихона. Эта часовня устроена в 1832 г. В киновии, где прежде была келья св. Тихона хранятся: деревянный небольшой крест святителя Тихона и старинное деревянное его кресло. Библиотека и архив монастыря содержатся в замечательном порядке. В монастырской библиотеке до 1000 книг. В 1764 г. монастырь этот оставлен заштатным на своем содержании. «Указатель храмовых празднеств в Воронежской епархии» выпуск 4, Воронеж. Типография В. И. Исаева, 1886 г. Спасо-Преображенский Толшевский женский монастырь г. Воронежа - единственный в области, достаточно полно и хорошо сохранившийся монастырский комплекс, включающий в себя постройки середины XVIII – начала XX вв., в который входят объекты культурного наследия регионального значения XVII - XIX в.: «Церковь Преображения», 1759 г., 1885 г., 1894 г., «Корпус келий с домовой церковью Успения», 1863 г., «Корпус настоятеля», 1842 г., «Трапезный корпус», 1886 г. и «Надвратная колокольня» (фундамент, цоколь) 1900 г. История Спасо-Преображенского Толшевского монастыря восходит к I половине XVII века и связана с именем «пчелинца» (пчеловода) Константина, поселившегося уединенно на правом берегу реки Усманки (в переводе с татарского название реки означает «Красавица»), в чаще дремучего леса, где он жил, по преданию, в дупле огромного дуба. Шло время, и рядом с отшельником стали селиться такие же любители безмолвия, положившие начало будущей обители, за которой закрепилось называние Константиновой пустыни. Толшевской обитель стала называться, вероятно, потому, что находилась в глубине густого леса - в «толще» лесной. |
| 13. «Черномория» versus «Кубань»: некоторые аспекты дискурса империй и теоретические аспекты изучения истории Северо-Западного Кавказа конца XVIII в. – начала XIX в.//Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических культур Северного Кавказа за 2005 г. Дикаревские чтения (12). Краснодар, 2006. С.379–395. 14. Казачество Дона и Северо-Западного Кавказа после церковного раскола: религиозный нонконформизм и стратегии выживания//Память жива в веках: военная история кубанского казачества (конец XVIII – начало XX в.): Мат-лы науч. конф. Краснодар, 2006. С.39–44. 15. Казачество Дона и Северо-Западного Кавказа в конце XVII–XVIII вв.: практики взаимоотношений фронтирных сообществ с мусульманскими государствами Причерноморья (в контексте задач и перспектив изучения международных отношений в регионе)//Историческое знание Кубани: становление и тенденции развития (конец XVIII – начало ХХ в.»: Мат-лы науч. конф. Краснодар, 2006. С.81–88. 16. Воображение региона как колонизация: Кубань-Черномория-Кубань (практики Российской империи на Северо-Западном Кавказе в конце XVIII– середине XIX вв.). Ч.1. «Преодоление» Татарии//«Курорт» в дискурсивных практиках социогуманитарного знания: Мат-лы межд. науч. конф. Ставрополь-Пятигорск-Москва, 2007. С.360–368. 17. Дискурс империй и актуальные проблемы истории Северо-Западного Кавказа второй половины XVIII в. – начала XIX в. (проблемы и перспективы теоретического изучения)//Историко-культурные процессы на Северном Кавказе (взаимодействие, взаимовоздействие, синтез): Мат-лы Всерос. научно-практ. конф. Под. ред. Ю.А. Стецуры. Армавир, 2007, С.30–45. 18. Козацтво Дону i Nibhiчho-Зaxiдhoro Кавказу в XVII–XVIII ст.: практики прикордонних з мусульманськими державами ред. Т. Чyxлiб. Kuib, 2007. Вип.10. С.59–64. 19. Воображение региона как колонизация: Кубань-Черномория-Кубань (практики Российской империи на Северо-Западном Кавказе в конце XVIII – середине XIX в.)//Лавровский сборник: Материалы Среднеазиатско-Кавказских исследований. Этнология, история. Археология, Культурология. 2006–2007/Отв. ред. Ю.Ю. Карпов, И.В. Стасевич. СПб., 2007. С.63–68. |
| Статьи, посвящённые кражам, свидетельствуют о существовании мародёрства: ограблении могил, краж во время пожаров. Пристальное внимание в исповедных текстах уделено сознательному нарушению крестного целования – одного из важнейших способов принесения присяги или официальной клятвы. Нарушение крестного целования со стороны официальных лиц – судей, вельмож часто оказывалось связано со взяточничеством. В исповедных текстах немало вопросов посвящено различным способам приобретения дохода. Так мы узнаем, что женщины обладали значительной финансовой самостоятельностью и, по крайней мере в XVI в., могли давать деньги в рост, содержать питейное заведение или публичный дом. Однако исповедные тексты не донесли ни одного упоминания о занятиях женщин торговлей; исключено было для женщин непосредственное участие в управлении государственными делами, хотя косвенно, через своих мужей, они оказывали влияние на происходящее в государстве. Исповедные тексты сохранили сведения о закрепощении людей в конце XVI в., о продаже в рабство пленных и детей. Ряд вопросов посвящён обращению с челядью, отказу кормить и одевать челядь, платить по найму, что приводило к кражам и самоубийствам среди зависимого населения. Большое количество вопросов говорит о верованиях: обращении к «волхвам» и «бабам», о различных способах колдовства, о вере в демонических существ и в приметы, о календарных обрядах и гаданиях. Сравнение сходных статей в разных текстах позволяет сделать выводы о природе отдельных гаданий и магических приёмов. Наблюдение за динамикой статей о колдовстве в исповедных текстах позволяет выделить несколько рубежей в истории России, для которых характерен всплеск увлечения магией. Так, в середине XVI в. в исповедных текстах появляются и широко распространяются статьи, повествующие о верованиях, характерных для Балкан. Сопоставив это с известиями о распространении в то же время переводных гадательных книг, пришедших из южнославянских стран, можно уверенно сказать об увеличении интереса к магии в середине XVI в.: к «новым» гаданиям, магическим знаниям, демоническим существам. При этом новые веяния шли не из среды неграмотных русских крестьян, а из среды книжников, увлекавшихся переводной литературой, и из книг, а не от отцов и дедов, узнававших о верованиях, характерных для чужих земель. Это явление в XVI в. можно назвать всплеском неоязычества. Сходный процесс можно было наблюдать на рубеже XIX–XX вв. и в конце XX в., когда через русскую интеллигенцию начинало так же бурно распространяться увлечение «новыми» магическими знаниями. Другой рубеж приходится на начало – середину XVII в., когда с ростом посада все большее значение приобретают развлечения и гадания, характерные для городской среды. Так, в текстах XVII в. существенно возрастает число вопросов, посвящённых календарным обрядам и гаданиям, связанным с днём Ивана Купалы, святками, Крещением, масленицей и Великим постом. |
| Одна из основных целей Олега Кушнирского заключается в популяризации русской иконы для западного зрителя, демонстрации произведений в выставочных залах университетов, небольших музеях и галереях. Касаясь вопроса об основных критериях отбора изображений, которым руководствовался О. Кушнирский при составлении коллекции, автор отмечает, что к таковым следует отнести как интерес мецената к памятникам Нового времени в силу их относительно слабой изученности (в период до середины 1990-х гг.), так и его эстетические пристрастия. Так, в собрании оказались произведения, созданные в иконописных селах Владимирской губернии (Палех, Мстера, Холуй), старообрядческих деревнях Подмосковья Гуслицы и Ветка, а также в мастерских Центральной России, посвященные таким сюжетам как «Воскресение – Сошествие во ад» (26 из 46 произведений коллекции), житиям святых и Богородицы со сценами сказаний и чудес. В заключительной части статьи рассматривается история создания и стилевые, жанровые особенности входящих в собрание Олега Кушнирского произведений русской иконописи. Стилистическим особенностям коллекции Олега Кушнирского, а также рассмотрению входящих в его собрание памятников религиозного искусства в культурном контексте XIX – начала ХХ вв. посвящена следующая статья сборника – «Иконы Нового времени. Коллекция Олега Кушнирского» (стр. 21–24). Автор статьи, специалист в области православной иконописи, главный редактор Journal of Icon Stidues, профессор университета Чепмена (Калифорния) Венди Салмонд фокусирует внимание, в частности, на эволюции основных сюжетов тех иконописных образов, которые составляют солидную часть собрания Олега Кушнирского, например Воскресения и Сошествия во ад. Обращаясь к рассмотрению каталога коллекции, В. Салмонд замечает, что сам хронологический порядок собрания наглядно иллюстрирует адаптацию новых художественных идей, проникших в традицию изображения русской иконы в имперский период (XVIII – начало XX столетий). Автор проводит сравнительный анализ самого раннего – «Распятие с шестнадцатью клеймами на тему Страстей Христовых и двунадесятых праздников» (середина XVII в.) и самого позднего – «Воскресение Христово с праздниками» (конец XIX – начало ХХ в.) иконописных образов коллекции. |
| Результаты визуально-ландшафтного и градостроительного анализа, выполненного авторами проекта Застройка села Обидимо располагается севернее рассматриваемого храма, на другом берегу ручья Каминского. На сегодняшний день застройка села сохранила свою малоэтажность. Строения, которые были отнесены в 1992 г. к постройкам кон. XIX в., сейчас перестроены или обшиты сайдингом, обложены силикатным кирпичом. Вместе с тем, кварталы села на сегодняшний день сохранили свою планировочную структуру середины XIX в. Застройка вокруг объекта культурного наследия «Бывшая Богородицко-рождественская церковь, конец XVII - начало XVIII вв.» представляет из себя 3 огороженных участка, на которых стоят 6 капитальных строений и хозпостройки. Также напротив церкви и чуть севернее – пустырь, поросший густой стихийной растительностью, в северо-западном углу которого – остатки фундамента церковно-приходской школы и ограды данного участка. Определённый интерес представляет одноэтажный дом кон. XIX – нач. XX вв. – бывший дом священника, обладающий признаками объекта культурного наследия. В восточной части от храма, сразу за апсидами, обнаружены остатки некрополя - захоронения церковнослужителей. На месте действующего кладбища к востоку и юго-востоку от храма согласно планам 1777 года располагались церковные погреба с хозпостройками. В настоящее время следы данных построек явно читаются, между сосновой аллеей и оврагом видны развалы цокольного белого камня. На некотором расстоянии от храма в северо-западном направлении, на исторической территории бывшего церковного подворья XVIII в., при обследовании были найдены остатки красного кирпича. Согласно архивным данным, территория подворья представляла собой закрытый двор прямоугольной формы, углы которого сформированы строениями, имеющими в плане Г-образную форму. Южнее храма ранее располагалась территория бывшей усадьбы Хомяковых, которая в советский период была частично застроена дачным посёлком, названным хутором Обидимо. На сегодняшний день это заброшенные дачно-садовые участки с остатками разрушенных строений капитальных и временных хозяйственных. Западная часть хутора (склон реки Обидимки) – бывший усадебный парк и сад, сейчас сильно заросший. Западнее от храма тянется липовая аллея. В непосредственной близости от храма, вдоль дороги, ведущей к нему с северо-запада, также сохранились две липы. Вдоль просёлочной дороги с восточной стороны существующего кладбища расположена сосновая аллея. Пойма Каменского ручья поросла пойменной растительностью – кустарником и деревьями ивовых пород. В силуэте малоэтажной застройки села роль вертикальной доминанты играет храм, являющийся главным акцентом рассматриваемой территории. Наилучшая видимость ансамбля храма Рождества Пресвятой Богородицы с западного склона р. Обидимки с территории пионерского лагеря «Лесная быль», а также с дороги на лесничество и пруды. |
|
|
