| Принято считать, что московский период творчества С. Яворского начался в январе 1700 г., когда Киевский митрополит Варлаам Ясинский отправил игумена Киевского Николаевского монастыря Стефана в Москву с письмом к патриарху Адриану, в котором просил того учредить Переяславскую епархию. В Москве Яворскому по случаю смерти фельдмаршала А. С. Шеина (†2 февраля 1700 г.) выпало честь говорить проповедь в присутствии Петра I. Во всех биографиях С. Яворского это событие рассматривается как поворотное в жизни талантливого проповедника, поэта и богослова 6 . По преданию, эта речь Стефана так понравилась Петру, что он приказал игумену остаться в Москве 7 . 7 апреля Стефан был по приказу царя возведен в сан митрополита Рязанского и Муромского, а затем, 16 декабря 1701 г., после кончины патриарха Адриана, назначен местоблюстителем патриаршего престола и протектором Славяно-греко-латинской академии. Тем не менее, есть основание полагать, что надгробное слово Шеину было не первой проповедью Яворского в Москве. Еще до смерти Шеина Стефан принял участие в ново учрежденном праздновании Нового года 1 января 1700 г. Именно в этом году празднование Новолетия было перенесено Петром I с 1 сентября на 1 января, и ему был придан статус важнейшего государственного и военного торжества года. «По окончании ж сего 1699 г. определено торжество Нового года генваря с 1 числа, а прежнее сентября с 1 числа отставлено; и оное действительно начало свое восприяло с 1700 года, для которого торжества в Москве была в соборной Успенской церкви по литургии отправлена предика чрез архиерея рязанского Стефана при благодарственном молебном пении по обычаю новому лету; потом была троекратная пушечная стрельба и фейерверки» 8 . Основными элементами этого ново учрежденного гражданского праздника стали литургия в Успенском соборе Кремля, торжественное молебное пение, проповедь на Новый год с подведением итогов прошедшего года, парад с пушечной пальбой и фейерверки. На Красной площади и других местах были сооружены триумфальные ворота, дома знати были украшены ветвями и иллюминацией. |
| Но тот отказался. «Патриарх рассердился, не велел пускать Стефана из монастыря и дал знать царю. Тот велел спросить у Стефана, что за причина такого поступка? Стефан написал: «Вины, для которых я ушел от посвящения: 1) писал ко мне преосвященный митрополит Киевский, чтоб я возвращался в Киев и его во время старости не оставлял при его немощах и недугах; 2) епархия Рязанская, на которую меня хотели посвятить, имеет еще в живых своего архиерея, а правила св. отец не повелевают живу сущу архиерею, иному касатися епархии – духовное прелюбодеяние! 3) изощренный завистию язык многие досады и поклепы на меня говорил: иные рекли, будто я купил себе архиерейство за 3000 червонных золотых; иные именовали меня еретиком, ляшенком, обливаником; 4) не дано мне сроку, чтоб я мог приготовиться на такую высокую архиерейства степень очищением совести своея, чтением книг богодухновенных». Это любопытное объяснение показывает, как смотрели в Москве на ученых малороссийских монахов, поставляемых на великороссийские епархии: некоторые (вероятно, те, которые сами хотели быть архиереями) не щадили для них названий еретика, ляшенка (полячишка). Но... Стефан был поставлен митрополитом на Рязань и в том же году, как мы видели, был переведен в Москву» 2 . Митрополит Стефан, полагавший многие труды на благоустроение Церкви, дружил со святителем Димитрием Ростовским (1651–1709). Это были люди одного духа. Святитель Димитрий благоговейно обращался к нему в письмах: «Великий Господин и отец мой благодетельный!», «Милостивый мой о Святом Дусе отче и благодетелю!» 3 У них даже был уговор, что когда один из них умрет, то другой приедет его отпевать. Так и случилось. Святителя Димитрия Ростовского отпевал митрополит Стефан (Яворский) . Он составил «Надгробную» на смерть святителя Димитрия. Вот небольшой отрывок из нее: ...Вси вы, Ростова града людие, рыдайте, Пастыря умершего слезно поминайте, Димитрия владыку и преосвященна, Митрополита тиха и смиренна, Его же митрополит со псалмопением, Стефан Рязанский со благоговением, И со священным собором погребе всечестно, И со множеством народа яко всем известно... |
| В 1689 году Станислав возвращается в Киев и приносит покаяние своему покровителю, Варлааму, уже ставшему митрополитом, после чего над мнимым униатом производят обряд конфирмации, возвращающий Семена в православную церковь . Вскоре Семен принял постриг под именем Стефана с. 414]. Киевскую публику поражал стихотворный и проповеднический талант Яворского, что способствовало получению им должности преподавателя пиитики в академии, а в 1691 году по протекции Варлаама должности префекта академии и права преподавания философии и богословия. Через несколько лет он становится ректором академии, причем в это время одним из его подопечных становится его будущий главный противник в области богословия и церковной политики – Феофан Прокопович . Будучи «правой рукой» митрополита Варлаама, Стефан получает в 1697 году титул игумена Свято-Никольского монастыря, что делало его основным претендентом на митрополичью кафедру Киева. В это время Стефан часто оказывается в Москве, служа посредником между епископом Варлаамом и патриархом Адрианом. В январе 1700 года Стефан и игумен Захарий Карпилович были отправлены к патриарху с просьбой учредить епископскую кафедру в Переяславле и поставить на нее епископом одного из них. Однако случай, происшедший при отпевании усопшего воеводы Алексея Семеновича Шеина, изменил судьбу 42-летнего архимандрита. Стефан прочел надгробное слово при отпевании военачальника, которое было отмечено Петром I. Царь решил привлечь к себе в качестве сотрудника выходца из Малороссии. То что Петр в области церковной политики ориентировался на выходцев из Малороссии, было связано с попыткой противопоставить их – связанных с западной культурой, не имеющих отношения к старомосковским традициям и партиям, – великорусскому духовенству с. 106–109; 114–116]. Петр потребовал от Адриана поставить Стефана на какую-либо свободную епископскую кафедру близ Москвы. К этому моменту свободной оказалась Рязанская епархия, на которую и должен был быть поставлен Стефан. Но сам Яворский противился этому поставлению и вместо того, чтобы прибыть 15 марта для посвящения в сан, бежал в Донской монастырь, где написал короткое сочинение, объясняющее его поступок. Стефан не желал быть втянутым в придворную политику, понимая, что положение выделяемого Петром епископа обяжет его к активной борьбе не за спасение душ его паствы, а за интересы монарха против косного великорусского клира с. 88–89]. Но Петр был непреклонен, и Стефана доставили в Москву, где 7 апреля 1700 года Яворский был посвящен в сан митрополита Рязанского. |
| В 1690 году митрополитом Киевским Варлаамом (Ясинским) Стефан был определён в Киевскую коллегию сначала учителем риторики и пиитики, затем, в следующем 1691 году, префектом и профессором философии, а позднее и профессором богословия. В 1697 году Стефан стал известным проповедником и был назначен игуменом Свято-Никольского Пустынного монастыря, который тогда находился вне Киева. Он был ближайшим помощником Киевского митрополита Варлаама (Ясинского) в его сношениях с московским правительством, неоднократно исполнял различные церковно-административные поручения и ездил в Москву. В январе 1700 года митрополит, отправляя Стефана с другим игуменом в Москву, послал с ним письмо патриарху, в котором просил учредить Переяславскую епархию и поставить епископом одного из двух игуменов, присланных им. Он не пробыл в Москве и нескольких недель, как, благодаря неожиданному происшествию, на него обратил внимание молодой царь Пётр I. В это время умер один из ближайших сподвижников царя воевода А.С. Шеин и на погребении его, в присутствии царя, проповедь поручили говорить игумену Стефану (Яворскому) . Петру I понравилась и проповедь , и сам проповедник. Он указал патриарху Адриану посвятить Стефана в архиереи в какую-нибудь из великорусских епархий, «где прилично, не в дальнем расстоянии от Москвы», Стефан, тяготевший к Киеву, пытался отказаться от этой чести, но 7 апреля 1700 года он был хиротонисан во епископа Рязанского и Муромского с возведением в сан митрополита. 16 декабря 1701 года после смерти патриарха Адриана, по указанию царя, Стефан назначен местоблюстителем патриаршего престола. Выбирая Стефана, Пётр I видел в нём прежде всего человека учёного, с западным образованием, которого он не находил среди московского духовенства. Пётр I назначил Стефана также проректором Московской Славяно-греко-латинской академии, где тот ввёл в число предметов латынь, а к преподаванию привлёк учёных из Киева. Кроме того, в глазах Петра I Стефан был человеком новым, свободным от традиций старой московской партии, Однако для Петра I Стефан оказался слишком консервативным. Пока деятельность Петра I была посвящена политике, войне и заботам о просвещении, Стефан вполне сочувствовал ей. Ранние проповеди Стефана, посвящённые военным успехам Петра I – взятию Шлиссельбургской крепости, основанию Петербурга, победе под Полтавой, носят чисто панегирический характер. Но это отношение к Петру I и его делам мало-помалу менялось. |
| С 1691 г. – префект академии. В 1697 г. назначен игуменом Свято-Никольского Пустынного монастыря. Он был ближайшим помощником Киевского митрополита в его сношениях с московским правительством, неоднократно исполнял различные церковно-административные поручения и ездил в Москву. В январе 1700 г. митрополит, отправляя Стефана с другим игуменом в Москву, послал с ними письмо патриарху, в котором просил учредить Переяславскую епархию и поставить епископом одного из двух игуменов, присланных им. В Москве случайное событие выдвинуло Стефана. В это время умер воевода Шеин и на погребение его, в присутствии царя проповедь поручили говорить Яворскому. Петру I понравилась и проповедь и сам проповедник. Он указал патр. Адриану посвятить Стефана в архиереи в какую-нибудь из великорусских епархий, «где прилично, не в дальнем расстоянии от Москвы», хотя Стефан, тяготевший к Киеву, пытался отказаться от этой чести. 7 апреля 1700 г. был хиротонисан во епископа Рязанского и Муромского с возведением в сан митрополита. 16 декабря 1701 г. после смерти патр. Адриана, по указанию царя Петра I, Стефан назначен местоблюстителем патриаршего престола. Выбирая Стефана, Петр I видел в нем прежде всего человека с западной образованностью, которой он не находил в Московском духовенстве. Кроме того, в глазах Петра Стефан был человеком новым, свободным от традиций старой московской партии. Приверженцы старины не радовались его назначению. Он был и «обливанцем», и человеком, принесшим из польских школ вместе с латинской ученостью латинские ереси. На первых порах Стефану пришлось оправдываться и опровергать обличения, шедшие от иерусалимского патриарха. Он реформировал Московскую академию и завел в ней вместо эллинских учения «латинския», т. е. схоластику в методах и содержании. Пока деятельность Петра была посвящена политике и войне и заботам о просвещении, Стефан вполне сочувствовал ей. В целом ряде проповедей он восхвалял военные дела Петра. В угоду царю он повсюду ставил в архиереи чужеземцев, людей образованных. Однако для Петра Стефан оказался слишком консервативным, а для старорусской партии — совсем уж не таким реформатором; поэтому впоследствии с одной стороны последовало охлаждение, с другой — сближение. Собственно, митрополит Стефан по складу своей жизни и по своему образованию вовсе не был приверженцем старины; но католические принципы, им усвоенные, мешали ему сочувствовать преобразователю. Иногда содержание протеста, внушенного католицизмом, совпадало с содержанием протеста, шедшего из партии приверженцев старины. Как и последние, митр. Стефан шел наперекор царю в вопросе о размерах церковной власти, так как он заимствовал принцип главенства церкви из католической системы. |
| К освящению храма в 1717 году Петр Великий прислал золотые сосуды, картину и пудовую гирю на массивной цепи. Ее подвесили при входе для напоминания людям о соблюдении порядка во время службы. На картине, имевшей более двух аршин в длину и ширину (около 142 см), вверху имелась надпись: " Аптека, врачующая грехи " . Однако, есть все основания полагать, что строительство Храма планировалось и ранее на новом месте: так для постройки новой церкви земля была куплена еще в 1702 году из стрелецких оброчных земель. Но, видимо, именно желание и финансы Петра Великого подтолкнуло начало строительства Храма Иоанна Воина. Автором плана и ее зодчим был один из любимых архитекторов Петра I Иван Петрович Зарудный (ск. 1727 г.). Уже 11 (23) июня 1711 года в юго-восточном углу был освящен придел св. мучеников и исповедников Гурия, Самона и Авива (память 15/28 ноября) и в Храме началось богослужение. Большое освящение Храма 12 июня 1717 года совершил Патриарший Местоблюститель Митрополит Рязанский и Муромский Стефан (Яворский). С этого дня, который считается начало жизни нового Храма, по глубокому замечанию о.Назария, игумена Валаамского, «неотступно пребывает в храме Божием Ангел-блюститель Престола Господня». Сохранился документ 1721 года, согласно которому священник Алексей Федоров купил за 5 рублей у вдовы сторожа Мундирной канцелярии Агафьи Потаповны Чертихиной ее строения (вероятно, дом и хозяйственные постройки), расположенные около церкви на Большой Калужской (так называлась в те годы Якиманка). Землю же, на которой все это находилось, она " уступила к церкви Иоанна Войнственника для строения на ней богадельни " . Таким образом, наряду с Петром Великим основателем новой церкви Иоанна Воина следует признать священника Алексея Федорова. В 1752 году в истории православной России произошло знаменательное событие - были обретены нетленными и позднее канонизированы мощи святителя Дмитрия Ростовского (память 21 сентября/4 октября и 28 октября/10 ноября). Год представления святого совпадал с годом закладки Храма св. мученика Иоанна Воина. Погребение Святителя, своего почившего друга, совершал тот же Митрополит Рязанский и Муромский Стефан (Яворский), который освящал Храм. Жизнь новоявленного Святителя и Храма протекала, таким образом, почти одновременно и духовно взаимосвязанно. Переплетение дат и событий сподвигли прихожан просить освятить новый престол во имя этого святого. |
| В 1709 году прихожане старого храма и вице-губернатор Московской губернии Василий Семенович Ершов подали прошение государю, о том, чтобы на купленной земле «построить новую церковь Иоанна Воинственника, потому что старая церковь от вешняго потопления бывает в повреждении, а … тот двор [место будущего строительства – прим. авт.] на возвышенном месте». Год этот был особенным для царя Петра I. Он одержал знаменитую победу под Полтавой. Возможно поэтому, ответ на прошение оказался столь благоприятным. Местоблюститель патриаршего престола Стефан (Яворский) прислал благословенную грамоту на строительство новой церкви. Государь же, следуя древнему благочестивому обычаю, в благодарность за помощь Божию на поле брани, сделал щедрый вклад эти работы – 300 рублей Нашлись и другие жертвователи. Благодаря этому, к 1711 году уже закончили и освятили придел свв. Гурия, Самона и Авива в юго-восточном углу строящейся церкви (престол этих святых существовал еще в первом каменном храме). После освящения престола старый храм разобрали (до 1920-е годов на его месте существовала часовня). Спустя два года «вчерне» возвели и главную церковь с колокольней. К 1717 году работы по ее украшению тоже завершились, и патриарший местоблюститель митрополит Рязанский и Муромский Стефан (Яворский) освятил главный престол новопостроенного храма Церковь святого Иоанна Воина на Якиманке представляет собой явление уникальное как по изяществу своей архитектуры, так и по необычности конструкции. Точных данных о возводившем ее зодчем найти пока не удалось, но предполагается, что это был Иван Петрович Зарудный. Общий план храма представляет собой довольно распространенную в московской храмовой архитектуре конца XVII – начала XVIII века трехчастную композицию: храм – трапезная – колокольня, вытянутую по оси восток-запад наподобие корабля Единственное дополнение к этому плану было сделано в 1759 году. По желанию императрицы Елизаветы Петровны с левой стороны от трапезной возвели придел во имя прославленного в лике святых в 1852 году митрополита Дмитрия Ростовского. |
| При обозрении территорий и состава великорусских епархий начала XVIII в. мы видели, что к концу второго десятилетия XVIII в. число их не только не увеличилось, напротив уменьшилось, сравнительно с концом XVII в., и что епархии, по-прежнему, оставались весьма обширными. Тамбовская епархия, прикрытая в 1700 г., не заменена другой. Правда, у новгородского владыки открыто Ладожское викариатство, но и оно скоро прикрылось. Корельское викариатство, восстановленное в 1714 году, не до развилось до самостоятельной епархии, к тому же его нельзя назвать постоянным, в виду какой-то неопределенности положения самой кафедры и отношений её епископа к новгородским владыкам. Но особенного внимания заслуживает тот факт, что в продолжение двух десятков лет на три епархии официально оставался один архиерей. Таков был Стефан Яворский . Ему, как местоблюстителю, подчинена была огромнейшая бывшая Патриаршая область, как епархиальному архиерею, принадлежала одна из многолюднейших – Рязанская епархия и, наконец, в чисто материальных интересах блюстителя присоединена к Рязанской митрополии Тамбовская епархия. Управлять тремя епархиями, составлявшими чуть ни половину всей тогдашней великорусской церковной территории Московского патриархата, одному архиерею – дело совершенно невозможное. К этому необходимо прибавить, что м. Стефан постоянно должен был выезжать в С.-Петербург и жить там подолгу. 212 Не упуская из внимания епархиального управления вновь образовавшейся Петербургской области с присоединенной к ней частью Лифляндии, местоблюститель, в силу необходимости, совершенно забросил Рязанскую епархию, не учредивши в ней даже школы. Это обстоятельство ставили в большую вину местоблюстителю. Не только в Рязани, но и в Москве, вместо м. Стефана командовал его брат Феодор Яворский, человек весьма мало ученый и небескорыстный. 213 Новгородская епархия, по смерти м. Иова, также долго вдовствовала; на Ростовской кафедре после св. Димитрия (28 окт. 1709 г.), заставшего епархию в ужасном состоянии, до поступления несчастного Досифея (17 июня 1711 г.) около двух лет не было своего архиерея. Другие епископские кафедры не вдовствовали подолгу в царствование Петра, но было время, когда несколько кафедр одновременно оказывались без архиереев. |
| Приими ventilabrum maturissimi judicii, и отреби и провей сию пшеницу, яко да будет достойна житницы мысленныя – церкви, благочестивым на пищу душам, алчущим и жаждущим правды...». Посылая на потребности книгопечатания «сто риз» бумаги, Стефан давал архиепископу Антонию советы относительно шрифта, которым ему было бы желательно печатать «Камень веры»: «печатовати советую in folio не вельми стисло и тесно, но вельми и пространно. In medio virtus. A capite (с начала строки) часто починать, где инший сенс и значно различный из прежн его приходит, не так, якоже theatrum politicum печатано без отступки а periodo и без начинаний a capite различных сенсов, все помешано, без просветку темно, як в густом лесу, не хочется и читать густого без просветку друку...». В конце письма митрополит Стефан просил преосвященного Антония смягчить и сгладить те резкие выражения, которые встретятся в его книге по отношению к протестантам: «аще где-либо жестокая досада на противников обретается, оную надобе удалити или умягчати; о том и сам великий государь мне изволил говорити и тако по истине, доведется, ибо речено есть: «не воздавайте зла за зло. И Христос укоряем, противу не укоряше. Не побежден бывай от зла, но побеждай благим злое...» 514 . Так заботился митрополит Стефан Яворский об издании в свет своего сочинения; но его хлопоты не увенчались успехом: «Камень веры» не был напечатан при жизни автора. Первое издание «Камня веры» было уже в царствование Императора Петра II. 9 ноября 1727 года в св. Синод был прислан из Верховного Тайного Совета указ Его Императорского Величества , которым повелевалось, «чтоб книгу, именуемую «Камень веры», которую сочинял Стефан, митрополит Рязанский и Муромский, (и по приказу Верховного Тайного Совета свидетельствовал и своеручно подписал Феофилакт, Архиепископ Тверский и Кашинский) напечатать, в Москве сколько для народной продажи потребно по разсуждению синодскому». Во исполнение этого Высочайшего указа св. Синод повелел: «ту книгу Камень веры в Святейшем Синоде положить в архив и когда в Москву поход будет взять с тою ж архивою в Москву, и тамо, по прибытии, велеть в Московской типографии, напечатать таких книг целой выход по обыкновению» 515 . |
| Весть о кончине горячо любимого пастыря поразила всех. Царица Прасковия Феодоровна уже не застала в живых глубоко уважаемого ею святителя и горько плакала, слушая панихиды по нему. Погребение почившего отложили: его должен был совершить друг святителя, рязанский митрополит Стефан Яворский . Такова была воля покойного: он уговорился с Яворским, что, кто из них переживет другого, тот должен совершить погребение своего умершего друга. И целый месяц покоилось в Кремлевской церкви Спаса-на-Сенях тело святителя Димитрия, ожидавшее к погребению запоздавшего друга его. Прибывший из Москвы митрополит Стефан плакал над телом своего почившего друга, и в гробу напоминавшего о своей нестяжательности: его облачили в самое скромное архиерейское одеяние из простой материи, на главе была такая же митра со свв. изображениями; под главою святителя покоились его черновые рукописи, как сам он завещал сделать при своей жизни. Погребение происходило в ростовском соборе, в пятницу 25 ноября, после литургии. Митрополит Стефан сказал надгробное слово, где повторял: «Свят Димитрий, свят»! После погребения тело почившего святителя, при плаче ростовцев, из Кремля было перенесено в Зачатиевский Яковлевский монастырь, согласно воле усопшего: ибо еще первого марта 1702 года, когда, въезжая из Москвы в Ростов на митрополию, св. Димитрий заехал на пути в Яковлевский монастырь, то, поклонившись чудотворным мощам св. Иакова, он обратился к предстоящим и, указав на западный угол церкви, в пророческом духе изрек: «Се, покой мой, зде вселюся в век века!». Почил св. Димитрий Ростовский . Но такой светильник, еще на земле сиявший купно с небожителями, не мог, по благодати, данной ему от Бога, оставаться под спудом, и, по своем блаженном представлении, он скоро был поставлен на свещнице. Сиял соей жизнью и трудами св. Димитрий на земле до своего прославления, сияет прославлением и своими преизобильными чудотворениями сей дивный Угодник Божий и по своем преставлении «во всех странах российской державы». Избранный самим свят. |
|
|
