| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Флоря Б. Н. Первый русский постоянный представитель в Варшаве В. М. Тяпкин и православные в Речи Посполитой В истории отношений двух главных восточноевропейских государств XVII в.— России и Речи Посполитой – важным событием стало решение об установлении постоянных дипломатических представительств в столицах обоих государств. Первым русским представителем (резидентом) в Варшаве стал стольник и полковник Василий Михайлович Тяпкин. Он приехал в Варшаву в начале февраля 1674 г. во время «бескоролевья» после смерти короля Михаила Вишневецкого и оставался в Речи Посполитой до июня 1677 г. Одной из его главных обязанностей было постоянно сообщать в Москву о том, что происходит в Польско-Литовском государстве. Резидент переслал в Москву большое количество сообщений, однако известий о положении православных в Речи Посполитой в течение длительного времени в этих сообщениях не было. Можно указать несколько причин этого. Во-первых, в посольском наказе резиденту такая тема отсутствовала Во-вторых, большую часть 1674 г. и значительную часть 1675 г. В. М. Тяпкин провел в Варшаве, где возможности для его контактов с православными были ограничены. В-третьих, судя по сообщениям резидента, первоначально сами православные в Речи Посполитой не стремились к контактам с резидентом. Показателен в этом плане отзыв В. М. Тяпкина о таком крупном церковном деятеле, как Перемышльский епископ и претендент на Киевскую метрополичью кафедру Антоний Виницкий. 24 октября 1674 г. В. М. Тяпкин с неудовольствием писал главе Посольского приказа А. С. Матвееву, что митрополит, хотя и получил из Москвы «государево жалованье большое» — «от него не слышит ни единого доброхотства и не пишет ко мне ни о чем» Все это, вероятно, было не случайно. В условиях османского наступления власти Польско-Литовского государства, заинтересованные в лояльности православного населения, были готовы (о чем речь пойдет далее) на ряд важных уступок, и в этих условиях не видели настоятельной необходимости искать помощи и поддержки в России. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЖОХОВСКИЙ Киприан (ок. 1635 - 26.10.1693, Супрасль, совр. Подлясское воеводство, Польша), униат. митр. Киевский и Галицкий, архиеп. Полоцкий. Происходил из перешедшей в униатство белорус. шляхетской семьи. Получил образование в униат. Виленской ДС в Троицком мон-ре, где принял монашеский постриг и вступил в греко-католич. монашеский орден василиан . В 1658-1664 гг. учился в Греческой коллегии в Риме, к-рую окончил со степенью д-ра философии и теологии. 29 апр. 1663 г. рукоположен в Риме в сан пресвитера. В 1664 г. возвратился в Речь Посполитую, где получил известность как талантливый проповедник и пропагандист унии. С 1665 г. архимандрит Спасо-Преображенского муж. мон-ря в г. Дубно (совр. Ровненская обл., Украина). В этот период сблизился с униат. Киевским митр. Гавриилом Колендой (одновременно занимавшим Полоцкую униат. кафедру), стал его ближайшим помощником и получил от него должность аудитора и сан архимандрита Лещинского в честь Рождества Пресвятой Богородицы мон-ря близ Пинска (в 1668 Ж. при помощи военного отряда, присланного литов. гетманом, захватил мон-рь у православных). В 1669 г. участвовал в конвокационном и коронационном сеймах, избравших новым королем Речи Посполитой кн. Михаила Корибут-Вишневецкого. Во время коронационных торжеств в Кракове митр. Гавриил совершил литургию визант. обряда, на к-рой Ж. произнес проповедь об объединении всех христиан под властью папы Римского (впосл. издана в Кракове под названием «Добрый пастырь»). В 1670 г. Ж. замещал митр. Гавриила во время работы сейма, где была создана комиссия по разрешению спорных вопросов между православными и униатами, в к-рую вошел как наблюдатель от униат. стороны. В ответ на требования гетмана Петра Дорошенко, призывавшего польск. власти упразднить униатство, Ж. выступил с новым проектом объединения православных и униатов в Речи Посполитой. Согласно этому проекту, впервые изложенному Ж. в 1671 г., во время работы на Волыни в составе комиссии сейма, униатам разрешалось сохранять Символ веры без добавления Filioque (но требовалось обязательное принятие католич. учения о чистилище ), визант. обряд и каноническое право; строго воспрещался переход из вост. обряда в латинский и наоборот. Важнейшим пунктом плана Ж. было предложение подчинить всех христиан визант. обряда в Речи Посполитой юрисдикции К-польского патриарха, если тот вступит в общение с Римско-католической Церковью. При этом указывалось, что в случае отказа К-польского патриарха от данного условия из-за оппозиции Турции он должен либо перенести свою резиденцию в Речь Посполитую, либо отказаться от юрисдикции над ней, «как он это сделал по отношению к Москве». Предложенный Ж. проект не приняли ни представители православных, ни католики. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > С чем, зачем и за чем Патриарх Кирилл едет на Фанар? Дмитрий Скворцов о подоплеке завтрашнего визита Предстоятеля Русской Церкви в Стамбул 30.08.2018 1815 Время на чтение 8 минут На последний день лета намечена встреча патриарха Московского Кирилла с патриархом Константинопольским Варфоломеем в Стамбуле. И хотя о целях визита не сообщается, ни у кого не возникает сомнений в том, что речь пойдёт об «автокефалии», которой Фанар намерен (судя по его заявлениям) в нарушение канонов наделить Украину . Именно государство Украину, как бы это нелепо ни звучало, а не Церковь, действующую на её территории. Потому как церковной структуры, просящей об автокефалии – тем более у т. н. «Константинополя», а не у правящей патриархии, – на Украине нет. Точно так же никто не сомневался, что данному вопросу была посвящена и состоявшаяся полтора месяца назад встреча патриарха Кирилла с иерархами Экуменического патриархата (именно так звучит на греческом и английском языках название «Вселенский патриархат», уж с тысячу лет не отражающее действительность. Как, впрочем, и «Константинопольский патриархат»). После московской встречи замглавы ОВЦС РПЦ прот. Николай Балашов ограничился лишь сообщением о том, что в свете «вопросов, связанных с проблематикой сохранения межправославного единства… стороны сочли состоявшуюся встречу полезной, и те позиции Русской православной церкви, которые на этой встрече были выражены, члены делегации Константинопольской церкви обещали донести до патриарха Константинопольского Варфоломея и Священного Синода Константинопольской церкви». Что ж, любое изложение позиций всегда полезно для переговаривающихся сторон. Другое дело, изменились ли эти позиции после переговоров. Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, вспомним, с чем посланцы Варфоломея ехали в Москву 9 июля. В течение недели, предшествующей московской встрече, Экуменический патриарх отправил сразу несколько посланий, казалось бы, сжигающих мосты. 1 июля он впервые выступил с заявлением, отрицающим законность перехода в 1686 г. своих православных епархий, ныне действующих на территории Украины, Белоруссии и даже некоторых областей РФ к Русской православной церкви. В предыдущие десятилетия украинской самостийности о «неканоничности» пребывания Украины в церковной юрисдикции Московского патриархата заявляли только второстепенные епископы Экуменической церкви (как правило, украинско-диаспорные). Сам патриарх территориальные претензии камуфлировал под двусмысленные эвфемизмы, а то и прямо отрицал. Вот его речь десятилетней давности на ющенковском праздновании «1020-летия Крещения Руси-Украины»: «При тогдашних обстоятельствах было необходимым церковное подчинение Украинской церкви Московскому патриархату, чтобы не приумножать бед набожного украинского народа (частично проживавшего в Речи Посполитой. – Д.С.) и чтобы он был под православным политическим руководством». |
| К этому времени в Европе Папы Римские словно очнулись от сна, когда под ногами их начала гореть земля, и Папа Павел III в 1545-м году собрал церковный Собор в городе Триденте, который продолжался с перерывами почти 20 лет, до 1563 года, и закрылся в понтификат Пия IV. Этот Собор стал одним из важнейших Соборов в истории Католической церкви — он и считается отправной точкой Контрреформации. На нем были выработаны тактика и стратегия противостояния и борьбы с протестантами. В эти жернова попали заодно и православные, живущие в Речи Посполитой. Европа же довольно давно сотрясалась от локальных религиозных конфликтов католиков с протестантами, и хотя до настоящего обострения дело еще не дошло, и до знаменитой Варфоломеевской ночи в Париже оставалось 3 года, а до Тридцатилетней войны — и того больше, Речь Посполитая являла собой на удивление мирное зрелище в том религиозном пожаре, в который проваливались одно за другим соседние государства: на ее землях благополучно сосуществовали не две, как на Западе, а целых 3 христианские ветви: католики, протестанты и православные, не считая иудеев и магометан. Современники, свидетели бесконечных распрей и религиозных войн в «цивилизованном мире», когда даже в извечно нейтральной Швейцарии за различия вероисповедания могли запросто перерезать горло или же посадить на кол, с завистью и почтением называли Речь Посполитую «державой без вогнищ». Но при всем этом благополучии в Великом княжестве Литовском, конечно же, происходили некие подспудные процессы. Как же без этого? К здешним вольностям и религиозным свободам, спасаясь от преследований, бежали из Австрии «Чешские братья», из Испании и немецких княжеств — гонимые антисемитизмом сефарды и ашкенази. Последние, правда, не занимались прозелитизмом, чего не скажешь о протестантах, которые отнюдь не сидели сложа руки, чем и доныне весьма отличаются: новообретенную и выстраданную истину о том, какой же должна быть «настоящая» Церковь, отрешившаяся от условностей тысячелетних обрядов, заковавших настоящую, по их мнению, веру в непроницаемую броню, эти новые граждане Речи Посполитой и Великого княжества Литовского отчаянно проповедовали во всех городах и селениях своей новой родины. Миссия, можно сказать, имела успех: к последней четверти XVI века в лютеранство перешло более 40 процентов великопольских парафий. Не много отставали и другие земли Речи Посполитой: в Малой Польше и Галичине большей популярностью, чем лютеранство, пользовался кальвинизм, и к концу XVI столетия, к первым казацким восстаниям, в Малопольше и Русском воеводстве действовало от 206 до 297 кальвинистских обществ. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИОСИФ (Иезекииль) (Курцевич Иван Дмитриевич; 80-е гг. XVI в.- 15.06.1642, Казань), архиеп. бывш. Суздальский и Тарусский. Сын кн. Дмитрия Курцевича и его 1-й жены Ядвиги Граевской. И. Д. Курцевич был женат на Варваре Михайловне Загоровской, упоминается в источниках как черкасский подстароста (1601), белоцерковский подстароста (1609-1613). Из письма царя Михаила Феодоровича патриарху Филарету от 22 янв. 1630 г. можно заключить, что И. был родом из Киева, где жила его мать схимница Дорофея (Письма рус. государей. М., 1848. Т. 1. 332). Согласно посланию И. к кн. Григорию Святополк-Четвертинскому (впосл. митр. Киевский Гедеон ), И. Д. Курцевич, приняв монашеский постриг, передал свою долю в родовом имуществе троюродному брату кн. Павлу Курцевичу и уехал на Афон, где находился два с половиной года (вероятно, в 1614-1616), затем по просьбе братии поехал для сбора милостыни в Речь Посполиту. На Афон он не вернулся и направился в Падуанский ун-т, где 13 июля 1616 г. был внесен в список студентов из Речи Посполитой как «иеромонах Иезахииль Курцевич». Очевидно, ко времени пребывания в Италии относятся слова И. в послании, что он «мяса втаи едал, говения, и посту, и трудов никаких есми не имел за благочестие». По возвращении в Речь Посполиту И., по его свидетельству, был игуменом Преображенского мон-ря в Четвертне - владении князей Четвертинских, вероятно, ок. 1617-1618 гг., т. к. в 1619 г. в каталоге Луцкого братства он уже упоминается как архимандрит Святой Троицы монастыря в Трехтемирове (ныне с. Трахтемиров, Черкасская обл., Украина). Этим данным как будто противоречит подпись И. как игумена Трехтемировского монастыря под актом нач. 1616 г. об основании Киевского братства , однако, по наблюдениям М. С. Грушевского , подписи под документом относятся к более позднему времени. В послании И. неоднократно говорится о его столкновениях со сторонниками унии на Волыни. Возможно, эти столкновения и угрозы со стороны униатов заставили его оставить Волынь и перейти в Трехтемировский мон-рь - обитель, находившуюся под патронатом Запорожского войска. Здесь установились тесные связи между И. и казачеством, к-рые прослеживаются в дальнейших событиях. |
| В такой идее для русских политиков не было ничего принципиально нового. Уже в 1506 году, когда умер великий князь Литовский Александр Ягеллончик, отец царя Василий III предлагал литовским панам-радам, «чтобы они похотели его на государство литовское». Позднее и сам Иван IV, предвидя близкую смерть бездетного Сигизмунда II, поручил литовскому вельможе Яну Глебовичу, попавшему в русский плен и отпущенному в 1566 году обратно в Литву, вести переговоры с литовскими магнатами, чтобы после смерти короля «взяли сына его (Ивана IV. — Б.Ф.) себе за пана». С заключением Люблинской унии положение осложнилось, так как царь должен был добиваться своего избрания преемником Сигизмунда II не только в Великом княжестве Литовском, но и в Польше — стране, внутренние отношения в которой были русским политикам мало знакомы. Однако и выгоды в случае успеха оказывались гораздо более значительными, чем в случае, если бы Иван IV занял только литовский трон: были бы решены все проблемы, над которыми бились и сам царь, и его советники с конца 50-х годов. Спор двух государств из-за Ливонии потерял бы всякое значение, и никто более не мешал бы царю утвердить свою власть над балтийскими портами, по крайней мере над Таллином, который еще оставался под властью шведов. Соединение под властью одного монарха военных сил России и Речи Посполитой позволило бы не только организовать успешную защиту обоих государств от набегов крымских татар, но и приступить к еще более важной задаче — уничтожению самого Крымского ханства. Если бы Россия и Речь Посполитая объединились под его властью, говорил в то время царь, то «татарскому хану указал бы я дорогу за море». Наконец, избрание Ивана IV польским королем привело бы к усилению русского влияния на белорусских и украинских землях. Тем самым был бы сделан важный шаг на пути к решению главной задачи внешней политики московских правителей — «собиранию» всех земель Древней Руси под властью московских государей — потомков святого Владимира. Такими важными выгодами царь пренебречь не мог, и неудивительно, что он принял решение добиваться своего избрания на польский трон. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Старообрядцы Литовско-Белорусских губерний России Сравнительный исторический и философско-религиоведческий анализ: XIX –XX вв. 19.09.2021 833 Время на чтение 27 минут Источник: РАРОГ Фото: Вильнюсский Свято-Покровский храм староверов Феномен великорусского старообрядчества порожден церковным расколом 1667 г., который привел к религиозному, политическому и культурному отчуждению части верующих от Русской церкви и государства. Появление раскола, в свою очередь, открывает собой начало истории религиозной нетерпимости в России, становление и эволюция которой приводили к появлению различных форм отчужденности и крайней взаимной враждебности. Преодоление обоюдной нетерпимости зависело, в первую очередь, от отношений веротерпимости, распространяемой Российским государством на сторонников «раскола». Вместе с тем, на взаимоотношения, существовавшие между «расколом», государством и Русской церковью, накладывали свой отпечаток региональные особенности проживания старообрядцев, а также опыт пребывания их за границами Российского государства. В этой связи научный интерес представляет изучение опыта взаимного преодоления отчуждения и враждебности в литовско-белорусских губерниях Российской империи в XIX – начале XX в. Необходимо было раскрыть особенности – политические, религиозные и этнокультурные, обусловившие появление союзов местных старообрядцев, западнорусского Православия и российской монархии, создаваемых для обеспечения безопасности Российского государства в 1863 и 1905–1907 гг. Поэтому очень важен опыт пребывания великорусских старообрядцев в литовско-белорусских губерниях Российской империи, а также важен сам анализ политических, этнических и религиозных факторов, воздействовавших на отчуждение и сближение старообрядцев, Русской церкви и государства в XIX – начале XX. Появление великорусских старообрядцев за пределами Русского государства было вызвано каноническими решениями Большого Московского собора 1667 г., который отлучил от Русской церкви сторонников старого обряда. Клятва и анафема, возложенная Собором на старообрядцев, открыла для подданных православного московского царя целую эпоху жестоких религиозных гонений, цель которых заключалась в полном уничтожении «раскола». С этой целью к преследованию «еретиков и непокорников» архиереи Русской церкви призвали государство и его карательные органы, которые силой, жестокостью и страхом стали принуждать «раскольников» к возвращению в новообрядческую церковь. Результатом свирепых гонений стало бегство великорусских старообрядцев за пределы Московского государства в Речь Посполитую, Швецию, Пруссию и Османскую империю. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Царские три четверти Заметки игумена Кирилла (Сахарова) с общественных слушаний об установке памятника Царю Иоанну Грозному в г. Руза 22.03.2017 1112 Время на чтение 3 минуты Слушания проходили в одном из конференц-залов Исторического музея. В президиуме – представители администрации города, президент Рузского культурно-просветительского фонда им. св. Василия Великого В.В.Бойко-Великий (инициатор слушаний), рузский благочинный прот. Олег. Зал был заполнен до отказа. По моим наблюдениям, примерно три четверти участников слушаний были сторонниками установки памятника. Так получилось, что вокруг меня преимущественно сидели противники. Они ерничали, иронизировали, отпускали злобные реплики, ухмылки, истерически смеялись. Например, когда выступал иеромонах Савватий, строитель скита Данилова монастыря в Рузском районе, сидящая рядом со мной женщина сказала: «И откуда этого мракобеса взяли», (когда я поделился этим с одной из участниц слушаний, она ответила: «Вам еще повезло, а вот сидящий за моей спиной мужчина всех выступавших сторонников Ивана Грозного крыл неприличными словами»). Что-то похожее я уже наблюдал со стороны «кочетковцев». Выступали давно знакомые знатоки вопроса: Болотин, Галенин, Саулкин и др. Отмечу, что особенно запомнилось. Князь Воротынский, о котором писали, что его изощренно мучали по приказу Ивана Грозного, который при этом посохом придвигал угли к костру, через ряд лет после этого жаловался царю, что на место его служения мало присылают рыбы и вина. Грозный создал крепкое централизованное государство, которое сохранило свое единство, в то время как Речь Посполитая развалилась. Якобы при походе на Новгород погибло около 40 тысяч местных жителей, в то время как их всего было не более 20-ти тысяч. Когда царь выступил в поход на Казань, ему было не 17 лет, как утверждали оппоненты, а 22 года. Он был уже семейным человеком и имел детей. После взятия Казани он запретил насильственно обращать мусульман в христианство. Сумел интегрировать их в единое государство. Национальной розни не было. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИСААКИЙ (Борискович; † 30.12. 1643, Межигорский Преображенский мон-рь (находился близ совр. с. Нов. Петровцы Киевской обл., Украина)), еп. Луцкий и Острожский Западнорусской митрополии (1621-1633). О ранних этапах биографии И. сохранилось его свидетельство в письме патриарху Московскому и всея Руси Филарету от 22 авг. 1622 г. И. писал, что в течение 7 лет он был учеником Александрийского патриарха Мелетия I Пигаса (занимал кафедру в 1590-1601, в 1597-1598 также являлся местоблюстителем К-польского престола) и был рукоположен последним во диакона. В 1600 г. из Александрии И. совершил путешествия в Иерусалим, где встречался с патриархом Софронием V , и в Антиохию, где был принят патриархом Иоакимом VI , присутствовал при кончине патриарха Мелетия в сент. 1601 г. И. был рукоположен во иерея ближайшим учеником и преемником Мелетия на Александрийской кафедре Кириллом I Лукарисом . И. также писал патриарху Филарету о том, что провел 15 лет на Афоне . Исследователи отождествляют И. с Исаакием, степанским архимандритом, принявшим участие в Брестском правосл. Соборе 1596 г. (см. Брестская уния ). Такое отождествление представляется обоснованным, поскольку известно о более поздних тесных связях И. со Степанским Михаило-Архангельским мон-рем (существовал в окрестностях пос. Степань Ровненской обл., Украина). Возможно, И. вернулся в Речь Посполиту в 1594 г., когда Мелетий Пигас отправил туда со своим посланием Кирилла Лукариса. Степанский мон-рь принадлежал к числу обителей, находившихся под патронатом кн. Константина Константиновича Острожского и предназначенных для проживания в них правосл. вост. иерархов, приезжавших по приглашению князя из Османской империи и др. стран. Настоятелем Степанского мон-ря И. являлся до 1599 г., т. к. 30 сент. 1599 г. по распоряжению князя Острожского обитель была передана прибывшему в его владения в 1596 г. и оставшемуся на Волыни Белградскому митр. Луке Сербину. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЛЬВОВСКИЙ СОБОР (8-10 марта 1946) Украинской греко-католической Церкви (УГКЦ), принявший решение о ликвидации Брестской унии 1596 г. и о воссоединении с РПЦ. В решениях Л. С. нашли отражение как объективные процессы преодоления многовекового разделения правосл. Церкви на Украине, так и политика Советского гос-ва по отношению к УГКЦ в сер. 40-х гг. ХХ в. Навязанная правосл. населению Речи Посполитой Брестская уния препятствовала национально-религ. развитию белорус. и укр. народов, привела к тяжелым и продолжительным межконфессиональным конфликтам. На Полоцком Соборе 1839 г. произошло воссоединение с правосл. Церковью униатов Белоруссии, Волыни и Подолья, входивших в состав Российской империи. Однако на территории Галиции, ставшей частью Австрийской империи (с 1867 - Австро-Венгрии), уния была сохранена. С кон. XIX в. среди униатов развивалось движение против латинизации, за сближение с правосл. Церковью (такие тенденции не были чужды даже митр. Андрею Шептицкому , главе Львовско-Галицкой архиепархии УГКЦ с 1901); нередко происходили массовые переходы в Православие греко-католич. общин. Однако подобные процессы сдерживались репрессиями со стороны властей Австро-Венгрии, а с 1918 г.- Польского гос-ва, негативно относившихся к правосл. Церкви. После разгрома Польши гитлеровской Германией в сент. 1939 г. Зап. Украина была включена в состав СССР. Для Советского гос-ва в тот период была характерна политика подавления всех религ. конфессий. В Галиции происходили аресты и высылки греко-католич. священников, закрытие униат. изд-в, больниц и благотворительных учреждений, конфискация церковной собственности. Однако эти репрессивные акции не достигли масштаба гонений, к-рым подвергалась ранее в СССР правосл. Церковь. Не шла тогда речь и о запрете УГКЦ (хотя советские власти прорабатывали вопрос о возможности выведения униатов из-под контроля Ватикана). С началом в июне 1941 г. Великой Отечественной войны Зап. Украина оказалась под нем. оккупацией. В это время руководство УГКЦ активно сотрудничало с властями гитлеровской Германии и способствовало организации укр. националистических формирований. После освобождения в июле-авг. 1944 г. Зап. Украины советскими войсками отряды укр. националистов начали террор против местных органов власти и лояльного к ним населения. Ответственность за связь с гитлеровской Германией и вооруженным националистическим движением могла создать для УГКЦ серьезные проблемы во взаимоотношениях с советскими властями, однако к.-л. организованных репрессий по отношению к униат. духовенству сразу после освобождения Зап. Украины не последовало. |
|
|
