| Послание к Сардийской Церкви начинается такими словами: «И Ангелу Сардийской церкви напиши: так говорит Имеющий семь духов Божиих и семь звезд: знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв» ( Откр.3:1 ). Вы, наверное, обратили внимание на то, что, обращаясь ко всем церквам, прежде чем их обличить, Господь сначала как-то их поощрял, как-то хвалил их. А вот Сардийская Церковь – исключительная в этом смысле, Господь в этом послании не поощряет ее в самом начале. Он говорит: «знаю твои дела» . Что этим самым Господь хочет сказать Сардийской Церкви, или тем христианам, которые находятся в неком «сардийском» духовном состоянии? Господь этим самым говорит, что не все дела, которые мы считаем добрыми, благочестивыми и праведными, угодны Богу. Есть такие дела, которые для Бога есть мертвые дела, хотя для людей они представляются как праведные. В каком случае наши добрые дела могут оказаться мертвыми в глазах Бога? В том случае, если мы делаем что-либо ради славы человеческой, ради того, чтобы на нас обратили внимание другие люди. Вот в этом случае точно наши дела будут мертвыми в глазах Бога, и Господь не будет придавать им никакого положительного значения. Если мы внимательно просмотрим свою жизнь, мы действительно вынуждены будем согласиться с тем, что в основном все так называемые добрые поступки, которые мы совершаем в своей жизни, мы их творим или потому, что это связано с нашей работой, с нашим церковным послушанием, или же из желания выделиться перед другими людьми. «Сардийский дух» – это дух таких христиан, которые слишком большое значение придают своим делам. Для христиан это совершенно недопустимо. Если что положительного мы делаем в своей жизни, то мы должны это приписывать влиянию Иисуса Христа на нашу душу. Собственно себе мы можем приписывать только наши грехи. Поэтому никакого значения православный христианин не должен придавать добрым делам, в том смысле, что добро – не самостоятельно, оно всецело проистекает от Бога. Точно так же и зло. Зло не самостоятельно, оно проистекает от дьявола. Но, так как человек изначально был сотворен добрым, это означает, что добро он себе приписывать не может, а зло приписывать себе должен, потому что человек в лице Адама и Евы отказался от Бога и поверил змию. Отказался от добра и пошел путем зла. Вот почему в Каноннике в конце вечернего правила сказано: «Помысли, если что доброе сделал в течение дня, то припиши это Богу, а если что злое сделал, то припиши это себе». |
| На Большом Московском Соборе 1666–1667 гг. был наложен запрет на практику изображения Бога Отца в образе Седовласого Старца. Этот запрет был принят иконописцами Русской Православной Церкви. Между тем, образ Бога Отца в виде Седовласого Старца продолжал воспроизводиться на иконах представителями других Поместных Церквей. Одним из оснований запрета, утвержденного на Большом Московском Соборе, служило утверждение, что Бог Отец невидим, а значит и неизобразим. Однако, к примеру, пророк Даниил созерцал Бога под образом Ветхого днями. Да, это было символическое видение, но всё же Бог был представлен в нем в визуальном образе. Это обстоятельство давало и до сих пор даёт основание многим иконописцам изображать – символически – Бога Отца в образе Ветхого днями. Верно ли говорят, что иудеи, мусульмане и христиане верят в одного Бога Отца, только христиане верят ещё и в Бога Сына и Бога Святого Духа? Иудеи и мусульмане верят в то, что Бог един и единственен, но отрицают троичность Бога по Лицам. Однако Бог Отец открывается человеку через Бога Сына как до, так и после воплощения ( Мф.11:27 , Лк.10:22 , Ин.14:8-9 , Ин.5:23 , Ин.10:30 , 1Ин.2:22-23 ), и вообще любое божественное действие проистекает от Отца через Сына и проявляется в Духе Святом. Во времена Ветхого Завета Божественное Откровение, преподававшееся Пророкам , также было единым действием Святой Троицы. Кроме того, отрицание троичности Бога по Лицам — это не просто ограниченное, но искажённое представление о Боге. С неприятием троичности Бога по Лицам связано принципиальное отрицание учения о воплощении Сына Божьего, а значит и отрицание Божественности Иисуса Христа, Его Богооткровенного учения об Искуплении человека, о Церкви Христовой , о Таинствах Церкви , о том, что спасение достигается в лоне Церкви. Таким образом, отвергается и путь спасения, дарованный людям Иисусом Христом: « Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет » ( Мк.16:16 ); « Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия » ( Ин.3:18 ). Литература по теме Близкие понятия |
| Преподобный Анастасий так их и называет: «теопасхиты». Так, в одном из описанных в десятой главе «Путеводителя» диспутов с монофизитами, происшедшем в Александрии «в присутствии августала 5 и многочисленного народа», Синаит подал своим оппонентам исповедание: «Я, Анастасий монах святой горы Синай, исповедую, что Сам Бог Слово, рожденный от Бога Отца прежде всех веков, Сам распят, был избиваем, страдал и воскрес», и «с хитростью» пообещал присоединиться к их церкви и служить с ними, если они подпишут этот папирус. Они, подписав его, тут же получили от преподобного Анастасия обвинения в теопасхизме: «Взяв после подписания папирус, подойдя к считающемуся из них мудрейшему и чуть прикоснувшись рукой его бороды, я сказал: “Христос пострадал за нас плотию 6 , теопасхиты, а не Божеством; плотию пострадал, как богословствует апостол Петр, а не Божеством, как кощунствует Севир и как вы ныне подписали. Ибо, желая обнажить все злословие в вашей душе, я написал, указав в папирусе голое Божество Бога Слова, не вспомнив ни плоть, ни вочеловечение, ни Рождество от Святой Девы”». Более подробную полемику с монофизитами по поводу теопасхизма монофизитов, а точнее, по поводу их вставки в Трисвятое преподобный Анастасий помещает в двенадцатой главе «Путеводителя». Синаит приводит аргументацию монофизитов: они оправдывали вставку «распятый за нас» в Трисвятую песнь тем, что относили этот гимн к Богу Слову, и тем, что подобные теопасхитские выражения прочно вошли в Священное Предание Церкви. Преподобный Анастасий приводит некоторые из этих выражений. Это слова апостола Павла: «не распяли бы Господа славы» ( 1Кор. 2: 8 ), святого Игнатия Богоносца : «Позвольте мне подражать страданиям Бога моего», святителя Мелитона Сардийского : «Бог пострадал от рук израильских», сятителя Григория Богослова : «Малые капли Божией крови весь мир освятили» и святителя Кирилла Александрийского : «страсти Бога», «Крест Бога», «смерть Бога», «воскресение Бога». Однако преподобный Анастасий напоминает монофизитам, что Трисвятое всегда понималось во многих церквах как песнь, обращенная к Троице, а не только к воплощенному Слову: «и выражение “страсти Бога” нужно воспринимать со всей осторожностью, так как может быть и некое худое понимание, кощунственное по отношению к Богу и Отцу, подобно и по отношению к Святому Духу, ведь и Святой Дух – Бог , как Отец и Сын». Но даже если согласиться с тем, что Трисвятое обращено только к воплощенному Слову, то и тогда монофизиты, по мнению преподобного Анастасия, достойны укорения. Святой отец говорит, что монофизиты понимают теопасхитские выражения в том смысле, что Божественная природа, восприняв человечество, восприняла и свойства человеческой природы и поэтому стала страстной. Действительно, из учения Севира о частных свойствах, включенных в единое свойства Христа, соответствующее Его единой сложной природе, такой вывод и проистекает. |
| Думают ли об этом современные клеветники, пересудчики, сплетники, злобные лжецы и клятвопреступники, для которых поистине нет ничего святого? Не только отдельные люди, но и целые государства гибнут от лжи и клеветы, как мы это наглядно видели на примере нашей несчастной Родины — России. Особенно пагубно исполненное лжи современное печатное слово, ибо оно представляет собою великую силу, и горе современному человеку от того, что эта мощная сила теперь почти полностью вся обращена на зло! В душе каждого человека живет прирожденное ему, вложенное от Бога, вместе с дыханием уст Божиих, стремление к правде, но отход от Бога неизбежно извращает это доброе стремление и толкает человека в духовный плен к врагу Божию — диаволу, который, по слову Самого Христа Спасителя, «ложь есть и отец лжи» (Ин 8, 44). Правда в душе человека, отошедшего от Бога, от Церкви, которая одна есть «столп и утверждение истины» (1 Тим 3, 15), иногда неприметно для него самого подменяется ложью, и человек провозглашает ложь и служит лжи, порою даже искренно думая, что он — последователь истины. Но ужаснее всего клевета и ложь, питаемые злобою. Они не знают для себя предела, и человек, впавший в это страшное губительное состояние, становится подлинно как бы одно, один дух с сатаною, самые имена которого значат: сатана — «обольститель», а диавол — «клеветник», тем самым характеризуя его природу. Вот и мы — русские эмигранты, покинувшие нашу Родину во имя правды, — мы нередко ублажаем сами себя, применяя к себе 8-ю заповедь блаженства: «Блажени изгнани правды ради» (Мф 5, 10). Но есть ли в нас самих эта правда? Она есть в нас лишь постольку, поскольку мы твердо держимся истинной Церкви. Но лишь только мы отходим от Церкви и провозглашаем истиной свое собственное мудрование, мы тотчас же попадаем в сети лжи и начинаем провозглашать ложь, выдавая ее за истину. А отсюда уже проистекает и всякая клевета, оговаривание и злоречие, чем, к сожалению, так полна наша эмигрантская жизнь на чужбине. И все наши дрязги, смуты и нестроения, как в церковной, так и в политической и общественной жизни, имеют один и тот же источник — диавольскую ложь, которую противопоставляют люди, отошедшие от Бога, от истинной Церкви, чистому и беспримесному учению нашей святой православной христианской веры, проповедуемой истинной Церковью. |
| Несомненно, Писание и Отцы Церкви признают познание Бога, доступное нашему разуму, проистекающее из созерцания творений: Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы (Рим 1:20). Такое “богословие природы” пользуется, с одной стороны, утверждениями (катафатическое богословие), приписывая Богу высшую степень присущих природе прекрасных качеств, а с другой стороны, — отрицаниями (апофатическое богословие), не находя в Боге всех этих совершенств, как не адекватных Богу. Можно говорить, что в определенном смысле Бог благ, велик, что Он есть свет, а в ином смысле — что Он не благ, не велик, не есть свет, поскольку ни одно из этих определений не может быть исчерпывающим применительно к Богу. Такое познание Бога может быть источником большой жизненной мудрости, побуждая человека не привязываться к твари и прилежать только к исканию Бога. Однако подобное богословие, доступное мудрым и благоразумным мира сего, ничего не сообщает нам ни о Божием спасении, ни о Святой Троице; тем более не несет оно в себе никакого спасительного действия. Не о нем говорил Господь словами: Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа (Ин 17:3). Знание о спасении, и только оно одно имеет своим единственным источником и единственным светочем Слово Божие: Слово Твое — светильник ноге моей и свет стезе моей (Пс 118:105). Познавание веры преподается Церковью Церковь несет нам благовестие о спасении, в Церкви мы его получаем. Ведь вера не есть согласие непосредственно со Словом Христа или Его апостолов. В то же время она не есть согласие со свидетельством одиночного человека, частного учителя, излагающего свое личное понимание этого благовестия. В еще меньшей мере можем мы положиться на наше собственное истолкование. Ни один человек сам по себе не может вселить в нас уверенности, что он верно передает и правильно толкует Слово Божие. По выражению святого Викентия Леринского, считать истинным можно только то, “чему верят повсюду, всегда и все” (“Памятные записки”, 11), то, что Отцы и пастыри Церкви “подтвердили ясно, с общего согласия, настоятельно, как это бывает в собрании единодушных богословов; то, что они нам передали, сами восприняв из предания” (Там же, 28). Только в том случае, если имеет место это единодушие в приятии и преподавании учения, мы можем быть уверены, что учение исходит от церковного сознания, руководимого Духом Святым, наставляющим на всецелую истину (см. Ин 16:13). Таков критерий нашей веры. Согласно прекрасной формуле Ивана Киреевского, “единодушное согласие Церкви есть орган познания Божественных истин”. Хомяков говорил, что “взаимная любовь, дар благодати — это око, каким каждый христианин зрит Божественные вещи”. Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы Отца и Сына и Святаго Духа . |
| Отдавая своё сердце земным сокровищам, человек становится их рабом. Для пояснения вреда, который приносит порабощение сердца попечением о земных вещах, в том числе о богатстве, Христос приводит в пример наше телесное око ( Мф. 6: 22–23 ): в здоровом состоянии оно правильно воспринимает вещественный свет, благодаря чему человек получает правильное представление о своем теле и о всех предметах и даёт им правильную оценку, а при повреждении ока происходит обратное явление. «А что значит глаз для тела, то значит и ум для души», – поясняет св. Иоанн Златоуст . Светлый ум ясно понимает духовные предметы и всю душевную деятельность направляет к приобретению истинно драгоценных духовных сокровищ. «Если око твоё будет чисто, – говорит блаж. Августин, – если твоё намерение чисто и богоугодно, то все дела твои, совершаемые этим намерением, будут также чисты и праведны, они будут светлы. Если же око твоё будет лукаво, – продолжает Августин, – если твоё намерение осквернено и омрачено плотским похотением и пожеланием временных благ, то все твои действия, проистекающие из этого нечистого побуждения, будут причастными мраку». Поэтому непрестанной заботой христианина должно быть очищение от земных привязанностей и страстей своего «сердца», т.е. своего внутреннего мира. Не одно богатство может завладеть сердцем человека, как говорят святые отцы, а всякая страсть может сделаться его идолом, его «сокровищем», с которым ему жаль расставаться. Комментируя эту притчу епископ Феофан Затворник говорит о том, каким должно стать богатство в руках верующего. «...Так как богатство от Бога, то, когда оно течёт, и посвящай его Богу, и выйдет святое богатство. Все избытки разделяй с нуждающимся: это будет то же, что данное Богом возвращать Богу. Кто бедному даёт, Богу даёт», – пишет Феофан Затворник . «Истощая как будто богатство, таковой истинно богатеет, богатясь добрыми делами, – богатеет ради Бога, в видах угождения Ему, богатеет Богом, привлекая Его благоволение, богатеет от Бога, Который верного в мале поставляет над многими; богатеет от Бога, а не себе, ибо не считает себя хозяином, а только приставником и расходчиком, вся забота которого состоит в том, чтобы удовлетворить всех приходящих к нему с нуждою, а что-либо особенно истратить на себя боится, считая это неправым употреблением вверенного ему достояния», – пишет епископ Феофан Затворник . |
| И очень часто оказывается, что те вещи, которые становятся причиной радостей земных и человеческих, как раз и препятствуют человеку чувствовать радость о Господе, потому что в его сознании, в его уме, в его сердце места нет для Бога — оно занято другими приоритетами и стяжаниями. Бог призывает нас через святого апостола Павла радоваться о Господе всегда. Это значит, что и в трудных жизненных обстоятельствах, в болезнях и скорбях мы можем иметь радость о Господе, которая исходит от самого Бога. Ее никто и никогда не может у нас отнять, кроме нас самих, когда мы ведем жизнь греховную, когда мы на первое место ставим не Бога, не Церковь и Таинства, не жизнь по Евангельским заповедям, а земные ценности, приоритеты и успехи». Затем владыка Иларион рассказал верующим о Страстной седмице, которая начинается вслед за праздником Входа Господня в Иерусалим: «Этот радостный праздник сменяется скорбным настроением Страстных дней: священники из светлых облачений вновь переоблачаться в темные, и мы будем вспоминать день за днем и час за часом последние дни и часы земной жизни нашего Спасителя. Мы будем сострадать нашему Спасителю, оплакивать грехи тех людей, которые привели Его на смерть; мы будем ощущать самих себя стоящими среди этих людей. И в то же время мы будем чувствовать благодатную помощь Божию, которая исходит от Спасителя, грядущего на вольную смерть нашего ради спасения. Мы будем ощущать благодатную силу, которая проистекает от Источника жизни – Господа Иисуса Христа, висящего на Кресте. Мы будем поклоняться Кресту Христову, Святому Гробу Спасителя, будем читать евангельские отрывки, посвященные страстям Христовым, совершать чин погребения Спасителя, а в Великую субботу мы вновь во время Литургии переоблачимся в светлые одежды и услышим спасительную весть о Воскресении Христовом. Если мы внутренне и духовно подготовимся к этому важнейшему событию литургического года, то оно станет и важнейшим событием в нашей собственной духовной жизни, потому что мы ощутим, что как Христос воскрес, так и наши души Он воскрешает Своей благодатью. Мы ощутим то, о чем говорил Господь на Тайной вечери Своим ученикам, когда шел на страдания и Крест. Он сказал им: «Вы будете иметь скорбь, но потом скорбь сменится радостью, и эту радость никто не отнимет от вас» (см. Ин. 16. 20-22). |
| Необходимо различать критику веры в Бога как таковую и критику действий членов Церкви, поскольку это принципиально разные вещи. Нельзя ставить знак равенства между догматами христианства и недостойным поведением отдельных христиан. Никакое недостойное поведение или грех не проистекает из веры в Бога, как раз наоборот, является следствием нарушения заповедей Божьих. Если кто-то ворует или убивает, то не Бог этому научил. Бог учит этого не делать. Поэтому оставим в стороне споры о существовании Бога и сотворении мира, об этом много сказано и нет смысла повторять. Рассмотрим лишь атеистическую критику членов Церкви и Церкви в общем. Для начала стоит отметить, что атеисты бывают разными, как и верующие. По отношению к Церкви условно разделим их на спокойных и воинствующих. С точки зрения христианства, человек, отрицающий бытие Божие, совершает грех. Но для атеиста нет понятия греха, но ему ведомо понятие совести. Фактически нет людей, не слышавших, что такое добро и зло в их традиционных для христианства понятиях, которые исторически стали почти довлеющими в современном мире. Но есть люди, не принимающие эти понятия для себя, не желающие им следовать. Многие люди воспитаны в традиционных христианских ценностях, которые часто именуют моральными, но это не меняет их происхождения. Человек может в Бога не верить, но при этом получить хорошее воспитание, быть добрым и отзывчивым. К тому же, определенная часть атеистов – это бывшие христиане, определенно отличающие добро от зла. Среди атеистов огромное количество разочарованных. Причём, не всегда личным фактом несбывшейся надежды, а разочарованных по принципу «не читал, но осуждаю». Спокойные атеисты признают право других людей жить так, как им хочется. Нужна вера – пусть верят. Их совесть либо успокоена их добрыми делами и нравами, либо находится в достаточной гармонии с миром. У них нет нужды критиковать церковь, веру. Воинствующие атеисты – другое дело. Их критика Церкви это убеждение себя самого в абсурдности веры через негативные примеры реализации этой самой веры или через осмеяние и отторжение неудобных правил. Воинствующие атеисты могут быть не безразличны к Церкви с позиции эгоизма, они хотят утвердить свои правила и отрицают все, что им не подходит. Отрицать – их право, но опять вспомним поговорку – в чужой монастырь со своим уставом не ходят. |
| Православное богословие и окружающая среда В своем самом главном символе — в Никео-Цареградском Символе веры, Православная Церковь исповедует «единого Бога, Творца неба и земли, видимым же всем и невидимым» . На основе это основополагающего принципа и исповедания веры Православная Церковь формулирует, особенно в своих песнопениях, концепцию космического преображения. Праздник Преображения Господня 6 августа подчеркивает неотъемлемую связь между преображением ( metamorphosis ) и Богоявлением ( theophania ), распространяя божественный свет и преображающую силу на все творение: Свете неизменный Слове Света Отца нерожденна в явленнем свете Твоем днесь на Фаворе свет видехом Отца, свет и Духа, светом наставляющаго всю тварь. И на праздник Крещения Господа нашего 6 января возглашается: Естество вод освятилось, земля благословилась, небеса просветились… дабы стихии творения, и ангелы и человеки, все видимое и невидимое славили святое имя Божие. Широта и глубина православного космического видения видят в человечестве часть Богоявления, которое всегда больше одного человека. Как говорит преподобный Максим, «человек не отделен от остального творения. Он связан самой своей природой со всем творением». Так, в «Братьях Карамазовых» Достоевский призывает: «Любите все создание Божие, и целое, и каждую песчинку. Каждый листик, каждый луч Божий любите. Любите животных, любите растения, любите всякую вещь. Будешь любить всякую вещь и тайну Божию постигнешь в вещах». Евхаристическая и аскетическая духовность Чтобы достичь этого сакраментального видения творения, человек должен усвоить духовность благодарения и самодисциплины. В богословских категориях мы призваны быть существами евхаристическими и аскетическими . Так, Православная Церковь напоминает нам, что творение — не просто наше владение или собственность, а дар Бога Творца, дар чуда и красоты. С момента творения сей мир был дан Богом как дар, который следует передать дальше с благодарностью и любовью. Именно так православный духовный путь избегает проблемы господства человека над миром. Ибо если этот мир есть священное таинство, тогда это само по себе исключает всякую попытку человека завладеть им. Ведь владение или эксплуататорская власть над ресурсами мира равносильна скорее первородному греху Адама, чем чудесному дару Божию. Это результат корысти и алчности, которые проистекают от отчуждения от Бога и отказа от сакраментального мировоззрения. Грех отделил священное от мирского, ввергнув последнее в царство зла и отдав его в жертву эксплуатации. |
| Следует признать, что епископ Рима пользовался особым положением в Древней Церкви, но этот авторитет был явлением историческим, которое затем было догматизировано, это было " главенство... которое превращено... из братского отношения и преимущества иерархического - в господственное " , как говорится об этом в Окружном послании 1848 г. Далеко не сразу безусловная власть пап получила признание в самой Западной Церкви. Сопротивление ей со стороны национальных Церквей Запада продолжалось достаточно долго. Последней попыткой было постановление Констанцского собора, состоявшегося в начале XV столетия, которое гласило: " Вселенский собор имеет непосредственно от Господа Иисуса такую власть, что ему должен повиноваться всякий, даже папа " . В учении о власти папы выявилась устремленность католического церковного сознания к земной, умопостигаемой составляющей религиозного бытия. Эта устремленность повлияла на восприятие основ христианского вероучения, самого образа, идеи Бога. Если в экклезиологии она проявилась в преобладании зримого образа церковной организации над ее незримой первоосновой, то в идее папства (единоличного главенства епископа Рима над Вселенской Церковью) она проявилась как очевидная попытка человеческого сознания объективировать образ Бога, олицетворить его в " вице-Боге " , " конкретизировать до крайних пределов истину церковную в лице живого папы " ... Идея папства не ограничивается, таким образом, областью практического бытия Римо-католической Церкви, она проистекает из стремления человеческого сознания к упрощению религиозных представлений, ибо для него гораздо легче заместить лик незримого и непостижимого Бога личностью Его земного, зримого наместника. Возможность такого замещения избавляет человека от тяжкого бремени свободы, о котором Ф. Достоевский писал, что " нет у человека заботы мучительнее, как найти того, кому бы передать поскорее тот дар свободы, с которым это несчастное существо рождается " . Именно это бегство от необходимости постоянно совершать свой духовный выбор и страшиться ответственности за него породило в религиозном сознании западного христианства идею папы - человека, который делает этот выбор за всех. " Рим сказал свое слово, дело окончено " , - в этой древней истине католичества воплотилось желание миллионов людей знать, что существует некто, кто ближе к Богу чем они и лучше знает Его волю, а поэтому сможет избавить их от необходимости самим познавать волю Божию и мучительной неуверенности в том, что они сделали это правильно. |
|
|
