| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Церковь одна «Церковь одна» Хомякова — небольшая работа, сделавшая эпоху в православной мысли. В каком-то смысле она напомнила Церкви её собственную природу: природу Тела Христова, духовной реальности, союза любви, то что Шмеман назвал ««переоткрытием» церкви в ее мистическо–сакраментальной сущности». Работа Хомякова «Церковь одна» — фактически первая оригинальная работа православного мыслителя за многие века молчания или подражания западным богословам. «Церковь одна» — образцовая работа по православной экклесиологии: Церковь как Тело Христово, духовная реальность, а не организация священников, «союз верующих», придаток государства и т .д. и т. д . И шире: Хомяков в этой своей работе гениально воплотил «идентичность» Православия, явил его духовный облик, показал как истину Христову. Бердяев писал о учении Хомякова о Церкви: «Вечно помнить будут Хомякова прежде всего за его постановку проблемы Церкви и за его попытку раскрыть существо Церкви. Хомяков подошёл к существу Церкви изнутри, а не извне. Он прежде всего не верит в возможность формулировать понятие Церкви. Существо Церкви невыразимо, ни в какую формулу не вмещается, никаким формальным определениям не поддается, как и всякий живой организм. Церковь – прежде всего живой организм, единство любви, прежде всего свобода несказанная, истина веры, не поддающаяся рационализации. Со стороны Церковь не познаваема и не определима, она постигается лишь тем, кто в ней, кто является её живым членом. […] Хомяков был прежде всего человеком церковным и церковно учил о Церкви. Модернисты слишком часто противопоставляют свободу Церкви и свободным усилием личности хотят исправить церковные недостатки. Хомяков же верил неизменно, что только в Церкви есть свобода, что Церковь и есть свобода, и потому свободное богословствование было для него богословствованием церковным. Свобода осуществлялась для него в соборности, а не в индивидуализме. У Хомякова было бесконечно свободное чувство Церкви, он свободно чувствовал себя именно в Церкви, а не вне Церкви, Церковь и была для него порядком свободы. Безумной показалась бы ему всякая попытка искать свободы вне Церкви, свободы от Церкви, видеть источник свободы не в церковной соборности, а в уединенной личности. Если Хомякову удалось гениально раскрыть органическое существо Церкви, то потому только, что он питался опытом восточного православия, в котором не было никакого интеллектуализма, никакого внешнего деспотизма.» |
| Разделы портала «Азбука веры» Русский ВО СВЯТЫЙ И ВЕЛИКИЙ ПОНЕДЕЛЬНИК ВЕЧЕРА ВО СВЯТОЙ И ВЕЛИКИЙ ПОНЕДЕЛЬНИК НА ПОВЕЧЕРИИ Повечерие глаголем великое, на Повечерии трипеснец господина Андреа Критскаго. Глас 8. Повечерие совершаем великое и на нем поем трипеснец преподобного Андрея Критского. Глас 8. Песнь 2. Ирмос: Вонми, небо, и возглаголю,/и воспою Христа,/от Девы рождшагося во спасение наше. Песнь 2 Ирмос: Внимай, небо, – и возвещу,/и воспою Христа,/от Девы во плоти Пришедшего. Пойдем со Христом к горе Елеонстей,/тайно со апостолы соводворимся Ему. Пойдем со Христом/к горе Елеонской таинственно,/с апостолами водворимся с Ним. Разумей смиренное мое сердце,/что есть жерновная притча?/О нейже прежде рече Христос,/и истрезвися прочее. Уразумей, смиренное мое сердце,/что значит притча о жерновах,/которую прежде изрек Христос,/и будь трезвенным отныне. Готови сама себе о душе моя, ко исходу:/пришествие приближается неумолимаго Судии. Готовь саму себя к исходу, о душа моя:/пришествие приближается/неподкупного Судии. Богородичен: Пречистая Богородице Дево, едина всепетая,/Сына Твоего моли о рабех Твоих. Богородичен: Пречистая Богородица Дева,/единая всепрославленная,/Сына Твоего моли о рабах Твоих. Ин, глас тойже. Ирмос: Видите, видите,/яко Аз есмь Бог,/древле Израиля сквозе Чермное море проведый,/и питавый, и спасый,/и от горькия работы свободивый фараоновы. Иной, глас тот же. Ирмос: Видите, видите, что Я есмь Бог,/в древности Израиль через Красное море проведший,/и питавший, и спасший, и освободивший/от горького рабства фараону. Видите, видите, яко Аз есмь Бог,/Иже прежде бытия всех,/и прежде сотворения земли и неба, вем вся:/и весь сый во Отце, и всего ношу в Себе. Видите, видите, что Я есмь Бог,/прежде бытия всего,/и прежде, чем возникли земля и небо, знающий все,/как всецело пребывающий во Отце,/и Его в Себе носящий всецело. Словом составих небо вкупе и землю:/со Отцем бо бех, и словом ношу вся, яко Слово,/мудрость, и сила, и образ, и содействителен, и равнодетелен. Словом Я создал небо вместе с землею:/ибо был всегда с Отцом, и словом ношу это все,/как Слово, мудрость, и сила,/и образ, и содействующий и равный действием! |
| Слово 16. На память святых мучеников Маккавеев 1. Что скажем о Маккавеях? Настоящее собрание для них. И хотя немногие их чествуют, потому что подвизались не после Христа, однако же они достойны, чтобы все их чествовали, потому что терпели за отеческие законы. Соделавшись мучениками прежде Христовых страданий, чего не совершили бы они, подвергшись гонению после Христа и став подражателями Его за нас смерти? И без такого образца показав столько доблести, не оказались ли бы они еще более мужественными, если бы страдали, взирая на пример Христов? Но есть также таинственное и сокровенное учение (весьма вероятное для меня и для всякой боголюбивой души), по которому из достигавших совершенства прежде пришествия Христова никто не достигал сего без веры во Христа. Ибо Слово хотя ясно открылось уже впоследствии, в определенное время, однако же умам чистым было ведомо и прежде, как показывают многие прославленные до Христа. 2. Почему и Маккавеев нельзя унижать за то, что страдали прежде креста. Но поелику пострадали по закону крестному, то и достойны похвал и должны быть почтены словом, – почтены не для того, чтобы получила приращение собственная их слава (слово прибавит ли славы тем, чьи дела славны?), но чтобы прославились восхваляющие и поревновали доблестям их слышащие, в воспоминании о них находя для себя побуждение к равным подвигам. Кто и откуда были Маккавеи, чьим руководством и наставлением пользуясь вначале, достигли такой доблести и славы, что почтены сими ежегодными торжествами и собраниями и что для них в душе каждого соблюдается слава, которая выше видимого прославления, – все сие для людей любопытных и трудолюбивых покажет сочиненная о Маккавеях книга 111 , которая, любомудрствуя о том, что разум есть самовластитель над страстями и господин наклонностей к тому и другому, то есть к добродетели и к пороку, в доказательство на сие между немалочисленными другими свидетельствами приводит и подвиги Маккавеев. А для меня достаточно будет сказать следующее. 3. Здесь Елеазар – начаток пострадавших до Христа (как Стефан – первенец страдавших после Христа), иерей и старец, седой власами, седой и мудростью, приносивший прежде жертвы и молитвы за народ, а теперь приносящий самого себя Богу в жертву совершеннейшую, в очищение всего народа. Благознаменательное предначатие подвига! Вместе и велегласное, и безмолвное назидание! Но он приводит и семерых юношей – плод собственных его наставлений, жертву живу, святу, благоугодну Богови ( Рим. 12:1 ), жертву, которая славнее и чище всякого подзаконного священнодействия. Ибо доблести сынов вменять отцу – всего законнее и справедливее. |
| разделы рассылка распечатать Выступление митрополита Волоколамского Илариона на встрече с преподавателями Сретенской духовной семинарии Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Волоколамский Иларион посетил московский Сретенский монастырь и встретился с преподавателями и учащимися Сретенской духовной семинарии. Сегодня Церковь является авангардом нашего общества, и этим во многом определяется специфика нашего служения и те параметры, которые мы сами должны себе задавать. Не так давно – вы, конечно, еще не застали это время, а я и отец Тихон помним те времена – нам внушали, что Церковь есть некий отживший элемент, это рудимент какого-то далекого прошлого. Нам говорили, что в церковь ходят только те люди, которые в реальной жизни не могут добиться успеха. И надо сказать, что если мы эту идеологию изжили, то, например, на Западе она в настоящее время очень активно насаждается: христианские Церкви, которые стоят на традиционных евангельских позициях, воспринимаются, прежде всего, как пережиток прошлого и как препятствие к движению вперед. То, что мы видим сейчас в нашей стране, – это совершенно обратная перспектива, которая открывается, прежде всего, благодаря очень активной позиции, занятой сегодня Церковью. Во главе этого авангарда стоит Святейший Патриарх, который подает всем нам пример активного, действенного и мудрого служения на благо Церкви. Его жизнь может служить примером для многих современных людей, в том числе и прежде всего для пастырей Церкви и для будущих пастырей. Вся его жизнь с того момента, когда он сделал выбор в пользу служения Церкви, – а выбор был сделан им в юности под влиянием его приснопамятного учителя митрополита Никодима, – была отмечена целеустремленным и целенаправленным служением на благо Церкви. Святейший Патриарх Кирилл воспринял миссию, которую возложила на него Церковь, прежде всего как миссию просвещения. Всю свою жизнь Святейший Патриарх занимается просвещением людей – и в советское время, когда это было очень трудно и даже опасно, когда Церковь находилась в очень стесненных условиях, и в трудные перестроечные годы, и в 90-е годы XX века, когда страна пребывала в кризисе. Тогда народ нуждался в мудром и сильном пастырском слове, и это слово тогда еще митрополита Кирилла доносилось до миллионов людей с экранов телевизоров. Он продолжает свое служение просвещения людей и ныне, став Предстоятелем Русской Православной Церкви – не просто Главой православного духовенства, но, по сути дела, духовным лидером для множества людей в России и сопредельных странах. |
| Беседа пятая. Ближайшие наставники умного делания и Иисусовой молитвы: епископы Феофан Затворник и Игнатий (Брянчанинов), оптинские старцы, валаамский старец Агапий, кронштадтский протоиерей о. Иоанн Сергиев и другие отечественные подвижники XIX века Инок. Переходим, с помощью Божией, к ближайшим наставникам умного делания, т. е. к тем, которые жили в середине и в конце девятнадцатого века. Из них прежде всего остановимся на епископе Феофане, Вышинском затворнике, сочинения и письма которого имеют широкое распространение и большую известность в нашем православном обществе среди любителей духовного чтения. Мы уже не раз упоминали имя этого святителя и проводили выдержки из его писаний. Среди наставников духовного делания и Иисусовой молитвы епископ Феофан отличается особенной простотой, ясностью и жизненной деловитостью своих наставлений. Он требует прежде всего благоговейной установки внимания в сердце пред лицом Божиим и затем – неспешного, терпеливого, постепенного и неустанного упражнения в делательной, трудовой молитве, пока не возникнет в сердце благодатью Божией молитва постоянная, самодвижная. Епископ Феофан избегает говорить подробно о высших степенях молитвы, а также и о состояниях прелести, предоставляя это времени и опыту. Из многочисленных наставлений святителя, имеющихся в его сочинениях и в его письмах, мы остановим наше внимание прежде всего на ряде писем к одной из его духовных дочерей, проходившей умную молитву под его письменным руководством. По этим письмам можно проследить, как велось это руководство, какие трудности возникли при молитве у его духовной дочери, как они преодолевались по указаниям епископа Феофана, каково вообще было ее духовное состояние и к каким результатам она в конце концов пришла. Опыт этой духовной дочери может послужить уроком и для других занимающихся духовным деланием. Письма епископа Феофана, о которых идет речь, полностью помещены в его книге: «Письма к разным лицам о разных вопросах веры и жизни» под 43–85. Мы приводим из них выдержки. Прежде всего мы остановим наше внимание на письме 66-ом, в котором говорится о молитве Иисусовой вообще и о возможности заниматься ею мирянам, а потом вернемся к письму 43-му и следующим. |
| Беседа пятая. Ближайшие наставники умного делания и Иисусовой молитвы: свтт. Феофан Затворник и Игнатий Брянчанинов, Оптинские старцы, Валаамский старец Агапит, св. прав. Иоанн Кронштадтский и другие отечественные подвижники XIX в. Инок. Переходим, с помощью Божией, к ближайшим наставникам умного делания, т. е. к тем, которые жили в середине и в конце XIX в. Из них прежде всего остановимся на свт. Феофане, Вышенском Затворнике, сочинения и письма которого имеют широкое распространение и большую известность в нашем православном обществе среди любителей духовного чтения. Мы уже не раз упоминали имя этого святителя и приводили выдержки из его писаний. Среди наставников духовного делания и Иисусовой молитвы свт. Феофан отличается особенной простотой, ясностью и жизненной деловитостью своих наставлений. Он требует прежде всего благоговейной установки внимания в сердце пред лицем Божиим и затем неспешного, терпеливого, постепенного и неустанного упражнения в делательной, трудовой молитве, пока не возникнет в сердце, благодатию Божией, молитва постоянная, самодвижная. Свт. Феофан избегает говорить подробно о высших степенях молитвы, а также и о состояниях прелести, предоставляя это времени и опыту. Из многочисленных наставлений святителя, имеющихся в его сочинениях и в его письмах, мы остановим наше внимание прежде всего на ряде писем к одной из его духовных дочерей, проходившей умную молитву под его письменным руководством. По этим письмам можно проследить, как велось это руководство, какие трудности возникали при молитве у его духовной дочери, как они преодолевались по указаниям свт. Феофана, каково вообще было ее духовное состояние и к каким результатам она в конце концов пришла. Опыт этой духовной дочери может послужить уроком и для других, занимающихся духовным деланием. Письма свт. Феофана, о которых идет речь, полностью помещены в его книге: «Письма к разным лицам о разных вопросах веры и жизни» под 43–85. Мы приводим из них выдержки. Прежде всего мы остановим наше внимание на письме 66, в котором говорится о молитве Иисусовой вообще и о возможности заниматься ею мирянам, а потом вернемся к письму 43 и следующим. |
| За что сожгли Джордано Бруно Имя Бруно известно сегодня прежде всего из-за трагического финала его жизни. При этом можно со всей ответственностью заявить, что Бруно пострадал не за свои научные взгляды и открытия. Просто потому, что… у него их не было! 4 июля, 2009 Имя Бруно известно сегодня прежде всего из-за трагического финала его жизни. При этом можно со всей ответственностью заявить, что Бруно пострадал не за свои научные взгляды и открытия. Просто потому, что… у него их не было! Начну с констатации факта: Джордано Бруно (1548-1600) на самом деле пострадал от рук инквизиторов. 17 февраля 1600 года мыслитель был сожжен на Площади цветов в Риме. При любых интерпретациях и трактовках событий факт всегда остается фактом: инквизиция приговорила Бруно к смерти и привела приговор в исполнение. Подобный шаг вряд ли возможно оправдать с точки зрения евангельской морали. Поэтому смерть Бруно навсегда останется прискорбным событием в истории католического Запада. Вопрос в другом. За что пострадал Джордано Бруно? Сложившийся стереотип мученика науки не позволяет даже задуматься над ответом. Как за что? Естественно, за свои научные взгляды! Однако на поверку такой ответ оказывается по меньшей мере поверхностным. А по сути — просто неверным. Гипотезы измышляю! Как мыслитель, Джордано Бруно, безусловно, оказал большое влияние на развитие философской традиции своего времени и — косвенным образом — на развитие науки Нового времени, прежде всего как продолжатель идей Николая Кузанского, подрывавших физику и космологию Аристотеля. При этом сам Бруно не был ни физиком, ни астрономом. Идеи итальянского мыслителя нельзя назвать научными не только с позиций современного знания, но и по меркам науки XVI века. Бруно не занимался научными исследованиями в том смысле, в каком ими занимались те, кто действительно создавал науку того времени: Коперник, Галилей , а позже Ньютон. Имя же Бруно известно сегодня прежде всего из-за трагического финала его жизни. При этом можно со всей ответственностью заявить, что Бруно пострадал не за свои научные взгляды и открытия. Просто потому, что… у него их не было! Бруно был религиозным философом, а не ученым. Естественнонаучные открытия интересовали его в первую очередь как подкрепление его взглядов на совсем не научные вопросы: смысл жизни, смысл существования Вселенной и т.д. Конечно, в эпоху становления науки эта разница (ученый или философ) была не столь очевидна, как сейчас. Вскоре после Бруно один из основоположников современной науки, Исаак Ньютон, определит эту границу так: «Гипотез не измышляю!» (т.е. все мои мысли подтверждены фактами и отражают объективный мир). Бруно «измышлял гипотезы». Собственно, больше ничем он и не занимался. |
| Митрополит Иларион: Церковь ведет борьбу прежде всего за человеческую душу 7 апреля, 2011. Редакция " Правмира " «Борьба идет не за богословские истины. Наша миссия заключается не только в том, чтобы доказывать людям существование Бога, и уж тем более не в каких-то институциональных интересах. Эта борьба прежде всего за человеческую душу. За будущее наших детей и тех стран, в которых мы живем» На днях председатель Отдела Внешних Церковных Сношений митрополит Волоколамский Иларион дал развернутое интервью «Российской газете». Во время беседы, среди многих рассмотренных тем, Владыка ответил на ряд вопросов, касающихся миссии Церкви в современном мире. По его словам, за два года, прошедших со времени избрания Святейшего Патриарха Кирилла, система церковного управления стала более эффективной. Это способствует выполнению Церковью своего особого предназначения — просвещения людей и помощи им в поисках смысла жизни. «Если хотите, ее можно сравнить с армией – войском, состоящим из людей, готовых к активной миссионерской работе. Но мы не сможем эффективно решать миссионерскую задачу, если у нас не будет эффективной системы церковного управления. Сегодня эта система выстроена очень четко. Все основные сигналы исходят от Святейшего Патриарха и от высших органов церковного управления, в частности, от Архиерейского Собора. Они достигают архиереев, от архиереев переходят к духовенству и мирянам, и таким образом осуществляется творческое участие всех членов церковного организма в огромной миссионерской работе», — сказал митрополит. Продолжая сравнение Церкви с войском, Владыка подчеркнул, что Церковь борется за то, чтобы в мире царствовали абсолютные нравственные ценности и идеалы. При этом секулярное общество очень активно противостоит ей в этой борьбе. «Борьба идет не за богословские истины», — сказал Владыка. «Наша миссия заключается не только в том, чтобы доказывать людям существование Бога, и уж тем более не в каких-то институциональных интересах. Эта борьба прежде всего за человеческую душу. За будущее наших детей и тех стран, в которых мы живем». |
| Н.М. Гальковский Глава II. §34. Средства и способы борьбы с остатками язычества. Отношение со стороны церкви и государства. Против язычества боролась церковь и государство. Средства борьбы церкви. Канонические постановления. Кормчая. Приступая к исследованию борьбы христианства с остатками язычества в древней Руси, мы прежде всего отметим, что против язычества у нас борьба велась с двух сторон: против него боролись церковь и государство. Иногда церковь и государство действовали совместно, иногда вели борьбу самостоятельно. Говоря о борьбе церкви с язычеством, прежде всего необходимо иметь в виду, что христианское богослужение, таинства, церковные обряды, христианское вероучение, распространяемое и внедряемое устно и письменно, – надежнейшим способом служили к искоренению язычества и способствовали его забвению. Наши иерархи и ревнители благочестия прекрасно это понимали и главным образом заботились о выяснении догматов и нравственного учения христианства. Но жизнь показала, что одного этого мало: древние языческие обряды и верования продолжали жить в народе и церковь принуждена была вступить с ними в борьбу. Средствами борьбы церкви против язычества были: канонические постановления, 2) убеждение. Прежде всего средством борьбы против язычества были канонические постановления вселенской церкви, собранные в книге, известной у нас под именем Кормчей книги. Наши первые митрополиты были греки; приходя на Русь, они приносили с собой греческие церковные традиции, а также, по всей вероятности, и канонические постановления греческой церкви. Но и на славянском языке Номоканон стал у нас известен очень рано, в период до-монгольский 382 . В 13 в. по просьбе митроп. Кирилла 2 была прислана в Россию Кормчая книга с толкованиями канонов в сербском переводе, сделанном арх. св. Саввою. Этот список был представлен митроп. Кириллом 2, на Владимирском соборе в 1274 г. для руководства русским пастырям церкви 383 . Кормчая содержит много указаний на пороки, суеверия и остатки язычества. Но пользоваться Кормчей для характеристики русской жизни можно с большой осторожностью, так как Кормчая имеет в виду прежде всего греко-римский мир, а не русских людей. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Бег от судьбы Об авторе «Мастера и Маргариты» 25.11.2008 436 Время на чтение 10 минут О Булгакове — прежде всего в связи с его романом «Мастер и Маргарита» — написано очень много. Одни его превозносят, другие ниспровергают, причем споры не теряют остроты со временем. И вот в серии ЖЗЛ издательства «Молодая гвардия» вышла новая книга — «Михаил Булгаков». Мы попросили ее автора Алексея Варламова рассказать о своем отношении к писателю и его знаменитому роману. Воображаемый собеседник — Алексей Николаевич, Ваш интерес к Булгакову — чисто литературного свойства или Вам, православному христианину, хотелось прежде всего осмыслить его жизнь и творчество в религиозном измерении? — Книга о Булгакове — это уже моя четвертая книга о судьбах русских писателей. И всякий раз, работая над книгой, собирая материалы, обдумывая их, я убеждался: религиозные взгляды моих героев — это важнейший критерий, своего рода дверь, через которую открывается их личность. Поэтому о ком бы я ни писал — непременно исследую отношение к вере. Для одних удельный вес этой составляющей меньше — как, например, для Алексея Толстого, для других больше, как для Пришвина. Но в случае с Булгаковым я берусь утверждать, что вера в Бога, ее утрата и попытки вернуться к ней — центральная коллизия его личности. Но есть и другая причина, по которой я в своей книге столько внимания уделил религиозным метаниям Булгакова. Мне хотелось разобраться в том, как современному православному человеку воспринимать его творчество — и, прежде всего, «Мастера и Маргариту» — роман, вокруг которого столько копий сломано. Я всегда, когда пишу, мысленно представляю себе некоего собеседника, к которому и обращаюсь. На этот раз таким моим воображаемым собеседником стал человек православный, воцерковленный и образованный, а главное — думающий. — А когда Вы начинали писать книгу, то учитывали ли уже сложившиеся в церковной среде версии по поводу «Мастера и Маргариты»? — Это и стало для меня отправной точкой. Из всего разнообразия мнений можно выделить по меньшей мере три концепции. Согласно первой, Булгаков продал душу сатане и роман «Мастер и Маргарита» — откровенно сатанинский, да и литературный дар Булгаков получил от дьявола путем погружения в наркотический транс. Откровеннее всего это прозвучало в статье Николая Никонова «Морфий для народа» («Православная беседа», N 5 за 2001 год). Другая, более умеренная концепция, высказана иеромонахом Иовом (Гумеровым) в статье «Каково отношение Церкви к творчеству Михаила Булгакова?». Отец Иов не обвиняет Булгакова в сатанизме, но констатирует, что тот отпал от Бога, и «Мастер и Маргарита» — роман явно антихристианский и ничего доброго читателю дать не может. Наконец, третья концепция представлена в книге диакона Андрея Кураева « " Мастер и Маргарита " : за Христа или против Христа?», где отец Андрей пытается доказать, что на самом деле роман глубоко христианский, просто нужно уметь эту глубину разглядеть. |
|
|
