Посему, вслед за отцами Церкви, можно сказать о сем торжественном входе еще гораздо более, а именно, что целью его было между прочим и намерение, одушевлявшее все поступки Иисуса, – уничтожить в уме Своих соотечественников мечту о земном царстве Мессии. В самом деле, мнимым основанием сей мечты служили преимущественно те места у пророков, где Мессия описывается как Царь. Иисус Христос всенародно показал теперь, как можно быть Царем-Мессией, описанным пророками, и в то же время быть совершенно чуждым земного владычества. После сего нет низшего места той ложной мысли, которая сделалась впоследствии времени всеобщею между иудеями: то есть что пророчества о Мессии, по их резкой противоположности, не иначе можно согласить, как допустить двух Мессий: одного сильного – Царя, Сына Давидова; другого – бесславного, страждущего и умирающего, от колена Ефремова. Иисус Христос с нравственно-духовным величием Своим, со Своим страданием и смертию совместил в Себе в сем случае то, что в предсказаниях пророков о Мессии казалось земным, частным и местным, именно, чувственное явление всему народу Израильскому в виде Царя, едущего на молодом осле, и принятие от Иерусалима всенародных почестей в качестве Сына Давидова. Если бы, приметим еще, в торжественном вшествии Иисуса Христа в Иерусалим заключалось что-либо противное существовавшему тогда гражданскому порядку вещей, что-либо неблагоприятное для тогдашнего римского правительства, то возможно ли, чтобы римская стража, всегда строгая, а особенно усугублявшая свою бдительность во время праздников, не обратила никакого внимания на это шествие? Но подобного внимания нисколько не обращено. Возможно ли, чтобы сие событие осталось в совершенной неизвестности для игемона иудейского, человека подозрительного и весьма строгого, который для поддержания римского самовластия охотно употреблял огонь и железо при самых не важных подозрениях? Но Пилат, как из всего видно, нисколько не знал или не заботился о сем событии. Не очевидно ли после сего, что, по мнению самой римской стражи и начальства – свидетельство, сильнее коего и нельзя желать, – вшествие Иисуса Христа в Иерусалитам не только не заключало в себе ничего несовместимого с видами римлян, с выгодами кесаря, но и не выходило из обыкновенного порядка вещей? Обратимся, наконец, к самим врагам Иисусовым: кто сильнее их мог клеветать на Него? И кто готовее был на клеветы против Него всякого рода? Однако при всей злобе своей они не осмелились поставить Ему в вину входа Его в Иерусалим ни в синедрионе, ни пред Пилатом: так дело сие было чисто, невинно, свято. Читать далее Источник: Сборник статей по истолковательному и назидательному чтению Четвероевангелия/М.В. Барсов. – Том 2. – М.: Лепта Книга, 2006. – 832 с. ISBN 5-91173-019-7

http://azbyka.ru/otechnik/Matvej_Barsov/...

Встреча с вайями или пальмами – обычай, имеющий очень древнее происхождение. Дерево ветвистое, плодовитое и чрезвычайно разнообразное в отношении пород, пальма у евреев служила символом веселья и торжества ( Лев. 23:40 ) и употреблялась в торжественные праздники (1Макк. 13:51; 2Макк. 10:6–7); с пальмами в руках евреи встречали знатных лиц. Пальма – символ мужества – давалась в награду победителям. Встреча Иисуса Христа с вайями послужила источником для христианского употребления ваий в празднике входа Иисуса Христа в Иерусалим 1735 . На обычай постилания одежд указывают книги Ветхого завета ( 4Цар. 9:13 ); он известен также и по другим источникам 1736 . Присутствие детей в византийско-русских изображениях, если не во всех, то по крайней мере в очень многих, вызывает некоторые недоразумения. В памятниках древнехристианской скульптуры констатировать это явление очень трудно, так как уменьшение фигур, а равно и отсутствие бород, здесь не указывает прямо на детский возраст: это мы видели при разборе евангельских чудес; но древнейшее византийское лицевое Евангелие (россанское) не оставляет сомнения в том, что во встрече Иисуса Христа принимают участие дети. Между тем подлинные Евангелия о том ничего не говорят: ев. Матфей упоминает о восклицаниях детей; но, как видно по ходу его речи, оно происходило в храме ( Мф. 21:15 ), а не за городом. Такое несогласие иконографии с Евангелием само по себе не имело бы особенной важности; но оно приобретает ее ввиду того, что упомянутое иконографическое уклонение от буквы Евангелия совпадает с рассказом одного апокрифа. В Евангелии Никодима рассказывается, что курьер Пилата, посланный к Иисусу Христу с целью привести Его на суд, отнесся к Нему с полным уважением, и когда Пилат, под влиянием неудовольствия и претензий со стороны иудеев по поводу такого поведения курьера, спросил последнего, зачем он так поступил, то он ответил: когда ты послал меня в Иерусалим к Александру, то я увидел Его (Иисуса Христа), сидящего на осле, и детей еврейских, ломающих ветви с деревьев и постилающих на дороге; иные держали ветви в своих руках; иные же постилали свои одежды на пути, восклицая: «Осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне» 1737 .

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Pokrov...

И, тряхнувши кудрями своими, Юноша ответил: «Поспешаем К празднику, когда в Иерусалиме Крест Господень в храме воздвигаем». Я со смехом поднялась на судно, И, отплыв навстречу приключеньям, Вновь в толпе искала многолюдной, Кто моим послужит вожделеньям. Третьим утром, словно из пожара, Выбравшись из корабля по сходням, С головой, тяжелой от угара, Поплелась я прямо в Храм Господень. Но пока в хлопотах ежечасных Торжество Креста не наступило, Я еще немало душ несчастных Во Святой Земле блудом сквернила. Утром на молитву с Патриархом Прибывал народ, как волны моря: Проходили чинные монахи, Суетились странники в притворе. Повинуясь праздному желанью Новое увидеть представленье, Я пыталась во святое зданье С улицы зайти без промедленья. Но пока паломники свободно В Божий храм, перекрестясь, входили, Я одна вдруг замерла у входа, Повинуясь непонятной силе. Будто воины тесною толпою Путь во храм мне молча преграждали — То незримой, крепкою стеною Все грехи передо мною встали. В миг вся жизнь пред взором пролетела, И пока в притворе я стояла Все свои припомнила паденья И свою погибель осознала. Подошли рыдания, как волны, И прорвался крик, подобный стону. И мой взор, отчаянья исполнен, Вдруг упал на ближнюю икону. И, припав на камни у порога, Я пред ней всем сердцем завопила: «О, Мария, Дева, Матерь Бога! Ты Одна меня наставить в силах! Так впусти меня под сень Святыни, Дай коснуться Древа мне устами, Поручись перед Распятым Сыном, Что я вновь не осквернюсь грехами. Укажи мне путь для очищенья, Даруй время мне на покаянье, И пошли небесное знаменье: Как исполнить мне свое призванье!» Сжалилась над грешною Марией В этот час Мария Пресвятая: Я прошла под сводами святыми, Сокрушенным сердцем замирая. Крест Господень там облобызала, Совершила тяжкие поклоны, И внезапно голос услыхала, Исходящий от Ее иконы: «Обретешь покой за Иорданом!» Я на миг душою обомлела, Но, страдая от греховной раны, Не послушать Деву не посмела. Кто — то медяки вложил мне в руки — Я три хлеба у ворот купила.

http://pravmir.ru/poema-o-marii-egipetsk...

Вход в Иерусалим – один из главных христианских праздников, входящий в число двунадесятых, совершается он со всей возможной торжественностью: «Радуйся и веселися, граде Сионе, красуйся и радуйся Церкве Божия: се бо Царь твой прииде в правде на жребяти седя, от детей воспеваемый» (стихира на стиховне). Между тем при всей своей торжественности праздник Входа Господня в Иерусалим прямо предшествует Страстной седмице, и эта непосредственная близость праздника к дням Страстей и крестной смерти Спасителя налагает на празднование Входа в Иерусалим как бы страстную печать В стихире на стиховне в неделю ваий вечера поется: «От ветвий и ваий, яко от божественна праздника, в божественный прешедше праздник, к честному Христовых страстей, вернии, стецемся таинству спасительному». Самый день, избранный Спасителем для входа в Иерусалим, прообразовательно свидетельствует о об искупительной жертве Святитель Амвросий Медиоланский говорит, что день входа Господа Иисуса Христа в Иерусалим приходился на девятый день месяца, когда избирался пасхальный агнец, которого закалывали в четырнадцатый день. Следовательно, Христос, как истинный Агнец, который должен был претерпеть распятие в пятницу, вошел в Иерусалим именно тогда, когда избирался прообразовательный агнец. Изображения торжественного входа Господа Иисуса Христа в Иерусалим, иллюстрирующие рассказ Евангелия (Мф. 21:1–9; Мк. 11:1–10; Лк. 19:29–38; Ин. 12:12–15), известны с IV в., это рельефы на римских саркофагах. Как отмечает Н.В.Покровский последовательного развития сюжета в этих памятниках нет, хотя есть и различие в композициях: на одних саркофагах изображение краткое, на других довольно сложное. Но не всегда краткое изображение древнее сложного, нередко бывает и наоборот. Объясняется это сколько личными намерениями художника, столько же и техническими условиями, зависевшими от объема поверхности, бывшей в распоряжении художника. Второе различие между изображениями саркофагов состоит в том, что одни из них передают общие черты евангельского рассказа, повторяемые всеми евангелистами, другие придерживаются рассказа евангелиста Матфея. Отличительным признаком в этом случае служит присутствие молодого осла вместе с ослицей, о котором упоминает один только евангелист Матфей

http://pravmir.ru/vxod-gospoden-v-ierusa...

После стихир на «Господи, воззвах» на воскресной и праздничной вечерне следует вход с кадилом. Совершается он по подобию малого входа на литургии – с той разницей, что на нем не выносится Евангелие. Молитва входа на вечерне («Вечер и заутра и полудне хвалим, благословим, благодарим и молимся Тебе, Владыко всех») отличается от аналогичной молитвы на литургии. После входа, если он совершался, или сразу по окончании стихир, если входа не было, исполняется песнопение «Свете тихий», текст которого восходит к эпохе раннего христианства: Свете тихий святыя славы, безсмертнаго Отца Небеснаго, Святаго Блаженнаго, Иисусе Христе: пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний, поем Отца, Сына и Святаго Духа, Бога. Достоин еси во вся времена пет быти гласы преподобными, Сыне Божий, живот даяй, темже мир Тя славит. Тихий свет святой славы бессмертного Отца Небесного, Святого, Блаженного, Иисус Христос! Придя на закат солнца, увидев свет вечерний, воспеваем Бога – Отца, Сына и Святого Духа. Ты достоин быть воспеваемым во все времена благоговейными устами, о Сын Божий, дающий жизнь, потому мир и прославляет Тебя. В славянских Часословах авторство гимна приписывается святителю Софронию, патриарху Иерусалимскому (6з4–644), однако на самом деле гимн значительно древнее. Текст гимна приводится в Александрийском кодексе Библии (V в.). Еще ранее, в IV веке, на него как на «древнюю» песнь ссылался Василий Великий в доказательство веры Древней Церкви в Божество Святого Духа: Отцам нашим заблагорассудилось не в молчании принимать благодать вечернего света, но при явлении его тотчас благодарить. И хотя мы не можем сказать, какой отец был творцом этих речений светильничного благодарения, народ во всяком случае возглашает древнюю песнь: «Хвалим Отца, Сына и Святаго Духа, Бога». Если бы кто знал и гимн Афиногена, который он вместо предохранительного врачевства оставил ученикам, когда сам спешил уже ко всесожжению, тот бы узнал мысль мучеников о Духе. Греческие Часословы называют «Свете тихий» «творением древним, или, как некоторые говорят, Афинагора мученика». Некоторые греческие Часословы называют его творением «Афиногена мученика», очевидно, на основании приведенных слов Василия Великого (хотя в них как будто бы речь идет о двух самостоятельных гимнах – одном, содержащем слова «Хвалим Отца, Сына и Святаго Духа, Бога», и другом, составленном мучеником Афиногеном).

http://azbyka.ru/otechnik/Ilarion_Alfeev...

После отправки Никона в ссылку строительство в Воскресенском монастыре замирает. Оно возобновляется, лишь когда царь Федор Алексеевич, изменив свое мнение об опальном иерархе, собственным указом реабилитирует Никона и возвращает ему уже посмертно титул патриарха. Способствовала этому тетка царя Федора — Татьяна Михайловна, ее стараниями строительство в Воскресенском монастыре было продолжено, правда, как отмечают многие исследователи, без учета идей патриарха Никона. В это время здесь появляются стены с башнями и надвратной церковью Входа Господня в Иерусалим, трапезные палаты с церковью Рождества Христова и с Вифлеемской пещерой в ее подклете (нижний, часто полуподвальный этаж), настоятельские и больничные покои, палаты царевны Татьяны Федоровны, братские корпуса. В 1723 году каменный шатер ротонды рухнул, повредив все здание. Собор восстанавливался уже в правление Елизаветы Петровны по проекту известного зодчего Франческо Растрелли, отчего его интерьеры приобрели пышный барочный лепной декор, а шатер был воссоздан из дерева в барочном духе с огромными окнами. Разумеется, наибольший интерес представляют части комплекса, построенные во времена патриарха Никона. Копирование применялось в средневековом зодчестве не столь уж редко (например, Успенский собор Московского Кремля задуман как копия Успенского собора во Владимире, а Успенский собор Троицкой лавры является, в свою очередь, чуть ли не точной копией Успенского собора Московского Кремля), однако случай с Новым Иерусалимом уникален и не имеет аналогов — здесь собраны воедино копии всех святынь храма Гроба Господня и Святой земли. В 1995 году Воскресенский Новоиерусалимский монастырь был возвращен Московскому Патриархату. Сегодня здесь возобновлена монашеская жизнь, часть территории занята музеем.   Никон не был оригинальным в своих идеях воспроизведения христианских святынь на новом месте и о своей неоригинальности знал. Русский Иерусалим уже существовал в Москве как минимум с XVI столетия. По сохранившимся запискам иностранных путешественников того времени мы узнаем, что московиты собор Покрова на Рву величают Иерусалимом. Одиннадцатиглавый храм на Красной площади, больше известный современным москвичам как собор Василия Блаженного, действительно построен в образе города с церквами, стенами и башнями, крышами домов. Цветастая окраска и крыльца XVII века еще более усиливают это впечатление. Рядом с храмом-городом Голгофа, или Лобное место, — место распятия Спасителя. Ежегодно в Москве на праздник Входа Господня в Иерусалим проходили так называемые «шествия на осляти»: патриарх садился на белую лошадь, которую вел под узды царь, за патриархом и царем следовал крестный ход. От Успенского собора Кремля шествие двигалось к собору Покрова, где святейший совершал молебен в западном приделе Входа Господня в Иерусалим.

http://pravmir.ru/lyubimoe-detishhe-opal...

Отдельного упоминания достойны молитвы на благословение и освящение ваий. Всего по рукописям известно четыре текста: «Собезначальне Слове непостижимаго Твоего Отца», «Господи Боже наш, иже кивотом», «Владыко Господи Боже наш Вседержителю», «Господи Христе Боже наш, седяй на Однако только последняя молитва содержится в принятых ныне в Православной Церкви богослужебных книгах. Непосредственное ее чтение предваряется тем, что предстоятель кадит ветви. В русской практике принято также после молитвы окроплять ветви святой водой. Святоотеческая экзегеза праздника Следует отметить неизменное и единодушное истолкование Входа Господня в Иерусалим как важного события евангельской истории, описывающего торжественное прибытие Царя-Христа в тот город, где Ему предстояло принять добровольные Страсти и Крестную смерть (святитель Амвросий Медиоланский). Помимо этого, несомненно соотношение данного события и с Рождеством Христовым: положение Спасителя в ясли и участие осла; свидетельство младенцев и ликование детей (преподобный Ефрем Сирин). Отцы Церкви, подчеркивая необычайную торжественность Входа Господня в Иерусалим, отмечают его связь с чудом воскрешения Лазаря из мертвых и с Воскресением Иисуса Они сосредотачиваются на сверхъестественно явленном царском достоинстве Спасителя: Сам Святой Дух устами детей и народа засвидетельствовал Христа. Вступив в Святой город с величайшим смирением Сына Божия, Он, между тем, оказывается равночестным Отцу (святители Иоанн Златоуст, Григорий Палама и др.). Праздник в дохалкидонской и западной традициях Анализ места праздника Входа Господня в Иерусалим в богослужении нехалкидонитов позволяет сказать, что, например, в армянской практике, которая во многом восходит к древней иерусалимской традиции, рассматриваемое празднество носит названиеВоскресенье цветов, или Благословенное воскресенье. Крайне интересен здесь диалог, происходящий между двумя священниками, один из которых находится внутри храма, а другой – снаружи, заимствованный из канона Великого вторника и парафразирующий евангельскую притчу о десяти мудрых девах.

http://ruskline.ru/monitoring_smi/2010/0...

За этим днем, по сообщению Афраата, должны следовать еще 6 других праздничных дней (кончая 21-м нисана). Так как, по его толкованию, Христос воскрес 16-го нисана, то пасхальный пост при такой Пасхе мог продолжаться лишь один день 9 . Точно также не сразу установился во всех церквах и полный цикл памятей страстной седмицы. Раньше других церквей, по-видимому, это было сделано в Иерусалиме. Посетившая его в к. IV-ro в. Сильвия Аквитанка в своем путешествии описывает не только такие крупные праздники, как воскрешения Лазаря, входа Господня в Иерусалим, но даже и памяти первых трех дней страстной седмицы: так, во вторник, по ее словам, на вечерне в храме на Елеонской горе епископ читал то место из евангелия Матвея, где Господь говорит: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас (24, 4), т.е., очевидно, зачало о втором пришествии. В среду тоже за вечерней в храме Воскресения пресвитер читал евангелие о том: «как Иуда Искариот пошел к Иудеям и сказал им, что они должны дать ему за предание Господа 10 ». В других церквах некоторые из указанных памятей были введены уже гораздо позднее. По сообщению Ассемани, антиохский патриарх Север в 125-ой своей беседе свидетельствует, что на Востоке вообще праздник Входа Господня стали праздновать лишь около 500-го года 11 ). С этим известием вполне согласуется другое – т. н. хроники Иисуса столпника о том, что эдесский епископ Петр (с 498 г.) кроме принятых раньше праздников ввел также праздник Входа 12 . В константинопольской церкви еще в IX-X вв. памяти первых трех дней страстной седмицы оставались недостаточно развитыми. Там на богослужении в эти дни читались лишь одни нынешние наши литургийные евангелия, которые содержат только речь Христа о последних временах и повествование об уговоре Иуды с Иудеями 13 . Дополняющие их утренние евангелия появились в Константинополе уже позднее из Иерусалимского устава. Вероятно, расширение пасхального поста дало начало посту св. 40-цы. Правда, существование одного свидетельства, именно, 69-го апостольского правила 14 , по-видимому, заставляет относить начало и этого поста к апостолам, но данное свидетельство не надежно, ибо т.н.

http://azbyka.ru/otechnik/Ivan_Karabinov...

Некоторые же допускают, что было двойное очищение храма от торгующих: в самый день входа Господня во Иерусалим и вторично – на другой день. Три года тому назад, когда Господь пришел в Иерусалим на первую, после Своего крещения Пасху, Он застал дворы и притворы храма обращенными в торговую площадь, и изгнал всех торгующих. В следующем году Господь опять пришел в Иерусалим на Пасху, но торговли в храме, по-видимому, не застал. На третью Пасху Своего служения Господь совсем не был в Иерусалиме. Когда же приближалась четвертая Пасха, то Иудеи были озабочены, придет ли Иисус на праздник. Зная, что начальство уже вынесло Ему смертный приговор, и думая, что Он не решится идти в Иерусалим на явную смерть, торговцы, с разрешения первосвященников, нагнали опять в притворы и во двор храма стада животных, расставили палатки с разными товарами, поставили столы с разменными кассами, скамьи с голубями, которых разводили для продажи сами первосвященники, – и начали торговать. Приход Господа в храм явился для них неожиданностью. После того, как народ торжественно приветствовал Его криками «осанна», никто не решился противодействовать Ему, когда Он, как и в первый год Своего служения, начал изгонити продающыя и купующыя в Церкви, и трапезы торжником и седалища продающих голуби испроверже. Св. Марк к этому добавляет еще, что Господь не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь, т.е. посторонние вещи, не имеющие отношения к совершаемому в храме богослужению. Очевидно, величие и могущество Божества просияли в этот момент на лице Господа, так что никто не смел оказать Ему противодействия, и все невольно повиновались Ему. Первосвященники очевидно тоже не смели ничего предпринять против Господа, видя, как народ «неотступно слушает Его, удивляясь учению Его» ( Марк. 11:18–19 и Лук. 19:47–48 ). ВЕЛИКИЙ ПОНЕДЕЛЬНИК 3. ПРОКЛЯТИЕ БЕСПЛОДНОЙ СМОКОВНИЦЫ ( Матф. 21:18–19 ; Марк. 11:12–14 ) Два Евангелиста свв. Матфей и Марк рассказывают, что после торжественного входа в Иерусалим, Господь провел со своими учениками ночь в Вифании, а утром на другой день, идя опять в Иерусалим, по дороге увидев смоковницу, пожелал вкусить от нее плодов, но ничего не нашел на ней, хотя она и одета была листьями, и сказал: «Да не будет же впредь от тебя плода во век».

http://azbyka.ru/otechnik/Averkij_Taushe...

В Мессинском Типиконе 1131 г., отражающем одну из южноиталийских редакций Студийского устава, даты О. слегка отличаются от др. редакций. О. Рождества Богородицы приходится на 13 сент. ( Arranz. Typicon. P. 21-22), Воздвижения - на 21 сент. (Ibid. P. 28-29), Введения - на 22 нояб. (Ibid. P. 61), Сретения - на 9 февр. (Ibid. P. 120-121), Преображения - на 13 авг. (Ibid. P. 179), Успения - на 23 авг. (Ibid. P. 182). Устав О. предполагает совершение только последования праздника, кроме О. Рождества Богородицы, когда соединяются последования Богородичного праздника и Обновления. В описании О. Сретения употребляется термин «восьмидневие» (κταμερον τς ορτς - Ibid. P. 121; ср. с «октавой»). Преполовение празднуется до субботы (Ibid. P. 265-267), пение воскресных песнопений Октоиха в будни продолжается до среды перед Вознесением (Ibid. P. 270-271). Как и в Студийско-Алексиевском, в Мессинском Типиконе есть дни своеобразного «попразднства» после памятей великих святых, к-рые можно сравнивать с О.: 7 дек. (Ibid. P. 69), 25 июня (Ibid. P. 161), 30 июня (Ibid. P. 163), 30 авг. (Ibid. P. 184). Согласно Георгия Мтацминдели Типикону сер. XI в., отражающему афонскую редакцию Студийского устава, даты О. в целом те же, что и в Мессинском Типиконе, кроме О. Введения 23 нояб. (как в Евергетидском Типиконе; Кекелидзе. Литургические груз. памятники. С. 241), Сретения 8 февр. (Там же. С. 253), Успения 22 авг. (Там же. С. 271; об этом празднике в Типиконе говорится: «Успение празднуем восемь дней»). В Иерусалимском уставе В Иерусалимском уставе, сформировавшемся в XI в. в мон-рях Палестины, система О. действует в целом так же, как и в Студийском уставе. За небольшим исключением даты О. в разных редакциях Иерусалимского устава не меняются вплоть до совр. печатных изданий. О. Рождества Богородицы полагается 12 сент., Воздвижения - 21 сент., Введения - 25 нояб., Богоявления - 14 янв., Преображения - 13 авг. и Успения - 23 авг. О. Сретения имеет место от 3 до 9 февр., в зависимости от близости Великого поста, в некоторых случаях оно вообще отсутствует. У праздника Входа Господня в Иерусалим О. нет, но на вечерне следующего дня поется неск. стихир этого праздника (ср. с пением стихир и тропаря в службе храмовому святому - т. н. О. храма). Остальные О. совпадают с теми же днями, к-рые указаны в студийских Типиконах. Устав О. предполагает совершение вседневной вечерни (без входа и паремий), утрени со славословным окончанием. На службе поется только последование праздника, кроме случаев совпадения со службами полиелейному святому, а также О. Введения, когда соединяются последования праздника свт. Климента Римского и свт. Петра Александрийского. В отличие от Студийского Иерусалимский устав предписывает совершать на литургии только чтения дня, если празднуется О. Господского праздника, или дня и праздника, если О. Богородичного праздника (25 нояб.- праздника и святых).

http://pravenc.ru/text/попразднства.html

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010