| Разделение просфоры на две части видимым образом обозначает это невидимое разделение естества человека на плоть (мука и вода) и душу (дрожжи и святая вода), находящиеся в неразрывном, но и неслитном единстве, почему и изготовляются верхняя и нижняя части просфоры отдельно одна от другой, но затем соединяются так, что становятся одним целым. Печать на верхней части просфоры обозначает видимым образом невидимую печать образа Божия, проникающего все естество человека и являющегося высшим началом в нем. Такое устройство просфоры соответствует устройству человека до грехопадения и природе Господа Иисуса Христа, восстановившего в Себе это нарушенное грехопадением устройство. Просфору можно получить за свечным ящиком после литургии, подав до начала богослужения записку «О здравии» или «О упокоении». Имена, указанные в записках, прочитываются в алтаре, и за каждое имя из просфоры вынимается частица, почему просфора такая называется еще «вынутая». В конце литургии молящимся раздается антидор — маленькие части просфоры, из которой на проскомидии был вынут Святой Агнец. Греческое слово антидор происходит от слов анти — вместо и ди орон — дар, то есть точный перевод этого слова — вместодарие. «Антидор, — говорит святой Симеон Солунский, — есть священный хлеб, который был принесен в предложение и которого середина была вынута и употреблена для священнодействия; этот хлеб как запечатленный копием и принявший Божественные слова преподается вместо Страшных Даров, то есть Таин, тем, которые не причащались их». Антидор должно принимать благоговейно, сложив ладони крестообразно, правую на левую, и целуя подающую этот дар руку священника. По правилам Церкви, антидор должен быть вкушаем в храме, натощак и с благоговением, потому что это хлеб святой, хлеб с жертвенника Божия, часть от приношений к алтарю Христову, от которого он получает небесное освящение. Слово артос (по-гречески квасной хлеб) означает общий всем членам Церкви освященный хлеб, иначе — просфора всецелая. Артос в продолжение всей Светлой седмицы занимает в храме самое видное место вместе с образом Воскресения Господня и в заключении пасхальных торжеств раздается верующим. |
| Богослужебные песнопения исполнил собора равноапостольных Константина и Елены города Костаная под управлением Т. Жебрак. На сугубой ектении были вознесены прошения о единстве Святого Православия и сохранении Церкви Христовой от разделений и расколов, возглашалось особое прошение об избавлении Казахстана от морового поветрия. Архиерей прочитал молитву об избавлении Казахстана от губительной эпидемии. После Херувимской песни митрополит Александр совершил священническую хиротонию диакона Вадима Самсонова, клирика Никольского храма города Костаная. По запричастном стихе иеромонах Прохор (Ендовицкий) огласил Пасхальное послание митрополита Астанайского Александра. В завершение Литургии состоялось славление Светлому Христову Воскресению, после чего владыка Александр раздробил артос и благословил его для употребления верующим. Митрополит Александр обратился к духовенству и мирянам с проповедью: «Артос в переводе с греческого означает квасной хлеб. Этим словом именуется особый, освященный на праздник Святой Пасхи, хлеб. Артос в продолжение всей Светлой седмицы занимал в наших храмах самое видное место вместе с образом Воскресения Христова и обносился крестным ходом вокруг церкви. Сегодня, в завершении Пасхальной седмицы, он дробится на части и раздается всем верующим. Употребление артоса начинается с апостольских времен. Мы читаем в Евангелии о том, что в сороковой день по Своем Воскресении из мертвых, Господь Иисус Христос вознесся на Небо. Ученики и последователи Христовы находили утешение в молитвенных воспоминаниях о Господе. Собираясь на общую молитву, они вспоминали Тайную Вечерю, причащались Тела и Крови Христовых и трапезовали. Специальное место на таких молитвенных собраниях и трапезах они оставляли для Спасителя. На этом месте в знак реального пребывания Господа среди верующих в Него апостолы ставили хлеб. Всем участникам богослужения артос напоминал о словах Господа, в которых Он именовал Себя Хлебом Небесным, сшедшим с Небес. Подражая апостолам, Церковь установила в праздник Воскресения Христова полагать в храме артос как видимое выражение того, что пострадавший за нас Спаситель сделался для нас истинным Хлебом жизни и неразлучно пребывает с нами. В молитве на освящение этого пасхального хлеба мы просили Господа, чтобы Он всех, от артоса вкушающих, сделал участниками небесного благословения и всякую болезнь и недуг от нас Своею силою удалил, здравие всем подавая. Молитвенные ходатайства о даровании благословения и душевного и телесного здоровья возносились и при его раздроблении. Будем же бережно хранить этот священный хлеб в наших домах и вкушать его с благоговением и молитвой ко Христу Жизнодавцу, нас ради распятому и тридневно Воскресшему». |
| Главным пунктом, привлекающим внимание полемиста, является вопрос о квасном хлебе, на котором совершают литургию Восточные Церкви, и об опресноках, на которых совершают ее Западные. В сочинении «Против латинян» у Никиты по вопросу о хлебе квасном и опресночном высказываются следующие положения: прежде всего квасной хлеб указывает лучше, чем опресноки, на тело Господне, какое мы снедаем в таинстве Евхаристии: «Кто употребляет азимы (опресноки), – говорит Никита, – тот под законом, и ест от трапезы еврейской, а не от живой трапезы Господа; мы же едим трапезу вышесущественную, почему и хлеб научены есть вышесущественный. Но что иное вышесущественно, как не то, что нам сосущественно? Сосущественно же нам тело Господне, поскольку оно подобно нам; Слово Божие облеклось в плоть одушевленною сущностью нашей телесности; поэтому вы не сосущественный с нами едите хлеб, когда употребляете опресноки. Ибо опресноки не одушевлены, как показывает сама природа вещи. Когда же закваска положена в муку, то мука становится тождественною с самою собой вследствие закваски, как бы от оживляющей силы; закваска согревает массу и делает ее столько же подвижною, сколько и живою... Заметьте, что в опресноках нет никакой оживляющей силы, они мертвы. В хлебе, т.е. теле Христовом, когда мы достойно вкушаем его, нам представляются три оживотворяющие элемента: дух, вода и кровь, почему и Иоанн говорит: «три суть свидетельствующие: ...дух, вода и кровь, и сии три воедино суть» ( 1Ин.5:8 ), т.е. в теле Господнем. Все это ясно открылось во время распятия Господня: вода и кровь истекли из прободенного ребра Его, Дух же Святый Животворящий, когда тело Христа было прободено, оставался в обожествленной плоти Его. Поэтому когда мы едим хлеб, т.е. тело Господа, мы пьем живую и теплейшую кровь Его вместе с водою, которая излилась от ребра Его, причем исполняемся Духом Святым» 7 . В своем ответе Никите Стифату Гумберт не входит в разбор его суждений о сосущественном и вышесущественном в отношение к Евхаристии и ограничивается по поводу их лишь замечанием: «Все, что ты говоришь о сосущественном и вышесущественном – все это пустяки» 8 . Его полемическое сочинение под названием «Против греческой клеветы» написано в неспокойном, вызывающем тоне. «Вы потеряли рассудок», «дурак, если бы молчал, считался бы умным», «глупость ваша всем известна», «ты глупее осла... тебе место не в Студийском монастыре, а в цирке или лупанаре... Ты столько наблевал, что в извращении божественного учения не уступаешь скверным и бешеным собакам – Иулиану и Порфирию...» 9 – такие и подобные резкие выпады встречаются здесь часто. Касается это сочинение ряда обрядовых вопросов и заканчивается угрозой анафемы. |
| В XIII веке, как известно, были переговоры между папою Иннокентием IV и Даниилом Галицким о воссоединении Церквей. История передала потомству слова, коими папа выражает как нельзя яснее свое согласие на то, чтобы русские епископы и священники употребляли по-прежнему квасной хлеб за Божественною литургиею и вообще хранили все обряды, не противные католическому вероучению. Есть еще другие две буллы, одна Льва X, другая Климента VII 473 , в которых оба папы сильно упрекают некоторых латинян за то, что они осмеливаются порицать греческие обряды, одобренные и признанные Флорентийским собором, как-то: употребление квасного хлеба, брак священников пред поставлением, принятие Св. Тайн под двумя видами, обычай причащать младенцев. В 1596 года при Клименте VIII 474 некоторые епископы Западной Руси, тогда подчиненной Польше, возвратились в недра Католической Церкви. Знаменитый кардинал Бароний, рассказывая потомству об этом незабвенном событии, поместил в своей «Летописи» и грамоту русских святителей к папе. В этом крайне любопытном писании находится, между прочим, следующее: «Сохранив неприкосновенными обычаи и обряды, употребляемые в совершении богослужения и священных таинств по чину Восточной Церкви, и исправив единственно то, что противно единению, дабы все совершалось по древнему обычаю, как то было вдревле во время единения». Для большей ясности прибавим еще один пример. В 1720 году униатские епископы собрались на Собор в Замойске, где и подписали постановления, в силу которых некоторые из древних обычаев славянского обряда изменены, а другие даже совсем отменены. Они считали себя обязанными ввести эти перемены; но когда, как водится, деяния Собора поданы были на рассмотрение папе, Бенедикт XIII долгое время не решался подписывать их, так что грамота его, подтверждающая Замойский собор, была дана только в 1724 году. Да и подтверждая принятые на нем постановления, папа сделал следующее ограничение: «Впрочем, данное нами одобрение Собора нисколько не должно быть предосудительно ни постановлениям римских первосвятителей, наших предшественников, ни уставам Вселенских соборов, касающимся обрядов и долженствующим, несмотря на сие подтверждение, сохранять всегда свою силу» (см. буллу Allatae sunt, п. 16.) |
| Отголоском данной древней традиции и подтверждением, что мы, православные христиане, и сегодня существуем в Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви (9-й член Символа веры), является пасхальная традиция освящения и раздробления артоса. Слово «артос» переводится с греческого языка как «квасной хлеб». Это особая большая просфора цилиндрической формы, на вершине которой специальной пекарской печатью делается оттиск иконы Воскресения Христова. В Типиконе (Уставе) артос назван просфорою всецелою. С одной стороны, данное наименование обозначает, что из пасхальной просфоры не изымались частички для совершения проскомидии. С другой – это символ Церкви, в которой находится каждый из нас, ее вселенскости и целостности; Церкви, искупленной кровью Агнца и освященной Воскресением Христовым. Артос на специальном аналое перед началом пасхального всенощного бдения поставляется на солее перед иконой Спасителя на иконостасе. По заамвонной молитве Литургии он освящается священником, произносящим определенную молитву и окропляющим артос святой водой. В молитве есть и такие слова: «Ибо и мы, раби Твои, в честь и славу, и в воспоминание славнаго Воскресения тогожде Сына Твоего Господа нашего Иисуса Христа, Имже от вечныя работы вражия, и от адовых нерешимых уз разрешение, свободу и преведение улучихом, пред Твоим величеством ныне во всесветлый сей, Преславный и спасительный день Пасхи, сей приносим…» То есть мы приносим артос в дар Богу как символ Светлого Воскресения Христова. И освящение его на самой главной службе в году, когда и сами небеса отверсты, когда Спаситель находится среди нас, а Церковь небесная соединяется с Церковью земной в едином пасхальном славословии Господу за искупление-исцеление человечества, говорит нам о том, что артос – великая святыня, связанная с Воскресением Христовым. Потому относиться нужно к ней очень трепетно и бережно. Подтверждением тому, что артос есть великой святыней, является еще и тот факт, что его носят во время крестного хода вокруг храма во всю Светлую седмицу. Ведь он символизирует собой Воскресшего Бога и то, что Христос пребывает среди нас. И всю Светлую седмицу артос пребывает на почетном месте в храме в открытых Царских вратах. |
| Далее выступил глава Синодальной богословской комиссии РПЦ, митрополит Минский и Слуцкий Филарет (Вахромеев), который разъяснил концепцию конференции и ее задачи: они заключаются в том, чтобы дать современное изложение церковного учения о таинствах, выявить наиболее острые проблемы в этом разделе богословия, а также в церковно-практических аспектах сакраментологии. Собственно богословский доклад митрополита Филарета был посвящен доктринальным вопросам учения о таинствах. Выступавший считает, что необходимо говорить не столько о различных «пластах» богословского осмысления таинств и не о «смене эпох в развитии вероучения», но о «различии подходов к истолкованию церковного учения о таинствах». Он приводит примеры трех таких подходов, условные названия которых связаны с «точкой отсчета»: это «индивидуальный» (где первое таинство – крещение), «экклезиальный» (Евхаристия – центр жизни Церкви) и «клерикальный» или «ориентированный на раздаяние благодати» (здесь отправной точкой является таинство священства). Митрополит Филарет показал, что эти подходы не только не исключают, но «взаимодополняют» друг друга, и призвал отказаться от признания какого-либо одного толкования « в качестве единственно верного». Предложенная в докладе методология сакраментологии позволяет ставить вопрос о «новом синтезе» в этой области богословия, в котором учитывались бы и достижения современной науки – сведения о жизни ранней Церкви, о литургических особенностях совершения таинств в различных церковных традициях, об истории богословского осмысления таинств. В заключение иерарх поставил задачу поиска особого языка, который бы позволил «выразить сакраментальный опыт Церкви современным, удобопонятным образом». С докладом «Святоотеческие основания православного учения о таинствах» выступил известный православный богослов, профессор Оксфордского университета, представитель Константинопольского патриархата, митрополит Диоклийский Каллист (Уэр). Он остановился на значении слова «таинство», на двойной природе церковных таинств, затронул вопрос о совершителе таинств и об их числе. Так, сравнивая латинское sacramentum и греческое mysterion, докладчик показывает более глубокий смысл восточного обозначения таинства, которое в святоотеческом богословии «нигде не обозначает литургический обряд», но указывает на «нечто открытое нашему пониманию, но не полностью, не до конца». В вопросе о видимом и невидимом характере церковных таинств митрополит Каллист подчеркнул, что православное богословие продолжает святоотеческую традицию. По его словам, «материальная сторона таинств», подчеркивающая особую ценность сотворенной Богом природы, «сохраняется без умаления» именно в православии: «Мы настаиваем на крещении через полное погружение…; мы используем в Евхаристии квасной хлеб и красное вино; во время отпевания мы оставляем гроб открытым и целуем тело усопшего». |
| Наряду с тем, что Римская церковь , отдаляясь от Православия, позволяла себе искажать догматы Вселенской Церкви , она искажала и традиционные нормы богослужебной практики христиан. Одно из таких искажений относится к использованию в Таинстве Евхаристии опресноков. Есть весомые основания считать, что начало этой практике было положено не ранее чем в X–XI вв. Чем же римо-католики оправдывают эту практику? На каких основаниях зиждется их убежденность, что Евхаристию нужно совершать не на квасном хлебе, а на опресноках? В защиту данной идеи представители Римской церкви указывают, главным образом, на два “библейских” основания: 1) на то, что Тайная вечеря будто бы была совершена в первый день опресноков, когда вкушение квасного хлеба не дозволялось законом, и, следовательно, Спаситель, устанавливая Таинство Евхаристии, использовал не квасной хлеб, но пресный, не вскисший; 2) на слова апостола Павла: «Посему станем праздновать не со старою закваскою, не с закваскою порока и лукавства, но с опресноками чистоты и истины» ( 1Кор.5:8 ). Однако оба этих так называемых «основания» не оправдывают практику совершения Евхаристии на опресноках. Что касается времени совершения Тайной вечери по отношению к ветхозаветной Пасхе , то она, очевидно, состоялась не 14-го, а 13-го Нисана (то есть до праздника ветхозаветной Пасхи ( Ин.13:1 )), когда опресночные дни ещё не наступили. Что касается слов апостола Павла об опресноках, их, как следует из контекста речи, следует понимать не буквально, применительно к правилам совершения Таинства Евхаристии в Церкви Христовой, а иносказательно, духовно. В этом выражении он призывает последователей воздержаться от ветхого кваса, призывает их к нравственной чистоте и духовному совершенствованию. Следует отметить, что потребление иудеями опресноков было связано с ветхозаветным обрядовым законом, а поскольку этот закон был отменен Господом Иисусом Христом , постольку утратила значение законной и обрядовая практика их потребления. Обратим внимание, что согласно Евангельскому повествованию Мессия, утверждая Таинство Евхаристии на Тайной вечери, использовал квасной хлеб (по-гречески «артос», что в этимологическом отношении указывает на хлеб вскисший, поднявшийся) ( Мк.14:22 ). Такой же квасной хлеб, согласно Писанию, использовали, совершая Таинство Евхаристии, и апостолы ( Деян.2:42 ). |
| Читайте также: Как молиться на Пасху? Фото Натальи Макаренко Зачем все это делается? Отчего тут радость? Оттого, что не нужно исполнять тягостную обязанность подолгу и внимательно молиться и бить поклоны? Дело, конечно, совсем не в этом. Во-первых, после напряжения поста, особенно Страстной недели, Церковь дает христианам столь необходимый отдых и послабление. А во-вторых, основное содержание этого времени — торжество: необходимое во все дни жизни человека покаяние как бы уходит в тень, христианин объят другим чувством — льющейся через край радостью о Воскресении Спасителя, о восстановлении нас, людей, в своем достоинстве. Это радость Адама о возвращенном Рае, радость блудного сына о незаслуженно принявшем его Отце. Обратите внимание: ведь даже обычно закрытые Царские врата алтаря всю Светлую седмицу остаются открытыми, в знак того, что для человека снова открыты двери Домой, к Отцу. Некоторые люди на Светлую седмицу берут отпуск с тем, чтобы бывать в храме в эти уникальные дни года. Именно в эти дни в полноте становятся ясны слова апостола Павла: Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите (1 Фес 5:16–18). Артос. Хлеб Артос — так называется хлеб на закваске с изображением Креста или Воскресения Христова. «Артос» в переводе с греческого, собственно, и означает «квасной хлеб». Освящается он в первый день Пасхи и во всю Светлую седмицу стоит на аналое (особом столике) перед иконой Спасителя, справа от Царских врат. А когда службы нет — прямо во вратах, которые приоткрываются ровно настолько, чтобы в их створках поместился аналой с артосом. Сохраняется традиция выносить артос во время ежедневных на Светлой неделе крестных ходов. Зачем все это нужно? По одной из версий этот обычай восходит к апостольской традиции: когда ученики Христовы собирались после Его Воскресения на трапезу, согласно преданию, они полагали часть хлеба на столе для Него, как всегда делали при Его земной жизни. В монастырях эта традиция продолжает жить в своем изначальном виде: всю неделю артос приносят в трапезную и поставляют на незанятое место за столом или на отдельный столик. |
| Во дни апостолов евхаристия совершалась на квасном хлебе, и в этом случае апостолы, без сомнения, следовали примеру Спасителя. Везде в кн. Деяний ап. евхаристический хлеб называется ρτοςом. Евхаристия тогда совершалась часто, в различное время и в различных местах ( Деян.2:42–46; 20, 7 ; 1Кор.19и сл.; 11, 20 и сл.), и нигде не упоминается, чтобы для нее были приготовляемы особые хлебы, – опресноки. Кроме того, в кн. Деяний замечено, что апостолы вместе с учениками в Троаде преломляли хлеб, т. е. совершали евхаристию в день недельный спустя более семи дней после дней опресночных ( Деян.20:6–7 ), когда уже вовсе не было в употреблении опресноков. В евхаристии участвовали тогда и все новообратившиеся ко Христу, а иудеи не согласились бы принимать таинство на опресноках по вся дни ( Деян.2:42–46 ), пока апостолами не было решено, как смотреть на закон Моисеев. История первенствующей церкви свидетельствует, что хлеб для совершения евхаристии обыкновенно заимствуем был из приношений ( προσφορ) народа, который, без сомнения, приносил обыкновенный хлеб, так как он предназначался вместе и для вечерей любви (агап) и для вспомоществования бедным ( 1Кор.11:21–22 ). Древние писатели употреблявшийся для евхаристии хлеб называют обыкновенным, квасным хлебом (греческие – ρτοςом, латинские – panis usitatus, т. е. обыкновенно употребляющийся хлеб, также termentum, т. е. квасной хлеб). А Трулльский собор (11 прав.) строго запретил клиру и мирянам принимать даваемые иудеями опресноки. Если не следовало даже принимать христианам от иудеев опресноки (а по 70 ап. прав. – и употреблять иудейские опресноки), то древняя церковь не тем ли более неуместным почитала их употребление в таком священнодействии, как евхаристия? Второе вещество для евхаристии есть вино виноградное. Виноградное вино употребил при установлении таинства Сам Спаситель, как показывают Его слова: глаголю же вам, яко не имам пити от плода сего лозного ( Мк.14:25 ; Мф.26:29 ). Так как вино евхаристии должно представлять для чувственных очей кровь Христову, то оно должно быть красное. В Палестине и вообще на востоке обыкновенно и предпочтительно употреблялось вино виноградное красное ( Быт.49:11 ; Втор.32:14 ). Вино виноградное должно быть не смешанное с какой-нибудь другой жидкостью, – чистое и цельное порождение виноградной лозы. При совершении таинства вино соединяется с водою, что, по обыкновению восточному ( Притч.9:2 ) и по свидетельству предания, совершил на тайной вечери и И. Христос. Соединению вина с водою усвояется церковью и особое знаменование, именно – что во время крестных страданий Христовых из прободенного ребра Его истекли кровь и вода. |
| Подобные резкие высказывания кардинала Гумберта на самом деле указывают на глубокое расхождение между православной и латинской сотериологией. Анализ полемики об опресноках с современной научной позиции дает Эриксон: «За образом мыслей Стифата кроется общий взгляд греческих Отцов на спасение как на обожение. «Бог стал человеком для того, чтобы человек мог стать Богом». Но если весь человек призван к обожению, то и Христос должен быть во всем единосущен человеку – и душой, и телом, и умом. Говоря более определенно, Христос в Евхаристии должен быть по всему единосущен человеку, если весь человек участвует в Его божественности. Вывод, который делает отсюда Стифат, что хлеб Евхаристии поэтому должен быть квасной, – может представиться как результат его слишком систематизированного, а также литературно окрашенного мышления. Но в его взгляде на Евхаристию верно отражается центральная идея византийского литургического богословия... Свой подход к Евхаристии византийцы начинают не с хлеба как хлеба, а с хлеба как человека. Поэтому основной тезис Гумберта – что субстанция низменного хлеба, образно говоря, стирается и замещается субстанцией Тела Христова – остается чуждым им. Более важным представлялся сотериологический вопрос о том, как человек достигает обожения. Для византийцев, как и для Никиты Стифата , ответ был ясен: участием в личности Христа, который в Евхаристии, как и в своей земной жизни, остается одновременно единосущным и сверхсущным нам» 10 . Но в католическом богословии появляется учение об особой сущности Тела Христова, что проглядывает уже в рассматриваемой полемике, как показано В. Лурье: «Св. Никита Стифат (точно следуя своему учителю преп. Симеону Новому Богослову) утверждал единосущие (т.е. физическое тождество) тел верных и Тела Христова, которое одновременно есть Церковь и Евхаристия. Именно это, согласно его объяснению, выражает использование для Евхаристии обыкновенного (квасного) хлеба – «единосущного хлебам человеческой трапезы». Гумберт возражал на том же языке, выражая учение прямо противоположное: «пусть хлебы человеческой трапезы будут единосущны сами себе», а для Евхаристии нужно брать хлеб особый (опреснок) именно для того, чтобы подчеркнуть иноприродность Тела Христова человеческой природе. При этом он исходил из физического различия не только между телами христиан и Церковью как Телом Христовым, но еще и между Телом Христовым как таковым и какой-то освящающей сущностью, которой он считал Евхаристию (этот аспект представлений Гумберта виден только при внимательном анализе его полемики со св. Никитой, однако наличие его не оставляет сомнений благодаря позиции, занятой Гумбертом в те же самые годы в ходе внутрилатинскои полемики о Евхаристии против Беренгария Равеннского. Как раз в полемике против Беренгария была создана основа сформулированного вскоре схоластического учения о «сущности Тела Христова» – особой сущности, не тождественной ни человечеству, ни Божеству)» 11 . |
|
|
