| Любителям поэзии хорошо знакомы строки из стихотворения Федора Тютчева «Silentium!» («Молчание!»): Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь? Мысль изреченная есть ложь. Замечательные стихи поэта-философа о рождении в глубинах сердца мысли и трудностях воплощения ее в слово, трудностях понимания его другими людьми. По разумению святителя Григория Нисского , такая фраза может означать вот что: «Кто усиливается словами изъяснить неизреченное, тот поистине лжив, не по ненависти к истине, но по бессилию речи». Скорее всего, поэт подразумевает эти муки творчества. Но возникает вопрос: если в глубинах сердечных мысль чиста и истинна, а по изречении становится лживой по бессилию речи, не слишком ли категоричен автор? Ведь написано столько истинных книг об Истине и Правде Божией. Мы не говорим о сознательном искажении того, что у человека на сердце. Федор Тютчев состоял на службе в Коллегии иностранных дел и прекрасно знал поговорку, широко известную в дипломатических кругах: «Язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли». Но это очень похоже на другие слова – из псалмов царя Давида. По мнению псалмопевца, не только мысли и слова, но и весь человек есть ложь. Причем не какой-то определенный грешный, а всякий, живущий на земле (см.: Пс. 115: 2). Этот 115-й псалом входит в Канон ко Причащению, и поэтому многие православные христиане знакомы с ним. «Веровах, темже возглаголах, аз же смирился зело. Аз же рех во изступлении моем: всяк человек лож. Что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми? Чашу спасения прииму и имя Господне призову, молитвы моя Господеви воздам пред всеми людьми Его. Честна пред Господем смерть преподобных Его. О Господи, аз раб Твой, аз раб Твой и сын рабыни Твоея; растерзал еси узы моя. Тебе пожру жертву хвалы, и во имя господне призову. Молитвы моя Господеви воздам пред всеми людьми Его, во дворех дому Господня, посреде тебе, Иерусалиме». К сожалению, мы не всегда внимательно читаем слова молитв (не внимаем) и не понимаем, что значит «всяк человек ложь». Притом что чуть ниже в этом же псалме читаем: «Честна пред Господом смерть преподобных Его». Получается как бы противоречие. Пока жил на земле человек – был ложь, а скончался – может стать преподобным, святым. Как же объяснить это видимое противоречие? |
| Ричард Бокэм (баптист) 3. Имена в евангельских преданиях Загадка безымянных персонажей Евангелий • Значение деталей в евангельских повествованиях • Зачем безымянным очевидцам Иисуса давали имена в поздних неканонических Евангелиях • Почему евангелисты сознательно опускали или приводили имена некоторых персонажей • Все безымянные и названные по именам персонажи четырех канонических Евангелий Имена в Евангелиях В Евангелиях есть фен1омен, до сих пор не получивший удовлетворительного объяснения. Он связан с именами. Многие персонажи в Евангелиях остаются безымянными, но другие названы по имени. В этой главе я хочу рассмотреть предположение, что многие из поименованных персонажей были очевидцами, причем не только положили начало преданиям, связанным с их именами, но и продолжали рассказывать свои истории и авторитетно подтверждать их истинность. Вполне возможно, что с некоторыми из них евангелисты были знакомы. В таблицах 1–4 мы показываем сравнительное число безымянных и поименованных персонажей во всех четырех Евангелиях. (Из списка исключены персонажи Ветхого Завета и нечеловеческие персонажи, а также предки Иисуса из двух его генеалогий и Феофил, которому посвящает свой труд Лука. Также исключены многочисленные упоминания анонимных групп – «фарисеи», «книжники», «первосвященники», «стражники», «ученики Иоанна» и т.д.) Во всех Евангелиях число поименованных и безымянных персонажей более или менее одинаково. Легко заметить, что существуют определенные категории людей, попадающие, по большей части, в ту или иную группу. Общественно значимые персоны – те, кто был известен читателям и помимо истории об Иисусе (Иоанн Креститель, Ирод, Иродиада, Каиафа, Пилат, по-видимому, Варавва) – обычно называются по именам. Те, кого Иисус исцелял или из кого изгонял бесов, обычно остаются безымянными. Безымянны и те, кто вступает с Иисусом в разговор, однако не становится его учениками. Некоторые из безымянных лиц играют в повествовании столь незначительную роль, что мы и не ждем от автора их имен 97 . Ученики Иисуса, в том числе двенадцать апостолов, обычно называются по именам. Эти категории не вызывают вопросов. Вполне естественно ожидать, что предание сохранило имена учеников Иисуса и что публичные персоны появляются в повествовании под собственными именами – в то время как имена людей, исцеленных Иисусом или имевших с ним одну-единственную встречу, могли быть даже не известны тому, кто первым об этом рассказал; да и не было особых причин узнавать их и запоминать. |
| Среди других вопросов, интересующих, занимающих в настоящее время русское общество, невольно выдвигается и вопрос о положении русской церкви, о той роли, какая бы ей должна принадлежать в строе и направлении всей пашей жизни. Находят, что наша церковь в лице своих представителей, стоит совершенно в стороне от охватившего различные общественные слои движения. Такое отношение пастырства к явлениям текущей жизни, его сознательное уклонение от деятельной живой роли в ней, обыкновенно объясняется многими тем, что русская церковь не есть самостоятельное самоопределяющееся учреждение, а только одно из ведомств государственной машины: что она безусловно и во всех отношениях подчинена светской власти, во всем действует только по её указаниям, под её постоянным бдительным до мелочей контролем, что её высшие представители, – только заурядные административные чиновники, назначаемые и увольняемые светскою властью и потому, по самой своей сущности, имеющие очень отдаленное сходство с истинным архипасторством. Русская церковь, говорят, несвободна, она придавлена светским чиновничеством, не может сделать ни одного самостоятельного шага, а потому и не может проявить себя в общественной жизни, как творческая умиротворяющая сила, авторитетно и энергично проводящая в жизнь свои зиждительные начала, – она, самым своим ненормальным отношением к светской власти, обречена на бездеятельность, на пассивное отношение, хотя бы к самым законным и настоятельным запросам жизни. Многие задумывались над этим печальным угнетенным положением нашей церкви, ищут для неё подходящего выхода и невольно обращают свой взор к родному прошлому, к русской старине, и там думают найти, и по-видимому находят, действительное, по их мнению, средство вывести нашу церковную жизнь на её настоящую торную дорогу, с которой она была будто насильственно сведена тому двести лет назад поклонником запада императором Петром. Говорят, что нужно у нас восстановить уничтоженное Петром патриаршество, когда-де церковь наша была независима от светской власти, когда она, управляясь своим главою – патриархом, могла оказывать и действительно оказывала в нужных случаях могущественное влияние на всю общественную и самую государственную жизнь, и когда сама светская высшая власть слушала её советы, принимала во внимание её указания и свои важнейшие постановления приводила в исполнение не иначе, как по её благословению, почему-де ни одно крупное и заметное явление в общественной и государственной жизни не происходило тогда помимо ведома и благословения главы церкви – патриарха. Так смотрят обыкновенно на государственное и общественное значение нашего древнего патриаршества, и потому желают его восстановление в настоящее время, в видах придать нашей современной церкви ту силу и влияние на жизнь общества, которые ей принадлежат по праву, отнятому у неё с учреждением Святейшего Синода. |
| Наиболее ранним нарративным источником, включающим информацию о жизни Н., является «Церковная история» Сократа Схоластика († после 439). В ней сообщается о происхождении Н. и его жизни до переезда в К-поль, деятельности в сане архиепископа, в т. ч. о принятых Н. мерах по борьбе с представителями отделившихся от правосл. Церкви общин ( Socr. Schol. Hist. eccl. VII 29, 31). С одной стороны, обращаясь к началу несторианского спора (Ibid. 32), причиной к-рого стало отрицательное отношение Н. к именованию Пресв. Девы Марии Богородицей (Θεοτκος), Сократ Схоластик утверждает, что стремится к объективной оценке несторианского богословия. По его словам, Н. «боялся как призрака» слова «Богородица», однако делал это исключительно по причине незнания «сочинений древних авторов». Будучи хорошо знаком с подлинной позицией Н., выраженной в его сочинениях, Сократ указывает на то, что Н. не считал Господа Иисуса Христа «простым человеком» (ψιλς νθρωπος), т. е. не разделял учение, к-рое связывалось с именами Павла Самосатского , еп. Антиохийского († 275), и Фотина , еп. Сирмийского († 376). В «Церковной истории» отмечен и талант Н. как проповедника. С др. стороны, излагая ход Эфесского Собора, Сократ явно высказывается в поддержку соборного решения об осуждении Н., учение к-рого именует пустословием (Ibid. 34). Гонения, предпринятые Н. против еретиков и раскольников, Сократ резко осуждает как несогласные с «обычаем Церкви» и усматривает их главную причину в нетерпимости Н. и в других отрицательных чертах его характера. Несомненно, это объяснение носит искусственный характер, поскольку Сократ не упоминает (по всей видимости, сознательно) о роли имп. Феодосия II (408-450), инициировавшего указанные меры своим эдиктом практически сразу после вступления Н. на К-польскую кафедру. Особенностью «Церковной истории» Сократа Схоластика является критическое отношение к епископам (в т. ч. к свт. Иоанну Златоусту ), которые были известны как борцы с еретиками и принимали жесткие меры по восстановлению церковной дисциплины (см., напр.: Ibid. VI 3-5, 8). Др. причина критики Сократом свт. Иоанна Златоуста и Н.- их принадлежность к Антиохийской богословской школе ( Лебедев. 1896. С. 155-157). |
| XIV. П. Б. Михайлов. Русский неопатристический синтез Человеку свойственно идеализировать свое прошлое. Великие мировые цивилизации так или иначе базовым фоном своего исторического сознания имеют некую идеальную точку отсчета в прошлом, некий центр внутреннего притяжения, по которому меряется настоящее и прокладывается путь в будущее. Всякий всплеск саморефлексии определяется поиском и нахождением своего места в идеальном пространстве прошлого. Типологически все значительные античные мифологии сводятся к мифу о вечном возвращении. По всей видимости, это – одна из констант общечеловеческого религиозного чувства, общей религиозной одаренности. Миф о вечном возвращении в самых разнообразных культурно-исторических вариациях определяет одну из фундаментальных черт религиозного сознания, постоянно и напряженно ищущего источников религиозного вдохновения в пережитых опытах священного. В этом отношении христианская религиозность – не исключение. И для христианской традиции, несмотря на ее объективную обращенность в будущее – эсхатологическую напряженность ожидания Второго Пришествия, которое, впрочем, порой ослабевает по тем или иным причинам, – свойственна эпистрофичность (от греческого Греческий текст со стр 369 оригинала – возвращение), и христианскому религиозному чувству присуще все новое и новое переживание воздействий Бога на ход истории. Богословие должно опираться на некий духовный опыт. В пережитом опыте оно всегда ищет источник своего вдохновения, а духовный опыт, в свою очередь, наполняет сознание верующего, делая его богословским. Об этом свидетельствует святитель Григорий Нисский в трактате «О жизни Моисея»: «...таковы переживания души, охваченной любовью к тому, что прекрасно по своей природе. Надежда постоянно увлекает ее от той красоты, которую она уже видела, к той, которую увидеть еще предстоит, и постоянно разжигает в ней огонь желания» 530 . Очевидно, одним из проявлений этой фундаментальной черты христианского религиозного самосознания – обращенности к пережитому в прошлом опыту, но уже на обобщенном уровне, является почитание, воздаваемое в церковной традиции Золотому веку христианства – эпохе святых отцов. Носители церковной традиции сознательно веруют, что великим богословам христианской древности удалось зафиксировать совокупный церковный опыт богообщения и сформулировать его в объективных категориях своего богословского творчества – в разнообразных формах письменного наследия Церкви – литургического, иконографического и т. д. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Вербы вновь распустились Чудо у первоначальной могилы Григория Ефимовича Распутина-Нового 05.01.2021 1841 Время на чтение 3 минуты В редакцию «Русской Народной Линии» с оказией поступила заметка от известного производителя молочной продукции и православного общественно-политического деятеля В.В.Бойко-Великого, который вот уже девятнадцатый месяц томится под тюремным арестом по следственному обвинению в преступлениях, в которых, по аргументированным и документально обоснованным свидетельствам узника и его защиты, он не участвовал, да по здравому рассмотрению и не мог участвовать . Однако, находясь в следственном застенке, Василий Бойко-Великий уделяет внимание публицистике, продолжает посильно оказывать попечение духовным общественным проектам, которые он осуществлял и прежде — на воле. 30 декабря 2020 года прошёл очередной Крестный ход от Государева Федоровского собора в Царском Селе Санкт-Петербурга к первоначальной могиле Григория Ефимовича Распутина-Нового в Александровском Парке. У Поклонного Креста на могиле была отслужена панихида по Царскому Другу, принявшему 104 года назад мученическую смерть за Христа и за Царя. В наше скорбное время запрета на массовые мероприятия православные совершали Крестный ход малыми группами, соблюдая дистанцию, и с молитвой. В молитве у Поклонного Креста участвовали представители Русского просветительского фонда имени Святого Василия Великого, движения «Царский Крест» и другие православные христиане. Господь, снисходя к нашим немощам, явил нам свое чудесное знамение как символ праведности и святости Царского Друга Григория Распутина-Нового: вблизи могилы распустилась и расцвела верба. Среди зимы, в мороз распустились веточки вербы и на деревьях у Поклонного Креста, и на новых побегах большого куста, вырубленного (видимо, вполне сознательно) два года назад при «благоустройстве» Александровского парка. С этого большого куста многие верующие в предыдущие года обламывали ветки, расцветавшие 30 декабря, а он рос и становился всё больше. |
| «Сторожевая башня» и баптисты — я бы их не ставил вместе, потому что всё-таки баптисты — это баптисты, а «Сторожевая башня» — это совершенно другое. «Сторожевая башня», кстати, имеет такую генеалогическую связь с адвентистами: иеговисты отпочковались от адвентистов, пошли ещё дальше по пути ветхозаветного сознания и отказа от христианской догматики. А баптисты всё-таки ближе к нам в той части, что они исповедуют Бога в Троице, славимого Отца и Сына и Святого Духа. И вообще, они из всего протестантского мира по образу благочестия — отдавая должное правде мы должны с вами признать, что они находятся гораздо ближе к нам, чем ранее упомянутые адвентисты, иеговисты или другие представители далёких протестантских течений. Например, баптисты отрицают новую Пятидесятницу: неопятидесятники считают, что есть в мире новое излияние Духа Святого, а баптисты смиренно считают, что это излияние снизу, из подземелья, от сатаны. Так что с баптистами там всё по-другому, с ними можно говорить и к ним можно присматриваться. «Сторожевая башня» и адвентисты — это совершенно другого поля ягоды. Баптисты отрицают Образ по недоразумению, потому что Христос Господь есть Слово Божие, и нужно, безусловно, читать Божие Слово, чтобы питаться Этим Словом через Христа. Но Христос также и Образ Бога невидимого. «Перворожден всея твари», — как говорится в Послании к колоссянам апостола Павла. Поэтому Христос насколько Он Логос, настолько Он и Эйкон: Он — Слово и Он — Икона. Бог воплотился во Христе и во Христе явлена вся полнота Бога, данная телесно — тоже говорит апостол Павел. Т.е. «Бога никто же виде нигде же: Единородный Сын, Сый в Лоне Отчи, Той исповеда». Христос являет нам Бога: «Видевший Меня, видел Отца». Эти слова, видимо, пропускают протестанты и не дают им должного внимания, и не хотят изображать на различного рода предметах, одеждах, церковных облачениях, чашах, сосудах, досках и стенах храмов Пречистый Лик Господа Иисуса Христа, Который достоин почитания. Бог достоин поклонения, а образ — почитания. Но с баптистами это недоразумение, а со «Сторожевой башней» и адвентистами это некая закономерность, потому что они сознательно совершают откат вглубь, назад, в сторону ветхозаветного сознания, которое отрицает всякий образ именно потому, что в Ветхом Завете Бог не являет Лица Своего. До Воплощения Он абсолютно невидим. В Воплощении мы видим Бога в Лице Господа Иисуса Христа. |
| Рубрики Коллекции Система пользовательского поиска Упорядочить: Relevance Relevance Зачем нужна исповедь? 12 мин., 01.01.2008 Вопрос читателя: Здравствуйте! Никогда в жизни еще я не писала ни в какие журналы. Но заели меня сомнения по одному поводу, а вы ведь для сомневающихся. Так что предлагаю обмен: я вам рассказываю свои проблемы, честно и без прикрас, вы мне помогаете в них разобраться, добросовестно и без лишней заумности. Краткая суть такова: с одной стороны, я хочу пойти в церковь и исповедаться; с другой стороны - я не хочу идти в церковь и исповедоваться. Крестившись три года назад, я посчитала свои обязанности по отношению к Церкви выполненными. Далее, мне казалось, Церковь сама должны делать шаги навстречу, заинтересовать, привлечь меня. А если это ей не нужно, то я могу верить в Бога и без ее помощи. Вот так и получилось, что все это время моя вера состояла в обсуждении и осуждении церковных порядков и начинаний, поведения священников и простых верующих. В итоге за три года во мне ничего не изменилось, не приобрела я никаких добродетелей, лишь зарекомендовала себя злобной ругательницей. А ведь большинство знакомых именно из моих слов, из моего поведения составляют представление о Церкви. Стыдно, но судить о внутрицерковной жизни я берусь, даже ни разу не приступив ни к одному таинству. Именно поэтому я совершенно сознательно, даже прагматично, хочу пойти на исповедь, ведь, насколько я понимаю, без очищения от грехов невозможна истинная жизнь христианина в вере. Не подумайте, что я пытаюсь получить новый повод для критики, мне абсолютно искренне хочется разобраться, понять, почувствовать смысл этого таинства для души человека. Видимо, именно здесь и кроются причины моего " НЕ ХОЧУ " : на первом месте все-таки не стремление снять грехи с души, признаться в своих недостатках, а желание логически доказать необходимость таинства. Но можно ли к таинству приступать, не осознавая его смысла, не принимая его формы? Пытаюсь разобраться сама. Беру брошюру " В помощь кающемуся " со списком возможных грехов. Читаю и чувствую, как нарастает раздражение: ну, а это-то почему грехом считается, я не согласна. И так по поводу очень многих пунктов списка. Хочется отбросить книжку и вывести заключение: нет, к этим фанатикам я не пойду. Потом раздражение утихает, но вопросы остаются. Что же все-таки делать с грехами, которые таковыми не считаешь? Исповедовать их, потому что так надо? Ждать, пока придет осознание греховности? А, может, не все, что написано в книжках, воспринимать как истину в последней инстанции? |
| Святой Иоанн Богослов пишет, что они не вошли в претор, чтобы не оскверниться, так как в тот день им надлежало есть пасху; они остановились на Лифостротоне, т.е. на площадке перед дворцом, выстланной разноцветными плитами, где, по римскому обычаю, на глазах всех совершалось судебное разбирательство: тут было и судейское кресло прокуратора. «Члены синедриона дали знать Пилату, что ожидают его по такому делу, которое не терпит отсрочки. Не забыли, без сомнения, извиниться, что Закон не позволяет им войти во внутренность претории для личного с ним объяснения. «Жалкий народ! слепые изуверы!», – думал, конечно, при этом высокомерный римлянин, оскорбленный тем, что его подвластные почитают дом его таким нечистым и богопротивным, что опасаются войти в него. Но Римляне всегда щадили предрассудки побежденных народов, и Пилат немедленно явился на Лифостротоне» (Иннокентий, архиепископ Херсонский). Римский вельможа спросил их: «В чем вы обвиняете Человека сего?» Члены синедриона не ожидали такого вопроса. Они полагали, что Пилат просто утвердит их приговор и позволит им предать казни Иисуса, и притом такой казни, какую они укажут. «Если бы Он не был злодей, – дерзко ответили они Пилату, – то неужели все мы, члены синедриона, предали бы Его тебе на казнь?» Враги Господа, видимо, надеялись, что их личная значимость послужит вместо всех доказательств. «Если так, – возразил игемон, – если вы хотите, чтобы я осудил этого Человека без расследования дела, то зачем здесь мое участие? Возьмите Его вы сами и, по Закону вашему, судите Его и наказывайте, как знаете. Я не хочу вмешиваться в ваши дела». – «Но Его преступление, – отвечали обвинители, – требует смертной казни, потому что Он выдает Себя за Мессию, Царя Израильского; а нам нельзя никого предавать смерти без твоего на то согласия». Евангелист Иоанн при этом замечает: «да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет» ( Ин. 18:32 ), т.е. римской казнью, через распятие на кресте, смертью принародной, медленной, сознательной, проклятой, самой мучительной, хуже, чем сожжение, хуже всех возможных смертей... И вот, Его враги, оставляя в стороне все обвинения в богохульстве, которые в глазах судии-язычника не имели бы никакой силы, разражаются против Иисуса Христа бурей ругательств, из которых можно было понять, что они обвиняют Его в следующем: будто Он возмущает народ, будто запрещает давать дань кесарю и будто называет Себя царем земным. «Это усердие к выгодам кесаря из уст первосвященников должно было показаться Пилату чрезвычайно странным. |
| Среди подготовленных комиссиями Межсоборного Присутствия документов есть текст «О дальнейших мерах по уврачеванию последствий церковного разделения XVII века». Хотелось бы высказать несколько замечаний о нем. В пункте 3 говорится: «Напомнить, что, согласно суждению святителя Филарета, митрополита Московского, подкрепленному многолетней практикой единоверческих приходов, старообрядцам, воссоединившимся с Русской Православной Церковью, разрешается поминать в молитвах своих родственников, умерших вне общения с нею». Неясно, что имеется в виду под теми молитвами, в которых «разрешается поминать своих родственников, умерших вне общения с Церковью». Если речь идет о частных молитвах, то они дозволены всем православным христианам, а не только «старообрядцам, воссоединившимся с Русской Православной Церковью». Речь, по-видимому, идет о церковном поминовении на проскомидии, поскольку дается ссылка на свт. Филарета Московского, который не только за старообрядцев, но и за инославных «дозволял о них молитву, не открытую в Церкви, с которою они открыто не соединялись в жизни, а поминовение на проскомидии и панихиды в доме» . Однако, во-первых, святитель писал это не о всех умерших, а о тех, кто «имел уважение и веру к Православной Церкви» , что вряд ли возможно автоматически отнести ко всем, умершим в старообрядчестве, а во-вторых, мнение свт. Филарета осталось его личным мнением и никогда не было утверждено как общецерковное. Приведем высказывания об этом вопросе других святых той же эпохи. Прп. Амвросий Оптинский пишет: «Во все времена при служении в Православной Церкви всегда поминались об упокоении души усопших только православных христиан» и относительно умерших вне ее замечает, что «Церковь уже не может их поминать, так как они не имели общения с ней при своей жизни» . Преподобный Макарий Оптинский также пишет: «лютеран и католиков, умерших в своей вере, нельзя поминать на проскомидии: раз они не имели в живых сообщения с Церковью нашей, то как же по смерти мы посмеем их присоединять к Церкви?» . Поскольку причиной невозможности поминовения указано отсутствие общения с Православной Церковью, это же следует отнести не только к инославным, но и ко всем, не имевшим общения при жизни с Церковью, включая раскольников, которые, в отличие от большинства инославных, не знавших о Православии, о канонической Церкви знали, и сознательно противопоставляли себя ей. |
|
|
