священник Владимир Соколов Мистический смысл повести А.С. Пушкина «Пиковая дама» «Человек, у которого нет никаких нравственных правил и ничего святого!» (эпиграф к IV главе «Пиковой дамы») Эпоха, описанная в «Пиковой даме» Все мы знакомы с сюжетом повести А.С. Пушкина «Пиковая дама». Но сегодня для большинства из нас этот сюжет имеет несколько романтическую окраску. Здесь сказалось и влияние одноименной оперы П.И. Чайковского, в которой был сохранен сюжет, но без Пушкинских комментариев была утеряна метафизическая глубина произведения. Одним словом, для нас сегодня это прежде всего история страстной роковой любви. Но не так воспринимали этот сюжет современники. Во-первых, – сюжет им был хорошо знаком – Пушкин описал случай, реально произошедший с графиней Натальей Петровной Голицыной и ее внуком; во-вторых, – символический и мистический язык повести был им понятен, так как они были знакомы со значением используемых Пушкиным символов и отлично понимали их мистический смысл. В то время все читали мистическую литературу. Сугубый интерес к мистической литературе – отличительный признак той эпохи. Поэтому мы вынуждены поговорить о ее характере, иначе нам не будет понятен и смысл повести Пушкина. Временной охват у Пушкина поистине эпохальный. Время действия можно установить путем несложных арифметических действий. В сцене туалета графини Пушкин дает для этого следующую зацепку. «Графиня, – пишет он, – (…) сохраняла все привычки своей молодости, строго следовала модам семидесятых годов и одевалась так же долго, так же старательно, как и шестьдесят лет тому назад» 70 . Значит, действие повести происходит в 30-х годах XIX века. Если учесть, что повесть была написана в 1833 году, – то, очевидно, в повести описаны события, которые недалеко отстоят от этого года или даже в этом году и происходят. Есть еще одна зацепка, с помощью которой мы можем установить время, описанное Пушкиным в повести. Александр Сергеевич называет точный возраст графини, – ей 87 лет. Значит, родилась она в 1746 году или чуть раньше. Вот этот период (с возможной небольшой поправкой) с 1746 года по 1833 год – и является тем периодом времени, которого касается Пушкин. Это почти целый век. Что же является основной характеристикой этого века?

http://azbyka.ru/otechnik/bogoslovie/mis...

«Повесть временных лет» как источник для истории начального периода русской письменности и культуры Источник Предисловие Вопрос о времени появления на Руси древнейших памятников письменности, остается до сих пор недостаточно выясненным. Тогда как труды первоучителей славянства и их учеников восходят ко 2-й половине 9 века, наиболее ранние из сохранившихся памятников русского письма и русской литературы относятся только ко 2-й и 3-й четвертям 11 столетия. В какие именно годы этого длительного промежутка, какими путями (непосредственными или обходными) и при каких исторических условиях проникла впервые на Русь западно- и южнославянская книжность, достоверных известий об этом мы не имеем. Из числа исторических записей для разъяснения этих вопросов в распоряжении исследователя остаются главным образом недостаточно определенные показания древнейшего нашего летописного свода, проредактированного в начале ХП века, но сохранившегося в списках 14 века и более поздних. Такие известия сосредоточены здесь в первой или легендарной части Повести временных лет, именно: в Сказании о преложении книг на словенский язык под 6406/898-м годом (Лавр. 3 , 24–28), в рассказе об обращении Владимира, под 6488/980– 6523/1015 годами Лавр. 3 , 74–129) и, наконец, в известии под 6545/1037-м годом о переводах с греческого языка на русский, предпринятых при великом князе Ярославе (Лавр. 3 , 148–149). Исследование этих сказаний со стороны их идеологической связи с другими частями летописного свода, а также с произведениями славянской и русской литератур, и составляет одну из задач настоящего очерка. Наблюдения над содержанием этих сказаний и местом, уделенным им в историографической цепи событий, записанных в Повести временных лет, привели автора к выводам, не вполне совпадающим ни с общепринятой точкой зрения на древнейшую культурную струю, проникшую в русскую землю, будто бы из Византии и Болгарии, ни с результатами текстуальных изысканий о летописных сводах древнейшего времени, принадлежащими даровитейшему знатоку их-покойному А. А. Шахматову. 1

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Nikols...

Временник Георгия Мниха в культурном контексте конца XX века Предисловие к русскому переводу грсческын бо зыкъ бо ба исперва хоудожен ъ и пространен ъ бысть воже н различных по временех ъ любомоудрец ъ оухыщен ъ бысть. нлшъ же словенскы зык ъ бга добр с ъ творен ъ бысть. понеже вс елика с ъ твори богъ зло довра, нъ любочтвыхъ слова м жен хыт рости коже онъ, неоудостоиса 1 . Без малого тысяча лет отделяет нас от времени, когда на Руси на языке наших предков появилось произведение, называемое по спискам Хронографъ Гергн Мниха, или Временьникъ» Гергн Мниха, или Кннгы временьны н бразны Гергн Мниха – так будем в дальнейшем называть его и мы: Временник Георгия Монаха (Врем), чтобы уже по названию отличать от его византийского прототипа, известного как Хроника Георгия Амартола (ХГА), а также и от Летовника (Лет) – второго славянского перевода (XIV в.). Это гигантское переводное произведение старше таких известных своей древностью памятников, как «Повесть временных лет», «Слово о полку Игореве», «Слово о законе и благодати», «Изборник Святослава». Хроника была очень популярна среди книжников нашего средневековья, о чем свидетельствует большое количество сохранившихся списков и использование в чисто русских исторических компиляциях. В научном мире уже давно обращается мысль о недоучете переводных памятников при изучении языка и духовной культуры Древней Руси [Мещерский 1978, 4; Творогов 1983, 14; Кайперт, 1991, 90], и в последнее время переводная литература, в том числе и Врем, все чаще оказывается предметом научного интереса. Между тем до сих пор его текст был издан (наборным шрифтом) лишь однажды [Истрин 1920–1930]. Научное значение этого первого и единственного критического издания настолько велико, что имя ее издателя и исследователя В.М.Истрина стало неотделимым ее атрибутом. К сожалению, три истринские тома, несмотря на переиздание в Мюнхене в 1972 г., не намного более достижимы, чем рукописи. Настоящее издание имеет целью ввести этот памятник в научный и общекультурный обиход. С одной стороны, благодаря непосредственной доступности содержания расширится круг людей, интересующихся ХГА, зрительно станет видна христианская идея, одухотворяющая хроникальный стержень. С другой стороны, благодаря строгому текстологическому подходу расширится база для всестороннего анализа памятника как такового.

http://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserk...

«Повесть временных лет» и «Хроника» Георгия Амартола: опыт сравнительно-богословской характеристики Источник Статья посвящена сопоставлению богословского содержания «Повести временных лет» и «Хроники» Георгия Амартола. Особое внимание уделено принципам и объему цитации библейских и святоотеческих текстов в обоих памятниках. «Tale of Bygone Years» and «The Chronograph» by George Hamartolos: an essay of the theological comparison The article is devoted to a comparison of the theological content of the «Tale of Bygone Years» and «The Chronograph» by George Hamartolos. Particular attention is paid to the principles and scope of the biblical and patristic citations of texts in both manuscripts. Круг памятников богословской литературы Киевской Руси сравнительно невелик и хорошо известен исследователям. Трудно ожидать, что будут найдены новые тексты, которые принципиально изменят наше представление о традиции. И, тем не менее, сказать, что сегодня ей дана адекватная богословская оценка, нельзя. Некоторые соображения по этому поводу и будут представлены ниже на материале сопоставления «Хроники» Георгия Амартола и «Повести временных лет». Предварительно следует признать, что многие серьезные исследователи отказывают Киевскому богословию в самостоятельной значимости вообще. Даже если не вспоминать пресловутое «загадочное молчание» 1 Флоровского, то ненамного отличается от него заключение Герхарда Подскальского. «Богословы и историки церкви (такие, как Н.К. Никольский, М.Д. Приселков, Г.П. Федотов и др.) искали существенные особенности древнерусского богословия как такового, – пишет Подскальский, – которые могли бы отчетливо отделить его от богословия византийского. Вследствие предметного тождества обеих богословских традиций такие попытки приводили к выводам либо неопределенным, либо произвольным, которые не выдерживали критики с точки зрения историка византийского богословия. Следовательно, специфику древнерусского богословия надо искать не в его содержании, а прежде всего в его структуре» 2 . Таковую специфику Подскальский усматривает далее в непропорциональном господстве повествовательных жанров в богословии Киевской Руси 3 , к чему собственно и сводит его своеобразие, дополнив эту характеристику еще лишь указанием на отсутствие классической образованности.

http://azbyka.ru/otechnik/Pavel_Hondzins...

отв. ред. Д. С. Лихачев Автор Слова о полку Игореве Автор «Слова о полку Игореве» . Мы располагаем бесспорными свидетельствами того, что Слово о полку Игореве (далее – С.) было известно в Древней Руси. В слегка измененном виде цитата из С. была включена в послесловие к псковскому Апостолу, переписанному в 1307 г. Домидом. С. послужило основой «Задонщины». Но ни в этих текстах, ни в самом С., ни в каких-либо других документах нет данных об авторе С. Основным источником наших представлений о нем является только текст самого произведения. Поэтическая система С., поэтические образы его, лексика и фразеология произведения свидетельствуют о том, что С., хотя оно и отличается неповторимостью и оригинальностью, самым тесным образом связано с книжной культурой Руси XI–XIII вв. (см.: Адрианова-Перетц В. П. «Слово о полку Игореве» и памятники русской литературы XI–XIII вв. Л., 1968). Автор С. был человек широкой начитанности, хорошо разбиравшийся в исторической литературе своего времени, в памятниках книжной культуры своей эпохи (В. Ф. Миллер, В. М. Истрин , В. Н. Перетц, М. Д. Приселков, В. П. Адрианова-Перетц, Д. С. Лихачев). Д. С. Лихачев убедительно обосновывает предположение, впервые высказанное М. Д. Приселковым, о прекрасном знании автором С. основного исторического памятника Древней Руси – Повести временных лет. Он отмечает, что уже самый выбор автором С. из Повести временных лет наиболее поэтических описаний исторических событий прошлого обнаруживает в нем внимательного и чуткого к жизненной красоте Повести читателя. Многие поэтические образы С. близки к устной народной поэтике, но это свидетельствует лишь о широком художественном кругозоре автора С., а не о фольклорном характере самого произведения. Исторические песни служили автору С. не только поэтическими образцами, но и источниками исторических данных. Автор С. в равной степени пользуется как историческими данными летописей, так и устно-эпических преданий. С летописцами автора С. объединяет стремление найти первопричину всех происходящих в его время событий, прежде всего – княжеских усобиц.

http://azbyka.ru/otechnik/bibliog/slovar...

Эпоха догосударственная Был ли апостол Андрей Первозванный на Руси? Русь, как целая государственная народность, крещена св. кн. Владимиром. Но это событие имело свои корни в веках предшествующих. Поэтому обратимся в глубь веков, чтобы проследить начальные судьбы распространения христианства на Руси, как причину ее позднейшего всеобщего крещения. Terminus а quo наших поисков нельзя обозначить с математической точностью, как нельзя указать его и для начала самой «Руси». Одно только было ясно даже для наших предков IX и начала XII веков, что «сде (т. е. в русской земле) не суть апостоли учили», что «телом апостоли не суть сде были»; так говорится в летописной повести об убиении варягов-христиан при Владимире. То же повторяет и преп. Нестор в своем житии Бориса и Глеба. Тем не менее, в одном из сказаний, входящих в состав «Повести временных лет», редактор его уже проявил тенденцию связать русское христианство с временами апостолов. Назвав нашего первоучителя Мефодия «настольником Андрониковым» (апостол из числа 70-ти), он продолжает: «темже словеньску языку учитель есть Андроник апостол, в Моравы бо ходил; и апостол Павел учил ту, ту бо есть Илюрик, его же доходил ап. Павел, ту бо беша словени первое. Темже и словеньску языку учитель есть Павел, от него же языка и мы есмо Русь, тем же и нам Руси учитель есть Павел». Если таковы были взгляды русских людей по вопросу об апостольском сеянии на ниве русской до начала XII века включительно (момент образования «Повести Временных Лет»), то очевидно, лишь после этого времени они приняли ту уверенную форму, какая сообщена им повестью о посещении русской страны ап. Андреем Первозванным. Повесть эта вставлена в киевском летописном своде среди рассказа о расселении русских славян. При упоминании имени Полян речь сразу переходит к описанию «пути из варяг в греки» и наоборот «из грек по Днепру в море варяжское, и по тому морю до Рима». «А Днепр втечеть», говорится здесь, «в Понетьское море, еже море словеть Руское, по нему же учил апостол Оньдрей, брат Петров, яко же реша».

http://azbyka.ru/otechnik/Anton_Kartashe...

Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Княгиня Ольга - едва ли не самый известный персонаж «Повести временных лет». Многим она знакома, благодаря отнюдь не христианским деяниям - изощренной мести древлянам за своего мужа Игоря. Заметим, что произошло это до крещения княгини и, в принципе, вполне соответствовало тогдашним представлениям о правильном поведении. Как ни странно, Ольга, воспитавшая крестившего Русь Владимира, от рождения не была ни славянкой, ни христианкой. О том, что девушка родилась в семье варяга, говорит ее варяжское имя Хельга (или Эльга), русский вариант которого - Ольга - она приняла якобы из уважения к князю Олегу, который некогда повесил свой щит на воротах Константинополя. Имя навело некоторых историков на мысль, что княгиня и вовсе была его дочерью. Однако этот факт не доказан. Некоторые историки утверждают, что она родом из Новгорода В «Повести временных лет» говорится, что Ольгу привезли из Пскова в жены князю Игорю.  Встретились будущие супруги очень оригинально. Как-то раз Игорь (сын Рюрика) охотился недалеко от Пскова. Он заметил юношу, который плыл по реке в челноке. И попросил гребца перевезти его на другой берег. Молодой человек помог князю, а вскоре выяснилось, что был он вовсе не молодым мужчиной. Просто девушка Ольга переодевалась в мужскую одежду: возможно, так было удобнее управлять челноком или охотиться. Когда Игорь вернулся в Киев, понял, что полюбил Ольгу, и взял ее в жены. Необычная история знакомства князя и будущей княгини позволила автору «Жития» включить в текст красивую метафору об Ольг, которая  «оставила легкое весло малой ладьи своей, чтобы взяться впоследствии за кормило государственное». Уже эпизод с лодкой говорит о том, что Ольга отнюдь не была робкой и пугливой девушкой. В летописях ничего не говорится о том, чем занималась Ольга, пока был жив ее муж. Однако в «Повести временных лет» приводится текст договора князя Игоря с византийцами (944 г.), где посол княгини Ольги Искусеви занимает третье место среди лиц, которые участвовали в переговорах. Это говорит о том, что княгиня имела определенный политический авторитет уже во время царствования своего супруга.

http://sedmitza.ru/text/1324880.html

Н.И. Милютенко Глава 2. Биография св. Владимира от рождения до поисков веры  1. Основные источники Биография св. Владимира до крещения известна только из летописей. В этой части «Повесть временных лет» и Начальный свод (далее: НС), отразившийся в Новгородской 1 летописи младшего извода (далее: Н1 мл.), полностью совпадают. О соотношении двух памятников начального русского летописания подробно написано в Гл. 1. 1. Особый памятник представляет собой Летописец Переяславля-Суздальского, составленный в 1216 г. Первая часть, заканчивающаяся 1110г., была значительно переделана по сравнению с Владимирским сводом 1205 г. (Радзивиловская летопись), на котором основан Летописец. 229 Практически каждая статья содержит уникальные сведения, а особое внимание уделено свв. Ольге и Владимиру и распространению христианства на Руси. Существенно отличается текст Речи Философа, обращенной к Владимиру-язычнику (статья 6494 г.). В «Повесть временных лет» вставлены Церковные уставы св. Владимира и Ярослава в особой редакции. Летописец сам написал Сказание о свв. Борисе и Глебе, которое поместил под 6523 (1015) г. 230 Как уже говорилось в Гл. 1. 1, Общерусский митрополичий свод, доведенный до 1418 г., сохранился в составе Софийской 1 летописи (далее: С1). 231 Традиционно С1 и восходящую к ней Новгородскую 4 возводили к общему источнику, Своду 1448 г., и Общерусский митрополичий свод называли (и продолжают называть) Новгородско-Софийским или Сводом 1448 г. Все дополнения С1 и ее основного источника, Первой подборки Новгородской Карамзинской летописи, по отношению к «Повести временных лет» и Н1 мл. относятся к истории крещения Руси, а не к языческому периоду жизни св. Владимира. «Особая обработка» Общерусского митрополичьего свода в полном виде отразилась в Московском своде 1479 г., а в кратком – в Ермолинской летописи. 232 В интересующей нас части она содержит те же сведения, что и С1. Краткий вид «особой обработки» лег в основу ряда летописей и сводов конца XV – начала XVI в. Самым значительным из них был Свод 1518 г., отразившийся в Львовской и Софийской 2 летописях, а также в Ростовском своде 1534 г. Ростовский свод 1534 г. воспроизведен в Тверском сборнике, но только до 1255 г., а далее к нему присоединен Тверской летописец. 233 Составитель Ростовского свода существенно дополнил свой основной источник, но все его исторические изыскания относятся к истории крещения.

http://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserk...

Нынешняя Русская земля с незапамятных времен была заселена племенами, происхождение, взаимодействие и даже названия которых до сих пор еще утверждаются, отвергаются, переоспариваются и, по-видимому, не подлежат, как вопросы, окончательному решению. По крайней мере, слишком столетние исследования этих вопросов, показав более или менее выгодно ученость одних и остроумие других исследователей, только породили разнообразные мнения, состоявшие и до сих пор состоящие в прямом противоречии между собою. Последнее могло бы казаться тем удивительнее, что для каждого из бывших, настоящих и будущих сторонников того или другого мнения, была, есть и останется главным источником одна и та же «Повесть временных лет», справедливо или несправедливо приписываемая киево-печерскому монаху Нестору, жившему в половине XI и в начале XII века. Но кто понимает, к каким увлекательным результатам может приводить этимологическое истязание слов, этот любимый конек всей плеяды гг. исследователей подобных вопросов, того нисколько не удивит, что одна и та же «Повесть временных лет» дает повод выводить русский народ, а за ним государство, напр., Бейеру и Шлецеру – от каких-то неведомых норманнов, г. Погодину – от скандинавов, Эверсу – от турков, а г. Костомарову – от литовцев. В вероятности этих выводов, пожалуй, можно было бы усомниться на том простом основании, что Байер и Шлецер, эти первые критики русских летописей, не знали по-русски, так же как Эверс – по-турецки, и так же как г. Погодин не знает по-скандинавски, а г. Костомаров – по-литовски. Но мнения названных здесь исследователей все-таки любопытны, во-первых, как научный догмат тех школ, к которым принадлежали или принадлежат сами исследователи, а во-вторых, как противовесие толкования: и старым, Венелина, о славянах, и новым, г. Гедеонова, о варягах, и новейшим, г. Кунина, о руссах; и наконец, всеотвергающему скептицизму отжившей школы покойного Каченовского. Выбор между таким обилием ученых мнений едва ли не принадлежит критике гораздо позднейшей, которая, когда бы не настала она для вопроса о происхождении русского народа и в чем бы не состоял приговор ее, конечно, уже за одно то не сочтет праздными и излишними высказанных учеными доводов, что все они посильно служили к разъяснению, если не разрешению, одного и того же вопроса. А так как вопрос этот до сих пор еще разъясняется, то для настоящего очерка будет достаточно представить русскую «Повесть временных лет» в возможной связи с соответствующими сказаниями иноземцев – и из такого сопоставления приблизительно определить: «откуду есть», выражаясь языком «Повести», «пошла русская земля и откуду Русская земля стала есть».

http://azbyka.ru/otechnik/Mihail_Hmyrov/...

Память и похвала князю русскому Владимиру Подготовка текста, перевод и комментарии Н. И. Милютенко Текст: Вступление Оригинал Параллельно Перевод «Память и похвала князю русскому Владимиру» – одно из древнейших произведений русской литературы, созданное в XI в. В нем сохранились сведения из летописи, предшествовавшей не только «Повести временных лет», но и Начальному своду (ок. 1095 г.). Именно в «Памяти и похвале», а не в позднейших летописях содержатся правильные даты (датировки не цифровые, хронология событий отсчитывается от вокняжения и смерти Владимира): вокняжение Владимира в Киеве в 978 г., а не в 980, как сказано в «Повести временных лет»; крещение Владимира в 987 г., а не в 988, взятие Корсуня после крещения в 989 г., а не в 988 г. и др. (См.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших летописных сводах. СПб., 1908. С. 13–28, 131–161). Старший список произведения датируется XV в., отстоя от протографа на четыре столетия. А. И. Соболевский, А. А. Шахматов, С. А. Бугославский выделяли в нем три части: собственно Память и похвалу Владимиру, Похвалу Ольге (только в некоторых списках) и Древнее житие. Выделение Соболевским Древнего жития условно и опиралось только на существование части «Памяти и похвалы» от слов «Блаженый же князь Володимеръ... крестився самъ, и чяда своя, и всю землю Рускую крести» в отдельном виде. А. А. Шахматов первым указал, что вступительная часть так называемого Древнего жития – это продолжение сравнения Владимира с Константином Великим , которое иначе обрывается на описании деяний римского императора и не имеет завершения (Разыскания... С. 13–28). Несомненной вставкой является Похвала Ольге, разрывающая связный текст сравнения после слов «Тако же и блаженый князь Володимеръ сътвори съ бабою своею Олгою» (с. 320). А. А. Шахматову принадлежит наиболее полное исследование «Памяти и похвалы» (корректура книги «Жития князя Владимира», Архив РАН, ф. 154, оп. 1, 112), но ученый не успел его завершить. Для стиля автора памятника, монаха Иакова, характерны сложные синтаксические периоды и ритмическая организация текста. Он широко использует ассонансы, текст строится не только на созвучиях отдельных звуков и рифмовке окончаний, но и на звучании сходных приставок (пра-, при-, пре-, про-), созвучии корней в словах, относящихся к разным частям речи (глагол, существительное, прилагательное, наречие). Все характерные литературные приемы Иакова есть и в той части, которую А. И. Соболевский когда-то предложил считать Древним житием. Некоторую разностильность «Памяти и похвалы» создают вкрапленные в нее фрагменты летописного характера. Они располагаются не в хронологическом порядке, а в последовательности, избранной автором, и служат подтверждением его тезиса об изначальной богоизбранности Владимира. «Память и похвала» является единым авторским произведением, а не компиляцией нескольких разных текстов.

http://azbyka.ru/otechnik/Istorija_Tserk...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010