| Время – это та сила, которая сопровождает человека от момента рождения до момента смерти и даёт ему возможность родиться заново. Схорон еж словены говорят, что всё рождается для того, чтобы умереть, а затем родиться вновь. Поэтому понятия смерти вообще не существует. В отличие от христианской Троицы, которая, по мнению Голякова, " неполноценна " из-за отсутствия в ней матери-роженицы, Треглав схорон еж словенов имеет мать – Природу. Рассуждения Голякова не стихийны, но строго продуманы. В родобожии ничто не возникает из ничего. Бог схорон еж словенов не творит, но рождает, и поэтому в Треглав вводится женское начало. У схорон еж словенов своеобразное понятие ада и рая. Бог – это кузнец, бьющий молотом испытаний по наковальне. Наковальня – природа, где родился тот или иной народ. Народ – клинок, которого испытывает Бог. Закаливаясь под молотом испытаний, клинок пребывает в состоянии " рая " . Если под ударами молота клинок ломается, Бог бросает его в горнило и покидает бесполезный народ. Это и есть " ад " . Сохранение догматических правил находится в ведении иерархии. В древности славянское жречество, по учению Голякова, имело три основных культа (укрепа): Родари выше роженов, так как Род – это мужское начало, оно всегда доминирует над женским. Волхв мог быть или Родарем , или Роженом, но в любом случае его главной задачей являлось установление равновесия между человеческим сознанием и животным подсознанием. Волхв различает в человеке добро и зло. Схорон еж словены говорят: слишком добрый человек – блаженный, а слишком злой – садист. И то, и другое плохо. Поэтому задача волхва – помочь восстановить утерянное равновесие, сбалансировать доброе и злое начала, которые понимаются нетрадиционно. Добро – это всё то, что ведёт тебя к победе. Зло – это то, что ведёт к поражению. Человек не имеет права определять, добрый он или злой. Но это не значит, что он не знает, кем является. Когда человек не знает, кем он является, внутри него происходит духовный надлом. Говоря другими словами, если ты сволочь, то должен быть сволочью в пределе. А если ты богатырь, должен быть чистым, как сам Белбог. " Творишь черное, не называй его белым; творишь белое, не черни его, – говорит Голяков, – не сиди на двух скамьях, так как одна скамья для Чернобога, а другая – для Белбога " . |
| Конечно, хорошо выходить замуж по влюбленности, которая потом перерастет в настоящую любовь. Брак – это не просто штамп в паспорте или свидетельство о венчании. Нет, это общий жребий, решение пары и публичное объявление о том, что люди хотят всю жизнь прожить вместе, несмотря ни на какие испытания, и просят на это благословение Бога. Тогда их чувства получают под собой достаточное основание. Пока этого нет, черту переступать нельзя. Не потому что Церковь – такая ханжа, что ей жалко для кого-то счастья. Нет, просто многовековой опыт человеческих ошибок и трагедий дал ей знания, как помочь людям правильно строить отношения. Нам, священникам, очень больно бывает узнавать, что молодой человек или девушка совершили самоубийственный для своей души поступок. Мы стараемся удержать, достучаться: «Подожди, не торопись. Подумай, ты не первый живешь на свете. До тебя жили тысячи поколений, каждое из которых почему-то наступает на одни и те же грабли…» Церковь в этом смысле – хранительница знания о том, как стать счастливым. Чтобы сделать булатный клинок, необходимо помещать его то в огонь, то в воду, стучать по нему молотком, добавить хрома и так далее – для того, чтобы клинок стал очень крепким, выносливым. Так и человек. Чтобы он стал по-настоящему сильным, мужественным, Господь посылает ему испытания. И Вам были посланы эти несчастливые влюбленности, чтобы приготовить Вас для чего-то более высокого. Главное – выдержать эти испытания и не сломаться. А если упала, то подняться и снова идти. Да, это тяжело, но другого выхода нет. Вы пишете, что Вам нелегко нянчить детей своих замужних подруг, держать венец на очередном венчании. Вам кажется, что навсегда останетесь старой девой (кстати, так думают многие, а потом неожиданно встречают свою настоящую любовь). Есть множество удивительных примеров чудесных встреч двух «половинок». Одна девушка, назовем ее Наташей, дожила до 28 лет и страшно переживала, даже упрекала Бога, что до сих пор не встретила своего суженого. У нее случались увлечения, но безответные, что еще добавляло ей страданий. Дело доходило до истерик, приходилось даже ее духовника на дом вызывать. А в какой-то момент Наташа успокоилась, снова начала улыбаться, как-то вся засветилась изнутри и доверила свою судьбу Богу. Летом она с подругами поехала в гости к знакомому священнику на юг и встретила там молодого человека, Юрия, на два года моложе ее, тоже приехавшего погостить. Это была любовь с первого взгляда. Не прошло и недели, как он сделал ей предложение! И теперь в семье Натальи и Юрия уже двое детишек. А если бы она с отчаяния наделала глупостей, стала жить «гражданским браком» с кем-то нелюбимым? Кто знает, как повернулась бы ее судьба? |
| Александр стал рассматривать врученный ему клинок. Он был изрядно инкрустирован всякими страшными готическими рунами, вольфсфангелями, и была выгравирована надпись «Smrick. Stein. Gras. Grein» Вавилевский попытался выдернуть шпагу, но она не поддавалась и, не смотря на все усилия, продолжала торчать в полу. Александр пытался вытащить её так и эдак, и за этим занятием застала его вернувшаяся из сеней Агафья. -Агафья, подсбите мне-попросил Вавилевский. Агафья не без труда выдернула шпагу,подобрала с пола ножны и вручила всё это Александру. Единственная дуэль в жизни Александра Вавилеского была в университете. Один его товарищ вызвал его на поединок из-за того, что Александр прилюдно назвал имя княжны Наташи Поклонской. А так, как в неё был тайно влюблен практически каждый студент, то уже одно упоминание имени её уже было поводом для дуэли. Только дуэль та была в трактире… Кто больше выпьет. А уж в сем Александру равных не было. До вечера Александр сидел у себя в каморке, исполненный душевными томлениями. Он уже видел, как клинок Лемского пронзает его живот, как алая кровь струится по белоснежной фехтовальной рубахе. Как он, Александр Вавилевский, падает оземь, и его взору открывается безграничное прозрачное вечернее небо…А дальше… Ничего, пустота. Что же там, ч..т возьми, может быть? Александр не вынес сих мыслей. Мыслей о бренности жизни. Ещё бы? Это ведь просто – поверить в какого-нибудь Бога, поверить в то, что там, за гранью, тебя что-то ждёт. А в пустоту и ничто верить трудно. Все мы, хотим этого или нет, станем прошлым. Есть прошлое, а есть бывшее. Не всё в прошлом: то, что прошло, было, по-настоящему было. Но то, что было, то, что является не просто прошлым, а и бывшим тоже, то есть сейчас. Точно так же есть грядущее, то, что придет, и есть будущее. Не всё в грядущем будет в будущем. Но то в грядущем, что будет в будущем, есть и сейчас, и было до этого, в прошлом. Внезапно тяжёлые томления духа были прерваны звуком шагов и скрипом половиц. На пороге стояла Глаша, коя не появлялась в доме Агафьи с весны. |
| Мне хочется еще указать некоторые соотношения, вообще не приходившие, или немногим приходившие на ум. Длинная скорбь, в самой вершине заключается неземной радостью - вот Христианство. Черный цвет в самой его маковке вдруг переходит в белый. Христианство определенным образом и неоспоримо учит, что вся жизнь есть грех, анти-божественное, грех и смерть: а вот после смерти - белое сияние, вечная жизнь, зрение Бога... Монастырь со светлой в нем живописью, жизнерадостной - только один из параллельных лучей, идущих в этом направлении. Но вот и еще: все монашество - в черных мантиях и клобуках (ночь) без единой в одежде белой, или серой, или цветной полоски, но тот, в ком венчается монашество и завершается вся сплошь черная иерархия Церкви, надевает на голову чистый белый клобук, при остальных одеждах еще черных (одеяние митрополита). Каким инстинктом произошло это устроение одежд? Преднамеренной мысли тут никто не вкладывал. А вышло так, что мысль ясно прочиталась даже в одеждах. Идет клинок, но он имеет лезвие. Весь клинок Христианства черный, но лезвие белое. И так повсюду от живописи до одежд, от деления духовенства на черное и белое, до дневных и ночных служб, до разделения всего времени христианского на черные посты, увенчанные торжеством Пасхи, Рождества, Успения. Это не догмат. Где такой догмат? Но это гораздо более догмата, ибо пронизывает всю ткань Христианства, от основания до вершины и составляет самую душу его... Спорящие против монашества никак не хотят понять, что они в тоже время спорят и против Христианства, объективнее - прямо против Христа. Если " торжество Христианства " сливается с прехождением лица мира, то пока он все-таки стоит, этот несносный мир, и мы привязаны к нему, мы все в праве говорить: " мир еще не прешел и мы язычники " . Монастырю в свою очередь на это нечего ответить, сжав губы, негодующе, презрительно он скажет: " пройдет, испепелится " . Трудно постигнуть, кто выживет и одолеет - в судьбах истории и мира - лик ли Христов с его испепеляющей красотой, покоряющей всякое сердце, покорившей языческий мир, или - столп земли с его тяготами, с механикой и геометрией, теоремы которой никак тоже не " испепеляются " . |
| Его отец был свидетелем, как войско монгол проходило по Грузии, уничтожая, как саранча посевы, все живое. В монастырях и храмах монголы разжигали костры из икон и бросали в огонь связанных веревками священников и монахов. Казалось, что в то время, даже лучи солнца стали тусклыми и багровыми от крови. Затем монголы решили, что лучше каждый год стричь овцу, чем один раз съесть ее. Обложив Грузию тяжелой данью и обязательством посылать вспомогательные войска, они утвердились в соседнем Иране. Вскоре после смерти Хулагу-хана между ишханами 201 началась междоусобная борьба. Грузия не вмешивалась в нее, несмотря на требование с обеих сторон прислать войско. Царь Димитрий употреблял сокровища царской казны на восстановление городов и сел. Он любил посещать монастыри, беседовать с подвижниками. В тяжелое для страны время он посылал дары грузинским обителям Палестины и Синая. Царь Димитрий кротко принял обличения Пимена Юродивого 202 , как царь Давид – пророка Нафана 203 , а святой царь Ашот Куропалат 204 – преподобного Григория Хандзтели 205 . Победивший в междоусобице хан решил отомстить царю за неповиновение. Он вызвал к себе царя. Димитрий собрал совет – дарбази. Князья и народ со слезами просили царя не ехать на верную смерть, а укрыться в горах Кавказа. Но царь не захотел спасти свою жизнь страшной ценой – новым вторжением монгол в Грузию. Монгольский клинок, направленный в сердце страны, он решил принять в свою грудь. С немногочисленной свитой он приехал к хану. Тот встретил царя милостиво, но Димитрий знал, что его участь решена. Каждый день он причащался Святых Тайн, каждую ночь молился до рассвета. Наконец последовал приговор: смерть или принятие ислама . Царя со связанными за спиной руками вели на площадь. Он склонил голову, под меч палача. Сверкнул на солнце клинок, и тело царя опустилось на землю. Царскую пурпурную мантию он променял на хитон, окрашенный своей мученической кровью. Монголы, которые не почитали ничего кроме силы и храбрости, были удивлены мужеством и спокойствием царя. |
| Булатной сабли острый клинок Заброшен был в железный хлам; С ним вместе вынесен на рынок И мужику задаром продан там. Мужик же Булатом драл лыки, щепал лучину. Булат стал весь в зубцах и ржавчине. И однажды спросил Булата в избе под лавкой, не стыдно ли ему? И Булат ответил Ежу так, как сотни раз мысленно отвечал сам Рубин: Нет, стыдно то не мне, а стыдно лишь тому, Кто не умел понять, к чему я годен!.. 72. Гражданские храмы В ногах ощутилась слабость, и Рубин подсел к столу, привалился грудью к его ребру. Как ни ожесточённо он отвергал доводы Сологдина, — тем больней было ему их слышать, что он знал долю справедливости в них. Да, есть комсомольцы, недостойные картона, истраченного на их членский билет. Да, особенно среди новейших поколений, устои добродетели пошатнулись, люди теряют ощущение поступка нравственного и поступка красивого. Рыба и общество загнивают с головы, — с кого брать пример молодёжи? В старых обществах знали, что для нравственности нужна церковь и нужен авторитетный поп. Ещё и теперь какая польская крестьянка предпримет серьёзный шаг в жизни без совета ксёндза? Быть может сейчас для советской страны гораздо важнее Волго-Донского канала или Ангарстроя — спасать людскую нравственность! Как это сделать? Этому послужит «Проект о создании гражданских храмов», уже вчерне подготовленный Рубиным. Нынешней ночью, пока бессонница, надо его окончательно отделать, затем при свидании постараться передать на волю. Там его перепечатают и пошлют в ЦК партии. За своей подписью послать нельзя — в ЦК обидятся, что такие советы им даёт политзаключённый. Но нельзя и анонимно. Пусть подпишется кто-нибудь из фронтовых друзей — славой автора Рубин охотно пожертвует для хорошего дела. Перемогая волны боли в голове, Рубин набил трубку «золотым руном» — по привычке, так как курить ему сейчас не только не хотелось, но было отвратно, — задымил и стал просматривать проект. В шинели, накинутой поверх белья, за голым плохо-оструганным столом, пересыпанным хлебными крошками и табачным пеплом, в спёртом воздухе неметенного коридора, через который там и сям иногда поспешно пробегали по ночным надобностям полусонные зэки, — безымянный автор просматривал свой бескорыстный проект, набросанный на многих листах торопливым разгонистым почерком. |
| Глаза атамана загорелись от радости. – Великий государь! – радостно воскликнул он, – изо всех твоих милостей эта самая большая! Большой грех было бы мне чиниться на твоем подарке! Уж выберу в твоей оружейной что ни на есть самое лучшее! Только, – прибавил он, немного подумав, – коли ты, государь, не жалеешь своей сабли, то дозволь лучше отвезти ее от твоего царского имени Ермолаю Тимофеичу! – Ты об нем не хлопочи, мы и его не забудем. Как забыть-то? А коли ты боишься, что я не сумею угодить на его милость, то возьми две сабли, одну себе, другую Ермаку. – Исполать же тебе, государь! – воскликнул Кольцо в восхищении. – Уж мы этими двумя саблями послужим твоему царскому здоровью! – Но сабель не довольно, – продолжал Иоанн. – Нужны вам еще добрые брони. На тебя-то мы, примеривши, найдем, а на Ермака как бы за глаза не ошибиться. Какого он будет роста? – Да, пожалуй, будет с меня, только в плечах пошире. Вот хоть бы с этого молодца, – сказал Кольцо, оборачиваясь на одного из своих товарищей, здорового детину, который, принесши огромную охапку оружия и свалив ее на землю, стоял позади его с разинутым ртом и не переставал дивиться то на золотую одежду царя, то на убранство рынд, окружавших престол. Он даже попытался вступить потихоньку с одним из них в разговор, чтоб узнать, не все ли они царевичи? Но рында посмотрел на него так сурово, что тот не возобновлял более вопроса. – Принести сюда, – сказал царь, – большую броню с орлом, что висит в оружейной на первом месте. Мы примерим ее на этого пучеглазого! Вскоре принесли тяжеленную железную кольчугу с медною каймой вокруг рукавов и подола и с золотыми двуглавыми орлами на груди и спине. Кольчуга была скована на славу и возбудила во всех одобрительный шепот. – Надевай ее, тюлень! – сказал царь. Детина повиновался, но, сколько ни силился, он не мог в нее пролезть и допихнул руки только до половины рукавов. Какое-то давно забытое воспоминание мелькнуло при этом виде в памяти Иоанна. – Будет! – сказал Кольцо, следивший заботливо за детиной. – Довольно пялить царскую кольчугу-то! Пожалуй, разорвешь ее, медведь! Государь, – продолжал он, – кольчуга добрая, и будет Ермолаю Тимофеичу в самую пору; а этот потому пролезть не может, что ему кулаки мешают. |
| Кречевский подтвердил увещания Ганжи. 277 «О, до какого стыда мы дожили (восклицали казаки), что стали помогать недругам против своей братии!» В короткое время распространилась весть на судах; на всех байдаках «вспыхнул огонь ярости и гнева, и у всех шести тысяч стал один ум, одно сердце». 278 Одетый по-немецки русский первый бросил в Днепр знамя своей пехотной роты; вслед затем казаки рвали, топтали свои значки, как знаки рабства и малодушия. «Бить изменников! бить отступников» заревела восторженная толпа и бросилась на старшин; тогда уже не было места убеждениям: шляхтичей изрубили, или побросали в воду; 279 такую же участь получили и казаки, замеченные прежде в верности панству: Гурский, Вадовский, Олеско, Каленяка, Нестеренко, Гайдученко. 280 Старшой в то время спал под камышом в лодке; не истовые крики пробудили его: он увидел около себя грозные лица и сабли, и схватился за ружье. «Вот он, предатель! вот он, враг церкви святой!» кричали казаки. Ружьё выпало из рук его. Он начал просить пощады. Разъяренные казаки не слушали его молений, напоминали ему об измене, о жестоких казнях, совершенных в угодность панам над их собратиями, и, наконец, один казак, крещеный татарин, Филон Джеджалык, проколол его копьем и бросил в воду. 281 Был ли тот старшой Барабаш или Ильяш Караилович, иначе Вадовский – все равно: тогда они погибли оба. Казаки выбрали себе асаулом какого-то Кривулю, 282 и утром послали к Хмельницкому известие о своем освобождении. Казацкий предводитель дал тотчас знать Тугай-Бею о своем усилении и просил, чтоб татары, у которых всегда были в походе лишние кони, перевезли новых союзников. 283 В тот же день Хмельницкий встречал их сидя на белом аргамаке, с белым знаменем – знаком мира; на знамени было написано: «покой христианству». «Кланяемся тебе (говорили барабашевцы) и приходим служить верой и правдой церкви святой и матери нашей Украине!» «Братия, рыцари – молодцы! (сказал Хмельницкий) пусть будет вам ведомо, что мы взялись за сабли не ради одной славы и добычи, а ради обороны живота, жен и детей наших. Все народы защищают жизнь свою и свободу; звери и птицы то же делают: на то Бог дал им зубы и когти. Или нам оставаться невольниками в собственной земле своей? Поляки отняли у нас честь, вольность, веру – всё это в благодарность за то, что мы проливали кровь, обороняя и расширяя польское королевство! Не вас ли они называют хлопами? Не они ли замучили гетманов ваших и старшину? Бедные мученики, погибшие от злодеев, просят вас отмстить за них и за всю Украину!» |
| Еще на имя царя Михаила польский король Владислав прислал грамоту, в которой просил царя отпустить в Польшу королевича Вальдемара и давал обязательство, что датский король не начнет ссоры по поводу задержания сына его в Москве; в другой грамоте король, свидетельствуя невинность Лубы, обязывался не признавать прав ни его, ни других подобных людей на Московское государство и преследовать их, а для большего укрепления притиснул к грамоте свою печать. Позади у подлинного листа было написано: «Крепость его царскому величеству от его королевского величества». Такую же грамоту прислали и паны радные. Но бояре в ответе подняли старые жалобы, что титла пишут несправедливо: где надобно писать: государю псковскому, там пишут: царю псковскому; где надобно: самодержцу, там пишут: самодержцы; вместо югорскому – игорскому. «Такое новое дело, – говорили бояре, – чинится со стороны королевского величества мимо вечного докончанья, неведомо какими обычаями, как будто к нарушенью братской дружбы и любви; самодержец у нас один, другого нет, и так писать «самодержцы» непригоже». Потребовали от посла обязательства, что тот, кто так писал, будет казнен без пощады. Посол отвечал, что донесет королю; король будет скорбеть и велит наказать этих людей. Потом бояре жаловались на порубежные разбои и на воровские слова; посол отвечал, что король велит наказать и за это. Тогда бояре спросили: «Если в такой же вине объявится шляхтич или иной кто честный или думный человек, то надобно ли и его также наказывать?» Посол отвечал, что надобно. Бояре сказали на это: «Сам ты, великий посол Гаврила, как ехал от датского королевича Вальдемара Христианусовича, то говорил при приставах ссорные речи, говорил, что вы еще не устали и сабли ваши не притупились русских людей сечь. Так полномочным послам делать и говорить непригоже и стыдно; а сабли ваши русским людям не страшны». Посол отвечал, что не запирается, сказал он эти слова с сердца, потому что в это время побили стрельцы двоих литовских людей, и видел он их в крови; сыску никакого об этом не сделано; а сказал он это с сердца, подпивши; сделалось это от вина. Посол домогался союза против татар; ответа не было. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Крест вместо сабли К годовщине установки памятника Царю-Мученику Николаю в городе Кулебаки 15.07.2022 904 Время на чтение 5 минут Фото: Предоставлены автором Ровно год назад, 17 июля 2021 года, был освящен первый в России конный памятник Николаю II в городе Кулебаки, установленный 9 июля на территории храма священномученика Михаила (Гусева). В день памяти святой Царской семьи богослужение возглавил тогда архиепископ Выксунский и Павловский Варнава. Идея увековечить память святого Императора-Мученика родилась у протоиерея Николая Болдырева в Свято-Троицком Серафимо-Дивеевском монастыре в год 100-летия убиения Царской семьи. Как известно, именно Николай II сыграл ключевую роль в канонизации преподобного Серафима, поэтому Дивеево неразрывно связано с семьей последнего русского Царя. 31 июля 2017 года, в день 25-летия моей дочери Марии, как журналист, освещавший фестиваль «Арзамасские купола», который служит духовному возрождению России, укреплению православной веры и традиций национальной культуры, приобщает молодежь к истинным духовным ценностям, я получила счастливую возможность побывать на Соборной площади Серафимо-Дивеевского монастыря, где был торжественно открыт памятник святым Царственным мученикам . В церемонии приняли участие инициаторы создания памятника – митрополит Нижегородский и Арзамасский Георгий и учредитель Фонда святителя Василия Великого Константин Малофеев, а также японская делегация из префектуры Кагосима во главе с депутатом верхней палаты Парламента Японии, членом парламентской лиги японо-российской дружбы господином Нома Такеси. Возле памятника были посажены привезенные делегатами саженцы сакуры как дань памяти о Царской семье. 130 лет тому назад, в 1891 году, во время знаменитого Восточного путешествия Цесаревича Николая Александровича в Японском городе Оцу на него было совершено покушение. Оказалось, что чувство раскаяния передалось по наследству от очевидцев того трагического события их потомкам. В то время как некоторые наши соотечественники поливали грязью наследника российского престола, сняв скандальный фильм «Матильда» , японцы приехали в Дивеево, чтобы почтить память последнего Императора России и его семьи. В благодарность за это японской делегации была подарена большая икона святого преподобного Серафима Саровского. В тот день нам с автором-исполнителем Агнией Совостенковой удалось пообщаться с японцами и подарить им диск с ее песнями. |
|
|
