| 174–177. Великое искушение около святейшего имени Божия I С болью сердца, с муками души издалека наблюдаю я великое искушение, попущением Божиим постигшее Святую Гору и ее, – по-видимому, только русских – насельников. Что сие значит? Восторжествует ли враг Церкви, или же смирение иноческое победит его?.. Вот что особенно страшно: сатана, доселе трепетавший пред именем Господа нашего, как именем Того, Кто сокрушил его державу, теперь построил искушение около сего имени и сеет вражду – да еще какую! – между исповедующими Господа, посвятившими себя всецело служению Господу, ради Господа отрекшимися от мира и всего, яже в мире. Какова дерзость! Но каково же и ослепление тех, кто поддался сему искушению! Неужели так оскудела духовная жизнь современных подвижников Афона, что не замечают они козней искусителя? Страшно за Церковь , которой нешвенный, Боготканный хитон хотят разорвать... В чем дело? Явилось учение, доселе Церковью не рассмотренное, а потому и в ее вероизложениях ни положительно, ни отрицательно не формулированное. Кратко оно выражается в трехчетырех словах: “Имя Божие есть Сам Бог”. И только. В подробном изложении оно уже говорит, что всякое имя Божие, всякое слово Божие, все откровение Божие, всякая молитва , к Богу обращенная, всякое исповедание имени Божия – есть Бог. Темно, неясно, непонятно все это для человека, особенно для простеца. Но сие учение уже выдается как “догмат”: автор книги, в которой впервые появилось оно, схимонах Иларион, так и говорит, что он “поставил этот догмат в таком виде, в каком он не встречается нигде, кроме о. Иоанна Кронштадтского ”. Но о. Иларион утверждает, что этот догмат якобы всегда содержался и содержится Церковью, но доселе был как бы сокровен. Чтобы правильно судить о сем якобы сокровенном догмате, должно помнить, что все догматы , несмотря на всю их таинственность и непостижимость для ума нашего, тем не менее, никогда не противоречат законам нашего разума. Непостижимость еще не есть логическое противоречие. Например: Бог троичен в Лицах, но един по Существу, – вот догмат. Противоречит ли он разуму? Он непостижим для нашего ума, но законам разума не противоречит, ибо содержит в себе две истины – разные, но взаимно не отрицающие одна другую: единство сущности Божества, другая – троичность Лиц. Так нас учили в православной догматике. Вот почему все догматы приемлются разумом, когда он смиряется пред тайнами Божественного откровения. Но в новом учении имеется логическое противоречие. |
| Скачать epub pdf I С болью сердца, с муками души издалека наблюдаю я великое искушение, попущением Божиим постигшее Св. Гору и ее, – по-видимому, только русских – насельников... Что сие значит? Восторжествует ли враг Церкви, или же смирение иноческое победит его?.. Вот что особенно страшно: сатана, доселе трепетавший пред именем Господа нашего, как именем Того, Кто сокрушил его державу, теперь построил искушение около сего имени и сеет вражду – да еще какую! – между исповедующими Господа, посвятившими себя всецело служению Господу, ради Господа отрекшимися от мира и всего, яже в мире... Какова дерзость! Но каково же и ослепление тех, кто поддался сему искушению! Неужели так оскудела духовная жизнь современных подвижников Афона, что не замечают они козней искусителя? Страшно за Церковь , которой нешвенный, Боготканный хитон хотят разорвать... В чем дело? Явилось учение, доселе Церковью не рассмотренное, а потому и в ее вероизложениях – ни положительно, ни отрицательно не сформулированное. Кратко оно выражается в трех-четырех словах: «Имя Божие есть Сам Бог». И только. В подробном изложении оно уже говорит, что всякое имя Божие, всякое слово Божие, все откровение Божие, всякая молитва, к Богу обращенная, всякое исповедание имени Божия – есть Бог... Темно, неясно, непонятно все это для человека, особенно для простеца. Но сие учение уже выдается как «догмат»: автор книги, в которой впервые появилось оно, схимонах Иларион, так и говорит, что он «поставил этот догмат в таком виде, в каком он не встречается нигде, кроме о. Иоанна Кронштадтского ». Но о. Иларион утверждает, что этот догмат якобы всегда содержался и содержится Церковию, но доселе был как бы сокровен. Чтобы правильно судить о сем якобы сокровенном догмате, должно помнить, что все догматы , несмотря на всю их таинственность и непостижимость для ума нашего, тем не менее никогда не противоречат законам нашего разума. Непостижимость еще не есть логическое противоречие. Например: Бог троичен в Лицах, но един по Существу, – вот догмат. Противоречит ли он разуму? Он непостижим для нашего разума, но законам разума не противоречит, ибо содержит в себе две истины – разные, но взаимно не отрицающие одна другую: – единство сущности Божества, другая – троичность Лиц. Так, нас учили в православной догматике. Вот почему все догматы приемлются разумом, когда он смиряется пред тайнами Божественного откровения. Но в новом учении имеется логическое противоречие. |
| Если надежда воскресает в человеке, то он восстает и потихоньку начинает жить Что делать, когда во время молитвы человек ощущает пустоту на душе, как сохранить душевный мир в потоке информации и как быть, если не всё в Церкви тебя устраивает? На эти и другие вопросы ответил в интервью Свято-Елисаветинскому монастырю в городе Минске митрополит Киевский и всея Украины Онуфрий. Не паниковать, когда благодать уходит – Расскажите, пожалуйста, что вы переживали во время своего монашеского пострига. – Было такое – как крещение. Вроде постриг – такое действие: взяли ножницы, остригли волосы, почитал там свои обеты, прочитали молитвы надо мной, но как обновление души было, как другой человек. Как это – я себе не могу объяснить как-то логически или мысленно, как это случилось, но я почувствовал себя другим человеком, совершенно другим человеком. – Что делать, когда теряется вдохновение в монашеской жизни? – Когда человек поступает в монастырь, как правило, это идет по вдохновению от Святого Духа. Это не является заслугой нашей природы, это просто Божественная благодать призывает человека в монастырь. Обязательно во время его монашеского подвига это вдохновение отступает от него. Это Господь делает для человека, потому что он хочет, чтобы мы показали свое усилие. Если нас благодать Святого Духа несет все время, то наших заслуг там никаких нет. Когда Господь прячется от нас, не отступает, а просто прячется от нас, если это вдохновение у человека пропадает, человек должен показать свои добрые усилия. Он должен себя заставлять, он должен себя нудить. У него это получается очень плохо. Когда благодать Божья совершает это дело, у него всё красиво, всё стройно, когда человеческие усилия, самопринуждение, тогда всё коряво, косо, криво, но Бог любит это наше кривое и косое усилие, потому что это есть наша жертва Богу, это личная жертва Богу. Этот период обязательно человек должен проходить и пройти. У разных монахов эти периоды бывают разные, но они обязательно есть. Тут не надо бояться, не надо паниковать. Теряется чувство, теплота молитвы, чувство духовной радости и надежда теряется, всё теряется, но это нужно проходить, тут нужно себя заставлять. Все равно надо читать, все равно надо молиться, хоть не хочется, но все равно надо себя заставлять молиться – всё это проходит. Уже работать не по чувствам, не по своим помышлениям и состояниям, а работать, смотря на Божий закон, смотря на святых отцов, которые трудились всю жизнь, и являются они для нас примером, и мы должны идти вперед. |
| Протоиерей Андрей Ткачев: Мы с вами святые по призванию (+аудио) Проповедь протоиерея Андрея Ткачева в день Всех Святых, 15 июня, в храме мученицы Татианы в Москве 15 июня, 2014 Проповедь протоиерея Андрея Ткачева в день Всех Святых, 15 июня, в храме мученицы Татианы в Москве Христос Воскресе! Церковь празднует Пасху 52 раза в год – ровно столько воскресных дней есть в году, и Пасха празднуется каждое воскресенье, поэтому мы, не согрешая, ничего не отменяя, ничего не нарушая, можем приветствоваться пасхальными словами в день малой Пасхи – в воскресный день. Сегодня мы совершаем с вами память Всех Святых, от века Богу угодивших, ведомых и неведомых. Думаю, что неведомых больше, чем ведомых. Этот праздник логически вытекает из предыдущего воскресенья, которое было воскресеньем сошествия Святого Духа на апостолов. Дух Святой сошел на Господа Иисуса на Иордане в виде голубя, а до этого голубь участвовал, настоящий голубь, не Дух в виде голубине, а настоящая птица – голубь – участвовала в истории мира при потопе всемирном. Я бы хотел вам сказать о том, что Дух Святой ведет себя примерно так с человеком, как вел себя голубь, выпускаемый Ноем из ковчега. Как вы помните, вода шла очень долго, горы размокли, и темные тяжелые воды, насыщенные трупами людей и животных, били о стенки ковчега. Потом вода перестала, а все было покрыто этой водной стихией, и чтобы найти сухое место, Ной выпускал из ковчега птиц. Сначала ворона, потом голубя. Голубь летал и прилетал. Ной вынимал руку из ковчега… Кстати, голубь возвращался обратно, потому что не было для ног его места покоя. Потом однажды он улетел и прилетел с маленькой добычей – с масличным листиком во рту. А потом улетел – и уже не возвращался, что означало, что он нашел для себя место покоя, и уже вода начала сбывать, уходить с земли. Вот точно так же ведет себя Господь, Дух Святой, Дух Животворящий, с человеческой душой. Он летает и прилетает, он приходит и уходит, он ищет себе место покоя. Не находит его. Приходит к человеку и уходит от человека. Опять приходит и опять уходит. Много раз на дню Дух Святой посещает человека и отходит от него, не находя для себя места покоя, потому что человек словно покрыт грязной водой потопа – грехами всякими. |
| Слишком силен был внешний напор и слишком слаб был внутренний состав государства. Право, переданное Римом завоёванному Западу, было для него только полицейским уставом благочиния; тоже право переданное Эллину, было для него только наукою, которую он разрабатывал наравне с другими, но которая, обогащая его разум, мало отражалась в его жизни. Догматика закона действовала столь же слабо на общество, сколько и догматика религиозная; они процветали одинаково как отрасли частного знания для каждого отдельного лица и одинаково оставались бесплодными для жизни народной. Сверх того, самоё право римское, чудно-логическое развитие условных и произвольных данных, не имело ничего общего с началом нового верования, принятого со времён Константина. Разделение человека на христианина-аскета, равнодушного ко всей внешней жизни, и на христианина страдательного, покоряющегося случайным законам государства, сохранилось. Право гражданское, точно так же как и право государственное (да едва ли они могут быть строго отделены друг от друга) было независимо от веры. Цари, наперекор христианству, назывались божественными (divus) и величались нашей вечностью (perennitas nostra); законы о браке, о рабах, о собственности и пр. сохраняли неизгладимую печать языческого равнодушия к началам нравственности. Церковь , сознавая себя совершенной, не прилагала и не старалась приложить себя к вечно несовершенному устройству общества, дозволяя ему пользоваться двусмысленным правом называть себя христианским по вероисповеданию лиц, составляющих оное. Она была права, ибо через такое равнодушие ко всему временному сохраняла в неприкосновенности внутреннюю чистоту и свободу своего учения. Но с другой стороны она не питала в душе гражданина нравственного стремления к согласию между его обязанностями гражданскими и человеческими, она не внушала ему надежды на лучшее будущее и не напоминала ему великой истины, что внешняя форма должна, поздно или рано, сделаться выражением внутреннего содержания, и что право должно, наконец, опереться не на условные и произвольные, но на вечные и человеческие начала. Признавалась просветительная сила христианства, но не сознавалась его строительная сила. Такое раздвоение удержалось до конца византийской империи. Правда, христианство не осталось без влияния на науку гражданскую, многие частные законы изменились; но не было во всех этих изменениях ни полноты, ни сознания. Право сохранило свою независимость от веры и, следовательно, от самой жизни народа или от её лучшей части. Непримирённые половины остались одинаково бессильными. |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Православная философия и богословие Православная философия и богословие : Теорет. курс авториз. излож. Назначение этой книги не в том, чтобы изучить необходимые знания о православной мысли, а самостоятельно её изучить. «Одним из ведущих средств обеспечения образовательного процесса в условиях экстерного обучения является книга авторизованного изложения, которая принимает на себя в значительной степени обучающие функции преподавателя. Сущность авторизованоого метода обучения выражается в том, что в ходе работы над авторизованной книгой, которая включает в себя недостаточно полные сведения, студент самостоятельно восстанавливает их и реконструирует полностью этот курс, то есть становится «автором своего учебника». Авторизованная книга, таким образом, отличается от обычных учебников и учебных пособий тем, что она не является пассивным источником информации, а наоборот, включает в себя активную дидактическую нагрузку, которая и создает оптимальные условия для творческого образования студента. Эта книга не только дает возможность студенту проникнуть в сущность авторизованного изложения как научной и учебной дисциплины, но и способствует соблюдению стройной логической последовательности в изучении учебного курса.» Предисловие В отличие от Западной Европы, богословие в России не было встроено в систему университетского образования. У нас не было богословских факультетов — были Духовные Академии. Это не означает, что уровень их образовательной и научной работы был ниже, чем в Европе, но все же богословская мысль не стала частью естественных забот и вопрошаний светской интеллигенции, которая оставалась вопиюще невежественна в вопросах церковной жизни, истории, мысли. Сегодня такая возможность в России есть. Но не из культурологической прихоти светскому гуманитарию стоит сегодня заниматься серьезным изучением богословия. Как Россия в целом, так и Церковь переживают сейчас острейший кризис самоидеятичности. |
| Опубликовано в альманахе “Альфа и Омега”, 14, 1997 Евангельская притча о блудном сыне — о чём она? В этой статье Вы сможете найти текст притчи, его толкование и посыл, который несёт эта история. Притча о блудном сыне Начнем с замечаний по поводу учения Святых Отцов — главным образом “христологической эпохи” — о человеке и человечестве, которое на протяжении веков оставалось в забвении. Это есть учение о единосущии человечества, то есть о том, что люди были сотворены, чтобы быть единосущными друг другу, оставаясь различными ипостасями по образу бытия Святой Троицы. Об этом, в частности, пишет преподобный Анастасий Синаит в трактате “О создании человека Богом по образу и подобию” 1 . Он называет Адама, Еву и сына Адама тремя единосущными ипостасями по образу Единосущной Троицы; при этом говорит, что Адам не был рожден и не имел причины. Его сын рожден от него. Ева не рождена, но исходит из сущности Адама 2 . Таким образом, пишет преподобный Анастасий, Адам есть образ Вседержителя Бога и Отца, его сын — образ Сына Божия, а Ева — образ Духа Святого. Далее он пишет, что потому и не было вдунуто в Еву дыхание жизни, что она сама являлась образом Духа Святого и Его дыхания 3 . Святая Троица единосущна потому, что “Бог есть любовь”. Единая Сущность Бога значит то, что каждая Божественная Ипостась, то есть Личность — отдельное и неслиянное с другими Самосознание — не претендует на “Свою” сущность, но в устремлении кенотической любви жертвует ею ради Других, и таким образом Божественная Сущность “становится”, то есть является общей — Единой. Эта устремленность кенотической любви выражена в Евангелии от Иоанна: “И Слово бе к Богу” — κα λγος ν πρς τν Θεν . По этому же образу должно было осуществляться единосущие человечества — через самопожертвование любви. Это самопожертвование значит отказ от всяких прав на себя, от “своих” мыслей, “своих” желаний, “своих” чувств — все в пользу другого. Однако первым людям не удалось жить таким подвигом любви, и единосущное человечество распалось на индивидуумы, каждый из которых почувствовал, что имеет право на самого себя. Такое обособление человеческого естества дошло до своего логического завершения в убийстве Каином Авеля. |
| Отдел первый. О Боге едином в существе При изложении учения о Боге едином в существе требуется раскрытие православного учения: I) о существе Божием и II) о единстве Божием по существу. Глава I. Существо Божие § 17. Содержание учения о существе Божием. Понятие о существенных свойствах Божиих и их разделение I. Бог во внутреннем существе Своем не может быть постигнут никаким ограниченным разумом. Только бесконечный Бог может обнять и понять Самого Себя. Поэтому не может быть дано и точного логического понятия о существе Божием; беспредельное не может быть определено. Познаваемою в существе Божием является та Его сторона,, которою Он проявляет Себя в мире, отображая здесь в конечных формах бесконечные свойства Своего существа. Эти-то свойства, отображенные в мире и изображенные в откровении, и составляют то, что доступно в меру наших познавательных сил нашему разумению в представлении о существе Божием. Отсюда, учение о свойствах существа Божия собственно и составляет содержание учения о существе Божием. На основании лишь этих свойств человек и может составить некоторое понятие о Боге с целью приблизить к своему разумению непостижимое существо Божие. II. Свойствами существа Божия, иначе – существенными свойствами Божиими (τ οσιδη διματα) называются такие свойства, которые принадлежат самому существу Божию и отличают его от всех прочих существ; иначе они называются свойствами, общими (διματα οιν) всем лицам Св. Троицы, составляющими едино по существу. Принадлежность этих свойств всем лицам Св. Троицы отличает их от свойств лиц Божиих, или личных (τ προσωπι διματα), принадлежащих каждому лицу Божества порознь и различают их между собою. Всесовершенство, самобытность, вечность, всеведение, святость и пр. суть общие всем лицам Св. Троицы свойства или существенные, и принадлежат как Отцу, так и Сыну и Св. Духу. Нерожденность, рожденность, исхождение – это личные свойства Божии, отличающие одно лицо Св. Троицы от другого. Содержание учения о существе Божием составляет учение именно об общих всем лицам Св. Троицы свойствах. |
| Глава VII. Сущность православного монашества Молитва монаха, особенно умная сердечная молитва, свидетельствует о том, что сердце такого монаха очистилось от всех помыслов; что ум его освободился от мечтаний, умствований и страстей, возвратился в сердце и соединился с ним в Святом Духе. Таким образом творится молитва, и энергия ума ( νοερ νργεια) поселяется в сердце. Это просвещение ума, о котором много писали святые отцы. Однако умная молитва неотделима от православного Предания и православного подвижничества. Мне приходится говорить об этом, потому что иногда рассматривают умную молитву в отрыве от всей аскетической традиции Церкви и представляют ее как христианскую йогу. В действительности же, когда молитва оторвана от покаяния и плача о своих грехах, от соблюдения Христовых заповедей, от церковных таинств, тогда, с православной точки зрения, такая молитва теряет свою ценность, она превращается в механическое, внешнее упражнение, напоминающее практику буддийских монахов. Святой Григорий Палама в своих трудах показывает нам, что молитва связана со всей аскетической жизнью Церкви. Кратко он излагает свое учение в послании «Ко всечестной во инокинях Ксении», в котором он говорит «о страстях и добродетелях и о плодах умного делания». В этом послании Григорий Палама раскрывает сущность православного монашества и показывает, чем оно отличается от любого другого «монашества». Цель православного монашества – в исцелении человека, а не в спасении Церкви или подборе подходящих людей для миссионерской работы. Конечно, мы не отрицаем того, что, исцелившись, христианин может стать миссионером, но все-таки главная цель православного монашества – в исцелении человека. Монахи в Православной Церкви стремятся к спасению своей души, а это означает, прежде всего, что они возвращают ум в сердце и оттуда возносят его к Богу, после чего ясно и чисто воспринимают все творение. С этой точки зрения можно сказать, что монастыри являются лечебницами души. Таков опыт Святой Горы. Афонские монахи живут простой жизнью. Они отказываются от всего, принимают на себя обет послушания настоятелю, чтобы их сердце могло очиститься от страстей, они претерпевают скорби и в результате становятся причастными очищающей, просвещающей и обоживающей энергии Бога. Этот путь, который ведет к истинной жизни, – не выдумки, не логические измышления, а плод покаяния, послушания и смирения. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Блажен муж... Протоиерей Геннадий Огрызков. Часть II 17.02.2021 512 Время на чтение 10 минут Отец Геннадий никогда не заботился о внешнем благообразии, вряд ли даже когда-нибудь об этом помнил. Я имею в виду его личное благообразие, — благообразие церковной службы он соблюдал строго и ревностно. Бывало, приедешь к нему домой, он выйдет совсем подомашнему — заштопанные тренировочные штаны, свитер с вытянутыми локтями, стоптанные тапочки. Улыбнется, благословит, обнимет, заговорит о чем-то важном, и вот он, как всегда родной и близкий, а у родного человека разве станешь разглядывать тапочки или свитер? В родном человеке ты любишь душу, сердце, а не одежду. Я думаю, и сам он так же относился к своему внешнему виду — не замечал его. А ведь для стольких из нас именно внешний вид (и свой, и чужой) становится настоящим камнем преткновения... То, что батюшка был мягким, помнят все. По своей природной мягкости он очень не любил конфликтов. Ему легче было отдать, уступить, согласиться, чем вступать с человеком в открытую вражду. Даже не во вражду, а просто — в откровенную борьбу за влияние, например. Или просто за то, чтобы настоять на своем. Но эта его бесконфликтность (кажущаяся безграничной) на самом деле имела твердые и нерушимые границы. Все, что касалось веры, Церкви, правды Божией — было для него незыблемо. Тут уж переставали действовать любые человеческие рассуждения и логические расчеты. За веру, за Церковь, за правду Божию он всегда готов был отдать свою жизнь. Что и исполнил на деле. Это вовсе не значит, что он мог раздражаться или ссориться. Просто он переставал уступать — и этого было достаточно. А уж лично против себя он мог вытерпеть любые поползновения. Помню, ехали с ним в метро поздно вечером, после всенощной. Попали в вагон с какими-то не то хиппи, не то панками. Те возвращались с очередной своей «тусовки», поэтому все были на взводе и довольно агрессивны. Один особенно изгалялся, видимо, выступал в роли провокатора — ходил по вагону, заглядывал пассажирам в лица... Когда он остановился возле батюшки, я напрягся — может, придется драться (а силы совсем неравны!)... Но они посмотрели друг на друга, потом хиппи-панк отошел. Я взглянул на батюшку. Добродушная, кроткая, смиренная улыбка человека, готового перенести от любого мальчишки любое заушение!.. И это при его-то силе, его-то комплекции!.. Как-то даже обидно за него. Поначалу. А потом — ясно понимаешь, что именно эта кротость и обезоруживает любого задиру. Что вот именно так и надо себя вести! Да вот только где такие силы взять?.. |
|
|
