В Новгородской губ. местный ликвидационный отдел начал работу только с кон. 1918 г., а в янв. 1919 г. разослал по уездным и волостным исполкомам собственную инструкцию о регистрации религ. общин. Однако до осени того же года договоры с церковными общинами и описи имущества церквей в Новгород с мест так и не поступили; губотдел 6 нояб. 1919 г. констатировал, что «проведение в жизнь Декрета об отделении Церкви от государства в уездах стоит бесподвижно на одном месте». Видя, что ликвидационный губотдел не справляется с порученной ему миссией, Новгородский губком РКП(б) обратился за помощью в центральный VIII отдел, который в мае 1920 г. направил в Новгород своего сотрудника Н. Н. Левендаля, назначенного временно исполняющим должность заведующего церковным подотделом при губотделе юстиции. Благодаря его энергичным действиям к нач. 1920 г. в Новгород стали поступать договоры с религ. общинами о пользовании храмами. Одновременно Левендаль занимался закрытием домовых церквей и мон-рей, изымал церковные здания для размещения в них советских учреждений. Однако в отдаленных частях Новгородской губ. реализация декрета «Об отделении церкви от государства...» затянулась до осени 1920 г. В Ярославской губ. ликвидационная комиссия церковных и монастырских имуществ до весны 1919 г. работала «крайне вяло», к тому же без достаточных оснований конфликтовала с уездными органами власти, в результате сообщалось, что декрет «Об отделении церкви от государства...» «почти не проводится в жизнь». По требованию VIII отдела Ярославский губисполком обновил состав губкомиссии, после чего «работа по отделению церкви от государства в пределах Ярославской губернии сделалась более продуктивной». Самой показательной ситуация с неисполнением декрета «Об отделении церкви от государства...» оказалась в Тульской губ., которая в отчетах VIII отдела значилась как «особо отсталая». При Тульском губисполкоме так и не был образован орган для проведения религ. политики. Ни в одном из уездов опись церковного имущества до конца гражданской войны так и не была проведена. Руководство VIII отдела связывало такое положение с большим влиянием в Тульской губ. «клерикальных элементов», однако скорее это было проявлением отношения местных властей к вопросам религ. политики как к менее важным на фоне др. проблем. В своих ответах в Москву Тульский губисполком объяснял, что «национализация вероисповедных имуществ… не представляется неотложной и настоятельной задачей текущего момента», и предлагал отложить проведение мероприятий в религ. сфере до более благоприятных времен. Это вызвало крайне негативную реакцию VIII отдела, однако его руководство могло лишь настойчиво призывать тульские губ. власти к немедленному выполнению своих распоряжений. |
Сторонники отделения Церкви от государства (П.А. Прокошев, А.И. Покровский) оказались на съезде в явном меньшинстве 12 . На пленарном заседании обер-прокурор Св. Синода В.Н. Львов заявил, что отделение должно стать актом «дружелюбия» государства по отношению к Церкви и потребует долговременной подготовки: дарования Церкви свободы, постепенного разграничения сфер церковной и государственной деятельности и т.д. Полное отделение Церкви от государства Львов считал возможным лишь в самой отдаленной перспективе 13 . Соглашаясь с обер-прокурором, профессор А.И. Покровский предложил принять компромиссную резолюцию, провозглашавшую отделение Церкви от государства идеалом, который не может быть осуществлен немедленно. Но его поддержали лишь 14 из 800 присутствовавших на заседании делегатов 14 . Таким образом, подавляющее большинство участников съезда принципиально выступило против отделения. В результате, в резолюциях съезда заявлялось, что «отделение Церкви от государства не может быть допущено, но должна быть объявлена и последовательно проведена свобода вероисповедания и культа». Делегаты добивались признания того, что «православная вера пользуется преимуществом во всех актах государственной жизни, в которых государство обращается к религии», православный календарь является основой государственного, а главой государства и министром исповеданий в России может стать только православный «от рождения». Согласно резолюциям съезда, православной Церкви, как и другим вероисповеданиям, следовало предоставить публично-правовой статус, покровительство и материальную поддержку со стороны государства 15 . Решения съезда, в целом, соответствовавшие основным положениям проекта Верховского, демонстрировали убежденность большинства представителей духовенства и мирян в том, что связь Церкви и государства не противоречит принципу свободы совести, при осуществлении которого православие должно сохранить первенствующее положение. На фоне политических резолюций съезда о поддержке революции, «народоправия» и передачи земли трудящимся умеренность решений, касающихся взаимоотношений Церкви и государства, не вызывала сомнений. |
1. Под действие Декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» (Собр. узак., 18, ст. 263) подходят: а) церкви: православная, старообрядческая, католическая всех обрядов, армяногрегорианская, протестантская и исповедания: иудейское, магометанское, буддий сколамаитское; б) все иные частные религиозные общества, образовавшиеся для отправления какого-либо культа как до, так и после издания декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви»; а также в) все общества, которые ограничивают круг своих сочленов исключительно лицами одного вероисповедания и, хотя бы под видом благотворительных, просветительных или иных целей, преследуют цели оказания непосредственной помощи и поддержки какому бы то ни было религиозному культу (в виде содержания служителей культа, каких-либо учреждений и т.п.). Все указанные в ст. 1 общества лишаются, согласно декрету «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», прав юридического лица. Отдельным членам этих обществ предоставляется устраивать только складчины на приобретение для религиозных целей имущества и на удовлетворение других религиозных потребностей. 3. Благотворительные, просветительные и другие им подобные общества, указанные в пункте в ст. 1, а равно те из них, которые хотя и не скрывают своих религиозных целей под видом благотворительности или просвещения и т.п., но расходуют денежные средства на религиозные цели, подлежат закрытию, причем имущество их передается Советами раб. и крест. депутатов в соответствующие Комиссариаты или Отделы. Об имуществах, предназначенных для совершения религиозных обрядов 4. Имущества, которые ко времени издания декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» находились в ведении ведомства православного исповедания и других вероисповедных учреждений и обществ, согласно декрету переходят в непосредственное заведывание местных Советов раб. и крест. депутатов на основаниях, изложенных в нижеследующих статьях. 5. Местный Совет раб. и крест. депутатов обязывает представителей бывших ведомств или лиц соответствующего вероисповедания, в чьем фактическом обладании находится храм и прочее богослужебное имущество, представить в трех экземплярах инвентарную опись имущества, специально предназначенного для богослужебных и обрядовых целей. По этой описи Совет раб. и крест. депутатов принимает имущество от представителей соответствующего религиозного культа и вместе с описью передает его в бесплатное пользование всем тем местным жителям соответствующей религии, которые желают взять в пользование имущество; второй экземпляр описи с распискою на нем получателей Совет раб. и крест. депутатов хранит у себя, а третий пересылает в Народный комиссариат просвещения. |
Наиболее оперативно преобразования в религ. сфере осуществлялись в Москве и Московской губ. под непосредственным контролем VIII отдела. Однако, напр., в Петрограде, как показали проверки осенью 1918 г., большинство пунктов Инструкции НКЮ от 24 авг. 1918 г. к оговоренному в ней сроку не было выполнено; более того, оказалось, что местные советские служащие «не осведомлены о самой инструкции... а с самим декретом знакомы лишь по названию» (Там же. 6/8. С. 84). В большинстве петроградских районных советов не были образованы отделы по церковным делам: ими ведали культурно-просветительские, статистические или юридические отделы. Не был проведен учет имевшихся храмов и мон-рей, не составлялись описи их капиталов и имущества, не заключались договоры о регистрации приходских общин, не были закрыты мн. домовые храмы, повсеместно продолжали действовать церковноприходские школы. Под сильным давлением VIII отдела петроградские власти с нач. 1919 г. приступили к выполнению положений Инструкции от 24 авг. 1918 г., причем с существенными послаблениями в пользу религ. объединений (сохранение части домовых храмов и духовных учебных заведений, допуск духовенства к работе в госаппарате). Большая гибкость и умеренность петроградских властей в отношении Церкви объяснялись определенной автономией, которой пользовалось большевистское руководство Петрограда во главе с влиятельным членом Политбюро ЦК РКП(б) Г. Е. Зиновьевым, проявлявшим известную осторожность, чтобы не создавать лишних поводов для внутренней напряженности в прифронтовом городе. В др. регионах основной причиной задержек в реализации советской религ. политики обычно являлась неподготовленность к работе представителей местного госаппарата. Наиболее успешно (по крайней мере по отчетам в VIII отдел) обстояли дела с выполнением декрета «Об отделении церкви от государства...» в Калужской и Костромской губерниях, и это было скорее исключением из правила. В большинстве губерний, находившихся тогда под контролем советских властей, к введению новых порядков в конфессиональной сфере приступили только в первые месяцы 1919 г. Так, напр., в Тверской губ. весь 1918 г. вероисповедный подотдел при отделе управления губисполкома «не проявлял никакой деятельности». В кон. 1918 г. подотдел был упразднен, а его дела переданы в губотдел юстиции. 19 февр. 1919 г. Тверской губисполком утвердил постановление об обязательном исполнении декрета «Об отделении церкви от государства...», после чего в губернии, согласно отчетам, «начинается планомерное проведение декрета в жизнь». Однако, как сообщалось, «волостные и городские исполкомы... несмотря на неоднократные напоминания и угрозы репрессиями за неисполнение декрета, проявили крайнюю инертность, небрежность, а подчас и преступную халатность. Немногие из исполкомов прислали в губотдел юстиции документы в полном порядке, как то требовалось обязательным постановлением губисполкома». |
Это явный реликт светского, секулярного взгляда. В действительности в древней Церкви отнюдь не было подобного учения, поскольку отсутствовало представление о сфере государственного управления как абсолютно чуждой, внешней по отношению к Церкви. Сфера государственного управления мыслилась как одно из служений людей Церкви, более внешнее, нежели непосредственное священнодействие, но основанное, тем не менее, на духовных и нравственных принципах христианства. Царь мыслился как " епископ внешних дел Церкви " . Таким образом, корректнее говорить о симфонии " священства и царства " как двух разных служений в одной и той же Церкви. Говоря о различных типах власти (в том числе и о тех, которые основаны на принципе сугубо секулярного государства), авторы справедливо отмечают, что " нейтральный по отношению ко всем конфессиям характер властной системы " - главное " достижение " отделения Церкви от государства - в действительности вряд ли достижим, а также что во многих случаях система " отделения " является " результатом антиклерикальной или прямо антицерковной борьбы, хорошо известной, в частности, из истории французских революций. " В этом контексте странным выглядит утверждение о христианском характере США - страны, где со стен в школах срывают Распятие, утреннюю молитву в школах и публичную проповедь Евангелия признают " посягательством на свободу совести " и при этом провозглашают полную свободу содомского греха. Впрочем, все это вполне относимо к частным недоработкам " Концепции " , отнюдь не зачеркивающим ее глобального значения. Рассуждая о проблеме права, авторы указывают, во-первых, на укорененность светского права в божественном законе. " Первые законоустановления даются человеку еще в раю (Быт. 2, 16-17). После грехопадения, которое есть нарушение человеком божественного закона, право становится границей, выход за которую грозит разрушением как личности человека, так и человеческого общежития. Право призвано быть проявлением единого божественного закона… в социальной и политической сфере. |
Национализация имущества — это передача в государственную собственность имущества, находящегося в частной собственности. В Декрете такая передача не предусмотрена. Более того, в другом документе — Декрете Наркомата юстиции от 24 августа 1918 г. «О порядке проведения в жизнь Декрета «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» и в Инструкции по вопросам, связанным с проведением декрета об отделении Церкви от государства и школы от Церкви, утв. постановлением НКВД РСФСР 19 июня 1923 г., говорится о передаче имущества церковных и религиозных общин в ведение местных советов народных депутатов, то есть о муниципализации (а не национализации) данного имущества. Муниципализация имущества оформлялась в те годы актами местных советов об изъятии имущества. Однако в отношении церковного имущества такие акты составлялись далеко не всегда. Акты об изъятии церковного имущества в ведение местных советов в государственных архивах отсутствуют практически отсутствуют. Таким образом, многие объекты церковной недвижимости (особенно те храмы, которые в годы безбожных гонений продолжали действовать), по существу, относятся к категории « бесхозяйного имущества» (то есть не перешедшего ни в государственную, ни в муниципальную собственность). Важно отметить также следующее: в ряде циркуляров (в частности, в циркуляре НКВД РСФСР от 7.07.1922 г.) даются разъяснения о том, какие объекты недвижимости следует признавать муниципализированными. Здания церковных и религиозных общин в соответствующих перечнях отсутствуют. К этому следует прибавить, что было немало случаев конфискации монастырского имущества (в качестве уголовного наказания за контрреволюционные выступления насельников). В целом же, неясность и сложность описания в «классических» правовых терминах всех разновидностей правоотношений, связанных с изъятием у частных собственников (владельцев) богатств, оказавшихся в руках советского государства, служат одной из главных причин отклонения предложений об урегулировании механизма реституции в нормах законопроекта. |
Ст. 10 уравнивала церковные и религ. об-ва в правах с частными об-вами и союзами и лишала их прав на какие-либо льготы и субсидии от гос-ва и от органов местного самоуправления. В отличие от франц. закона «Об разделении церквей и государства» 1905 г. советский декрет не предусматривал никакого переходного периода или гос. пенсий для священнослужителей или преподавателей духовных учебных заведений. Ст. 11 запрещала проводить принудительно сборы в пользу церковных и религ. об-в, а также применять к.-л. меры наказания или принуждения со стороны этих об-в к своим членам. Ключевой по важности в декрете являлась ст. 12, которая лишала церковные и религ. об-ва права владеть собственностью; также в этой статье говорилось о том, что религ. об-ва «прав юридического лица... не имеют». Ст. 13 декрета объявляла народным достоянием все имущество существующих в России церковных и религ. об-в. Ленин сделал добавление к этой статье: «Здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются, по особым постановлениям местной или центральной государственной власти, в бесплатное пользование соответственных религиозных обществ». Эта норма была заимствована из франц. закона «Об разделении церквей и государства», в котором, однако, предусматривалась передача религ. обществам не только зданий религ. назначения (храмов), но и епископских и священнических домов и зданий духовных семинарий. Вечером 20 янв. 1918 г. декрет «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» был утвержден СНК. По настоянию Ленина закон подписали все присутствовавшие на заседании наркомы, а также управляющий делами СНК В. Д. Бонч-Бруевич . 21 янв. декрет был опубликован в газетах «Правда» и «Известия ВЦИК и Петроградского Совета», а 23 янв.- в офиц. органе СНК «Газета Рабочего и Крестьянского правительства». Сообщая о принятии закона в радиограмме от 22 янв. 1918 г., Ленин назвал его декретом о полном отделении Церкви от гос-ва и о конфискации всех церковных имуществ, поскольку, видимо, придавал особое значение именно лишению Церкви собственности. |
Сейчас, однако, главная политическая задача состоит в том, чтобы сменовеховское духовенство не оказалось терроризированным старой церковной иерархией. Отделение церкви от государства, нами раз навсегда проведенное, вовсе не означает безразличия государства к тому, что творится в церкви, как в материально-общественной организации, а не как в общине верующих. Верхи церкви имеют в своем распоряжении самые разнообразные громы для устрашения лойяльных элементов. Политика черного церковного терроризма сохраняла всю свою силу до последних дней. Оппозиционные лойяльные и прогрессивные элементы духовенства, исходя отчасти из ложно и чисто формально понятого принципа отделения церкви от государства, отчасти наблюдая переходившую всякие пределы терпимость государства по отношению к контр-революционным верхам церкви, не рассчитывали, что государство окажет им поддержку как гражданам, как представителям группы верующих, против происков и мер материальной репрессии со стороны церковных верхов. Одна из задач печати в этом вопросе в настоящее время состоит именно в том, чтобы поднять дух лойяльного духовенства, внушить ему уверенность в том, что в пределах его бесспорных прав государство его в обиду не даст, хотя, разумеется, государство отнюдь не покушается на регулирование чисто религиозных споров и отношений. Во всяком случае необходимо: уделить воззванию Антонина и др. видное место, как симптому, имеющему историческое значение. давать в прессе вообще как можно более информации о движении в церкви, всемерно оглашая, подчеркивая и комментируя сменовеховские голоса. не скрывая нашего материалистического отношения к религии, не выдвигать его, однако, в ближайшее время, то-есть в оценке нынешней борьбы, на первый план, дабы не толкать обе стороны к сближению, а наоборот, дать возможность борьбе развернуться в самой яркой и решительной форме. критику сменовеховского 225 духовенства и примыкающих к нему мирян вести не с материалистически-атеистической точки зрения, а с условной церковно-демократической точки зрения: вы слишком запуганы князьями, вы не делаете всех выводов из засилья монархистов церкви, вы не оцениваете всей вины официальной церкви перед народом и революцией, и пр. |
В 1917 г., в период начинающегося распада России, З. принял приглашение и вместе с нек-рыми «левыми» преподавателями ун-та св. Владимира стал одновременно и профессором Украинского ун-та, предварительно получив согласие на чтение лекций на рус. языке (на укр. он не говорил) (Пять месяцев у власти. 1995. С. 32); в том же году на епархиальном съезде в Киеве З. был избран в епископский совет. В вопросах церковно-гос. отношений, складывающихся на Украине, З. разделял т. зр. сторонников «автономии» (поместного управления) Украинской Церкви, но не ее автокефалии (Там же. С. 41; см. также с. 75). В июне 1917 г. З. принимал участие во Всероссийском съезде духовенства и мирян в Москве, делегатом которого был избран от редакции ж. «Христианская мысль». Считая необходимым условием церковной свободы полное отделение Церкви от гос-ва (Там же. С. 204), З. выступал против резолюции съезда, в к-рой говорилось, что «отделение Церкви от государства недопустимо». В ст. «Всероссийский Церковный Съезд...» З. писал о своих разногласиях с Булгаковым по данному вопросу; др. пунктом разногласий был вопрос об отношении к «новой демократии»: если Булгаков видел в ней опасность для церковной жизни, то З., напротив, был настроен оптимистично, считал, что «русская демократия, какой она ныне себя проявляет, обещает нам радостное для Церкви будущее» (Всероссийский Церковный Съезд. 1917. 7/8. С. 119). Оставаясь сторонником идеи Вл. Соловьёва о свободной Церкви, З. тем не менее с 15 мая по 19 окт. 1918 г. работал министром исповеданий в Совете министров при гетмане П. П. Скоропадском на Украине и считал необходимым, чтобы высшая церковная власть согласовывала свои действия с правительством. В воспоминаниях «Пять месяцев у власти», объясняя свое согласие занять этот пост желанием послужить христианству и налаживанию украинско-рус. отношений, З. писал: «Тогда я не сознавал, каким роковым для всей моей жизни был этот шаг... Я знал, что иду на жертву... но не представлял себе все-таки, как велика будет жертва...» (Пять месяцев у власти. 1995. С. 51). |
В опровержение этого нередко указывают на известный факт – отделения церкви от государства в С. Америке, но этим обнаруживают только непонимание того, что собственно нужно разуметь под этим отделением и как оно понимается в Америке. В Европе, исторически сроднившейся с фактом единения церкви с государством, под отделением их обыкновенно понимают полное непризнавание со стороны государства церкви или вообще религии, как фактора, не имеющего никакого государственного или общественного значения. Но такое понимание основано на полном недоразумении, и пример С. Америки, осуществившей принцип отделения, показывает, что под ним нужно разуметь не отчуждение между государством и религией, а только иную форму их взаимоотношения, обусловленную особыми историческими обстоятельствами страны. Известно, что при образовании С.-Американской республики на конгрессе 1787 г. был выработан и принят общий принцип, по которому «конгресс не должен постановлять законов касательно установления религии или свободного отправления оной» (6 ст. Федеральной Конституции). В силу этого принципа государство устранялось от всякого вмешательства в религиозные дела, но отнюдь не отрекалось от религии и в частности христианства. Это ясно видно из того, как понят был этот принцип отдельными штатами, вошедшими в федерацию. Они также признают свободу религиозной совести и невмешательство в религиозные убеждения отдельных лиц, но эта свобода отнюдь не равнозначаща с полной распущенностью. Она и до сих пор во многих штатах находит юридическое и притом строгое ограничение, обусловливающее собой даже пользование гражданскими правами. Так по конституции штата Мэриланд для избрания на должность требуется объявление о признании христианской религии, а для еврея – объявление о его вере в будущее состояние награды и наказания. По конституции Вермонта не требуется религиозного свидетельства, но тем не менее «каждая секта или исповедание христиан должны содержать субботу или день Господень и иметь какой-либо образ богослужения, который будет казаться им наиболее согласным с откровенною волею Бога». |
| |