| Некоторые из этих предместий имели довольно важное значение. Например, начиная от Турнель, предместье Сен-Виктор с его одноарочным мостом через Бьевр, с его аббатством, в котором сохранилась эпитафия Людовика Толстого – epitaphium Ludovici Grossi, с церковью, увенчанной восьмигранным шпилем, окруженным четырьмя колоколенками XI века (такой же точно можно видеть и до сих пор в Этампе, его еще не разрушили); далее – предместье СенМарсо, уже имевшее в то время три церкви и один монастырь; еще дальше, оставляя влево четыре белые стены мельницы Гобеленов, можно увидеть предместье Сен-Жак с чудесным резным распятием на перекрестке; потом – церковь Сен-Жак-дю-Го-Па, которая в то время была еще готической, остроконечной, прелестной; церковь Сен-Маглуар XIV века, прекрасный неф которой Наполеон превратил в сеновал; церковь НотрДам-де-Шан с византийской мозаикой. Наконец, минуя стоящий в открытом поле картезианский монастырь – роскошное здание, современное Дворцу правосудия, с множеством палисадничков, и пользующиеся дурной славой руины Вовера, глаз встречал на западе три романские стрелы церкви Сен-Жермен-де-Пре. Позади этой церкви начиналось Сен-Жерменское предместье, бывшее в то время уже большой общиной и состоявшее из пятнадцати – двадцати улиц. На одном из углов предместья высилась островерхая колокольня Сен-Сюльпис. Тут же рядом можно было разглядеть четырехстенную ограду Сен-Жерменской ярмарочной площади, где ныне расположен рынок; затем – вертящийся позорный столб, принадлежавший аббатству, красивую круглую башенку под свинцовым конусообразным куполом; еще дальше – черепичный завод и Пекарную улицу, ведшую к общественной хлебопекарне, мельницу на пригорке и больницу для прокаженных – домик на отлете, которого сторонились. Но особенно привлекало взор и надолго приковывало к себе аббатство Сен-Жермен. Этот монастырь, производивший внушительное впечатление и как церковь и как господское поместье, этот дворец духовенства, в котором парижские епископы считали за честь провести хотя бы одну ночь, его трапезная, которая благодаря стараниям архитектора по облику, красоте и великолепному окну-розетке напоминала собор, изящная часовня во имя божьей матери, огромный спальный покой, обширные сады, опускная решетка, подъемный мост, зубчатая ограда на зеленом фоне окрестных лугов, дворы, где среди отливавших золотом кардинальских мантий сверкали доспехи воинов, – все это сомкнутое и сплоченное вокруг трех высоких романских шпилей, прочно утвержденных на готическом своде, вставало на горизонте великолепной картиной. |
| Но тут Жак Куактье, смущенный пылкой речью архидьякона, оправился и прервал его торжествующим тоном ученого, исправляющего ошибку собрата: – Err as, amice Claudi! Символ не есть число. Вы принимаете Орфея за Гермеса. – Это вы заблуждаетесь, – внушительным тоном ответил архидьякон. Дедал – это цоколь; Орфей – это стены; Гермес – это здание в целом. Вы придете, когда вам будет угодно, – продолжал он, обращаясь к Туранжо, я покажу вам крупинки золота, осевшего на дне тигля Никола Фламеля, и вы сравните их с золотом Гильома Парижского. Я объясню вам тайные свойства греческого слова peristera , но прежде всего я научу вас разбирать одну за другой мраморные буквы алфавита, гранитные страницы великой книги. От портала епископа Гильома и Сен-Жан ле Рон мы отправимся к Сент-Шапель, затем к домику Никола Фламеля на улице Мариво, к его могиле на кладбище Невинных, к двум его больницам на улице Монморанси. Я научу вас разбирать иероглифы, которыми покрыты четыре массивные железные решетки портала больницы Сен-Жерве и на Скобяной улице. Мм вместе постараемся разобраться в том, о чем говорят фасады церквей Сен-Ком, Сент-Женевьев-дез-Ардан, Сен-Мартен, Сен-Жак-де-ла-Бушри… Уже давно, несмотря на весь свой ум, светившийся у него в глазах, кум Туранжо перестал понимать отца Клода. Наконец он перебил его: – С нами крестная сила! Что же это за книга? – А вот одна из них, – ответил архидьякон. Распахнув окно своей кельи, он указал на громаду Собора Богоматери. Выступавший на звездном небе черный силуэт его башен, каменных боков, всего чудовищного корпуса казался исполинским двуглавым сфинксом, который уселся посреди города. Некоторое время архидьякон молча созерцал огромное здание, затем со вздохом простер правую руку к лежавшей на столе раскрытой печатной книге, а левую – к Собору Богоматери и, переведя печальный взгляд с книги на собор, произнес: – Увы! Вот это убьет то. Куактье, который поспешно приблизился к книге, не утерпел и воскликнул: – Помилуйте! Да что же тут такого страшного? Glossa in epistolas D. Pauli. Norimbergae, Antonius Koburger, 1474. Это вещь не новая. Это сочинение Пьера Ломбара, прозванного «Мастером сентенций». Может быть, эта книга страшит вас тем, что она печатная? |
| Все для совершения Богослужения имеется в церкви: утварь и облачение; мирница и дароносица также есть. Только антиминс я взял, вручен будет священнику, когда поставится для этого места. Русское Евангелие напрестольное также есть. Крест — финифт. образками очень неизящными. 12 икон литограф, на холсте двунадесятых праздн. — есть, за исключением иконы Сошествия Св. Духа, которую нужно будет доставить. Домовых икон на бумаге — Спасит. и Бож. Матери здесь порядочный запас. Пасхальный трехсвещник есть. Энгава 4i/2 комната священника паперть Церковь 18 дзё Оосецу 7i/2дзё 8 дзё Сайкайси 6 дзё Сайкайси Кухня 8 дзё Сейтоо ученики 6 дзё Денкёося Кладовая Алтарь t Вход Церковный приход двух родов: 1. Накопление основного капитала (сихонкин) и 2. пожертвования желающих на текущие расходы. 1. Основной церковный капитал почерпается из двух источников: а. Из учреждения ицимонсен. С января 1880 г. христиане положили, чтобы каждый член Церкви (желающий, конечно) вносил на Церковь 1 рин (1/10 часть сена) в субботу и 1 рин в воскресенье, всего 2 рин в неделю. Собирают казначеи эти деньги на руки или каждую субботу и воскресенье, или — с тех, которые так хотят, раз в месяц. Где в домах несколько христиан, отдается с дому за всех разом. Теперь этих скромных взносов накопилось 8-9 ен. б. С 7-го месяца 1879 г. христиане стали разыгрывать беспроигрышную лотерею. Собираются для того каждый месяц в среднее воскресенье после Богослужения. Участвующих в мудзин 35 человек. Каждый вносит по 50 сен; т. о. выигрыш составляет 17 ен 50 сен. Выигравший затем каждый месяц вкладывает от себя 5 сен; эти-то 5 сен, составляющие, так сказать, процент за пользование взятыми на время деньгами, и суть доход Церкви от мудзин. Теперь вынувших свой жребий 22 чело-века; значит, месячный церк. доход 1 ен 10 сен. Все вынимают мало-помалу выигрышный жребий; но вынувшие уже не участ-вуют в дальнейшем вынутии, между тем как ежемесячно вкладывают 55 сен. Всего двумя означенными способами собранных денег теперь 20 ен. Эти деньги отдаются на проценты, по 20 сен за 10 ен в месяц (и, вероятно, скоро лопнут где-нибудь, как это сплошь и рядом бывает у слишком уж предприимчивых моих братий). Теперь ими пользуется один из сицудзи, Петр Савано. Из кружки высыпают в год 3 раза, и деньги присоединяют к основному капиталу. В год высыпается всего с 1 ен; раз, впрочем, кто-то опустил 5 ен. |
| Кроме этих двух кварталов, застроенных – один дворцами, другой домами, третьей частью панорамы правого берега был длинный пояс аббатств, охватывавший почти весь Город с востока на запад и образовавший позади крепостных стен, замыкавших Париж, вторую внутреннюю ограду из монастырей и часовен. Близ парка Турнель, между улицей Сент-Антуан и старой улицей Тампль, расположен был монастырь святой Екатерины, с его необозримым хозяйством, кончавшимся лишь у городской стены Парижа. Между старой и новой улицами Тампль находилось аббатство Тампль – зловещая, высокая, обособленная громада башен за огромной зубчатой оградой. Между новой улицей Тампль и Сен-Мартен было аббатство Сен-Мартен – великолепно укрепленный монастырь, расположенный среди садов; опоясывающие его башни и венцы его колоколен по мощи и великолепию уступали разве лишь церкви Сен-Жермен-де-Пре. Между улицами СенДени и Сен-Мартен шла ограда аббатства Пресвятой троицы. А далее, между улицами Сен-Дени и Монторгейль, было аббатство Христовых невест. Рядом с ним виднелись прогнившие кровли и полуразрушенная ограда Двора чудес – единственное мирское звено в благочестивой цепи монастырей. Наконец четвертой частью Города, четко выделявшейся среди скопления кровель правого берега и занимавшей западный угол городской стены и весь берег вниз по течению реки, был новый узел дворцов и особняков, теснившихся у подножия Лувра. Древний Лувр Филиппа-Августа – колоссальное здание, главная башня которого объединяла двадцать три мощных башни, окружавших ее, не считая башенок, – издали казался как бы втиснутым между готическими фронтонами особняка Алансон и Малого Бурбонского дворца. Эта многобашенная гидра, исполинская хранительница Парижа, с ее неизменно настороженными двадцатью четырьмя головами, с ее чудовищными свинцовыми и чешуйчатыми шиферными спинами, отливавшими металлическим блеском, великолепно завершала очертания Города с западной стороны. Итак, Город представлял собою огромный квартал жилых домов, – то, что римляне называли insula, – имевший по обе стороны две группы дворцов, увенчанных – одна Лувром, другая – Турнель, и ограниченный на севере длинным поясом аббатств и огородов; взгляду все это представлялось слитным и однородным целым. Над множеством зданий, черепичные и шиферные кровли которых вычерчивались одни на фоне других причудливыми звеньями, вставали резные, складчатые, узорные колокольни сорока четырех церквей правого берега. Мириады улиц пробивались сквозь толщу этого квартала. И пределами его с одной стороны служила ограда из высоких стен с четырехугольными башнями (башни ограды Университета были круглые), а с другой перерезаемая мостами Сена с множеством идущих по ней судов. Таков был Город в XV веке. |
| Центр Города был загроможден жилыми домами. Как раз к этому месту выходили все три моста правобережного Города, а возле мостов жилые дома появляются прежде чем дворцы. Это скопление жилищ, лепящихся друг к другу, словно ячейки в улье, не лишено было своеобразной красоты. Кровли большого города подобны морским волнам: в них есть какое-то величие. В сплошной их массе пересекавшиеся, перепутавшиеся улицы образовывали сотни затейливых фигур. Вокруг рынков они напоминали звезду с великим множеством лучей. Улицы Сен-Дени и СенМартен со всеми их бесчисленными разветвлениями поднимались рядом, как два мощных сплетшихся дерева. И через весь этот узор змеились Штукатурная, Стекольная, Ткацкая и другие улицы. Окаменевшую зыбь моря кровель местами прорывали прекрасные здания. Одним из них была башня Шатле, высившаяся в начале моста Менял, за которым, под колесами Мельничного моста, пенились воды Сены; это была уже не римская башня времен Юлиана Отступника, а феодальная башня XIII века, сооруженная из столь крепкого камня, что за три часа работы молоток каменщика мог продолбить его не больше чем на пять пальцев в глубину К ним относилась и нарядная квадратная колокольня церкви Сен-Жак-де-ла-Бушри, углы которой скрадывались скульптурными украшениями, восхитительная уже в XV веке, хотя она тогда еще не была закончена. В частности, ей тогда недоставало тех четырех чудовищ, которые, взгромоздившись впоследствии на углы ее крыши, кажутся еще и сейчас четырьмя сфинксами, загадавшими новому Парижу загадку старого Парижа; ваятель Ро установил их в 1526 году, получив за свой труд двадцать франков. Таков был и «Дом с колоннами», выходивший фасадом на Гревскую площадь, о которой мы уже дали некоторое представление нашему читателю. Далее – церковь СенЖерве, впоследствии изуродованная порталом «хорошего вкуса», церковь Сен-Мери, древние стрельчатые своды которой еще почти не отличались от полукруглых; церковь Сен-Жан, великолепный шпиль которой вошел в поговорку, и еще десятки памятников, которые не погнушались укрыть свои чудеса в хаосе темных, узких и длинных улиц Прибавьте к этому каменные резные распятия, которыми еще больше, чем виселицами, изобиловали перекрестки; кладбище Невинных, художественная ограда которого видна была издали за кровлями; вертящийся позорный столб над кровлями Центрального рынка с его верхушкой, выступавшей между двух дымовых труб Виноградарской улицы; лестницу, поднимавшуюся к распятию Круа-дю-Трауар, на перекрестке того же названия, где вечно кишел народ; кольцо лачуг Хлебного рынка; остатки древней ограды Филиппа-Августа, затерявшиеся среди массы домов; башни, словно изглоданные плющом, развалившиеся ворота, осыпающиеся, бесформенные куски стен; набережную с множеством лавчонок и залитыми кровью живодернями; Сену, покрытую судами от Сенной гавани и до самой Епископской тюрьмы, – вообразите себе все это, и вы будете иметь смутное понятие о том, что представляла собою в 1482 году имеющая форму трапеции центральная часть Города. |
| 243 Монтерлан Анри де (1896—1972) — французский писатель и драматург, оправдывавший политическую власть диктатора; в период второй мировой войны сотрудничал с оккупационными властями. Жионо Жан (1895—1970) — французский писатель и эссеист, противопоставлявший городскому укладу жизни обожествленную природу. Во время войны склонялся к коллаборационизму. ...наибольшим успехом пользовались «Женщина-холостяк», «Мадонна спальных вагонов», «Мой кюре у богачей»... — «Женщина-холостяк» — роман французского писателя Виктора Маргерита (1866—1942), где в центре внимания отношения между полами (1922); «Мадонна спальных вагонов» — роман Мориса Декобра (1885—1973); «Мой кюре у богачей» — роман 1920 г., созданный Клеманом Вотелем ( наст. имя Клеман Воле, 1876—1954). 244 Бертело Филипп (1866—1934) — французский дипломат, занимавший в 20—30-е гг. пост генерального секретаря министерства иностранных дел. 245 ...ничего не отнимет и не прибавит к «Юной парке», клоделевским «Большим одам», «Антинее»... — «Юная парка» (1917) — поэма французского поэта П. Валери (1871—1945); «Пять больших од» (1910—1911) — произведение П. Клоделя; «Антинеа» (1901) — книга Ш. Морраса. «Царство мое не от мира сего...» — Евангелие от Иоанна, XVIII, 36. 247 ...если в Париже ...Клодель ...собрал и заставил плакать стольких зрителей... — Актер и режиссер Жан Луи Барро совместно с Полем Клоделем создал для Комеди-Франсез новый сценический вариант его драмы «Атласный башмачок» (1919—1924, опубл. 1930). Барро готовил постановку с 1940 г. Она прозвучала антифашистским призывом 28 ноября 1943 г. 249 ...и в 1814 году, когда он вместе с Сен-Валье организовал оборону Дофине... — В 1814 г. Стендаль принял участие в попытке группы французских войск под начальством Сен-Валье задержать наступление враждебной армии на реке Изер (провинция Дофине). Гельвеций Клод Адриан (1715—1771) — французский философ-материалист, автор книги «Об уме» (1758), где ощущения рассматриваются как результат воздействия внешних предметов на органы чувств человека, единственный источник человеческих знаний. |
| Мы уже достаточно подробно рассматривали зарождение этой ситуации в предыдущих главах. Сейчас же нам нужно будет осознать ее как фрагмент более общей духовной революции, охватывающей практически все сферы человеческой деятельности. Время появления фигуры композитора и возникновения музыки res facta — это время фундаментального изменения жизненного пространства человека и всего мирообустройства вообще. Это время окончания духовной гегемонии монастырей и начала духовной гегемонии города. Переход от монастырской парадигмы существования к парадигме городской соответствует переходу от фазы иконосферы к фазе культуры. Этот переход, который может быть охарактеризован еще как переход от монашеской монастырской общины к городскому обществу, сопровождается такими явлениями, как локализация, профессионализация, специфическая интеллектуальная концентрация. Именно эта локализация и концентрация вызывают к жизни такие грандиозные и масштабные феномены, как готический собор, схоластическая summa (Summa universae theologiae Александра Гэльского, по словам Роджера Бэкона, «весила приблизительно столько, сколько могла бы свезти лошадь») и органум школы Нотр–Дам. Характерно, что высокая схоластика, высокая готика и высокий контрапункт школы Нотр–Дам не только возникли в одно и то же время, но и происходят из одного и того же места. По этому поводу Э. Панофски пишет следующее: «Ранняя Схоластика родилась в то же время и в той же среде, в которой зарождалась Ранняя Готическая архитектура, воплотившаяся в церкви Сен–Дени Аббата Сюжера. И в той и в другой сфере новый стиль мышления и новый стиль строительства (opus Francigenum) — хотя и сотворенный, по словам Сюжера, “многими мастерами разных народов” и вскоре, действительно, развившийся в истинно международное явление — распространился из района, который умещался в радиусе менее чем сто миль с центром в Париже. И этот район продолжал оставаться центральным для этих явлений на протяжении приблизительно полутораста лет. Здесь, как обычно считается, с приходом XII столетия начинается период Высокой Схоластики; то было время возведения первых великолепных образцов архитектуры Высокой Готики в Шартре и Суассоне; именно тогда, в период правления Людовика Святого (1226—1270), была достигнута " классическая " , или апогейная, фаза как в области Готической архитектуры, так и в области Схоластики». (И именно в этот период — добавим от себя — была достигнута «апогейная», классическая фаза в области «готического» контрапункта.) «Именно в этот период достигло своего расцвета творчество таких философов Высокой Схоластики, как Александр Альский [Гэльский], Альберт Великий, Вильям Овернский, Св. Бонифаций и Св. Фома Аквинский, и таких архитекторов Высокой Готики, как Жан де Люп, Жан д " Обре, Робер де Люзарш, Жан де Шель, Хью Либержьер и Пьер де Мотсро; отличительные черты Высокой Схоластики, разнящие ее с Ранней Схоластикой, поразительно аналогичны тем, которые характеризуют Высокую Готику, опятьтаки в противовес Ранней Готике» . |
| (в обитуарии мон-ря Сен-Виктор названа др. дата - 23 сент.). И. был похоронен в крипте монастырской церкви, где сохранилась надгробная плита (70-80-е гг. XI в.) - памятник романской скульптуры. Пространная эпитафия из 10 строк занимает основную часть плиты, перекрывая рельефное изображение тела И. так, что видны лишь голова и ноги святого, а также верхняя часть аббатского посоха. Почитание И. возникло сразу после его смерти. Во 2-й пол. XI в. ему поклонялись как главному святому мон-ря Сен-Виктор, новому основателю обители и наследнику св. Иоанна Кассиана. Однако широкого распространения почитание И. не получило, и вскоре вновь стали молиться «древним» святым мон-ря - мч. Виктору и св. Иоанну Кассиану. В 60-х гг. XIV в. Римский папа Урбан V , бывш. аббат Сен-Виктора, канонизировал И. и перенес мощи святого из крипты в верхнюю церковь. Во время Французской революции 1789-1799 гг. мон-рь был закрыт, надгробие И. помещено в городском музее (впосл. возвращено в церковь). До кон. XIX в. почитание И. сохранялось в еп-ствах Памье и Марсель, где его память праздновалась под соответственно 25 и 26 сент. Ист.: BHL, N 4477; ActaSS. Sept. T. 6. P. 736-749; Guérard B. E. Ch. Cartulaire de l " abbaye de St.-Victor de Marseille. P., 1857. T. 2; Favreau R. Corpus des inscriptions de la France médiévale. P., 1989. Vol. 14: Alpes-Maritimes, Bouches-du-Rhône, Var. P. 99-102. Лит.: Histoire littéraire de la France. P., 1749. T. 7. P. 556-558; Guérard B. E. Ch. Cartulaire de l " abbaye de St.-Victor de Marseille. P., 1857. T. 1. P. xxiii-xxiv; Rey G., de. Les saints de l " église de Marseille. Marseille, 1885. P. 185-204; Rouillard Ph. Isarno//BiblSS. Vol. 7. Col. 945-946; Amargier P. Les «Scriptores» du XIe siècle à St.-Victor de Marseille//Scriptorium. Brux. etc., 1978. Vol. 32. Pt. 2. P. 213-220; idem. Un moine pour notre temps. Marseille, 1982; S igal P.-A. Le travail des hagiographes aux XIe et XIIe siècles//Francia, 1987. Zürich etc., 1988. Bd. 15. P. 149-182; Lauwers M. Un écho des polémiques antiques?: À Saint-Victor de Marseille à la fin du XIe siècle//Inventer l " hérésie?: Discours polémiques et pouvoirs avant l " Inqisition/Éd. M. Zerner. Nice, 1998. P. 57-66; Mazel F. La noblesse et l " Église en Provence, fin Xe - début XIVe siècle. Aix-en-Provence, 2002. P. 164-169. В. С. Ярных Рубрики: Ключевые слова: ДОМИНИК († 1072 или 1073), католич. св. (пам. зап. 20 дек., перенесение мощей - 5 янв. (с 1954 - 11 сент.)), настоятель мон-ря Силос (близ г. Бургос, Испания) ЕВГЕНД (ок. 450 - ок. 510), прп. (пам. зап. 1 янв.; в архиеп-стве Безансон и еп-стве Сен-Клод - 4 янв.), настоятель мон-ря Кондадискон ЕВСТАСИЙ (ок. 560-629), ученик прп. Колумбана, настоятель мон-ря Луксовий (на месте совр. г. Люксёй-ле-Бен, Франция), прп. (пам. зап. 29 марта) |
| Прихожанина (или паломника — но не туриста, не потребителя «достопримечательностей») первого готического собора Сен-Дени (Париж, XII в.) встречает сразу некая историософия, историческая теология, запечатленная на его фасаде. Еще не входя в собор, его прихожанин должен осознать свое место и роль в истории — в Священной Истории, коей мы все участники. На левом портале фасада Сен-Дени мы находим знаки зодиака — символ космического, астрономического времени, нашей включенности в историю мира, в «небесную механику». На правом портале — изображения месяцев, сезонных работ: символы вплетенности труда человека в природные циклы. Это — «естественное», циклическое время, в свою очередь вплетенное в линейное время, в Историю. Линейное понимание времени, как известно, — «изобретение» Библии: не время природных круговращений, а время поступков, решений, актов свободы, событий. Символам этого времени посвящены большинство изображений фасада. На правом портале — сцены из жития мученика Дионисия Парижского, почитавшегося первым епископом Парижа. Римская империя — в лице своих солдат отрубила ему голову на Монмартре (холме мучеников), откуда св. Дионисий пронес свою отрубленную голову в руках до места, где будет возведен Сен-Дени. Фасад собора тем самым отсылает своего прихожанина к героическому прошлому Церкви, дает образец поведения и вменяет определенную социологию: святой — жертва Империи, ее «силовых структур». Не власть и силу почитает Церковь, но их жертв. Мы так привыкли к этому, что не замечаем: по всему земному шару эта странная еврейская религия понастроила храмы в честь «мучеников» — то есть жертв репрессий, в честь казненных, брошенных зверям, сожженных, обезглавленных и пр. Обезглавленный святой, распятый Бог: не сила, но жертвенность; не власть, но кротость, не война, но мир. На центральном портале фасада Сен-Дени мы обнаруживаем символы настоящего и будущего. Будущее символизировано сценой Страшного суда, где Царь мира — то есть Тот, Кто Сам был некогда казнен — будет судить всех нас. Всякий входящий в собор тем самым помещается между прошлым и будущим, ему говорят: ты — часть истории, что завершится Судом Христовым. В прошлом — образец мученичества Дионисия Парижского, и этим образцом следует руководствоваться в ожидании Суда Распятого Бога. «Небесная механика» и наши труды суть элементы этой истории: все в нее включено. |
| 28 Айдып турум слерге: й улуста туулгандар ортодо Крестеечи Иоанна Кудайды Каандыгында кич дегени, оно 29 Уккан ончо улус, каланчылар да, Кудайды чындыгын алынып, Иоаннга келип, креске тшкендер. 30 Фарисейлер ле дезе, олорго берилген Кудайды табын Иоаннга барып креске тшпегендер. 31 Айдарда Кайракан айткан: бу йени улузын кемге тдеп айдайын? Олор кемге тей? 32 Олор тепседе отурып, мынайда кыйгырыжып турган балдарга тей: «Слерге сыбыскы тарткан эдибис, слер слерге сыгыт сарын сарнаган эдибис, слер ыйлабадыгар». 33 Крестеечи Иоанн келип, курсак аракы ичпесте, «Оны зк-буурында шилемир бар» – дейдигер. 34 Кижи Уулы келди, ичерин ичти. «Крглегер, курсакчыл ла аракызак кижи бу, каланчылар ла кинчектлерди ол» – дейдигер. 35 Ойгорлык Ойгорлыкты ончо керектериле акталган. Тлттирбеген тл керегинде (Мф. 26:6-13; Мк. 14:3-9; Ин. 12:1-8) 36 Фарисейлерди бирзи Иисусты бойыла кожо ажанак деп сураган. Ол фарисей -эшке кирип, кыйын отурып алган. 37 бат, ол каланы кинчект болгон й кижизи, Оны фарисей-эште отурганын угала, майлу ак балкашта эткен экелди. 38 Оны кийнине, буды туруп, ыйлап, Оны будын кзини чачыла арчып, окшоп, майла сртп турды. 39 Мыны крл, Оны айлына кычырган фарисей ичинде айдынды: «Ол болгон болзо, Ого кем, кандый й кижи тийип турганын билер эди, ол кинчект й кижи ине». 40 Иисус ого айтты: – Симон! Мен сеге бир неме айдарга турум. – Айт, редчи – деди. 41 Иисус айтты: – Тлге береечиге эки кижи тлл болгон: бирзи – беш динарий , экинчизи – бежен. 42 олорды тлр акчазы болордо, ол экилезин тлттирбеген. Анайдарда, олорды кажызы оны артык ср? 43 – Мен бодозом, кбин тлттирбегени – деп, Симон каруу Иисус: – Сен чын сананып – деди. 44 Оно й кижи бажын бурып, Симонго айтты: – Бу й кижини крп туру ба? Мен сени айлыа келдим, сен будым суу уруп бербеди. Ол дезе, кзини будымды чачыла арчып берди. 45 Сен Мени окшободы, ол дезе Мен келгенимне бери будымды окшоп божободы. 46 Сен бажымды майлабады, ол дезе будымды майла сркштеди. 47 Оны учун айдып турум сеге: ол кп сген учун, оны кп кинчектери ташталып Кемни кинчеги ас ташталган, оны сгени де ас. |
|
|
