| Причиной обострения отношений папы с франц. кор. Людовиком XIV стал вопрос о получении доходов с франц. еп-ств, кафедры к-рых оказывались вакантными. Согласно нормам Болонского конкордата 1516 г., доходы с вакантных епископских кафедр на территории королевского домена поступали в королевскую казну (т. н. светская регалия), кроме того, король имел право назначать прелатов на вакантные высшие церковные должности и по своему усмотрению жаловать церковные бенефиции (т. н. духовная регалия; за Римским папой сохр. право утверждать назначения). Декларациями 1673 и 1675 гг. король распространил право регалии и на территории, присоединенные к Франции после 1516 г. Занимавший в то время Римский престол папа Климент X , вероятно опасаясь вражды с Людовиком XIV, не опротестовал действий короля. Однако в 1676 г. к недавно избранному на Папский престол И. с жалобой на монарха обратились 2 прелата Юж. Франции - еп. г. Алет (ныне Алет-ле-Бен) Никола Павийон и еп. г. Памье Франсуа Этьен де Коле, сторонники янсенизма . Папа, принявший апелляцию епископов (за что был обвинен в приверженности к янсенизму), расценил действия короля как узурпацию прав католич. Церкви и в ряде бреве (1678, 1679, 1680 гг.) призвал Людовика XIV отменить декларации о регалии. Действия короля, однако, получили одобрение ассамблеи франц. духовенства (1681-1682). Ассамблея духовенства подтвердила претензии короля на светскую регалию, а 19 марта 1682 г. приняла состоявшую из 4 статей «Декларацию духовенства Франции о церковной власти» (Declaratio Cleri gallicani de ecclesiastica potestate), к-рая стала манифестом галликанизма . В «Декларации...» высказывалась идея ограничения папской власти в католич. Церкви: папе принадлежало главное слово в вопросах веры, но его решение не являлось окончательным, если оно не было подкреплено согласием всей Церкви. Бреве от 11 апр. 1682 г. папа осудил «Декларацию...». Кроме того, И. отказался утверждать предлагаемых Людовиком XIV кандидатов на епископские кафедры. К 1689 г. кафедры более 30 франц. еп-ств оставались вакантными. Несмотря на конфликт с франц. королем, 13 дек. 1685 г. И. направил Людовику XIV приветственное послание, в к-ром высоко оценил королевский эдикт, подписанный в Фонтенбло (17 окт. 1685), о ревокации (отмене) Нантского эдикта 1598 г., в свое время гарантировавшего свободу исповедания франц. гугенотам . |
| В отношении янсенизма К. продолжил политику своих предшественников. Он настаивал на соблюдении предписаний буллы «Cum occasione» папы Иннокентия X (1653) и буллы Александра VII «Ad sacram» (1656), где осуждались 5 основных положений сочинения Янсения «Августин». В 1667 г. 4 франц. епископа (Анри Арно, еп. Анже, Франсуа Этьен де Коле, еп. Памье, Никола Павийон, еп. Алета (ныне Алет-ле-Бен), и Никола Шоар де Бюзанваль, еп. Бове) отказались подписать установленный буллой папы Александра VII «Regiminis Apostolici» (1665) особый формуляр с осуждением янсенизма, к-рый должны были подписать все католич. клирики. Для обоснования своей позиции епископы выпустили окружное послание, где заявили о сохранении ими католич. веры, а присланный из Рима формуляр назвали незаконным, т. к. он, по их мнению, нарушал автономию франц. духовенства, понимаемую ими в духе галликанизма . К. собирался начать процесс против 4 франц. епископов, обвиняя их в непослушании папе, для чего создал особую комиссию кардиналов. 13 июля 1667 г. комиссия вынесла решение о необходимости всем церковным иерархам подписать формуляр против янсенизма под страхом канонического наказания. Однако 28 авг. того же года франц. епископы направили письмо в Рим, получившее поддержку еще 19 франц. епископов. В этом письме они декларировали готовность подчиниться воле папы Римского, но предположили, что требование подписать формуляр папы Александра VII было продиктовано не заботой о чистоте вероучения, а человеческими соображениями. Ввиду широкой поддержки этих епископов мн. франц. клириками, а также королевским двором, благоволившим развитию янсенизма и галликанизма, возникла угроза схизмы в католич. Церкви во Франции. Папа поручил нунцию в Париже архиеп. Пьетро Барджеллини провести переговоры с «мятежными» епископами, а также просить кор. Людовика XIV способствовать искоренению янсенизма. Однако Барджеллини склонялся к компромиссу с янсенистами: при участии одного из лидеров янсенизма, пресв. А. Арно, было написано письмо от имени 4 епископов, в котором папе сообщалось о готовности подписать формуляр и принудить к его подписанию духовенство диоцезов. |
| Впосл. между королем и папой возник конфликт из-за издавна утвердившегося в Сев. Франции обычая, согласно к-рому после кончины старого и до назначения нового епископа король имел право собирать доходы с вакантной епархии (светская регалия) и по своему усмотрению жаловать церковные бенефиции, гл. обр. каноникам и др. членам капитулов (духовная регалия). Королевскими декларациями (1673 и 1675) Людовик XIV распространил регалию на все королевство. Кроме того, он присвоил себе право назначать и аббатис. Эти распоряжения короля отвергли 2 прелата Юж. Франции - еп. г. Алет (ныне Алет-ле-Бен) Никола Павийон и еп. г. Памье Франсуа Этьен де Коле. В 1676 г. они обратились с жалобой к недавно избранному папе Иннокентию XI , к-рый расценил действия короля как узурпацию прав Церкви и в ряде бреве (1678, 1679 и 1680) призывал Людовика XIV отменить декларации о регалии. Но король рассматривал регалию не как пожалование, сделанное некогда папством в пользу королей Франции, а как неотъемлемое право франц. короны. В этом конфликте франц. епископат единодушно встал на сторону короля. Кризис в отношениях между королем и папой привел к оживлению галликанских настроений во франц. обществе. В ответ на папские послания король собрал чрезвычайную ассамблею франц. духовенства (1681-1682). На ее открытии (1 нояб. 1681) еп. г. Мо Жак Бенинь Боссюэ († 1704) произнес проповедь «О единстве Церкви», утверждавшую вольности галликанской Церкви и в то же время выдержанную в духе компромисса с папским престолом. Ассамблея подтвердила светскую регалию, но посоветовала королю отказаться от регалии духовной. Желая определить основные принципы галликанской Церкви, участники ассамблеи приняли «Декларацию духовенства Франции о церковной власти» (19 марта 1682), также известную как «Декларация четырех статей», составителем к-рой стал Боссюэ. В преамбуле подчеркивалось, что в качестве основополагающих принципов признаются главенство папы Римского и единство католич. Церкви. За преамбулой следовали 4 статьи. 1-я утверждала суверенитет короля Франции во всех мирских делах. |
| Что за книги, которые Гретц относит ко второму и третьему разряду неканонических книг? – Наименования Бен-Лаана и Бен-Тогла Гретц считает названия одной и той же книги; отожествляя талмудическое с книгою Сираха, он и первую книгу, т. е. Бен-Лаана, или Бен-Тогла, считает однородною по содержанию и характеру с книгой Сираха. Иначе Блох 290 : первые два названия он считает отдельно; к ним присоединяет Бен-Сира и все вместе считает произведениями саддукеев, отчасти (может быть) полемического характера: оттого-де противники саддукеев внесение в дом этих книг считают внесением смущения. Но интереснее всего в этом вопросе Фюрст 291 . Бен-Сира и он отожествляет с Сирахом. Так как сифре Бен-Тогла и Бен-Леона (и в чтении разница), рассуждает Фюрст, приводятся обыкновенно наряду с Гомеровскими писаниями (см. ниже), то можно предложить следующее. В средневековой иудейской письменности приводится греческий философ Эмпедокль (443 г. до Р. Хр.), современник Неемии с именем ; возможно, что имя некогда читалось . К выяснению этих названий Фюрст присоединяет: читали первое имя и слитно ; арабы первые слоги чуждо звучащих греческих имен и терминов обычно передавали чрез , напр. Гиппократ, Аподиктика (Аристотеля) , поэтика ; иудеи передавали абу чрез бен. Главное произведение Эмпедокла, слывшаго за провидца и чудотворца, – Περ σεως, в котором он примыкает то к ионийским натур-философам, то к пифагорейцам и элеатам, во многих пунктах противоречило иудейскому учению, напр. учение Эмпедокла о вечной материи, естественном происхождении космических форм, о происхождении человека из смешения элементарной материи, о временности души и пр.; было естественно, что его творение «Израильтянами» должно было считаться еретическим. Другой философ, творению которого удивлялся тогдашний мир, назывался Аполлонием Тиенским, а по-еврейски в то раннее время – (позднейшие иудеи называли его по-арабски – ). Аполлоний был философом неоплатоником, т. е. его философия была смешением восточных и Платоновских идей и сверх того проникнута еще мечтательностью, суеверием, астрологией, магией, некромантией и непонятным пифагорейским учением. Современник Христу, он пророчествовал в храме Эскулапа, жил аскетом, творил мнимо-замечательные чудеса, был уже рано приравниваем за то ко Христу; в Греции и Малой Азии воздвигли храмы и почитали его божественным. Неудивительно поэтому, что у иудеев считались еретическими его произведение (Бен-Лаана), читавшиеся тогда всем образованным миром. |
| Выдающийся пример такого отношения Ле-Кеня к противоречиям представляет его хронология патриархов Иоанна Постника и Кириака. Относительно первого он очень твердо заявляет, что он умер в 595 году 86 . Между тем далее он встречает свидетельство пасхальной хроники, по которому Кирияк возведен на кафедру в 594 году и занимал ее 12 лет, хотя у Никифора и Феофана вместо этой цифры стоит 11 лет. Естественно требовались пояснения, но Ле-Кень к дате пасхальной хроники присоединяет ничего не говорящее «si credimus» 87 . Благодаря отсутствию всяких оговорок, при виде этого «si credimus» для читателя остается несомненным только одно, что хронология патриархов Иоанна и Кирияка нуждается в научном обследовании, какового не оказывается у Ле-Кеня. Далее целый непрерывный ряд примеров подобного отношения Ле-Кеня к затруднениям представляет собою его хронология десяти патриархов, начиная с Петра и кончая Иоанном VI, предшественником Германа. Здесь замечательно, прежде всего, то, что Ле-Кень перестает во многих случаях отмечать годы эры, к которым следует приурочивать время правления известного патриарха и, следовательно, отказывается от главной и наиболее важной обязанности хронолога: простое перечисление лет и месяцев правления очень странно видеть в обработке источников, когда эту задачу могут отлично выполнить сами источники, например, каталоги 88 . Впрочем, такой пропуск для означенных патриархов был бы еще извинителен, если бы его легко было читателю восстановить на основании других показаний, делаемых Ле-Кенем в данных местах. Но в том то и дело, что это не только не легко, а даже совсем и невозможно. Объяснимся. О патриархе Петре Ле-Кень замечает, что он умер в 666г. 89 Такую дату, противоречащую свидетельству Феофана 90 , Ле-Кень принимает, основываясь на беглом замечании патриарха Тарасия во втором заседании 7-го вселенского собора, что от смерти Петра до 6-го вселенского собора прошло «не более 15 лет» 91 . Принимая это замечание за показание, не допускающее сомнений в его точности 92 , и относя смерть Петра поэтому к 666 году, (ибо 6-й собор, как признает Ле-Кень, был в 680 году), Ле-Кень необходимо должен, быль стараться промежутки правления преемников Петра до собора вместить в цифру 15. |
| Не имеет решительного значения и указание на то, что акростихи получили распространение уже в век гаонов (7–11 ст.). Распространение, но не начало. Напротив, возможность акростиха для еврейской синагогальной поэзии в более раннее время доказывается их библейскими образцами: алфавитного в Плачь Иеремии и, по мнению некоторых, именного в Пс.110 (109), 1–4, где слова Бога Господу дают из начальных букв каждого стиха имя С(и)мон: седи ((, жезл (), с тобой () и клялся (=(=С(и)мон. 1729 Другим источником свидетельств о синагогально-поэтических творениях Симеона Кифы служит древне-иудейское литургическое предание. Усвояя Иисусу Навину , Соломону , Езекии (даже с акростихом имени), пророку Илие Акиве и Онкелосу гафтарные благословения, древ- —145— не-синагогальное литургическое предание знает также имена Симона бен Шетаха (75 г. до Р. X.), Симона бен Кафа или Капа () и Симона бен Кефа (), как творцов утренней субботней и общепраздничной молитвы 1730 . Бэр сообщает такую заметку из одного рукописного толкования на иудейские молитвы 1405 года: „я слышал от Иуды бар Иакова (12 в.), что р. Симон бен-Кефа сочинил Нишмат, 1731 а равно и Ми идма лях (4-я строфа Нишмата), но таже молитва приписывается и Симон’у бен-Шетах’у 1732 как и Симон’у бен-Кафа или Капа“ 1733 . Эта молитва усвояется Симону Кефе также в древнейшей редакции Тольдота (Jellinek’a), Раши 1734 и в Махзоре Vitry от лица р. Симхи (12 ст.), где творец молитвы называется вероотступником в Риме: навал шимеон петер хамор=вероотступник Симеон Пётр осёл, или: первенец осла 1735 . В том же Махзоре от имени р. Тама (12 ст.) Симон-бен-Кифа называется творцом молитвы дня очищения, однако ж не во всех Махзорах помещавшейся, составленной по акростиху прямого двойного алфавита . 1736 По Махзору Vitry 1737 не только этот пийют, но и весь чин богослужения в день очищения () составлен Симоном бен-Кифой 1738 . Zunz приводит ещё одно место из Махзора, где Симон Кефа называется творцом общеупотребительной в синагогальном богослужении молитвы . 1739 Наконец в вышеприведённом |
| Селевк II Каллиник 246-225 Селевк III Сотер 225-223 Ahmuox III (Великий) 222-187, начало лета Селевк IV Филопатор 187-175, 3 сент. Ahmuox IV Эпифан 175-163 Антиох V Эвпатор 163-162 Деметрий I Сотер 162-150 Александр Балас 150-145 Деметрий II Никатор 145-140 Антиох VI Эпифан 145-142 Антиох VII (Сидет) 138-129 Деметрий II Никатор (вторично) 129-125 Клеопатра Тея 126 Клеопатра Тея и Антиох VIII (Грип) 125-121 Селевк V 125 Антиох VIII (Грип) 121-96 Ahmuox IX (Кизикский) 115-95 Селевк VI Эпифан 96-95 Деметрий III Филопатор 95-88 Антиох Х Благочестивый 95-83 Антиох XI Филадельф 94 Филипп I Филадельф 94-83 Антиох XII Дионис 87-84 (Тигран Армянский) 83-69 Антиох XIII Азиатский 69-64 Филипп II 65-64 5. ИЕРУСАЛИМСКИЕ ПЕРВОСВЯЩЕННИКИ (до Хасмонеев) Иошуа 538-510(ок.) Иоаким 500(ок.) Элиашив 450(ок.) Иояда 400(ок.) Иоханан 350(ок.) Яддуа 330(ок.) Оний I 320(ок.) Симон I 310-291(ок.) Элеазар 291-280(ок.) Менаше 250(ок.) Оний II 230-219(ок.) Симон II Праведный 219-199 Оний III 1 99-174, ум. в 171 Иешуа II Ясон 174-171 Менелай 171-168, ум. ок. 161 Алким 160 6. ХАСМОНЕИ, ИУДЕЙСКИЕ ЦАРИ-ПЕРВОСВЯЩЕННИКИ Ионатан 160-143 Симон 143-134 Иоханан Гиркан I 134-104 Аристобул I 104-103 Александр Яннай 103-76 с 76 по 69 правит его жена Саломея-Александра Гиркан II 76-69 Аристобул II 69-63 Гupkah II-nepbocbящehhuk 47-41 Антигон (Маттафия), сын Apucmoбyлa II 40-37 Гupkah II ум. в 30 г. Ирод I Великий женится на внучке Гupkaha II, последней представительнице Хасмонеев 7. ДИНАСТИЯ ИРОДОВ Ирод I Великий 40/37-4 Архелай, правитель Иудеи и Самарии 4 г. до н. э. — 6 г. н. э. Ирод Антипа, правитель Галилеи 4 г. до н. э. — 39 г. н. э. Филипп, правитель Заиорданья 4 г. до н. э. — 34 г. н. э. 8. ИУДЕЙСКИЕ ПЕРВОСВЯЩЕННИКИ ВРЕМЕН ИРОДОВ Хананиэль 37, 35 Аристобул III 36 Иощуа бен-Фаби 23 Симон бен-Боэт 23-6 Маттиас бен-Теофил 6-5 Иосиф бен-Эллемус правит 1 день Иоазар бен-Боэт 5-4 до н. э.; 3 до н. э. — 6 н. э. Элеазар 4 г. до н. э. Иошуа бен-Зее 4 г. до н. э. Ханан (Анна) бен-Шет 6-15 г. н. э. Измаил бен-Фаби 15 г. н. э. |
| «Я люблю ее», — говорит Джон-су: Бен смеется. Бен зевает, смотря на Хэми, потом будет зевать, глядя на следующую простушку, попавшую к нему в руки. Бен никогда не плакал (Хэми плачет, пожалуй, и слишком часто). Таков буржуа со своими чувствами и мировидением. Он не испытывает ни Малого, не Великого Голода: все для него понятно, все просто. У него все есть. Он не плачет, как Хэми, он и не злится, как Джон-су. Он не обеспокоен пропажей Хэми. Он спокойно улыбается и зевает. Только иногда поджигает теплицы — единственное, что напоминает в нем человека (собственно потерю человечности). «Все просят у Бога, а я прошу у себя» — доходит до самообожествления Бен, добавляя к личному и социальному портрету буржуа метафизические черты (характерным образом Бен ходит и в церковь, и в музеи: все блага мира, включая духовные, — его). Огонь — вот единственное, кроме Хэми, что связывает Джон-су и Бена. Бен ради развлечения сжигает теплицы, символ крестьянства, труда, бедности. А Джон-су сожжет труп Бена в его “порше” — символе буржуазии, безделья, богатства. Огонь Бена и огонь Джон-су соотносятся как объективное насилие Системы и субъективное насилие протеста. Система загоняет огромное большинство таких, как Джон-су и Хэми, в бедность и долги, возвышая меньшинство таких, как Бен, — в богатство. Буржуа кажется, что это вполне естественный процесс, лишенный морального измерения (метафора наводнения). Система гладкая и сплошная: ее не прогнуть, как не узнать, что произошло с Хэми; но зато ее можно сломать. Девушка и два парня: в общем-то, банальная метафора. Хэми вроде бы любит Джон-су с одной стороны, а с другой встречается с другим, потому что, по словам ее коллеги, «девушке нужны деньги». Но всё это мы узнаем со слов других, а не самой Хэми. Она хочет «раствориться в небе, как закат» — это уже ее слова. Девушка-пролетарка достается буржуа, пролетарий остается с носом: нехитрая метафора общественного отчуждения, которое простирается много дальше экономического: у человека отчуждается в конечном счете сама человечность (собственно, судя по неумелости Джон-су в сексе, он был девственником и после ее потери — снова один; Бен же — бабник; «кому-то всё, а кому-то ничего»). Один из самых удачных образов фильма: мать Джон-су, встретившаяся с ним впервые за 16 лет, потому что попала в долговую яму. При этом она даже не может с ним нормально поговорить, увлеченная своим смартфоном. Пролетарий мастурбирует в комнатке Хэми, пока Хэми нет (смотря на ту самую телебашню). Жалкое положение. Как писал Маркс: |
| Сам собой напрашивается вопрос: кто же он, кто этот Иуда Бен-Гур? В главе романа – «Предатель» мы читаем. Взятый в Гефсиманском саду Назаретянин, со связанными за спиной руками, шёл медленно, опустив голову на грудь; волосы густо спадали на Его лицо, и стан его гнулся более обыкновенного. Он шёл задумавшись и, казалось, не замечал того, что вокруг Него происходило. Впереди Него, на расстоянии нескольких шагов, шли первосвященники и старейшины, которые оборачивались на Него от времени до времени. Когда толпа приблизилась к мосту в ущелье, Бен-Гур взял верёвку из рук державшего её слуги и, опередив его, пошёл следом за Узником. «Учитель! Учитель!» торопливо шепнул он Ему на ухо, – «слышишь ли Ты меня? скажи слово, только одно скажи мне»... Человек, от которого он взял верёвку, потребовал её назад. «Скажи мне», продолжал Бен-Гур, «по доброй ли воле Ты идёшь с ними?» Толпа стала тесниться в Бен-Гуру, грозно спрашивая: «кто ты?» «Я друг Твой, Учитель, я люблю Тебя... Скажи умоляю Тебя, примешь Ты помощь, если я приведу её?» Назаретянин не поднимал глаз и не подавал вида, что Он слышит; и однако в Нём было что-то, что говорило без слов: «оставь Меня». Волей-неволей Бен-Гуру пришлось это сделать. Десятки рук ухватились за него и со всех сторон раздались крики. «Держи его! Это один из них. Тащи его! бей его! смерть ему!» Бен-Гур, в исступлении отчаяния, удесятерившем его силы, выпрямился, перевернулся на одном месте с вытянутыми вперёд руками и, отбросив накинувшихся на него людей, вырвался и бросился бежать по дороге. Одежда его, изорванная в клочки, была сорвана с него, и он бежал нагой. Тёмное ущелье приняло его в свои недра и скрыло от глаз преследователей» (стр. 469 и 470). В Евангелии от Марка, глава 14-я есть такое замечание: «один юноша, завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за Ним (т. е. за Иисусом Христом, по взятии Его в саду Гефсиманском); и воины схватили его. Но он, оставив покрывало, нагой убежал от них» ( Мк.14:51,52 ст.). Очевидно, рассказ в романе о Бен-Гуре – распространённая переделка краткого замечания Евангелиста Марка. Древнее церковное предание, проверяемое Св. Церковью не семь лет, а много веков, в юноше Евангельском, о котором замечает только один Евангелист Марк, признаёт именно этого Святого Евангелиста. Что же? выходит, в романе, «во время оно» описывается жизнь Евангелиста Марка?! Но кто, хоть мало знакомый с житием Святого Евангелиста Марка, узнает сего Апостола в Иуде – Бен-Гуре? Да едва ли автор и знал, что Церковь считает Евангельского юношу, бежавшего голым, по взятии Христа воинами, Евангелистом Марком. По прочтении романа мы убедились в одном, что Л. Уоллес действительно ознакомился с римскими и восточными легендами, которые объединила в его произведении его несдержанная фантазия. Мы же осуждаем автора христианина и переводчиков его за их легкомысленное неблагоговейное отношение к лицам и событиям Евангельских историй, за их грубую переделку и сочинительство. |
| В XIII в. усиливается процесс вытеснения евреев не только из торговли, но и из кредитных операций в Европе. Конкуренцию евреям начинают составлять итал. купцы и банкиры. Хотя в Италии не было гонений и погромов, подобных тем, что имели место во Франции и в герм. землях, отношение к иудеям изменилось. IV Латеранский Собор (1215) предписал евреям носить одежду, отличающуюся от одежды христиан. Самым благоприятным было положение иудеев в Юж. Италии, где они благодаря владению неск. языками (еврейским, арабским, греческим, латинским) входили в интеллектуальную элиту, особенно в период правления Фридриха II Гогенштауфена (1220-1250). Его придворным врачом был Яаков бен Абба Мари Анатоли. Он был известен как единственный еврей, открыто занимавшийся алхимией. Школа тосафистов была представлена в Италии трудами Исаии ди Трани Старшего (ум. ок. 1260). Учение Маймонида во 2-й пол. XIII в. преподавал в Риме Зрахия бен Шалтиэль Грациан из Барселоны. Толкование на «Путеводитель растерянных» составил Моше из Салерно. К последователям Маймонида также принадлежал Гиллель бен Шмуэль из Вероны, живший в Неаполе и Капуа. В соч. «Тигмулей ха-нефеш» ( «Воздаяние души») он попытался классифицировать аггадические фрагменты Талмуда, в отношении к-рых раввины расходились во мнениях. Итальянские раввины интересовались латинской схоластикой. В частности, переводами с лат. языка занимался Йехуда бен Моше бен Даниел Романо, служивший при дворе Роберта Анжуйского, кор. Неаполитанского (он перевел на евр. язык труды Боэция, Альберта Великого, Александра Гэльского и др.). Он также составил глоссарий философских терминов, и комментарий к «Мишне Тора» Маймонида и философские толкования на Свящ. Писание. Большое значение для развития иудейских общин Италии имел приток переселенцев из Испании, которые в XIII в. бежали от Альмохадов. Влияние сефардов проявляется в литургической поэзии (Йехиель бен Иехутиель, Йехуда бен Менахем и др.). В XIV-XV вв. в Италии от гонений стали укрываться не только евреи из Испании, но и выходцы из Франции и герм. |
|
|
