| Согласно Священному Писанию, первенец Бжественного Торения Денница употребил во зло данную ему Богом свободную волю и стал родоначальником зла. Архангел Михаил, следующий за падшим ангелом по размеру дарований, исповедуя любовь к Богу словами: " Кто яко Бог " (на древнем еврейском языке: Ми-ха-ил), - изгнал сатану и падших с ним ангелов в ад. Апостол Иоанн Богослов так говорит об этом в своем откровении: " И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона. И дракон, и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змей, называемый дьяволом и сатаною, обольщающий всю вселенную " . Архангел Михаил почитается, прежде всего, как Архистратиг – предводитель небесного воинства, борющийся против сил зла (в переводе с греческого «верховный военачальник»). Изображение на иконах Архангела Михаила имеет символический смысл и выражает разного рода почитания. В древнерусском искусстве Архангела Михаила обычно изображают в двух вариантах. В одном – Архангел предстает в придворном облачении с лорантной лентой («лор» или «лорум» – широкая и длинная полоса ткани, расшитая жемчугом и драгоценными камнями), в руках держит сферу (зерцало) и жезл, а одет в хитон и гиматий; в другом – изображается как воин, Ахистратиг небесных сил: в правой руке – поднятый меч, а в левой руке – ножны, а облачен он в плащ и длинную кольчугу. Такой тип изображения Михаила Архангела был распространен на Руси с XIII века, об этом свидетельствуют печати великого князя тверского Михаила Ярославовича (стоит отметить, что Архангел Михаил считался покровителем князей и ратной славы), на фреске церкви Успения в Болотове, на соборной иконе в Архангельском соборе Московского Кремля. По этому же типу написана и храмовая икона Архистратига Михаила в Тропаревском храме. Она расположена справа от царских врат. Светлый образ Архистратига Михаила передает чувство уверенности в победе, и убеждение это создается радостным цветовым созвучием разнообразных оттенков красного цвета. |
| Талантливый шутник – словно канатоходец. Ни о чем другом, кроме как слушателя повеселить, не думая, талантливый шутник ни с того ни с сего вдруг Бога похулит (себе на беду). Вдруг Его же прославит. Нехотя и случайно. Правда, уже без награды. Прославление должно быть осмысленным. Понаблюдайте за талантливыми шутниками, прислушайтесь. Их нет-нет, да и затянет в метафизику. Сначала тематика шуток обычная. Как при царе Горохе. Муж вернулся из командировки чуть раньше. Ха-ха-ха. Начальник – дурак, а я – непризнанный гений. Ха-ха-ха. Там про «ниже пояса», здесь про «денег вечно не хватает». Ха-ха-ха. О власти, конечно. Потом вдруг – раз! Что-то о совести, о будущей жизни, о тайном смысле происходящего. И какое-то словечко о Нем. О Нем Самом. То с обидой, то с вопросом, то с претензией. Мол, куда смотришь? Где Ты? А Ты меня простишь? Слушатели привычно: «Ха-ха-ха». Но у всех уже легкое внутреннее напряжение. Легкое такое, но вполне реальное. Будто вдалеке, за три квартала прозвучала внезапно автоматная очередь. Современный аналог древнего набатного колокола. Иногда, если комик сам к себе прислушается, то он за кулисы молиться уйдет. Но… Работу делать надо. Продолжать шутить надо. Деньги заплачены. Вот Жванецкий. Тот, что Михаилом назван, и вряд ли в честь Архангела. У кого сомнения, что он в своем роде гений? Умеет сказать человек известными словами о понятных вещах с неожиданной стороны. Он не проповедник и не морализатор. Нет. Он наблюдатель, улыбающийся сквозь слезы. И вот он говорит в одном из монологов: «Есть свидетельство о рождении. Есть свидетельство о смерти. Где свидетельство о жизни?» Ха-ха-ха, как обычно. Но не спешите. Где, действительно, свидетельство о жизни? Ты жил? Чем докажешь? Паспортом с пропиской? Чем ты всю жизнь занят был? Кушал-спал, бегал-прыгал… Что еще? Вот под камень ляжешь, и люди спросят: был ли мальчик? Сам Бог может спросить человека: ты кто? Уж больно прожил бледно. Ни одному великому делу ни одного своего ногтя не пожертвовал. Человеческая жизнь ведь стремится выйти за пределы земного круга и долговечную память о себе оставить. Это ее – жизни – свойство. Отсюда все эти: воспитать, посадить, вырастить. Шутники говорят: воспитать тёщу, посадить печень и вырастить живот. И мы посмеемся. Ха-ха-ха. Все равно мы знаем, что это про сына, дерево и дом. Про то, что после тебя останется. |
| ил жена со инымъ, ил двоженецъ ил прежде растл обрчниц свою, ил прелюбодйствова жена ил сотвор ил вола, ил свщенныхъ жертвенника. ил со птицею, ил съ женою своею чрез ил жена не бше два, ил брченъ бывъ со иною, ил жена со инымъ, ил двоженецъ ил пржде растл обрчниц свою, ил прелюбодйствова жена ил сотвор ил клтс, ил кон оукраде, ил вола, ил свщенныхъ жертвенника. ил сосдъ црковныхъ и одежди оукраде что, и сттатецъ: ил разбойничестваова. ил бысть ил волхвъ, ил чародй, ил превзоваше ил волки, ил ил твержес когда Хрта, ил ино нчто сотвор реченныхъ, да не смеши свидтельствовати быти поп: ибо сожженъ бдеши и ты и онъ. И внимай симъ, по сил своей, да не наслдиши вчнаг огн, и бдеши к занеже предаеши свщенство недостйнымъ. Статья эта есть не что иное, как наказ духовникам на случай исповеди ставлеников, о которых они должны свидетельствовать пред архиереем, как о достойных поставления на искомую священно-служительскую степень. Грехи, препятствующее получению священного сана, исчислены здесь большею частью по номоканону Постника (см. Σντ. IV, 437, 442, 444) и по правилам Никифора Исповедника (Pitra, op. cit. t. II, can. 7, 67, 92, 94). Ср. еще синодальное постановление патриарха Алексия Студита (XI в.) в Σντ. V, 28. Так как многие канонические препятствия к получению хиротонии во многих отдельных случаях могут быть дознаны только посредством, тайной исповеди самого ставленика, а церковь , конечно, всегда была озабочена тем, чтобы клир ее состоял из лиц вполне достойных и безукоризненных, то трудно согласиться с мнением, будто испытание ставлеников чрез исповедь вошло на востоке в общий церковный обычай не ранее XIII века 199 . Положительное доказательство более древнего происхождения этого обычая находим в канонических ответах Никиты, митрополита Ираклийского (конца XI или нач. XII в.). Ему предложен был на решение следующий случай церковной практики, очевидно, уже не новой, а давно установившейся и обще-известной: «Некто хотя быти пресвитер, к духовному его отцу исповедание сотвори о своих душевных его согрешениях, и потом сего духовный отец пришед свидетельствова достойну быти духовному его чаду поставитися пресвитером, еже и бысть. Времяни же минувшу, паки приступи поставленый к духовному своему отцу, глаголя: отче, заботлив бых изрещи тебе и другое прегрешение, еже и возбраняше ему быти пресвитером»... Решение дано такое: «Иже прежде умолчав возбраняющее ему согрешение, и сего ради поставлен быв, да извержется: никаяже бо ему польза от бывшего в неведении поставлениа» 200 . 184 Ε δ ερες σετι κα πσ ες ν ξ ατν, καθαιρεται, κατ τν να’ καννα το μεγλου Βασιλεου [κοινωνε δ, ταν θλ]. Аще свщенникъ бдетъ, и падетъ во сихъ, да извержетс, по на м правил великаго [причащаетс же, хощетъ]. |
| Как солнышко зайдет!» …………………………………. Получше нарядилась я, Пошла я в церковь Божию, Смех слышу за собой! …………………………………. Хорошо не одевайся, Добела не умывайся, У соседок очи зорки, Востры языки! Ходи улицей потише, Носи голову пониже, Коли весело – не смейся, Не поплачь с тоски!.. …………………………………. Пришла зима бессменная, Поля, луга зеленые Попрятались под снег. На белом, снежном саване Ни талой нет талиночки — Нет у солдатки-матери Во всем миру дружка! С кем думушку подумати? С кем словом перемолвиться? Как справиться с убожеством? Куда обиду сбыть? В леса – леса повяли бы, В луга – луга сгорели бы! Во быструю реку? Вода бы остоялася! Носи, солдатка бедная, С собой ее по гроб! ………………………………… Нет мужа, нет заступника! Чу, барабан! Солдатики Идут… Остановилися… Построились в ряды. «Живей!» Филиппа вывели На середину площади: «Эй! перемена первая!» — Шалашников кричит. Упал Филипп: – Помилуйте! — «А ты попробуй! слюбится! Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха! Укрепа богатырская, Не розги у меня!..» И тут я с печи спрыгнула, Обулась. Долго слушала, — Все тихо, спит семья! Чуть-чуть я дверью скрипнула И вышла. Ночь морозная… Из Домниной избы, Где парни деревенские И девки собиралися, Гремела песня складная. Любимая моя… На горе стоит елочка, Под горою светелочка, Во светелочке Машенька. Приходил к ней батюшка, Будил ее, побуживал: Ты, Машенька, пойдем домой! Ты, Ефимовна, пойдем домой! Я нейду и не слушаю: Ночь темна и немесячна, Реки быстры, перевозов нет, Леса темны, караулов нет… На горе стоит елочка, Под горою светелочка, Во светелочке Машенька. Приходила к ней матушка, Будила, побуживала: Машенька, пойдем домой! Ефимовна, пойдем домой! Я нейду и не слушаю: Ночь темна и немесячна, Реки быстры, перевозов нет. Леса темны, караулов нет… На горе стоит елочка, Под горою светелочка, Во светелочке Машенька. Приходил к ней Петр, Петр сударь Петрович, Будил ее, побуживал: Машенька, пойдем домой! Душа Ефимовна, пойдем домой! Я иду, сударь, и слушаю: Ночь светла и месячна, Реки тихи, перевозы есть, |
| и палат лесных безмолвных жаль, жаль зверей моих, жаль тихих дум... Княжич Всеволод В городе престольном водворясь, о пустыне ты жалеть ли будешь? А зверей твоих стрельцы не тронут, будет лес сей навек заповедан. Будь здорова. Время восвояси. (Рога справа и слева. Княжич, отвечая, уходит направо. Стрельцы и Фёдор Поярок входят слева.) СТРЕЛЬЦЫ Выгонял он зверьё в поле чистое, из поднебесья птиц всех выпугивал. Настреляли стрельцы тут, натешились, а товарища и не вспомянули. ПОЯРОК Ты отколь взялася, девица? Имя как твоё, не ведаю; не видала ли ты молодца, рог серебряный у пояса? ФЕВРОНИЯ (показывая вслед Княжичу) Был, да вы его настигнете… А скажите, люди добрые: как зовут у вас товарища? ПОЯРОК Что ты? Аль не знаешь, девица? Господин то был наш, Всеволод, князя Юрья чадо милое. Поярок И СТРЕЛЬЦЫ Вместе княжат в стольном Китеже. (Феврония всплёскивает руками.) ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ (Город Малый Китеж на левом берегу Волги. Площадь с торговыми рядами. Тут же заезжий двор. Повсюду кучками толпится народ в ожидании свадебного поезда. Нищая братия – мужчины и женщины – жмётся в сторонке. Около заезжего двора Медведчик играет на дудке и показывает учёного медведя. Его обступили мужики, бабы и малые ребята.) МЕДВЕДЧИК Покажи, Михайлушка, покажи, дурачливый, как звонарь Пахомушка в церковь не спеша идёт, палкой упирается, тихо подвигается. (Медведь плетётся переваливаясь и опираясь на костыль. Народ смеётся. Медведчик играет на дудке.) Ха, ха, ха, ха... МЕДВЕДЧИК Покажи, Михайлушка, покажи, дурачливый, как звонарь Пахомушка прочь бежит, торопится, с колокольни вниз долой, поскорей к себе домой. (Медведь резво бежит вокруг мелкими шажками. Народ смеётся. Медведчик играет на дудке.) Ха, ха, ха, ха… (Появляется Гусляр - высокий, белый как лунь старик, собираясь петь.) Приумолкните, крещёные! Призатихните на малый час! Дайте песню нам повыслушать! аль святой Ерусалимский стих! ГУСЛЯР Из-за озера Яра глубокого прибегали туры златорогие, всех двенадцать туров без единого; и встречалась им старая турица: |
| И часу не жила! Спина в то время хрустнула, Побаливала изредка, Покуда молод был, А к старости согнулася. Не правда ли, Матренушка, На очеп я похож? — «Ты начал, так досказывай! Ну, жили – не тужили вы, Что ж дальше, голова?» – По времени Шалашников Удумал штуку новую, Приходит к нам приказ: «Явиться!» Не явились мы, Притихли, не шелохнемся В болотине своей. Была засуха сильная, Наехала полиция, Мы дань ей – медом, рыбою! Наехала опять, Грозит с конвоем выправить, Мы – шкурами звериными! А в третий – мы ничем! Обули лапти старые, Надели шапки рваные, Худые армяки — И тронулась Корёжина!.. Пришли… (В губернском городе Стоял с полком Шалашников.) «Оброк!» – Оброку нет! Хлеба не уродилися, Снеточки не ловилися… — «Оброк!» – Оброку нет! — Не стал и разговаривать: «Эй, перемена первая!» — И начал нас пороть. Туга мошна корёжская! Да стоек и Шалашников: Уж языки мешалися, Мозги уж потрясалися В головушках – дерет! Укрепа богатырская, Не розги!.. Делать нечего! Кричим: постой, дай срок! Онучи распороли мы И барину «лобанчиков» Полшапки поднесли. Утих боец Шалашников! Такого-то горчайшего Поднес нам травнику, Сам выпил с нами, чокнулся С Корёгой покоренною: «Ну, благо вы сдались! А то – вот Бог! – решился я Содрать с вас шкуру начисто… На барабан напялил бы И подарил полку! Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха! (Хохочет – рад придумочке.) Вот был бы барабан!» Идем домой понурые… Два старика кряжистые Смеются… Ай, кряжи! Бумажки сторублевые Домой под подоплекою Нетронуты несут! Как уперлись: мы нищие — Так тем и отбоярились! Подумал я тогда: «Ну, ладно ж! черти сивые, Вперед не доведется вам Смеяться надо мной!» И прочим стало совестно, На церковь побожилися: «Вперед не посрамимся мы, Под розгами умрем!» Понравились помещику Корёжские лобанчики, Что год – зовет… дерет… Отменно драл Шалашников, А не ахти великие Доходы получал: Сдавались люди слабые, А сильные за вотчину Стояли хорошо. Я тоже перетерпливал, Помалчивал, подумывал: «Как ни дери, собачий сын, А всей души не вышибешь, Оставишь что-нибудь! |
| Е.Б. Громова Иллюстрации Порядок букв греческого алфавита (акростих Акафиста): α β γ δ ε ς η θ ι κ λ μ ν ξ ο π ρ σ τ υ φ χ ψ ω Схема расположения клейм иконы «Похвала Богородице с акафистом» Ил. 1. Икона «Похвала Богоматери с Акафистом» из Успенского собора Московского Кремля 1065 соб.). Общий вид Ил. 2. Средник иконы «Похвала Богоматери с Акафистом». Сюжет – «Похвала Богоматери». Сидящую на престоле Богоматерь с Младенцем окружают 10 пророков (слева: Иаков, Аарон, Иезекииль, Соломон, Захария; справа: Моисей, Самуил (?), Исайя, Давид, Даниил), а также Симеон Богоприимец, прав. Иосиф, св. Иоанн Дамаскин и св. Козьма Майумский Ил. 3. Прооймион (кондак I). «Взбранной воеводе победительнаа...». Торжество Православия. Изображен момент обретения иконы Богоматери Одигитрии в Константинополе императрицей Феодорой. В нимбах представлены император Михаил, императрица Феодора и патриарх Мефодий Ил. 4. Строфа α (икос 1). «Ангел предстатель с небес послан бысть...». Благовещение Марии у колодца Ил. 5. Строфа β (кондак II). «Видящи святая себя в чистоте рече Гавриилу дерзостне...». Благовещение; Мария обращается со словами к Архангелу Ил. 6. Строфа γ (икос II). «Разум неразумен разумети девая ищущи...». Благовещение; Архангел отвечает Марии Ил. 7. Строфа δ (кондак III). «Сила вышнего осени тогда к зачатию браку неискусней...». Благовещение; передается момент Воплощения; на груди Марии изображена мандорла Ил. 8. Строфа ε (икос III). «Имущи богоприятную деваа утробу встече к Елисавети...». Встреча Марии и Елизаветы Ил. 9. Строфа ζ (кондак IV). «Буря внутрь имея помышлений неверных, целомудренный Иосиф смутися...». Иосиф упрекает Марию Ил. 10. Строфа η (икос IV). «Слышаша пастырие аггелом поющим плотское Христово пришествие...». Изображена сцена приветствия Марии и Младенца пастухами – Рождество. Поющие ангелы представлены в полусфере неба Ил. 11 Строфа θ (кондак V). «Боготочну звезду видевше волсви, тоя последоваше зари...». Путешествие волхвов, ведомых летящим ангелом (от изображения ангела сохранились только фрагменты) |
| «Старушонка вздор! — думал он горячо и порывисто, — старуха, пожалуй что, и ошибка, не в ней и дело! Старуха была только болезнь… я переступить поскорее хотел… я не человека убил, я принцип убил! Принцип-то я и убил, а переступить-то не переступил, на этой стороне остался… Только и сумел, что убить. Да и того не сумел, оказывается… Принцип? За что давеча дурачок Разумихин социалистов бранил? Трудолюбивый народ и торговый, „общим счастием“ занимаются… Нет, мне жизнь однажды дается, и никогда ее больше не будет, я не хочу дожидаться „всеобщего счастья“. Я и сам хочу жить, а то лучше уж и не жить. Что ж? Я только не захотел проходить мимо голодной матери, зажимая в кармане свой рубль, в ожидании „всеобщего счастия“. „Несу, дескать, кирпичик на всеобщее счастие и оттого ощущаю спокойствие сердца“. Ха-ха! Зачем же вы меня-то пропустили? Я ведь всего однажды живу, я ведь тоже хочу… Эх, эстетическая я вошь, и больше ничего, — прибавил он вдруг рассмеявшись, как помешанный. — Да, я действительно вошь, — продолжал он, с злорадством прицепившись к мысли, роясь в ней, играя и потешаясь ею, — и уж по тому одному, что, во-первых, теперь рассуждаю про то, что я вошь; потому, во-вторых, что целый месяц всеблагое провидение беспокоил, призывая в свидетели, что не для своей, дескать, плоти и похоти предпринимаю, а имею в виду великолепную и приятную цель, — ха-ха! Потому, в-третьих, что возможную справедливость положил наблюдать в исполнении, вес и меру, и арифметику из всех вшей выбрал самую наибесполезнейшую и, убив ее, положил взять у ней ровно столько, сколько мне надо для первого шага, и ни больше ни меньше (а остальное, стало быть, так и пошло бы на монастырь, по духовному завещанию — ха-ха!)… Потому, потому я окончательно вошь, — прибавил он, скрежеща зубами, — потому что сам-то я, может быть, еще сквернее и гаже, чем убитая вошь, и заранее предчувствовал, что скажу себе это уже после того, как убью! Да разве с этаким ужасом что-нибудь может сравниться! О, пошлость! О, подлость!.. О, как я понимаю „пророка“, с саблей, на коне. Велит Аллах, и повинуйся „дрожащая“ тварь! Прав, прав „пророк“, когда ставит где-нибудь поперек улицы хор-р-рошую батарею и дует в правого и виноватого, не удостоивая даже и объясниться! Повинуйся, дрожащая тварь, и — не желай, потому — не твое это дело!.. О, ни за что, ни за что не прощу старушонке!» |
| В два часа пополудни пришел в Феодоровский монастырь один священник из Беджалы (Евфрафы) с двумя бабами искать между русскими крестных отцов для их детей. Мы спросили его: «зачем христиане беджальские хотели убить Ханну?» Он отвечал, что «хотели они убить и вифлеемского митрополита, но помиловали его ради вас, московских гостей. Митрополит должен праздновать этот день», прибавил старый поп. – «А за что они хотели убить митрополита?» – «А, дело прошлое, дело прошлое», – говорил старик. – «Да скажи, пожалуйста!» – настаивал я. – «Ну сами судите, как отпустить живым того, который отнял бабу из объятий мужа?» – «Отче, а правду ли говорят, что прежний муж этой красавицы не способен к деторождению?» – «Ха, ха, ха, не способен, ха, ха, ха. Ну, судите сами, стал ли бы платить за нее 1300 пиастров неспособный? Стал ли бы докучать нам, попам, неспособный: обвенчайте меня скорее?» – «А, дело прошлое, дело прошлое. Нечего говорить много. Прощайте!» Заметно было, что священник боялся быть откровенным и разговорчивым ради страха иерусалимска. Некоторых русских поклонников, по желанию и просьбам их, постригают в монашество в Афонской и Синайской горах. В Феодоровском монастыре ныне находятся трое таких постриженцев; все они женатые молодые люди и имеют детей. Иерусалимский паша опасается нападения за-иорданских арабов. Они озлоблены за то, что их ограбили по эту сторону Иордана газские арабы, тогда как паша (смененный по делу с французским консулом) уверил их в безопасности. Эти арабы христиане и приходили сюда на поклонение Св. местам, и также для продажи разных продуктов. Исполнив св. долг, продав свои вещи и накупив новых в Иерусалиме, они отправились домой и были ограблены на дороге. За это, по обычаю своему, они вооруженной силой хотят отнять свои вещи. Посему иерусалимский паша нынешний, сведав об их беспокойном движении, сегодня поставил за городом лагерем албанцев. Другие говорят, что за-иорданские арабы взбунтовались за то, что много их товарищей содержатся в цепях в Иерусалиме. |
| Прот. Димитрий Смирнов: Очень тема интересная. Когда о. Антоний её предложил, я даже удивился, как это ему пришла в голову такая актуальная тема, потому что мы живём в эпоху, которая действительно так характеризуется теплохладным отношением к вере. В этом смысле это можно назвать вежливой формой безбожия. Потому что когда мы читаем Апокалипсис, там есть такие слова Господни: о, если б ты был холоден или горяч! (Откр. 3, 15). Теплохладность – это уже такое состояние души, когда человек практически к вере равнодушен. Сейчас это такое распространённое явление даже среди людей, которые и в церковь ходят. В чём это выражается? В полном равнодушии к вере как таковой. Человек не хочет трудиться над изучением слова Божия, не хочет воспитывать детей в вере. И надеется на то, что если ребёнка водить, оно потом всё само образуется. Или, допустим, младенца почаще причащать, и из него получится христианин. А как этот человек ухаживает за своим огородом? Вот растёт трава, репей, крапива, взять туда семена бросить – и потом оно само вырастет? Ничего не вырастет и никогда. Тем более, те сорняки, которые существуют вокруг нашей души, вообще всё могут заглушить. И поэтому христианская вера превращается постепенно в клуб общения. В храм сходить, поговорить, пообщаться друг с другом. Особенно это видно на Западе. Там вообще при храме всегда строят столовую и, в общем, богослужение постольку-поскольку, а главное – общение с людьми: как ты, как что, крестился, женился, выдал замуж, умер кто. И вот вокруг этого жизнь. И у некоторых людей, и у наших детей в том числе, складывается впечатление, что храм – это какой-то такой хороший, добрый придаток к нашей жизни. Например, к детской площадке. Мы пришли играть, ну а тут ещё храм: то позвонят, то чего-то вокруг ходят, то водой обливаются. А мы: «Ха-ха-ха!», «Ха-ха-ха!», а некоторые кричат: «И мне, и мне!». Вот, собственно, и потом вышел из храма – очень доволен, а если никто на ногу не наступил, так вообще счастье. Но на самом деле всё не так. Настолько не так, что можно сказать, что всё наоборот. |
|
|
