Если бы оно не было способно к нетлению, то он не мог бы оставаться столь долгое время в неповрежденном состоянии. Таким образом, если он явился с телом, то, хотя бы он был умершим, он однако не был еще воскресшим из мертвых. Это мы говорим, чтобы сделать уступку Оригену, который утверждает, будто самый вид, отделяемый от тела после смерти, дается душе, что всего невозможнее, так как вид при изменениях разрушается прежде плоти, подобно тому, как вид расплавливаемой статуи — прежде разрушения целого ее состава. Качество не может отделяться от вещества так, чтобы существовать самому по себе; и от расплавливаемой статуи бывший в меди вид отделяется исчезая, но не получая существования сам по себе. Так как говорят, что при смерти вид отделяется от плоти, то рассмотрим, сколько считается способов отделения отделяющегося. Говорят, что одно отделяется от другого или действием и существом, или мыслью, или действием без существа. Так, если бы кто стал отделять друг от друга смешанные между собою пшеницу и ячмень, то отделение посредством движения называется действием, а поколику отделенные существуют сами по себе, то они называются отделенными по существу. Мысленно же отделение бывает тогда, когда мы отделяем вещество от качеств и качества от вещества; а (отделение) действием без существа бывает тогда, когда отделенное одно от другого более не существует, не имея бытия само по себе. Это всякий может видеть и в ремесленных произведениях, взглянув на статую, или медного коня. Обратив на это внимание, он увидит, как изменяется естественный вид и дается другой вид, от которого исчезает природный вид. И если кто станет сплавливать произведения, имеющие вид человека или коня, то найдет, что вид изображения исчезает, а самое вещество остается. Итак неосновательно говорить, будто вид воскресает, нисколько не повредившись, а тело, в котором этот вид напечатлен, истлевает. — Но, «это так, — говорит он, — потому что вид изменится в духовное тело». Следовательно необходимо допустить, что собственно самый первоначальный вид не воскресает, так как он изменяется, истлевая вместе с плотью; ибо если он преобразится в духовное тело, то это будет собственно не он сам, первоначально бывший вид, но некоторое подобие его, преобразовавшееся в тонкое тело; если же так, то ни вид тот же самый, ни тело не воскресает, а нечто другое вместо прежнего.

http://pravbiblioteka.ru/reader/?bid=676...

Но стоит нам взять какой-нибудь другой пример, как ситуация сразу же парадоксально меняется. Дело в том, что неважно, сколько потомков мы возьмем – одного потомка, или десять, или сотню, или тысячу, или даже сто тысяч (каких-нибудь икринок). Но достаточно добавить к этому числу всё того же (единственного!) дополнительного потомка… как темп размножения «одноразового» и «многоразового» организма тут же выравнивается! То есть, по темпам размножения виды получаются совершенно равными, если за один сезон они производят следующее число потомков: 1). Многоразовый вид 1 потомка, а одноразовый вид – 2 потомков. 2). Многоразовый вид 10 потомков, а одноразовый вид – 11 потомков. 3). Многоразовый вид 100 потомков, а одноразовый вид – 101 потомка. 4). Многоразовый вид 1000 потомков, а одноразовый вид – 1001 потомка. 5). Многоразовый вид 10000 потомков, а одноразовый вид – 10001 потомка. 6). Многоразовый вид 100000 потомков, а одноразовый вид – 100001 потомка. И так далее. Но что такое прибавка, например, к исходной тысяче икринок – еще одной икринки (тысяче первой)? Это ведь совершенно ничтожное дополнительное репродуктивное усилие, которое отличается от производства исходных 1000 икринок всего на 0.1% . Поэтому «одноразовый» вид, казалось бы, получает очень серьезное преимущество. Ведь он не обязан выживать после своего единственного сезона размножения. «Одноразовая» особь может спокойно «пойти вразнос», бросив вообще все ресурсы на создание потомства. И в результате, «одноразовая» особь окажется способна выделить на размножение, возможно, на 30% больше ресурсов, чем «многоразовая» особь? В то время как «многоразовая» особь должна беречь ресурсы, чтобы выживать и дальше, после сезона размножения. Поэтому «многоразовые» особи по определению должны больше экономить на ресурсах, выделяемых на размножение, чем «одноразовые» виды. Но в случае дополнительных 30% ресурсов, брошенных на размножение, у «одноразовой» особи получится уже примерно 1300 икринок вместо 1000 икринок, которую может позволить себе «многоразовая» особь. Насколько же это выгодней, если уже 1001 икринка – уравнивает темпы размножения этих видов?

http://azbyka.ru/otechnik/bogoslovie/cht...

Наконец, под человеком – Сократ, Платон и вообще отдельные люди. Но родом в наивысшей степени и только родом среди них является субстанция, а человек –в наивысшей степени видом и только видом; тело же есть вид субстанции, а для одушевленного тело оно – род; в свою очередь одушевленное тело есть вид тела, но для животного оно – род. Точно так же и животное есть вид одушевленного тела и в то же время – род разумного животного, а разумное животное – вид по отношению к человеку. Наконец, человек – вид разумного животного, но в отношении отдельных людей он уже не род, а только вид. И все, что непосредственно предшествует индивидуумам и сказывается о них ближайшим образом, будет только видом и не будет при этом также и родом». Как мы уже говорили, Аристотель выделил десять категорий, назвав их категориями (сказуемыми) потому, что они сказываются обо всем остальном. Но все, что сказывается о другом, – в том случае, если высказывание необратимо, – больше, чем то, о чем оно сказывается. Из этого ясно, что категории больше всех вещей: ведь они сказываются обо всех вещах. Следовательно, в каждой из этих категорий имеются и наивысшие роды, и длинная последовательность видов –нисхождение от наибольшего к наименьшему. А именно, те из них, которые сказываются об остальных как роды, и не подчиняются в качестве вида никому другому, названы наивысшими родами, поскольку никакой другой род не стоит над ними. А самые низшие [сказуемые], которые не сказываются ни о каких видах, называются в высшей степени видами; поскольку имя какой-либо вещи принадлежит тому, что состоит исключительно из собственных свойств (proprietas) данной вещи без всяких примесей. Но ведь вид называется видом потому, что подчинен роду; поэтому он будет простым видом лишь в том случае, если, подчиняясь роду, сам не будет иметь других видов в своем подчинении, как род. Тот же вид, который подчинен одному, как роду, а над другим возвышается, как над своим видом, не простой вид, но имеет некоторую примесь рода. Напротив, тот вид, который не стоит над другими видами, есть только вид, и простой вид, а потому и в высшей степени вид и называется «specialissimum».

http://azbyka.ru/otechnik/konfessii/anit...

«Так что если прежде, для обозначения (assignatio) рода, мы упоминали о виде, называя родом то, что сказывается о многих и различных по виду [вещах] в [ответ на вопрос] «что это?» – то теперь мы называем видом то, что подчинено обозначенному выше роду». Раньше, давая описания рода, Порфирий употребил для определения рода слово «вид», назвав родом то, что сказывается о многих различных по виду [вещах] в [ответ на вопрос] «что это?»; таким образом он определил род через вид. Однако теперь, желая определить вид, он пользуется словом «род», говоря, что вид есть то, что подчиняется роду. Справедливо можно заметить, что первое высказывание противоречит второму. В самом деле, всякое определение должно разъяснять определяемый предмет, открывать его больше, чем способно открыть его имя. Следовательно, определение должно составляться из более известных предметов, нежели сам определяемый. Значит, когда Порфирий описывает или определяет род через вид, он использует слово «вид» как более известное, чем род, и описывает его таким образом через более известное. Однако теперь, желая заключить в границы описания вид, он пользуется словом «род», меняя местами известное с неизвестным, так что в описании рода получается известным вид, а в описании вида –род, чего делать нельзя. Ведь если слово «род» известнее вида, то не следовало бы пользоваться именем вида при определении рода. А если вид легче понять, чем род, то не надо было бы употреблять имя рода для определения вида. Однако Порфирий предупреждает такой вопрос: «Следует знать, что род есть род чего-нибудь, и вид есть вид чего-нибудь; а потому и понятие каждого из них необходимо включает понятие другого». Все, что сказывается о чем-либо, появляется из той вещи, о чьей субстанции оно сказывается. А так как определение должно показать собственные свойства каждой субстанции, то для тех вещей, которые соотнесены друг с другом, описание каждой из них по праву дается с помощью другой. Следовательно, раз род есть род вида, то субстанцию свою и имя он получает от вида; поэтому при определении рода необходимо обратиться к виду. И наоборот, поскольку вид является тем, что он есть, благодаря роду, постольку при описании вида без рода обойтись невозможно.

http://azbyka.ru/otechnik/konfessii/anit...

15.16. Время. Грамматическое время греческих глаголов имеет несколько иной смысл, чем грамматическое время русских глаголов, так что легко может возникнуть путаница. Проблема в том, что грамматическое время греческого глагола выражает сразу два значения: время действия и вид действия. Например, греческое время «имперфект» описывает действие продолженного вида, происходящее в прошлом. Всегда нужно отдавать себе отчёт, идет ли речь о времени в хронологическом смысле или о времени в грамматическом смысле. – «Время» в грамматическом смысле – это описание формы глагола (например: настоящее, будущее, аорист имперфект). – «Время» в хронологическом смысле – это указание того, когда именно имеет место действие глагола. Не путайте одно с другим. 15.17. Вид. Возможно, с этим элементом грамматики греческого глагола сложнее всего разобраться, но он важен, и его необходимо понять. Основное значение грамматического времени заключается не в том, когда действие имеет место, но в том, как оно протекает, что и называют видом. В греческом языке три вида. – Продолженный вид означает, что действие глагола представлено как протекающий процесс или длящееся состояние. Соответствует русскому несовершенному виду. – Неопределённый вид означает, что действие представлено как факт, безотносительно к характеру его протекания 218 . Данный вид не имеет точного аналога в русском языке, в переводе может использоваться и совершенный, и несовершенный вид в зависимости от контекста и особенностей значения глагола. Продолженный вид подобен созерцанию парада человеком, стоящим на тротуаре, а неопределённый – человеком, сидящим в вертолёте 219 . Примером данного различия могут послужить слова Иисуса, сказанные ученикам: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» ( Мк. 8:34 ). Вид глаголов «отвергнись» и «возьми» – неопределённый, в то время как вид «следуй» – продолженный. Вид глаголов «отвергнись» и «возьми» ничего не говорит о природе этих действий за исключением того, что они должны иметь место. Но вид глагола «следуй» подчёркивает, что посвящение ученичеству подразумевает постоянное действие, осуществляемое день за днём.

http://azbyka.ru/otechnik/Spravochniki/o...

Таким образом, вид содержится в роде, но родов не содержит. Ибо всякое более широкое сказуемое содержит меньшее. А раз род – более широкое сказуемое, чем вид, необходимо, чтобы вид содержался в роде, сам же он никоим образом не может включить род в пределы своего сказывания. Вот почему всякий раз, как род воспринимает отличительный признак, он создает вид: род – широчайшее из сказуемых – стискивается [рамками] отличительных признаков и, сужаясь, создает вид. Ибо отличительный признак, соединяясь с родом, всегда производит вид, заставляя универсальное и широчайшее сказуемое сжаться в тесных границах вида. Так, «животное», сказуемое, распространяющееся само по себе чрезвычайно широко, уменьшается до одного-единственного вида – «человека» – как только к нему присоединятся отличительные признаки «разумное» и «смертное». Следовательно, вид всегда меньше рода и поэтому содержится в нем, но его не содержит; и если погибнет род, то исчезнет и вид: ведь после гибели целого не уцелеет часть. А если исчезнет вид, то род останется. Например, если упразднишь «животное», не будет и «человека»; если же уничтожишь «человека», «животное» останется. В этом заключается также и причина того, что род однозначно сказывается о виде, то есть вид принимает определение и имя рода, но не наоборот: ясно, что род не принимает определения вида, ибо низшие сказуемые принимают субстанцию высших. Если, определяя «животное», ты скажешь, что это одушевленная и способная к ощущению субстанция, ты будешь прав, так же как если назовешь человека животным. И даже если ты приложишь к человеку определение животного, назвав его одушевленной и способной к ощущению субстанцией, в твоем утверждении не будет ничего ложного. Но понятие (ratio) человека – то есть животное разумное и смертное – не подойдет животному [вообще]. Ведь не [всякое] животное может быть названо разумным и смертным животным. Итак, вид принимает как имя, так и определение рода; род же ни имени вида не принимает, ни определением его не обозначается.

http://azbyka.ru/otechnik/konfessii/anit...

Ибо отличительный признак, присоединяясь к роду, создает вид; род, заключенный в форму некоего отличительного качества, переходит в вид; сам же вид всегда «какой-нибудь» благодаря отличительному признаку, создавшему и сформировавшему этот вид и представляющему собой чистое и простое качество; но вид ни в коем случае не есть чистое и простое качество – это субстанция, образованная качествами. Таким образом, отличительный признак, который есть не что иное, как просто качество в чистом виде, совершенно правильно указывается в ответ на вопрос «каково это?», а вид – в ответ на вопрос «что это?». Пусть в определенном смысле вид тоже качество, но не простое, а образованное другими качествами. Следующее различение заключается в том, что отличительный признак охватывает подчиненные ему виды, а вид предшествует только индивидам. В самом деле, «разумность» включает и человека, и Бога; «четвероногие» – это и бык, и лошадь, и собака, и другие [животные]. «Человек» же –как и все прочие виды – это только индивиды. Соответственно, и определения [у них разные]: отличительным признаком называется то, что сказывается о многих различных по виду [вещах в ответ на вопрос], какова [вещь]; вид же – то, что сказывается о многих различных по числу [вещах в ответ на вопрос] «что это?» Поэтому отличительные признаки по природе выше видов: ведь они охватывают виды; так что, если кто упразднит отличительный признак, он уничтожит вместе с ним и вид: с уничтожением разумности исчезнут и человек, и Бог . Если же кто вздумает уничтожить человека, то разумность все равно останется в других видах. Итак, отличительный признак отличается от вида тем, что он один может охватывать несколько видов, а вид – никоим образом. Третье различие: из многих отличительных признаков составляется один вид, а из многих видов никак не может быть создана видовая субстанция. В самом деле, из соединения отличительных признаков «смертного» и «разумного» создан «человек»; но путем объединения двух видов никогда не образуется [новый] вид.

http://azbyka.ru/otechnik/konfessii/anit...

15 сокровищ. Это слово, с одной стороны, подразумевает материальное богатство ( 3Цар. 4,20–28 ), а с другой является метафорой мудрости (8,18–21). 15:7 См. ст. 2 и ком. 15:8 См. Ис. 1,12.13 ; Ам. 5,21.22 . Обращаясь к религиозной жизни Израиля, мудрец акцентирует внимание на условиях завета, в рамках которого действует мудрость. 15 от пути. Т.е. от пути мудрости (2,12–15). ненавидящий обличение погибнет. См. 2,18 и ком. 15 Преисподняя. См. ком. к 1,12. Аваддон. Губитель. В данном случае синоним смерти. 15 распутный. Точнее: «насмешник» (см. 1,22 и ком.). 15:13 См. ком. к 14,30. 15:14 Мудрый человек ищет знания, никогда не останавливаясь на достигнутом. 15:15 См. 14,30 и ком. пир. Здесь метафора радости. 15:16 Здесь говорится о том, что страх Господень сам по себе уже богатство (ст. 6 и ком.). большое сокровище, и при нем тревога. См. 10,2. Богатство, не подкрепленное мудрой жизнью, призрачно ( Мк. 10,25 ). 15:17 Духовное родство крепче родства кровного. 15:18 См. ст. 1; 14,17.29. 15:19 См. 6,6–11; 10,4; 13,4. праведных. В данном случае трудолюбивых, прилежных, добродетельных. 15:24 См. 2,18–22 и ком. от преисподней. См. ком. к 1,12. 15:25 Это упоминание о божественном воздаянии основывается, скорее, на откровении о божественном искуплении, чем на видимых фактах. 15:26 Должные отношения с Богом являются вершиной мудрости (см. ст. 8,9). 15 Корыстолюбивый. Содержание второй части стиха предполагает, что это слово относится к тому, чье богатство приобретено неправедным путем. 15:28 Одним из признаков мудрости является способность не только давать взвешенные советы, но и осознавать свою ответственность за них. 15:29 См. ком. к ст. 8. 15:30 Ср. ст. 13. Светлый взгляд. Очевидно, это выражение следует понимать в смысле: глаза зеркало души. 15 внимает обличению. См. 1,7; 11,2 и ком. Глава 16 16:1 Долг человека принимать решения и действовать не противоречат реальности Божиего суверенитета. от Господа ответ языка. Человек способен взвешивать и принимать решения, но способность эта у него от Бога.

http://azbyka.ru/otechnik/Biblia/zhenevs...

В данном случае речь идет о таком виде, который является только видом, то есть не является также и родом, – о последнем виде, как, например, «человек». В самом деле, если бы мы взяли такой вид, который может быть также и родом, и сказали бы, что у него и у рода общее –сказываться о многом, это было бы все равно, что сказать, будто род имеет общую черту с самим собой, так как сказывается о многом. Таков вид, который является не только видом, но также и родом. Другая общая черта – и тот и другой первичнее того, о чем сказывается. В самом деле, все, что сказывается о многом в прямом смысле (recto ordine), как мы замечали ранее, предшествует тому, о чем сказывается. Кроме того, общее у них то, что и род, и вид представляют собой целое для тех, которые заключены и содержатся в их пределах. Ибо род есть целое всех видов, а вид – целое всех индивидов. Ведь и род, и вид равно являются объединяющими для многих, а то, что объединяет многих, справедливо называется целым по отношению к тем, кого возводит в единство. «Различаются же они тем, что род объемлет виды, а виды объемлются родом, но не объемлют родов. Ибо род сказывается о большем числе [предметов], чем вид. Далее, роды должны предшествовать [видам] и лежать в их основании: будучи оформлены видообразующими отличительными признаками, они создают виды. Поэтому роды по природе первичнее и, уничтожаясь, влекут за собой уничтожение видов, но сами при уничтожении вида не уничтожаются; ибо если существует вид, то существует и род, но если существует род, то вид не обязательно будет существовать. Кроме того, роды однозначно (univoce) сказываются о видах, виды же о родах не сказываются. Далее, роды превосходят виды тем, что содержат их; виды же превосходят роды, так как обладают собственными отличительными признаками. Далее, ни вид не может стать когда-либо высшим родом, ни род последним видом». Изложив общие черты рода и вида, Порфирий переходит к их различиям. Различаются они тем, говорит он, что род содержит виды как «животное» содержит «человека»; вид же не содержит родов, ибо «человек» не сказывается о «животном».

http://azbyka.ru/otechnik/konfessii/anit...

Акила говорит: удивились. Симмах: изу­мились. Столько был обезображен паче всякого человека лик Его . А другие го­ворят: так поврежден. И вид Его – паче сынов человеческих . Акила называет вид его лицом. Кто удивлялся Зоровавелю иди народу? Хотя многие удивлялись Даниилу, но вид его, ко­торый всегда считали прекрасным, не был бесславным. Во Христе же совершились оба эти чуда, потому что одни удивля­лись Ему, а другие имели к Нему презрение. Справедливо также говорится: вид Его , потому что ради него, т.е., вида, они пре­небрегали Его, говоря: не сей ли есть тектонов сын? Не назы­вается ли мати Его Мария (ср. Мк.6:3)? То, что они удивля­лись Ему, ясно из следующих слов: никогда не бывало такого явления в Израиле (Мф.9:33), а потом:   воистину Он был Сын Божий (Мф.27:54). Для того, чтобы все это не считалось за невероятное нами, имеющими впоследствии говорить об этом, про­рок наперед сказал об этом: обезображен , говорит. Его считали имеющим демонов, неистовым, считали соблазните­лем народа, однако, Он никогда не показывал им лица Сво­его страшным. Справедливо также сказано: был обезображен паче всякого человека лик Его, и вид Его , – так как Богом Он не был презрен, но был прославлен. Свидетельствует об этом голос с неба: Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте (Мк.9:7). Не был презрен Богом тот, Кто все знает ясно. Не был презрен и людьми, почитателями благочестия, но презрен теми, которые были только людьми, людьми, живущими не религиозною жизнью. Таковые в Его бесславном лице встре­тили преткновение, – бесславном, говорю, по человечеству, но не по божеству. Вид Христа не был безобразным более, чем вид всех людей. Но слава Его божества не настолько являлась в Его виде, насколько он (вид Его) был прекра­сен по человечеству. Какое большее бесславие, как Богу пока­зывать Себя человеком, Владыке облекаться в образ раба? То и другое не исполнилось на Данииле, потому что все ему удивлялись, никто его не пренебрегал. Смотри теперь сперва на чудеса, потом на бесславие. Справедливо говорит пророк: вид Его , потому что вид креста был бесславен и позорен.

http://lib.pravmir.ru/library/readbook/1...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010