| В русской Церкви издавна явились некоторые особенности в богослужебной практике, которых не имела Церковь Восточная. Как и когда они явились, чем были вызваны, – всё это такие вопросы, решать которые здесь не место. Относясь к внешней обрядности, и не составляя поэтому догматической разности, эти особенности долгое время существовали в практике Русской Церкви, не возбуждая ни в ком из тогдашних русских людей сомнения. Напротив, отсутствие образования и невежество, господствовавшие тогда на Руси, благоприятствовали их распространению и утверждению, так что с течением времени на эти особенности стали смотреть не как на нововведения и новшества, а как на обряды, принятые нами от Церкви Греческой. Образованию такого взгляда много способствовало появление сочинений, которые старались доказать правильность и законность существования той или другой особенности в практике Русской Церкви. Так, задолго еще до времени Стоглавого Собора явилось у нас в книжном обращении Феодоритово слово о крестном знамении, подложность которого, как мы ниже увидим, вне всякого сомнения. Незадолго до этого же Собора написано было неким клириком Василием и пресловутое житие Евфросина, Псковского чудотворца, в котором было изложено учение о сугубой аллилуйе. Таким образом, с появлением этих сочинений, в подлинности, истинности и правильности содержания которых, вследствие отсутствия в то время строгой научной критики, никто не сомневался, эти особенности получили уже некоторую легальность на право своего существования, отчего, конечно, они стали еще более распространяться. Теперь они превратились уже из случайных особенностей нескольких Церквей в местные обычаи, которых твердо держались. Впрочем, в истории мы не находим нигде указаний на то, чтобы эти местные особенности существовали повсюду и вместе. Напротив, в этом случае мы встречаем полное разнообразие, не допускающее и речи об их совместном существовании. Так, в иных местах для крестного знамения складывали три перста, в других – только два; во Пскове правили сугубую аллилуйю, в других же местах – трегубую; где служили литургию на семи просфорах, а где – только на пяти. В иных священнодействиях, как напр. во время крещения, венчания и проч. ходили посолонь, вместо того, чтобы ходить против солнца. В иных местах читали символ веры с прибавлением слова истиннаго, а в иных – без этого слова, и только, кажется, один обычай, был общераспространённым, – это запрещение брить бороду и усы. В таком разрозненном виде эти местные особенности существовали до самого Стоглавого Собора, и даже долго после него, до тех пор, пока очищение Русской Церкви от разностей, начатое патриархом Никоном , не вызвало фанатической преданности невежественной массы к этим обрядам.Чтобы быть общераспространёнными, каковыми эти особенности сделались после Стоглавого Собора, именно в период печатания книг, им недоставало канонической важности и авторитета, каковой некоторым из них и придал этот собор. |
| Пятый день. Поучение 3-е. Обретение мощей препод. Сергия Радонежского чудотворца. (Назидательные уроки из жизни преподобного Сергия). I. Жизнь святых угодников Божиих для всех человеков, живущих с ними и после них, назидательна и поучительна во всех отношениях. Вот, напр., в житии ублажаемого ныне церковию препод. Сергия Радонежского, память обретения многоцелебных мощей коего ныне воспоминается, кто не найдет для себя наставления и руководства к благочестивой и богоугодной жизни? И родители и дети, и отроки и старцы, начальники и подчиненные, богатые и бедные -все могут отсюда вразумиться во спасение. II. а) Препод. Сергий с самого детства имел столь сильную расположенность к посту и молитве, что в среды и пятки не вкушал ничего, а в прочие дни питался хлебом и водою; часто целыя ночи проводил без сна в молитве. Благоразумная мать пыталась уговаривать его не предаваться столь строгому посту, чтобы не расстроить здоровья, но Сергий отвечал матери: «если я, находясь еще в колыбели, по средам и пяткам постился, как вы сказывали мне, то могу ли я теперь не понудить себя к тому, чтобы Бог избавил меня от грехов моих? Я должен укрощать плоть свою воздержанием и трудом для сохранения чистоты душевной и телесной». Вот как преп. Сергий смотрел на пост и молитвенные труды. Он не думал, что пост и бдения могут расстроивать здоровье человека, как то думают плотоугодники, а, напротив, считал их самым верным средством для обуздывания прихотливой плоти, для предохранения себя от грехопадений, для соблюдения своей чистоты душевной и телесной; вечное спасение души составляло для него предмет первостепенной важности; по его убеждению, если внешний наш человек и тлеет, то внутрений со дня на день обновляется ( 2Кор. 4, 16 ). б) Когда препод. Сергию, в мире Варфоломею минуло семь лет, родители отдали его учиться грамоте, вместе с старшим братом его Стефаном и младшим братом Петром Братья учились успешно, а Сергий далеко отставал от них. Учителя наказывали его; сверстники-товарищи укоряли, родители увещевали – он сам со слезами молился Богу, но грамота ему не давалась. Несмотря на свою непонятливость, Сергий не переставал просиживать ночи за книгою и в школе слушать внимательно, усерднее и усерднее молиться Богу и дома и в церкви. Однажды пошел он в лес и там, на едине, упал на колени и, горько заплакав, молил Бога о вразумлении и долго бы, может быть промолился так в лесу печальный мальчик, если бы не представился глазам его у одного дерева священник – старец. Увидев старца – священника, Сергий поспешно встал, подошел к нему и сказал ему: «отче! помолись за меня Господу, чтобы Он помог мне научиться грамоте; я изо всех сил стараюсь учиться, но ученье не дается мне». – «Успокойся, дитя, сказал ему старец, Господь поможет тебе за усердную молитву твою». Потом благословил Сергия и дал ему часть просфоры скушать, и переменился мальчик Сергий: возвратившись в школу начал все понимать, легко усвоялось им все преподаваемое там и лучше всех товарищей стал он учиться. |
| Кугу-сорта Так называется секта, появившаяся в прошлом столетии среди крещеных черемис Яранского у. Вятской губ. Эти сектанты отличаются от некрещеных тем, что не приносят кровавых языческих жертв, а допускают жертвоприношения в виде сожигания хлеба и при своих молениях употребляют «кугу-сорта», что значит большая свеча. Свеча эта бывает весом не менее пуда, 7 или 8 вершков в диаметре, с несколькими конопляными светильнями. Она обязательно зажигается по случаю особенных общественных бедствий, напр., голода, моровых поветрий, войны и пр. Употребляются также средние и малые свечи, тоже с конопляными светильнями. Средние бывают вершка 3 в диаметре; некоторые из них вместо светильни имеют солому и зажигаются пред посевом ржи, чтобы Бог дал хороший урожай хлеба. Малые свечи, в палец толщиной, при каждом богослужении ставятся обыкновенно в деревянные липовые чашки, наполненные разными сортами зерна, разводимыми в данной местности. Последователи секты принимаются в состав ее чрез окачивание 9 раз подряд холодной ключевой водой. При богослужении жрец читает немногие молитвы, одинаковые, что и у черемис-язычников, хотя главная часть моления заключается в поклонах. Совершается и свое самочинное причастие, именною на обыкновенный большой стол, покрытый белой конопляной скатертью, ставится маленький престолик (длина его 5 верш., шир. 4 верш., высота 3,5 верш.), сплетенный из какой-то длинной, твердой травы и имеющий 4 столбика из той же травы, снизу переплетенные, а сверху покрытые вместо доски той же травой. На этом престолике поставляется деревянная чашка с щербой, т.е. наквашенным медом, над которой читаются положенные у них молитвы и которая после того разливается маленькими черпачками каждому. Вместо просфор употребляются овсяные хлебы, приготовленные особенным способом, именно: овес не мелется на мельнице, а толчется в особо приготовленной деревянной ступе, потом просевается и стирается в муку, из которой пекутся хлебы, похожие на наши ржаные «тетерки». Огонь для богослужения достается чрез трение липовой палки о другую палку. Вместо пения при богослужении употребляются гусли, звук которых весьма похож на звук балалайки. Вместо колокола употребляется барабан, в который бьют при начале и конце богослужения. Сектанты, намереваясь участвовать при богослужении, все одеваются в чистые белые конопляные рубахи и штаны, надевают такие же шабуры и подпоясываются белыми же конопляными поясами, за которые втыкаются деревянные колодки для плетения лаптей и деревянные иглы, а также привешиваются ножны с берестяными ножами. После богослужения бывает трапеза, причем все приготовляется тут же, на месте, и без соли, а если моление происходит в роще, то все продукты приносятся заблаговременно. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Проскомидия. Агнцы, приготовленные для литургии в правосл. богослужении - хлеб, приготовленный для освящения, или св. Хлеб, уже освященный на литургии. Сопоставление Христа с А. (см. Агнец Божий ), особенно очевидное при принесении евхаристической жертвы, встречается в текстах большинства литургий как Востока, так и Запада, а также во многих церковных песнопениях (ср. Великое славословие , Agnus Dei ). Однако именование А. именно евхаристического хлеба характерно только для вост. традиции, что подчеркивается сравнением его с ветхозаветным пасхальным жертвенным агнцем (см. Агнец пасхальный ). Такое сравнение проводит, напр., свт. Иоанн Златоуст в ряде бесед на св. Пасху (PG. 59. Col. 721-755). На католич. Западе хлеб Евхаристии обычно именуется жертвой (см. Гостия ). В греч. литургии апостола Иакова св. Хлеб называется А. в момент преломления, но об особом приготовлении евхаристического хлеба не говорится. В V-VII вв. на Востоке утверждается практика предварительного надрезания хлеба перед литургией (для удобства преломления). В нехалкидонских Церквах, в основном сохраняющих практику V-VI вв., просфоры не надрезают, а пекут в виде лепешек с неглубокими бороздками (также для удобства преломления). В Византии уже в VIII в. из испеченного для Евхаристии хлеба использовали обычно только особую, изъятую копием часть. Патриарх К-польский свт. Герман I в «Сказании о Церкви» связывает изъятие части хлеба из просфоры со словами прор. Исаии: « » (Ис 53. 7). Широкое распространение толкования Патриарха Германа привело к тому, что эти слова прор. Исаии с IX в. включались в выделившийся в визант. литургии самостоятельный чин проскомидии (хотя возможно и обратное: в своем толковании свт. Герман опирался на уже существо вавшую практику - в Яковитской Церкви , напр., при приготовлении просфоры также читается Ис 53. 7). С этого времени слово «А.» становится литургическим термином, а образное сравнение преломляемого евхаристического Хлеба с ветхозаветным А. превращается в священнодействие изъятия А. из просфоры и его заклания. Тем не менее в текстах литургий Василия Великого и Иоанна Златоуста св. Хлеб по-прежнему называется А. во время преломления («Раздробляется и разделяется Агнец Божий»). |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Монахиня в апостольнике В рус. правосл. традиции часть жен. монашеского облачения, головной убор, обязательный для постоянного ношения. Представляет собою плат колоколообразной формы, имеющий округлый вырез для лица. Достигая обычно пояса, А. скрывает шею, грудь и руки. На голове удерживается с помощью 2 завязывающихся на затылке лент. Традиционно А. черного цвета, но в случае несения монашествующей определенного послушания (напр., на просфорне) может быть белым; А. белого цвета «монашеского покроя» входил в специально разработанную форму для сестер Марфо-Мариинской московской общины . Поверх А. могут носиться скуфья , камилавка или клобук . Принимается А., как правило, при постриге в рясофор . Известны случаи, когда А. мог по благословению игумении усваиваться послушницам, напр. в Дивеевском Серафимовом мон-ре . Возможно, А. восходит к мафорию - древнему головному покрову женщин, служивших при церкви. Мафорий и орарь были облачениями диаконисы ( Parenti, Velkovska. P. 188). О подобном одеянии упоминает Феодорит Кирский: св. Домнина была «вся покрыта покрывалом, достигающим до колен». В миниатюрах Минология Василия II можно видеть близкую к А. форму жен. покрывала - длинный плат, концы к-рого сведены под подбородком (976-1025 гг. Vat. gr. 1613. Р. 62). Являясь в России неотъемлемой частью облачения правосл. монахинь, в др. странах А. может заменяться большим платком (напр., в Греции) или вовсе отсутствовать (напр., в Румынии). Лит.: Древние иноческие уставы. С. 523 (прим.); Феодорит Кирский, блж. История боголюбцев или повествование о святых подвижниках. СПб., 1853. С. 229; Parenti, Velkovska. Eucologio; Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь. М., 1900. С. 877; Миллер Л. Святая мученица Российская вел. кн. Елизавета Феодоровна. М., 1994. С. 136; Дивеевские предания. М., 1996. С. 21-22; MenolBas. T. 2. P. 62. Э. В. Шевченко Рубрики: Ключевые слова: ВЕРИГИ тяжелые цепи или иные металлические предметы, ношение к-рых на теле является одним из видов аскетического подвижничества ПАРАМАН в рус. монашеской традиции 4-угольный плат с изображением Голгофского креста и надписью по периметру, цитирующей Гал 6. 17 |
| кон. IX - нач. X в., см.: Tschilingirov A. Der Kunst des christlichen Mittelalters in Bulgarien. Münch., 1979. P. 318; The Glory of Byzantium. 1997. Cat. 222); плитки с изображением святых мучеников («Св. Георгий»; «Вмч. Пантелеимон» из никомидийских катакомб, обе - IX-X вв., ГИМ); рельефные полихромные иконы «Распятие с предстоящими» и «Три святителя» кон. XIII в., служившие частью декора вост. фасада ц. свт. Василия Великого в Арте (ныне в Византийском музее Янины, см.: Παπαδοπολου Β. Ν. Η Βυζαντιν Αρτα και τα μνηεα της. Αθηνα, 2002. Σ. 127. Εικ. 148, 149; Byzantium. 2004. Cat. 34a, b. Р. 78-79). В эпоху средневековья иконные образы на посуде, прежде всего в глазурованных изделиях, встречаются реже. Античные традиции, унаследованные визант. К. и развивавшиеся на вост. окраинах бывшего греко-рим. мира, соединялись с ислам. и фольклорными мотивами. Образы и сюжеты К. визант. провинций восходили к дорогой металлической посуде (блюда, найденные близ Коринфа, с изображениями хищных животных или птиц, XII в., Метрополитен-музей, Нью-Йорк). Симметричные, уравновешенные орнаментальные мотивы встречаются и в иллюминированных рукописях (напр., изображения птиц на глазурованной тарелке XI в. с Таманского городища, ГЭ). Со временем в К. даже к-польского производства художественные формы упрощались, отдавалось предпочтение элементам т. н. звериного стиля (блюда и чаша XIII в.; ГИМ). Просфорная печать. VI в. (Департамент древностей Израиля, Иерусалим) Просфорная печать. VI в. (Департамент древностей Израиля, Иерусалим) К. средневековья представляла собой тот пласт предметов, к-рый изготовляли и использовали люди, принадлежавшие к разным культурам и различным конфессиям ( Grabar O. The Mediation of Ornament. Princeton, 1992). Значительное количество изделий из К. проникало в «чужие» культуры в виде тары (амфор для вина и растительного масла; амфорисков и специальных толстостенных сосудов с узким горлом для косметических, медицинских, алхимических составов). В производстве К. возрождали забытые технологии и художественные приемы, она служила важным средством их распространения и развития. |
| В 25-м вопросе царь Иван Васильевич жалуется, что вследствие «нерадения и небрежения христиане в тридцать лет и даже старые главы бреют и брады и ус» 15 . Нельзя не удивляться тому решению, какое постановили по этому вопросу отцы Стоглавого Собора! Они этому с нашей точки зрения совершенно безразличному обычаю, на основании не существующих правил апостольских и соборных, и даже искаженнаго места священнаго Писания, придали особенное значение, в силу которого и постановили такое решение: «аще кто браду бреет и преставится тако, не достоит над ним служити, ни сорокустия по нем пети, ни просвиры, ни свещи по нем в церковь принести с неверным да причтется: от еретиков бо се навыкоша» 16 . Все, изложенные нами постановления Стоглавого Собора, имеющие ближайшее отношение к раскольническим мнениям, отличаются своею ясностию и определённостию. Все они ясно и точно формулированы, как несомненно истинные и верные. Но мы не замечаем этой ясности и твёрдости в формулировке других раскольнических положений, как напр. о седмипросфории, о 8-м члене символа веры и проч. Постановления Стоглавого Собора, относительно последних пунктов, напротив отличаются или своей неопределённостию, неясностию, или же своей нерешительностию, показывающей, что отцы Собора и сами как будто сомневались относительно того или другого пункта. Так, приведем для примера такого сомнения, хотя бы постановление Собора относительно 8-го члена символа веры . Именно, в Стоглаве мы читаем: «также и верую во единаго Бога сице глаголется: и в Духа святаго истиннаго и животворящаго – ино то гораздо; нецыи же глаголют и в Духа святаго Господа истиннаго и животворящаго, – ино то не гораздо. Едино глаголати или Господа, или истиннаго» 17 . Точно также неопределённо Стоглав выражается и о числе просфор, необходимых для служения литургии. Постановление Собора ясно исчисляет первые три просфоры, а количество остальных просфор точно не определяет, выражаясь таким образом: «та же и прочая просфиры выимает: о всяком епископстве православных, и за царя, и за князи, и за вся хрестьяне и за упокой» 18 . |
| Должно ли резать скот или птицу в недельный день? «Это – день святой и праздничный; надобно быть в церкви и молиться; но нет греха резать что-нибудь в воскресный день, если случится гость или другая надобность». – «Хотят идти в чужую сторону, в Иерусалим, к святым местам; и ныне я запрещаю ходить, приказываю здесь делать добро: грех ли, владыко, запрещать это?» – «Напротив очень хорошо делаешь: если идут с тем, чтобы быть в праздности, есть и пить, – это дурно, возбраняй» 291 . Самые замечательные ответы относились к святой евхаристии. На вопрос: давать ли причастие больному, если из уст его течёт гной? св. Нифонт отвечает, «несомненно должно: не то – смрад и отлучает от святыни, что исходит из уст у иных, а смрад грехов». – «Должно ли служить с одной просфорой?» – «Если это будет далеко от торга, напр. в селе, и негде взять другой просфоры, то следует служить». За упокой так велел служить: «всегда служи с тремя просфорами, – одна великая для вынимания Агнца, здесь мёртвый не поминается, а те две за упокой» 292 . – Советы вполне умные и верные! Необходимая для евхаристии просфора – одна великая, – из неё вынимается Агнец. Так по учению Апостола, который говорит, что все причащаемся одним хлебом ( 1Кор.10:17 ); известны и ныне служебники XIV века, где чин проскомидии ограничивается только приготовлением Агнца 293 . Для заказной заупокойной литургии блаж. Нифонт считал приличным, чтобы принесли, кроме великой, две просфоры, одну для поминовения умершего, за которого совершается служба, другую для поминовения других умерших. Но из слов его вовсе не видно устава о определённом числе просфор, о чём так жарко спорят неумные ревнители старины. В служебнике Антониева монастыря времени Нифонтова счёт просфор также не означен. Здесь после описания действий над главной просфорой показаны: а) молитва , «да приимет о здравии и спасении»; в) молитвы, да помянет Господь души усопших. И более ничего 294 . Кирик прочёл в собрании правило – заменять этими литургиями: «10 литургий, говорит правило, избавят от наказания за грехи 4 месяцей». Св. Нифонт сказал с негодованием: «что это такое? Царь или богатые люди, согрешая, будут давать деньги за службу, а сами будут оставаться без всякой епитимьи». И при чтении другого правила, также не умного, заметил: «эта книга стоит того, чтобы сжечь её» 295 . Так не всё старое – свято! И пример св. Нифонта показывает, что пастыри Церкви поступают свято, осуждая иное старое в старых книгах. |
| Подобного рода указание находится ещё в древлеписьменном Служебнике 16-го же века, принадлежащем Румянцевскому музеуму 402). В древлепечатных же Служебниках не московского издания, которые вообще представляют большую близость к подлинному греческому тексту, содержатся прямые указания, что из третьей просфоры должно вынимать девять частиц. Так, напр., в острожском Служебнике читается: «Посем (иерей) приим просфору третию, взимает части: во имя честнаго креста, во имя небесных сил, в имя честнаго Предтечи и прочих пророков, в имя святых Апостолов, во имя святых иерархов, во имя святых мученик, во имя преподобных отец, во имя святого, егоже есть день, и во имя преподобных и богоносных отец Иоакима и Анны». Некоторые из древлеписьменных и древлепечатных Служебников представляют указания, что кроме третьей просфоры дозволяется и из других просфор вынимать по нескольку частиц. Так, в древлеписьменном Служебнике (с Требником) 15-го века Синодальной библиотеки 310) в чине архиерейского служения показано архиерею, вошедши после малого входа в алтарь, подойти к жертвеннику и из поднесённой ему просфоры вынуть две частицы: одну в честь святых и за живых, а другую за умерших (л. 216 об.). 3) и 7) Здесь обвиняется св. церковь за то, что на антифонах после «спаси ны Сыне Божий» повелено петь аллилуйа единожды, а не трижды, и что по великом входе на херувимской песни велено петь аллилуйа трижды, а не единожды. Итак, выходит, по мысли Денисова, что и трижды петь аллилуйа ересь, и петь единожды ересь! Между тем он не принял во внимание, что антифоны поются к единому лицу Сына Божия: «спаси ны, Сыне Божий… поющия ти аллилуйа»; а херувимская песнь поётся животворящей Троице. Если же, по старопечатному Служебнику, единому лицу Св. Троицы, Сыну Божию, петь по трижды аллилуйа, а Св. Троице петь единожды не составляет ни ереси, ни греха, но благоугодно Богу, то на каком основании Денисов находит изменение веры в том, чтобы единому лицу Сына Божия петь аллилуйа единожды, а в песни ко Святой Троице петь трижды аллилуйа? Денисов тем более несправедлив в столь странном обвинении на церковь , что пение единой аллилуйа на «приидите поклонимся и припадем ко Христу» и тройственной по херувимской песни (на преждеосвященной литургии) обретаются и в древлепечатных Служебниках, напр., в Служебнике, напечатанном в Стрятине (1604 г.) по благословению ревнителя православия Гедеона Балабана, экзарха, патриарха Константинопольского, епископа Львовского и Галицкого, который так ублажается писателем Книги о вере (во главе 23) и Мелетием, патриархом Константинопольским, в его посланиях, напечатанных в Кирилловой книге. |
| Изображение М. встречается на 3 миниатюрах, иллюстрирующих «Чудо о просфоре» (Там же. Л. 48, 48 об., 49 об.). На 1-й М. показан в правой части композиции склонившимся к прп. Зосиме, к-рый, не увидев на трапезе приезжих купцов, посылает М. на их поиски. На следующей миниатюре М. изображен трижды: наблюдает за псом, который «скаче брехавше» вокруг горящей просфоры, поднимает просфору и возвращает потерявшим ее гостям. На последней иллюстрации М. приводит купцов к прп. Зосиме и рассказывает братии о чуде. На миниатюре, посвященной истории «О пожаре и о поставлении новыя трапезы» (Там же. Л. 100), М. изображен на 2-м плане - спешащим в мон-рь из своей пустыни, на 1-м - утешающим иноков на фоне пожара. Во всех случаях М. показан старцем с небольшой бородой, в охристой рясе, в коричневой мантии и куколе. Образы И. и М. присутствуют на совр. иконах «Собор Соловецких святых» (напр., на иконе «Соловецкие чудотворцы» 2005 г. из ц. во имя вмч. Георгия Победоносца в Ендове, подворье Соловецкого мон-ря в Москве). Лит.: Повесть о Зосиме и Савватии: Факс. воспроизв. М., 1986. Л. 109 об., 159 об. С. 136, 145. Э. П. И. Рубрики: Ключевые слова: ВАССИАН И ИОНА ПЕРТОМИНСКИЕ († 1566 или июнь 1561), преподобные (пам. 12 июня, 5 июня, в 3-е воскресенье по Пятидесятнице - в Соборе Новгородских святых, 21 мая - в Соборе Карельских святых и 9 авг.- в Соборе Соловецких святых) ГЕРАСИМ († после 1481), соловецкий отшельник, прп. (пам. в 3-ю Неделю по Пятидесятнице - в Соборе Новгородских святых, 9 авг.- в Соборе Соловецких святых) ГЕРМАН [Соловецкий] († 1479 или 1484), прп. (пам. 30 июля, 8 авг., в 3-ю Неделю по Пятидесятнице - в Соборе Новгородских святых, 21 мая - в Соборе Карельских святых, 9 авг.- в Соборе Соловецких святых) ГУРИЙ († кон. 70-х гг. XVII в.?), прп. (пам. 9 авг.- в Соборе Соловецких святых, в 3-ю Неделю по Пятидесятнице - в Соборе Новгородских святых), «инок чудный» Соловецкого в честь Преображения Господня муж. мон-ря, Христа ради юродивый ДАМИАН (Диомид Иерофеевич, в схиме Диодор; между 1586 и 1593-1633), прп. (пам. 27 нояб., в 3-ю неделю по Пятидесятнице - в Соборе Новгородских святых, 21 мая - в Соборе Карельских святых, 9 авг.- в Соборе Соловецких святых) |
|
|
