| Согласно новому Лозаннском договору, Греция и Турция согласились обменяться «чужим» населением, и в результате миллионы малоазийских эллинов были депортированы в Грецию. Этническая чистка сопровождалась уничтожением православных святынь: например, в Никее была из пушек расстреляна великолепная византийская церковь Успения с мозаиками VII–XI веков уникальной сохранности. Разумеется, все жестокости этого страшного обмена носили взаимный характер. Согласно договору, греки Константинополя были избавлены от всеобщей депортации, но никто не сомневался, что после ухода войск Антанты их участь окажется незавидной: турки считали их пятой колонной, призывавшей в их город смертельного врага. Закрывались греческие школы и журналы, грекам запрещали работать врачами и аптекарями. Вселенский патриархат, изгнания которого из Стамбула турки упорно требовали на лозаннских переговорах, был все же сохранен — но подвергался постоянному давлению и запугиванию. Очень скоро греческая община Стамбула сократилась с 300 до 125 тысяч в результате повального бегства. В этих условиях никто не ожидал, что Мустафа Кемаль примет решение столь гигантской символической важности: превратить Св. Софию, символ хищных вожделений греков, из мечети — в музей. Главным лозунгом Кемаля был секуляризм. Во-первых, в 1925 году страна перешла на григорианский календарь, в 1928-м ислам исчез из конституции республики, в 1932-м муэдзинам по всей стране было велено петь свой призыв на молитву не по-арабски, а по-турецки (закон продержался 18 лет, а потом арабский вернулся), в 1935-м днем отдыха вместо пятницы объявили воскресенье и т.д. Во-вторых, международная ситуация толкала Кемаля на тесный союз с бывшим противником, и в 1930 году греческий премьер Венизелос совершил примирительный визит в Турцию. В-третьих, Кемаль желал отодвинуть в тень имперское прошлое во имя националистического будущего — и в 1925-м закрыл доступ в мавзолеи османских султанов. А значит, и слава Мехмеда Завоевателя обречена была несколько померкнуть. В-четвертых, Кемаль преклонялся перед наукой и просвещением, пусть и понимал их подчас весьма причудливо. В сциентизме ему виделось счастье человечества. И все-таки все эти факторы могли бы и не «срастись», не сработать на перевод Св. Софии в музейный статус, если бы не усилия одного-единственного удивительного человека. |
| Мы счисляем не через сложение, от одного делая наращение до множества, и говоря: одно, два, три, или: первое, второе, третье " . И выразить это иное, отличное от человеческого, качество бытия, крайне сложно и практически невозможно, потому и Бл. Августин говорит: " Когда речь заходит о Боге, мысль оказывается более точной, чем способы ее выражения, а реальность - более точной, чем мысль " . Христианское искусство также сталкивалось с трудностями в выражении Откровения о Троице, хотя желание поведать об этой неизреченной тайне через изобразительный язык рождается уже среди первых христиан. Довольно рано в иконографии появляется сюжет " Явление трех ангелов Аврааму " (иначе " Гостеприимство Авраама " ). Мы находим его в живописи катакомб, например, на Виа Латина (IV в.), а также в ранних мозаиках, например, в ц. Санта Мария Маджоре в Риме (V в.) и в ц. Сан-Витале в Равенне (VI в.). Уже в этих памятниках иконографическая схема носит вполне догматически осмысленный характер. Не все богословы ранней Церкви видели в этом сюжете явление Бога в Трех Лицах, но со временем именно этот сюжет станет основой для выражения образа Троицы в иконописи. [ 1 ] В период иконоборчества многие богословы высказывают сомнения в правомочности изображения Св. Троицы человеческими средствами. В этот период вообще старались избегать сюжетных изображений, заменяя их символическими. Самое известное из них - композиция " Престол уготованный " (по греч. ο) из ц. Успения в Никее (VII в.) [ 2 ]. Престол обозначает Царство Бога Отца. На нем изображена книга - символ Слова Божьего, Второго Лица Св. Троицы, Бога Сына. На Книгу опускается голубь - символ Св. Духа, Третьей Ипостаси. Исповедание Св. Троицы передается через символы, что заставляет вспомнить традиции апофатического богословия. Апофатическое богословие в православной Церкви всегда было как бы обратной стороной богословия катафатического. Апофатический способ познания Бога и, как следствие его, апофатический способ выражения мысли в отличие от катафатического строится на принципе отрицания. |
| Сюжет «Явление трех ангелов Аврааму» («Гостеприимство Авраама») представлен в хронологически ранних пластах иконографического наследия – он обнаруживается в живописи катакомб, например, на Виа Латина (IV в.), а также в ранних мозаиках, например, в церкви Санта Мария Маджоре в Риме (V в.) и в церкви Сан-Витале в Равенне (VI в.). Уже в этих памятниках иконографическая схема была отчетливо соотнесена с догматической концептуализацией. В тот отдаленный исторический период отнюдь не все христианские богословы считали данный сюжет библейской основой для художественного воплощения тринитарного догмата. Но со временем именно он начинает выполнять такую значимую смысловую роль в иконописи. Во времена иконоборчества многие мыслители высказывали сомнения в оправданности антропоморфного запечатления Святой Троицы. А поэтому художники преимущественно старались избегать сюжетных изображений, предпочитая им символические. Самая известная из таких символических композиций – «Престол уготованный» из церкви Успения в Никее (VII в.). В ней престол символизирует Царство Бога-Отца, т. е. первую ипостась Святой Троицы; лежащая на престоле книга – Слово Божье, т. е. ее вторую ипостась – Бога-Сына; голубь, опускающийся на книгу, символизирует Святого Духа, т. е. третью ипостась Святой Троицы. Принцип символизации – передачи религиозно-догматических идей через изображение их вещественных символов – прочно закрепился в иконописи. Когда иконоборчество ушло в прошлое, сюжет «Гостеприимство Авраама» повторно обрел широкую популярность. Много интересного в аспекте его культурной семантики появилось на комниновском и палеологовском этапах развития художественной культуры Византии. Кроме фигур ангелов иконописцы включали в композицию изображения Авраама и Сарры, а также фигуру слуги, закалывающего тельца и приготовляющего трапезу. Различались и варианты иконографических схем: праотцы (Авраам и Сарра) располагались либо на переднем плане, либо сбоку, либо между ангелами. В иных произведениях они представлены выглядывающими из окошек палат на заднем плане. Фон, как правило, заполнялся символическими изображениями палат Авраама, мамврийского дуба и горок. |
| Обычно Спаситель облачен в одежды двух цветов - красный хитон и синий гиматий, что символизирует соединение двух природ, божественной и человеческой, иногда - в одеждах золотого цвета, что обозначает сияние Его славы. Правой рукой Христос благословляет, левой придерживает раскрытую Книгу. Символика Книги в христианской культуре глубока и обширна. Христианство само является религией Книги. Семантический ряд рассматриваемой нами иконографии также весьма разнообразен: образ Книги раскрывается здесь и как Книги Жизни, в которой вписаны имена спасенных (Исх. 32.32; Откр. 3.5), и Книги Откровения, написанной внутри и извне, запечатанная семью печатями, открыть и прочесть которую никто не может, кроме Агнца (Откр. 5.1-7), это и Книга Завета и Закона (Втор. 30.10) - Библия и собственно Евангелие-Благая Весть, которую в мир принес Спаситель, и то Его сокровенное учение, которое " горько во чреве и сладко в устах " (Откр. 10.9). И, наконец, символ Самого Господа Иисуса Христа, Который есть Слово Божье, пришедшее в мир. В ранних памятниках христианского искусства так и изображали Христа в виде символической композиции " Этимасия " - Книги, лежащей на престоле (например, ц. Успения в Никее, VII в.). Образ Христа в силе и славе, как образ второго и славного Его пришествия, впрямую связан с темой Страшного Суда, ибо Господь является как Судия живых и мертвых (Деян. 10.42; 2 Тим. 4.8), и суд Его праведен (Ин. 5,30), и никто не избежит Суда Христова (Рим. 14,10). Тема Страшного Суда получила широкое распространение в средневековом искусстве - и в живописи, и в литературе. Эсхатологические настроения охватывали целые народы и формировали эпохи, увлекая человеческое воображение в необыкновенные сферы, порой весьма далекие от библейского откровения. Строгое богословие иконы стремится исключить нежелательные эмоции и направить мысль созерцающего в направлении прочтения Евангелия. Вспомним, что говорит Сам Господь Иисус Христос о суде: " На суд пришел Я в мир, чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы " (Ин. |
| Среди многообразия толкований особенно важна идея храма как микрокосма, объединяющего небесную и земную сферы. В этом уподоблении содержится оправдание архитектоники храма – купола, покрывающего прямоугольное основание. Эти формы соответствовали представлениям об устройстве Земли и Вселенной: «земля же убо есть вся четверо-угольна», – писал Косьма Индикоплов в своей «Христианской топографии». Небо же покрывает землю подобно куполу: не случайно поэтому в древнерусском переводе пророчеств Исайи говорится, что поставил Бог «небо яко же комару», т. е. свод. 2. Церковь Успения в Никее VII – нач. VIII в. Поперечный разрез 3. Десятинная церковь в Киеве 989–996 гг. Реконструкция Н. В. Холостенко Стройная философская концепция, соединившая в себе интеллектуальные и чувственные представления, предопределила единство архитектоники и иконографии в художественном ансамбле христианского храма. В соответствии со столичной константинопольской схемой, в центральном куполе, уподобленном небесным сферам, помещается изображение Вседержителя, господствующего во Вселенной. Однако на Востоке, в малоазийских провинциях Византии, а позднее и на Руси в куполе часто помещали и более доступную пониманию повествовательную сцену вознесения Христова. Можно отметить связь иконографии купола с развитием архитектурных форм: купола ранних построек, особенно в Малой Азии, были более плоскими и, соответственно, имели достаточно площади для многофигурных изображений. С уменьшением площади купола изображение Вознесения начинает занимать и часть стен барабана, например, в соборе Спасо-Мирожского монастыря во Пскове (1156) или в церкви Спаса на Нередице в Новгороде (1199). Постепенно окончательно утверждается в качестве канона изображение Христа Вседержителя в полный рост или поясное (мозаики Св. Софии в Киеве, 1037). Христос как Вседержитель мира изображался в окружении «небесных сил». Согласно христианским представлениям об иерархии небесных сил, с помощью которых Господь управляет Вселенной, его должны окружать херувимы, архангелы и ангелы. |
| Следующий атрибут, обязательный для изображения ангелов, это жезл. У нас его часто называют мерилом. Он не является ни посохом гонца, ни знаком посланничества, отнюдь нет. Это церемониальный жезл, который восходит к церемониалу при императорском дворе в Византии. Разные посохи носились разными чиновниками. Дионисий Ареопагит считал посох символом царского и владычественного достоинства ангелов. Во всех великих восточных культурах жезл – это символ власти и царского достоинства, хотя иногда в Священном Писании он мог играть у Ангелов роль «волшебной палочки». Например, когда призывается судья Гедеон, мы читаем: «И сказал ему Ангел Божий: возьми мясо и опресноки, и положи на сей камень, и вылей похлебку. Он так и сделал. Ангел Господень простер конец жезла, который был в руке его, прикоснулся к мясу и опреснокам; и вышел огонь из камня и поел мясо и опресноки; и Ангел Господень скрылся от глаз его» (Суд. 6,20-21). Жезл и зерцало были позаимствованы из атрибутов византийского императорского церемониала, потому что жезлы подобались только императору, патриарху. Иногда ангелы изображаются с лабарумами, это знамена. Они тоже восходят к древнеримским знаменам-штандартам. Со времен Константина лабарум является обязательным атрибутом византийского церемониала (был императорским боевым штандартом). Эта мозаика изображает нам ангелов в церкви Успения в Никее. Это мозаика VII века, к сожалению, до наших дней она не сохранилась, она была разрушена, сохранились изображения только в фотографиях. По соседству ангел XII века, мозаика из Мартораны на Сицилии. Так вот посмотрите, в руках у них штандарты, лабарумы, на которых было написано «Свят, Свят, Свят». Это отсылка к книге пророка Исайи, где говорится, что серафимы постоянно воспевали пред Лицем Божиим песнь «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, полны небо и земля Славы Твоея». Обращаю ваше внимание на одеяния: с VII века меняется тип облачений. Самый ранний пример изменения облачения с хитона и гиматия на торжественное, лоратное облачение сановников византийского двора, мы имеем именно в церкви Успения в Никее. Откуда взялся этот лор, мы сейчас скажем. Сначала скажу о зерцале. Зерцало, оно же держава, заимствовано из византийского церемониала, это инсигния императорской власти. В нашей традиции державу стали именовать зерцалом и считать, что Ангелы узнают волю Господню, смотрясь в нее. Довольно странная ассоциация возникает в таком случае с Медузой Горгоной, на которую нельзя было смотреть. На самом деле никакого отношения к подобным мистификациям, а также никаких ассоциаций с хрустальным шарам для гадания эта держава не имеет. Это намек на царственное величие Ангелов. Ангел из церкви Федора Стратилата на Ручью в лоратном облачении. Так что же такое лор? |
| Новый константинопольский епископ Арзакий (VI. 19) Природные бедствия и смерть императрицы (VI. 19) Избрание Аттика, смерть Иоанна, новацианский епископ Сисинний (VI. 19–22) Смеерть Аркадия, начало правления Феодосия II (VI. 23–VII. 1) Характеристика епископа Аттика, другие епископы, раскол новациан, смута в Александрии (VII. 2–7) Распространение христианства в Персии (VII. 8) Антиохийские и римские епископы (VII. 9) Аларих грабит Рим (VII. 10) Римские епископы, новацианский епископ Хрисанф (VII. 11–12) Смуты в Александрии (VII. 13–16) Чудо епископа Павла (VII. 17) Война с персами, характеристика Феодосия, победа над тираном Иоанном, провозглашение римским царем Валентиниана III (VII. 18–24) Константинопольские епископы (VII. 25–29) Крещение бургундов (VII. 30) Несторианская смута, проблема перемещения епископов (VII. 31–37) Крещение иудеев Крита (VII.38) Церковные дела в Константинополе (VII. 39–41) Чудесное избавление от варваров, брак Валентиниана III (VII. 42–44) Перенесение мощей Златоуста, новацианские епископы (VII. 45–46 Паломничество царицы в Иерусалим (VII. 47) Рукоположение Фалассия в кесарийские епископы (VII.48) Тематическая таблица свидетельствует не только о параллелизме двух историй. Сократ часто изображает события, соединяющие в себе и церковное, и христиано-имперское начало. Значительная часть материала не поддается поэтому четкому разделению: речь идет прежде всего о фактах взаимодействия государства с церковью, особенно тогда, когда соперничающие церковные лидеры обращаются к политической элите в борьбе со своими оппонентами 305 . Таблица дает представление и о динамике повествования. По мере развития сюжета учащается смена типов информации и увеличивается удельный вес христиано-имперского материала. Если в первой книге описание деятельности императора практически сводится к рассказу о его религиозной политике (эту задачу Сократ прямо ставит в I. 18 306 ), то в последующих книгах это ограничение перестает соблюдаться. Ориентация на события придает сочинению Сократа особый исторический настрой, который со всей очевидностью проявляется в сфере временной организации повествования. Событийно важное и хронологическое идут рука об руку. В этом плане Сократ достигает уровня, до которого не смог подняться ни один из последующих церковных историков. Он идет также гораздо дальше Евсевия, всепроникающий интерес которого к проблеме преемств ограничивал его хронологические изыскания датированием епископских смен по годам правлений римских императоров 307 . |
| Акакий, епископ котенский, из Памфилии, сказал: выслушав послание святейшего нашего отца и архиепископа Кирилла, во всем согласное с православною верою св. отцов, сошедшихся в Никее, и я исповедую, что и я так содержу и верую, и желаю до конца сохранить сию веру. Гавриан, епископ лирвийский, из Памфилии, сказал: выслушав послание святейшего нашего отца и архиепископа Кирилла, согласное во всем с православною верою св. отцов, сошедшихся в Никее, исповедую, что и я так содержу и верую, и желаю до конца сохранить сию веру. Нектарий, епископ сийейский, из Памфилии, сказал: и я точно так же верую и содержу учение св. отцов наших и епископов и послание благоговейнейшего и благочестивейшего архиепископа Кирилла. Матидиан, епископ коракисийский из Памфилии, сказал: и я согласен с исповеданием правой и здравой веры, составленным ныне присутствующими св. отцами и теми, которые в городе Никее составили изложение веры не без внушения Божия; я признаю его апостольским; в нем желаю пребывать и сохранить его в чистоте до последнего моего издыхания. Нисий, епископ кориврасский, иэ Памфилии, сказал: со святою верою, изложенною святыми и блаженными отцами в Никее, согласно и прочтенное ныне послание святейшего и боголюбезнейшего архиепископа Кирилла. Эту веру я желаю сохранить до последнего издыхания. Епифаний, епископ кратийский, сказал: и я принимаю учение св. отцов и епископов и послание, писанное святейшим архиепископом Кириллом, и желаю пребыть в них до конечного издыхания. Евсевий, епископ ираклийский, из области Онориады, сказал: я согласен с посланием святейшего и праведнейшего отца нашего Кирилла, так как оно во всех отношениях сообразно с верою святых 318 отцов, сошедшихся в Никее, и желаю в этом веровании докончить время жизни, какое определено мне Вседержителем. Силуан, епископ херетопский, из пакатианской Фригии, сказал: хотя я очень поздно удостоился святого крещения, однако ж я крещен в эту веру, которая святыми 318 отцами епископами изложена в Никее и ныне пространнее изъяснена в послании архиепископа Кирилла, согласном с нею, в нее крестил я весьма многих и ее желаю сохранить беспорочно до дня воскресения и представить Христу. |
| 2) Для того и был Вселенский Собор в Никее из трех сот восемнадцати сошедшихся епископов, чтобы по причине арианского нечестия рассудить о вере и чтобы под предлогом веры не было уже частных Соборов, а если и будут, не имели они силы. Ибо чего не достает в никейском исповедании веры, чтобы кому-либо искать нового? Оно исполнено благочестия, возлюбленные, оно наполнило целую вселенную. Его признали и инды и все христиане у других варварских народов. Поэтому напрасен труд неоднократно покушавшихся оспаривать его. Ибо таковые составляли уже десять и более Соборов, каждый раз меняя свои мысли, иное убавляя в постановленном прежними Соборами, иное изменяя и добавляя на позднейших Соборах, и доныне ни в чем не успели, сколько ни писали, ни перемарывали, ни употребляли насилий, не зная, что «всяк сад, егоже не насади Отец... небесный, искоренится» (Матф. 15:13). «Глагол же Господень», возвещенный Вселенским Собором в Никее, «пребывает во веки» (1 Петр. 1:25). Сравнит ли кто одно число с другим, то бывшие в Никее столько же многочисленнее бывших на Соборах частных, сколько целое больше части. Захочет ли кто узнать причину Собора Никейского и стольких Соборов, бывших после него, то найдет, что Собор в Никее имел благословную причину, a прочие созываемы были насильственно, по ненависти и упорству. Созвать первый побудили арианская ересь и празднование Пасхи, потому что христиане в Сирии, Киликии, Месопотамии, разногласили с нами и совершали Пасху в то же время, в какое совершают иудеи. Но благодарение Господу! Как о вере, так и о святом празднике утвердилось согласие. И такова была причина Собора в Никее. После же него бывшие бесчисленные Соборы выдуманы против Вселенского Собора. 3) А когда это доказано, кто одобрит тех, которые сверх Никейского Собора выставляют на вид Ариминский или другой Собор? Или кто не возненавидит тех, которые отвергают определения Отцов и предпочитают им новейшие определения, составленные в Аримине по упорству и с насилием? Кто захочет входить в согласие с такими людьми, которые не одобряют и своих определений? Ибо на десяти и более Соборах своих, как сказали мы выше, пиша сперва одно, потом другое, сами сделались явными обвинителями каждого Собора. С ними происходит нечто подобное тому, что было некогда с предателями иудеями. Ибо как те, «оставив... единственный... источник воды живы ископаша себе кладенцы сокрушеныя, иже не возмогут воды содержати,» как написано у пророка Иеремии (Иер. 2:13), так и эти, оспаривая единый и Вселенский Собор, ископали себе многие Соборы. И все их Соборы оказались пустыми, как «рукоять не имущая силы» (Ос. 8:7). Поэтому не потерпим тех, которые сверх Собора бывшего в Никее выставляют на вид Собор Ариминский или другой какой. |
| Этому вопросу о соборах арианских и символах, составленных или утвержденных этими соборами, св. Афанасий посвятил целое сочинение, которое известно под именем Послания о соборах, бывших в Аримине италийском и в Селевкии исаврийской. Это послание св. отец пишет с целью, чтобы православные, слыша многое, «не колебались мысли: так-как некоторые обыкли рассказывать о делах иначе, нежели как они происходили», – с целью вразумить и предостеречь православный христианский мир на счет арианских соборов и их определений 1455 . В этом послании, доказав с начала, что «собор в Никее» – I Вселенский – «был не просто, но по необходимой нужде и по основательной причине», св. отец спрашивает: «а составляемые ныне арианами соборы какую имеют основательную причину 1456 ? Если явилась какая новая ересь после арианской, то пусть скажут в точных словах, что вымышлено этой ересью и кто ее изобретатели? Пусть также письменно, как поступили отцы в Никее, предадут анафеме ереси, бывшие прежде сего собора, в числе которых находится и арианская, чтобы показать тем, что и у них есть какой-либо достойный вероятия предлог сказать новое. Если же ничего подобного не было, и не могут они показать это; вернее же то, что они говорят это, сами держась нечестия Ариева, и обличаемые ежедневно меняют свои мысли: то какая нужда в соборах, когда и против арианской ереси и против других ересей достаточно собора, бывшего в Никее, который осудил все эти ереси здравой верой? ... А 1457 поскольку нет у них ничего основательного: то остается им уже сказать: »прекословя бывшим прежде нас и преступив предания отцов, пожелали мы, чтобы составить собор, чтобы таким образом сделать недействительным совершенное в Никее, прикрыв себя простотой написанного». Если же не сказали они сего прямыми словами, то с этой именно мыслью все делали и приводили в смятение. И действительно, неоднократно высказав и написав многое на разных соборах, никогда не упоминали они об арианской ереси, как о зловредной. Но если иногда некоторые из присутствующих и осуждали ереси, то все же защищали ересь арианскую, которую анафематствовал собор Никейский, и даже с любовью принимали говорящих по ариански. Потому то, это служит сильным доказательством, что нынешние соборы измышлены не ради истины, но к уничтожению совершенного в Никее. Но и что сделано ими и подобными им на этих самых соборах, и то не менее показывает справедливость сказанного«. – Вот, по св. Афанасия, цель и значение всех арианских соборов и символов, в том числе – и сирмийских: уничтожение всего, сделанного в Никее, и утверждение арианства! Те же самые мысли высказывает не только Афанасий, но и целый православный Ариминский собор в послании к императору Констанцию, помещенном в том же послании св. Афанасия о соборах 1458 . |
|
|
