Новый список русских богослужебных «Действ» XVI–XVII в. Труды VIII Археологического съезда в Москве 1890. Том 2. Источник Одною из выдающихся особенностей своеобразной московской культуры XVI – XVII в. следует признать особенную привязанность московитов того времени к обрядности и необыкновенно пышное развитие этой обрядности не только в сфере церковно-богослужебной, по и в сфере общественных отношений и домашнего обихода. Развитие это произошло под влиянием различных причин, между коими византийское влияние играет главную роль, особенно в сфере церковно-богослужебной. Церковные обряды того времени, по крайней мере в главных центрах церковной жизни и особенно в Москве, были столь обильны, что выходили иногда за пределы обычного церковного устава, осложняясь такими действиями, которые составляли своего рода роскошь, а не насущную потребность. Свойство этих осложнений часто было таково, что для них тесны и неудобны оказывались храмы: нужно было выходить для их совершения на площади и улицы, где они вступили уже в разряд фактов, относящихся к религиозно – бытовой и общественной обрядности. Особенно выдающееся положение между подобного рода фактами, в одно и то же время литургическими и бытовыми и относящимися большею частию к разряду процессий, занимают так называемые „Действа“, а именно: 1) так называемое „Пещное действо“, совершавшееся в неделю св. отедъ пред Р. Хр. или в неделю св. праотец и, представлявшее чудесное избавление трех еврейских отроков от разженной печи. 2) „Действо в неделю наглядно изображавшее вход Господень в Иерусалим на осле и 3) „Действо Страшнаго Суда“, совершавшееся в неделю мясопустную и изображавшее проповедь Иисуса Христа о Страшном Суде, имеющем быть в последнее Его пришествие. Совершение этих действ в обставляемо было столь торжественно, что бывавшие в Москве иностранцы всегда весьма заинтересовывались ими, как замечательною особенностью быта, и считали нужным с большою подробностью останавливаться на них в своих мемуарах. Действа эти и на самом деле довольно замечательны. И у нас уже издавна обращали на них внимание и историки церковные, и историки быта и гражданские, и даже историки литературы. Последние обращали на них внимание особенно по тому поводу, что в Действах этих замечается присутствие в довольно значительной степени драматического элемента – факт, еще раз подтверждающий общепринятое положение о первоначальном взаимоотношении драматического искусства и литургической обрядности. В указанных Действах мы находим зачаточные элементы драматического характера но только в действиях или в воспроизведении воспоминаемых действий и движений, но и в диалогах, которые вводятся сюда иногда из священного текста, а иногда и помимо его. Таковы особенно диалоги в „Пещном действе“.

http://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Krasno...

Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание КАНТ восточнославянский песенный жанр духовного и светского содержания в XVII-XIX вв., созданный в городской ученой среде и бытовавший в письменной и устной традициях. Некоторые К. распространены до настоящего времени. Творцами К.- «книжных песен» (термин А. В. Позднеева) - были образованные монахи, духовенство, преподаватели славяно-греко-латинских школ и коллегий, Киево-Могилянской академии (впосл. КДА) и др. К.- авторские произведения, хотя распространялись они большей частью как анонимные. В XVIII в. традиция К. фольклоризовалась. Поскольку в письменной фиксации К. сохраняли устойчивые стилевые признаки музыки и «книжной» поэзии, они относятся к сфере полупрофессионального творчества. Восточнослав. К. принадлежат к обширной территориально-временной традиции, которую можно разделить по ряду параметров: национальным ареалам (украинские, белорусские, русские), конфессиям (православные, униатские), сферам применения (внелитургические, паралитургические), языкам (церковнославянский, национальные), тематике (чрезвычайно разнообразной при общем делении на духовные и светские К.). Появление К. в нач. XVII в. обогатило область духовной музыки ; позднее в кантовой стилистике стали сочинять светские, бытовые песни. Достигнув расцвета в кон. XVII-XVIII в., К. широко распространились во всех слоях общества. Среди исполнителей К. были церковные хоры и ансамбли, ученики школ-бурс (бурсаки), братчики, купечество, ремесленники, крестьяне. Известно, что студенты (спудеи) пели под окнами зажиточных киевлян, прося подаяние ( Ibчehko, Крекотень. 1990. С. 6); из-за частого исполнения студентами К. «Мир дому сьому» они получили название «миркачи», а их пение - «миркування». Истоки Традиция исполнения К. сформировалась в Юж. Руси в нач. XVII в., во время освоения православ. украинцами и белорусами культурного опыта Речи Посполитой (а также в меньшей степени др. стран Центр. Европы) - буферной зоны, ассимилировавшей достижения Запада и передававшей их через украинцев и белорусов на Восток. Первые К. имели исключительно духовное содержание. Интерес к новым песенным и поэтическим жанрам (как и к созданию драматических пьес) появился в кон. XVI - нач. XVII в. под польским влиянием. В силу того, что укр. и белорус. земли входили в состав Речи Посполитой, польская музыкальная практика была повсеместной. Литургические песнопения и песни, включенные в состав служб (тождественные по значению церковным песнопениям и иногда заменяющие их), а также паралитургические песни, исполнявшиеся в церквах (до и/или после службы, до или после проповеди, после причащения и т. д.; о различии 2 видов духовных песен см.: Bartkowski. 1987. S. 18-25), постоянно звучали в римско-католич. костелах и каплицах, протестантских церквах, во время религиозных процессий, разучивались в школах и др. учебных заведениях францисканцев, доминиканцев, иезуитов, пиаристов и др.

http://pravenc.ru/text/1470271.html

Не могу не выразить пред Вами, [господа], своей сердечной радости, какую я испытываю, начиная ныне второй год чтений с вами по истории богослужения в Русской Церкви. В прошлом году Бог помог нам довести эту историю приблизительно до конца XV века, т. е. мы остановились на самом интересном моменте ее, который полон драматизма и кипучей жизни, охватившей все слои русского общества в то время, брызги которой долетели и до нас. XVI и особенно XVII века в истории богослужения в Русской [Церкви] так важны по своим историческим последствиям, так резко выделяются в исторической жизни русского народа вообще, что оставить эту эпоху истории нашего народа без серьезного обследования, без надлежащего и должного освещения ее – значит (можно смело сказать) оставить дело на полдороге или (лучше сказать) не окончить начатое дело, которое, по русск[ой] пословице, всегда венчается концом. Частнее обследовать возможно полно и серьезно эти два столетия, так сказать, в литургическом отношении имеет тот громадный интерес, что вся эта эпоха смело может быть названа «литургической» в полном смысле этого слова. Никогда доселе вопросы литургические и вообще вопросы касательно устройства богослужения и дел церковных не интересовали так живо русское общество, как в это время. Если раньше мы видели попытки к устройству богослужения в нашей Церкви, то попытки эти были большей частью делом одного лица, и главным образом первосвятителя Русской Церкви. Митрополит Кирилл, митрополит Фотий и вообще митрополиты Киевские, бывшие большей частью иностранцами, а следовательно, далеко стоявшие от народа и чуждые национально-русских интересов, – вот радетели о благе нашей Церкви вообще и в частности об устройстве богослужения в нашей Церкви. Ничего нет удивительного, что попытки их, как и вообще попытки исторических единиц, хотя бы то и великих, принося известную долю пользы и шевеля на время умы современников, умирали вместе со смертью этих, бесспорно, весьма заметных единиц нашего исторического прошлого и не принесли той широкой пользы, какую ожидали от них эти лица. не то совершенно видим мы теперь. Царь, митрополит, высшее и низшее духовенство, весь русский народ соединяются в одно целое, и внимание всех всецело устремлено на вопросы религиозно-обрядовой жизни. Эти вопросы всецело обхватывают всех русских людей и волнение, которое произвели они в умах их, было настолько велико и глубоко, что оно, как мы уже заметили, не улеглось еще и доселе.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_Dmitri...

Скачать epub pdf Введение Христианство, и в особенности на Западе, представлялось и представляется вплоть до сегодняшнего дня религией, оправдывающей страдание и превозносящей его ценность. Такое оправдание поддерживается по большей части отношением к прародительскому греху, представленным в рамках августиновского взгляда 1 , который очень почитается на Западе. [С точки зрения блж. Августина ,] этот грех якобы был включен в человеческую природу, все его унаследовали при рождении, все были в нем виновны и все должны заплатить за него главную плату в виде страдания и смерти 2 . Помимо этого страдание часто понималось как наказание, которое люди должны понести за свои личные грехи 3 . Что касается повышенной оценки страдания в христианском богословии в целом, то она связана с тем фактом, что Сам Сын Божий, воплотившись, перенес страдания и крестную смерть, чтобы спасти всех людей. Но еще более эта значимость страдания была усилена тенденцией богословия, а также стремлением христианских конфессий Запада (католицизма и протестантизма) поставить Страсти и Смерть Христа в центр сотериологии. В отличие от восточного христианства, которое придает большее значение Воскресению, сделав праздник Пасхи самым большим праздником, давая почувствовать в литургических службах Страстной Пятницы будущую победу Христа над смертью, западное христианство возвышает страдание и Распятие Христа, смешивая их в одно общее событие и делая из него главный факт Его спасительного Домостроительства. Сверх того, оно понимало это как «искупление», воспринимаемое само по себе как выкуп, который принес Христос через Свои страдания и Свою смерть, заменяя Собою людей, отдавая за них долг, который они имеют по отношению к Богу, или искупая таким образом оскорбление, нанесенное Богу грехом людей 4 . Поэтому Великой Пятнице придавалось значение, которое в сознании людей часто затмевало саму Пасху, в то время как рассматриваемые сквозь призму благоговения перед «крестным путем» 5 страдания Христа анализировались, разбирались и прославлялись в представлении, где воображение часто переходило границы, дозволенные нам Священным Писанием и Священным Преданием. Тогда как восточное христианство в своей иконографии Страстей 6 , Распятия и Положения во Гроб представляло Сына Божия бесстрастным и спокойным, уже победившим страдание и смерть, западное христианство , начиная с готического искусства, способствовало развитию религиозной иконографии, представлявшей Христа в те же моменты Его спасительного Домостроительства драматическим образом, стараясь с возможно большей реалистичностью показать Его страдания.

http://azbyka.ru/otechnik/Zhan_Klod_Lars...

Посвящается проф. Η. О. Красносельцеву Из чинов, бывших в богослужебной практике древнерусской церкви и ныне совершенно вышедших из употребления, наиболее всего останавливалъ на себе внимание русских изследователей и ученых, так называемый, «чин пещного действа». Внимание к этому чину простерлось до того, что он один из богослужебных чинов попал даже на страницы курса «истории русской литературы» (мы имеем в виду труд П. Полевого). Этим, однако, вниманием к себе настоящий чин обязан не своим внутренним, в высшей степени интересным литургическим особенностям несомненноо древнего происхождения, а чисто случайным и явившимся в сравнительно позднюю пору существования настоящего чина диалогом между халдеями. В этих диалогах наши ученые (Пекарский, Веселовский, Тихонравов, Морозов и др.) стараются усмотреть зародыши у нас той литургической драмы, которая так пышно развилась на западе под покровом католической церкви, в стенах величественных, но индеферентных ко всему, костелов и получила тамъ название «мистерии». В погоне за отысканиемъ этого драматического элемента в «чине пещного действа», наши изследователи всегда упускали из внимания, с одной стороны, тот хорошо известный литургистам 1 факт, что православное богослужение никогда не чуждалось драматического элемента, а напротив дало ему видное место во многих чинах и исследованиях, бывших и доселе существующих в употреблении, но главным образом в чинах освящения церквей и омовения ногъ в великий четверток 2 , – а с другой стороны, не обращали никакого внимания на положительный и сильный протестъ против произвольного отождествления «чина пещного действа» с латинскими мистериями, высказанный еще в 19 веке известным писателем Симеоном Солунским . Нападая горячо на латинскую церковь за допущение в храм мистерий, в которых с пластическою рельефностью и с мельчайшими детальными подробностями, доходившими до полной иллюзии, старалась она воспроизводить историческия события из жизни Иисуса Христа, Богоматери и святых апостолов и угодников, этот писатель, чтобы устранить возражение латинян относительно «чина пещного действа», совершавшегося в греческой церкви с глубокой древности и как бы напомишавшего западные мистерии, пишет следующее: «Если же они (т.

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksej_Dmitri...

Как правило, поверхностно понимаемый символизм считается существенным элементом византийской литургии и в таком качестве не представляет особой серьезной проблемы. Существует множество византийских и поствизантийских – греческих, русских, сербских и др. – толкований, в которых все литургические действия, да и сама литургия, понимаются прежде всего как символические изображения, то есть как действия, которые «представляют», «означают», другими словами, «символизируют» нечто иное, будь то события прошлого, идеи или богословские утверждения. Этот символизм, свойственный всему византийскому богослужению, особенно детально разработан в комментариях на основное богослужебное действие – совершение Евхаристии. Практически все толкователи понимают Божественную Литургию как символическое изображение жизни и служения Христа, от Его рождения в Вифлееме до славного вознесения на Небо. Так, prothesis (предложение), то есть обряд приготовления евхаристических даров хлеба и вина, – это символ рождества Христова; так называемый «Малый Вход» – символ Его явления мipy; «Великий Вход», перенесение Даров на престол, – символ погребения Христа и Его торжественного входа в Иерусали 2 и т. д. Эти символические толкования отличаются друг от друга только степенью сложности и разработанности, вниманием к деталям, распространением даже на второстепенные и незначительные обряды. Причем эти толкования могут противоречить друг другу. Так, упомянутый мной Великий Вход может иметь два и более взаимно противоречивых символических значения. Однако в основном подобный символизм прост как по своей природе, так и по своему назначению. Символ здесь сведен к изображению, функцию которого можно определить как педагогическую, или учительную. Согласно пересказу одного из известных византийских комментаторов, Германа Константинопольского , на вопрос, почему епископ не принимает участия в начальных обрядах литургии, поручая совершение их священнику, дается следующий ответ: потому что священник символизирует святого Иоанна Крестителя, и ему приличествует совершать действия, символизирующие время перед пришествием Христа. Подобные приемы применяются при истолковании всей литургии. Повторяю, символические значения могут меняться, частично совпадать друг с другом, быть более или менее разработанными, но по сути они остаются неизменными. На «внешнем», обрядовом уровне Божественная Литургия – это прежде всего священная драма, представление в обычном смысле этого слова. И конечно же, именно этот изобразительный символизм, этот «драматический» характер византийской литургии рассматривается в различных описаниях и определениях как «символический», наделенный исключительно богатой «символикой».

http://azbyka.ru/otechnik/Aleksandr_Shme...

Филипп Шафф (протестант) Глава VII. Совместное поклонение, религиозные обычаи и церемонии I. Древние литургии ; Постановления соборов и труды церковных авторов того периода. II. Археологические и литургические труды; представители Католической церкви: Martene , Mamachi , Bona, Muratori , Felicia , Asseman , Renaudot , Binterim , Staudenmeier ; протестантской: Bingham , Augusti , Siege l, Alt , Piper , Neale , Daniel. §74. Великие изменения в поклонении Изменения в юридическом и общественном положении христианства по отношению к светской власти оказали мощное влияние на его поклонение. До этих пор в христианском поклонении участвовало сравнительно небольшое количество верующих, в основном принадлежавших к беднейшим слоям общества. Теперь христианство вышло из укрытия частных домов, пустынных земель и катакомб на дневной свет и вынуждено было приспосабливаться к высшим слоям общества и большой массе людей, воспитанных в традициях язычества. Развитие иерархии и обогащение публичного поклонения шли рука об руку. Республиканские и демократические установления требуют простых манер и обычаев, тогда как аристократия и монархия окружают себя формальным этикетом и блестящим двором. Всеобщее священство верующих тесно связано с простотой культа, а епископальная иерархия – с богатыми, впечатляющими церемониалами. В никейскую эпоху церковь поменяла свой смиренный рабский облик на роскошные имперские одежды. Изначальная простота ее поклонения сменилась богато украшенным многообразием. Она привлекла все изящные искусства на службу в святилище и начала создавать возвышенную христианскую архитектуру, скульптуру, живопись, поэзию и музыку. На месте языческих храмов и жертвенников повсюду возникли величественные церкви и часовни во славу Христа, Девы Марии, мучеников и святых. Родственные идеи священства, жертвоприношения и алтаря развивались и закреплялись по мере того, как разгорался внешний блеск иерархии. Месса, или ежедневное воспоминание об искупительной жертве Христа, возглавляемое священником, превратилась в мистический центр всей системы богослужения. Возросло количество церковных праздников; появились процессии и паломничества, множество важных и суеверных обычаев и церемоний. Публичное поклонение Богу приобрело, если можно так выразиться, драматический, театральный характер, сделавший его привлекательным и впечатляющим для народных масс, еще не способных, по большей части, поклоняться Богу в духе и истине. Формировавшееся поклонение было обращено скорее к зрению и слуху, чувствам и воображению, чем к разуму и воле. Короче говоря, в никейскую эпоху мы уже встречаем почти все характерные черты свя–щеннического, мистериального, церемониального, символического культа Греческой и Римской церкви нашего времени.

http://azbyka.ru/otechnik/konfessii/isto...

Ефрем Сирин Ефрем, преподобный (также именуемый Ефрем Сирин ) – сирийский христианский поэт и богослов: род. в Низибии, Месопотамия, в 306 г. н.э.; ум. в Эдессе в 373 г. Он жил в Низибии до 363 г., когда вся эта римская провинция была завоевана персами. Он сыграл выдающуюся роль в жизни поместной церкви, но отказался от повышения по иерархической лестнице и оставался в сане дьякона. В Эдессе он открыл школу, известную под названием «Школа персов», предназначенную для беженцев из завоеванных провинций. Он был человеком строгой аскетической выправки и убеждений. Церковный историк Созомен говорит, что «он посвятил свою жизнь монашеской философии». Еще при жизни он снискал высокую репутацию вдохновенного поэта и защитника правой веры от различных ересей в Сирии. Еще при жизни его работы были переведены на греческий и армянский языки. Версия на латыни уже существовала во времена святого Иеронима (ок. 400 г.), который указывал, что сочинения преподобного Ефрема высоко ценились и даже читались во время церковных богослужений. Он оставил обширное и богатое литературное наследие – превосходную поэзию и прозу. В прозе он написал толкования к обоим Заветам, из которых полностью сохранились лишь немногие. Как толкователь он использовал, в основном, историко-грамматический метод и старательно избегал аллегории, хотя подчеркивал мессианскую типологию Ветхого Завета. Более известна его поэзия, обычно подразделяемая на две категории: memre – своеобразные проповеди, предназначенные для мелодекламации или «чтения нараспев»; и madrasche – или гимны, предназначенные для пения. В качестве аккомпанемента, по-видимому, использовалась арфа. Все его поэмы имеют дидактическую направленность, но отличаются подлинным драматизмом и сложной системой образов. Его поэмы оказали серьезное влияние на дальнейшее развитие византийской религиозной и богослужебной гимнографии. Великий византийский литургический поэт Роман Сладкопевец неукоснительно следовал его примеру в отношении формы и содержания гимнов.

http://azbyka.ru/otechnik/Georgij_Florov...

«Кто жаждет, иди ко Мне и пей» (Ин. 7,37) Санкт-Петербургский церковный вестник Основан в 1875 году. Возобновлен в 2000 году. Официальное издание Санкт-Петербургской епархии Русской Православной Церкви Одно из православных литургических песнопений справедливо утверждает, что о Богоматери нам «удо " бее молчание» (приличнее молчать). Это действительно так, поэтому целомудренное повествование канонических Евангелий отмечает лишь некоторые эпизоды Ее жизни, да и то лишь в связи с Сыном. Ни слова не сказано о Ее рождении, юности (до обручения Иосифу), достаточно продолжительной жизни после праздника Пятидесятницы и блаженном успении. Но человеческое любопытство, не желающее мириться с тем, что далеко не все нам следует знать, находит себе отдушину в многочисленных апокрифических текстах, не вошедших в Библию, не имеющих догматического авторитета и содержащих немало сомнительных описаний. Тем не менее, некоторые из них Церковь возводит в ранг Священного Предания и фиксирует в своем литургическом наследии. На одном из таких апокрифов - «Книге о рождении Марии» - основывается праздник Рождества Пресвятой Богородицы. В православном календаре это торжество принадлежит к разряду двунадесятых Богородичных праздников и отмечается 8/21 сентября. Разумеется, нам не известен ни точный год, ни, тем более, исторический день рождения Девы. Это произошло примерно за два десятилетия до Рождества Христова. Но поскольку рождение будущей Матери Господа символически открывает историю Новой, Христианской, эры, то логично, что именно этот праздник помещен в начало церковного года. Он выражает абсолютный смысл Дня Рождения Девы Марии как соучастницы истории нашего спасения. В основу праздника легла драматичная история последних лет жизни бездетной пожилой супружеской четы, Иоакима и Анны, принадлежавшей к «мессианскому роду» иудейского царя Давида. Религиозные ожидания евреев, достигшие в период римской оккупации (с 63 г. до Р.Х.) своего апогея, выражались для потомков династии царя Давида в надежде стать родителями МессииОсвободителя. Остальные же надеялись на принятие своих наследников в Его будущее вечное Царство. Поэтому бесплодие рассматривалось не как физический недостаток, но как наказание Божие за явные или тайные грехи. Человек, не оставивший потомства, бесследно исчезал с лица земли и из людской памяти.

http://old.aquaviva.ru/archive/2007/9/21...

Сортировать по Исключить новости Протопресвитер Александр Шмеман: От Крестопоклонной к Страстной (+Аудио) Как случилось, что мы верим, веками верим в божественный, единственно решающий смысл этого не сравнимого ни с чем события? Как случилось, что никем в ту далекую от нас эпоху не замеченная религиозная драма, жертвой которой стал бездомный и нищий Учитель, вошла навеки в сердце и память людей, вызвала неслыханный ду­ховный подъем, который, то усиливаясь, то ослабевая, продолжается и сейчас, несмотря на все перемены, революции, войны, «прогресс» и т.д.? 13 апреля, 2013 Как случилось, что мы верим, веками верим в божественный, единственно решающий смысл этого не сравнимого ни с чем события? Как случилось, что никем в ту далекую от нас эпоху не замеченная религиозная драма, жертвой которой стал бездомный и нищий Учитель, вошла навеки в сердце и память людей, вызвала неслыханный ду­ховный подъем, который, то усиливаясь, то ослабевая, продолжается и сейчас, несмотря на все перемены, революции, войны, «прогресс» и т.д.? Более тридцати лет – с 1953 года почти до своей кончины в 1983 году – отец Александр Шмеман еженедельно выступал в эфире «Радио Свобода». Его беседы были посвящены самому главному, центральному в христианской вере – отношениям Бога и человека, мира и Церкви, веры и культуры, свободы и ответственности. В этом году портал «Правмир» совместно с издательством ПСТГУ предлагают вам вновь окунуться в атмосферу тех лет, когда сквозь глушение и помехи слушатели в СССР неделю за неделей включали свои приемники, чтобы услышать эти возвращающие к вере беседы. Неделю за неделей, одно за другим литургические события Великого поста – вплоть до Светлого Воскресения Христова. От Крестопоклонной к Страстной После воскресенья, которое Церковь называет Крестопоклонным, что-то меняется в атмосфере Великого поста, и начинается наше все еще медленное, но теперь такое явственное приближение к Пасхе. Вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет в руки человек грешных; и убьют Его, и в третий день воскреснет (ср.: Мф. 20:18; Мк. 10:33; Лк. 18:31, 33). Каждый год эти слова Христа снова ударяют в наше сердце и снова заставляют задуматься над последним смыслом, последним содержанием нашей веры.

http://pravmir.ru/protopresviter-aleksan...

  001     002    003    004    005    006    007    008    009    010