| Во время другой попытки болгарам удалось поднять тяжелую икону, но, как только они достигли дверей храма, икона упала наземь и стала такой тяжелой, что даже подъемный кран не смог бы оторвать ее от пола. Между тем по лицу Богородицы потекла струйка слез. Так святотатцы не смогли осуществить своего замысла и в страхе бежали. Оставление монастыря Однажды, в период партизанской войны, во время второй болгарской оккупации, монахи получили уведомление покинуть монастырь, так как их жизни угрожала опасность. Жители окрестных деревень приехали на повозках в монастырь, чтобы вывезти отсюда все, что можно, и спрятать в своих домах. И тут начало происходить нечто удивительное. Иконы сами сходили со своих мест, и верующие с благоговением брали их в руки и складывали на повозки. А когда все вышли из церкви, то увидели, что монастырская живность (куры, свиньи, собаки и др.) выстроилась позади церковного притвора в ровный строй и начала громко кричать. Тысячи птиц звонко щебетали над куполами храма. Таким способом они участвовали в общей печали по поводу ухода Владычицы Ангелов, икону Которой благочестивые мужи несли на руках. А когда люд двинулся в деревню Никисиани, то на удивление всем оказалось, что караван замыкают никем не погоняемые, но тихо следующие со скорбно опущенными головами монастырские животные. Они не захотели оставаться в монастыре одни. На Пасху, в Рождественскую ночь и в праздники Божией Матери один местный пастух, Никос Кацикарис, слышал, как из опустевшей обители доносился радостный перезвон. Не беда, что в монастыре не было людей: «Двадцатифиниковой» служили Ангелы! Источник: Книга " Явления и чудеса Пресвятой Богородицы " , 2001 (ISBN 5-7533-0187-8 ) Статья опубликована участником [ tol ] 2016-07-11, последний раз редактировалась участником [ tol ] 2016-07-11. Со временем любая информация устаревает. Если Вы нашли ошибки или устаревшие сведения в этой статье, сообщите об этом . В основной раздел " Икона Пресвятой Богородицы Двадцатипальмовая (Двадцатифиниковая) " . |
| — Кто-то должен подгонять свинью пинками по заднице. Придется нам взять на себя столь ответственное дело, — продолжал скалить зубы Кнуд. — Помолчи! — одернул его Абель, брезгливо поморщившись. Но Кнуд был прав. Датчанам достаточно оставаться у немецкой свиньи под ягодицами, или, если выражаться благороднее, прикрывать хвосты войска. И Даннеброг не спешил перебираться с берега на плоскую ледовую поверхность озера Пейпус. Оставаясь неподалеку от вицеместера Андреаса, датские принцы с восторгом наблюдали, как спешно и правильно выстраиваются порядки, превращаясь в грозную, непробиваемую свинью. Конечно, только дурак может выражать сомнение в победе ордена над пока что удачливым конунгом Александром. Весь цвет восточно-немецкого рыцарства собрался на льду Пейпуса, готовясь начать движение на противника. Из всей сотни рыцарей, составляющих костяк ордена дома Святой Марии Тевтонской, здесь присутствовало сорок — почти половина! Сорок лучших флагов развевалось над ощетинившимся телом немецкой свиньи. Впереди всех выдвинулись братья фон дер Хейде, пылающие жаждой отомстить конунгу Александру за то, что он лишил их законного фогтства и прогнал из Плескау. Вместе с ними Габриэль фон Тротт и Рогир фон Стенде вели вперед самые смелые конные отряды, составившие мощное рыло свиньи. Там же, подчиняя себе наиболее могучих и отважных эстонцев, сверкали доспехами братья фон Пернау, Томас и Людвиг. Голову и щеки свиньи образовали сильнейшие конные полки, их вели за собой доблестные рыцари Йорген фон Кюц-Фортуна, Дитрих фон Альзунг, Фридрих фон Моргенвег, Александр фон Тотс, а также братья Михаэль и Андреас фон Прегола, желтое знамя которых светилось даже в столь пасмурное утро. Непробиваемыми ребрами свиньи стали конные отряды под руководством Клауса фон Бикста, Александра фон Пайде, беспощадного Эриха фон Винтерхаузена, братьев Дитмара и Александра фон Бранау, а также двух бывших рыцарей разгромленного ордена Милиции Христи — швертбрудеров Геринга и Вельбарка. Внутренность свиньи была густо нафарширована железной пехотой ордена, которую вели за собой еще одиннадцать могучих рыцарей. Это были: высоколобый Вильгельм фон Олец, не имевший за всю жизнь ни единого ранения Кристиан фон Шульт, беловолосый от рождения Дитрих фон Мерсраг, лучший топорщик Генрих фон Нимм, тоже бывший швертбрудер, братья Себастиан и Эрих фон Алоэ, еще один Себастиан — фон Лильвард, одноглазый и свирепый Оливер фон Прикул, несравненный лучник Иоганн-Марк фон Балдон и, наконец, братья-близнецы Рудольф и Томас фон Гроб. |
| 75 Е. В. Зацепина. К вопросу о происхождении старопечатного орнамента. В кн.: «У истоков русского книгопечатания». М., 1959, стр. 138–142, 150–153. 76 Судное дело Вассиана Патрикеева ... стр. 294–295. В настоящее время рукописи «Исаака Собакина письма», Медоварцова и Селивана исследуются Н. В. Синицыной. 77 Митрополит Макарий и решение собора 1549 г. ссылаются на это вторичное отлучение Исака Собаки, однако, опять приводится лишь цитированное выше очень глухое упоминание об этом соборе, не содержащее ни его даты, ни конкретной причины осуждения. Ничего не говорится и о реакции самого Исака Собаки на соборе 1549 г. на известие о втором соборе на него, а сам Макарий, кратко сообщая в письмах к Иоасафу об этом втором соборе, в дальнейшем все время расспрашивает Иоасафа лишь о судьбе первого отлучения Исака. Нельзя исключать возможность того, что это неясное добавление о втором отлучении Исака Собаки было сделано по указанию Макария, желавшего таким образом несколько отделить готовившееся новое осуждение Исака Собаки в 1549 г. от вопроса о судьбе Максима Грека : собор 1549 г. обвинял Исака лишь за то, что он, будучи отлученным от церкви, «дерзнул на священство» и был главой двух монастырей. 78 Представляет интерес сообщение нашего источника о составе этого узкого совета при митрополите, обсуждавшего дело Исака Собаки перед вынесением его на церковный собор. В него входили; архиепископ новгородский и псковский Феодосий, епископ рязанский и муромский Михаил, епископ тверской и кашинский Акакий, епископ коломенский и каширский Феодосий, епископ сарский и подонский Савва/л. 351/. 79 С. О. Шмидт. Соборы середины XVI в. «История СССР», I960, 4, стр. 70–71, 74. См. также С. О. Шмидт. Продолжение Хронографа редакции 1512 г. «Исторический архив», т. 7. М., 1951. Читать далее Источник: Судные списки Максима Грека и Исака Собаки : [тексты и исследования]/подгот. Н. Н. Покровский ; под ред. [и с предисл.] С. О. Шмидта ; Гл. арх. упр. при Совете Министров СССР. Ин-т истории и философии Сибирское отд-ния АН СССР. Археогр. комис. АН СССР. - Москва : [б. и.], 1971. - 181 с. |
| Кавтис-Хеви находится в восьми верстах на с.-в. от Ахалкалаки, а от Тифлиса на с.-з., на расстоянии почти сорока пяти верст, при р. Кавтис-Хеви. Долина Ниаби находится между р. Курой и устьями р. Тедзами и Кавтис-Хеви. 135 Каменный фундамент, на котором основан был мост, виден до сего дня на обоих берегах р. Куры, к западу от нового моста. 136 Ташис-Кари находится неподалеку от нынешнего г. Сураши, на левом берегу р. Куры. 137 Эристав - букв. " глава народа " (впоследствии служит и фамильным названием) - чины царской администрации, правители области. (Прим. ред.) 138 Селение Квсиадкоци находится в верхней Карталинии, недалеко от устья речки Пзис-Проне, левого притока р. Куры, в Горииском уезде, почти на середине пути между городами Гори и Сурами. 139 Кортанетские теснины получили название от местечка того же имени, лежащего близ них на правом берегу р. Куры и на левом берегу речки с тем же названием, впадающей в реку Куру. 140 72 правилом VI Вселенского Собора и 31 правилом Поместного Лаодикийского Собора воспрещается такой брак. Временами грузинских девушек выдавали замуж за магометан, что происходило не от терпимости, а от страха и бессилия. Это вызвало справедливый упрек Греческой Церкви и побудило II Константинопольский Собор постановить по сему предмету особое правило. 141 Местечко Носте существует до сих пор. Оно находится верстах, может быть, в пятнадцати на северо-запад от монастыря Кавтисхевского, неподалеку от храма Евстафия Плакиды. 142 Город Кирополис лежал на южном берегу Каспийского моря, неподалеку от нынешнего города Решта-Гилянского. 143 Это место находится на севере от Мцхета, около десяти верст вверх по течению р. Арагвы, против горы святого Иоанна Зедазнийокого и Сагурамо. 144 Так пишет путешественник Шарден, бывший в Персии и Грузии В 1670 году: " Аббас находился в этой стране со своей армией, которую вел моурав из грузин. Численность армии увеличивалась с каждым днем. Упование и обещания сближают одних, страх или желание мести утверждают других " . Voyages de Chardin, tom 3., pag. 127, Париж, 1829г. 145 |
| В старинном народном свадебном стихе об этом говорилось так: Там шел Кузьма-Демьян На честной пир, на свадебку: Ты, святой ли, Кузьма Демьянович! Да ты скуй ли-ка нам свадебку, Ту ли свадебку – неразрывную, Не на день ты скуй, не на неделюшку, Не на май-месяц, не на три года, А на веки вековечные, На всее жизнь нерасстанную! Кузьминки назывались еще «курячий праздник», «курьи именины», «девичий праздник». Собирались к этому дню девицы на веселую беседу. Зорко следили перед Кузьминками за своим птичьим хозяйством крестьяне. С давних пор во многих местах существовал веселый обычай: ходили девки и парни ночью воровать по дворам кур, гусей, уток, чтобы добыть себе на Кузьминки курятинки и гусятинки. В этот день крестьянки занимались различными хозяйственными работами в курятниках: утепляли их на зиму, убирали скопившуюся за лето грязь, чистили гнезда, отбирали на убой слабую птицу. После выполнения всех этих работ в курятнике вывешивали «куриного бога» (он также назывался «курячий поп»), камешек с одним или несколькими сквозными отверстиями, рыльце от глиняного умывальника, горлышко от бутылки, красные лоскутки и т. п. Его прикрепляли к веревке около насеста, чтобы куры были здоровы и плодовиты. Кроме того, по поверью, «куриный бог» охранял кур от мифического хозяина двора – дворовика (см.: Дворовой), который любил их обижать, а также от кикиморы, ощипывавшей у кур перья. В некоторых местностях на Кузьмодемьянов день к обедне бабы приносили к церкви кур. «Курица – именинница, и ей Кузьме-Демьяну помолиться надо!» – говорили крестьяне. «Батюшка Кузьма-Демьян – куриный Бог!» Курячьи именины праздновались примерно одинаково по всей России. В церквях в этот день проходили заказные молебны, жертвовались в храм куры, приглашались в дома священники для молебна и окропления курятника святой водой. Обязательными для этого дня были трапезы, на которых главными блюдами были жареные или вареные куры. Перед трапезой крестьяне молились: «Козьма-Демьян – сребреница! Зароди, Господи, чтоб писклятки водились!» При приготовлении блюд из куры и во время трапезы существовал запрет на ломанье куриных костей. |
| В Библии слова «собака», «псы» и их производные встречаются не менее 25 раз. Для Древнего Востока, для страниц Библии собака это, прежде всего, — образ, метафора, подчеркивающая обездоленность, нищету, страдание ( Пс.21:17; 58:7 ; Лк.16:21 ; Мф.15:27 и др.). В двух случаях – во Второзаконии (23:18) («не вноси цены пса в дом Господа») и в Евангелии от Матфея (7:6) («не давайте святыни псам») – можно усмотреть негативное отношение к собаке, в аспекте нечистоты этого животного. Однако анализ контекста не дает оснований для однозначных выводов. Во Второзаконии иудеям заповедуется не вносить в храм в качестве жертвы деньги, полученные от занятий проституцией и от продажи собаки. В Евангелии от Матфея о собаке приводится изречение: «не давайте святыни псам»; поставленное в ряд с другими «не мечите жемчуг перед свиньями», т.е. – не делайте бессмысленных поступков или, проще, – не делайте глупости. В средневековых соборных документах Русской Церкви, как отмечает о. Дмитрий Моисеев, есть постановление, запрещающее вводить собак в храм, поскольку пребывание собаки в нем не является уместным в силу присущей ей особенности (запах, беспокойное поведение, нарушающее благоговейный порядок и тишину храма, и т.д.). Однако это запрещение касается только храма и мотивируется отнюдь не тем, что собака оскверняет святыню и препятствует благодати Божией пребывать в храме. Соответственно, и наличие собаки в доме никоим образом не может помешать благодати. Отгоняет от нас эту благодать не собака, а наша греховная жизнь, освободиться от которой гораздо сложнее, нежели от собаки. Поэтому никакого препятствия для освящения квартиры наличие в ней собаки не представляет, хотя с точки зрения здравого смысла держать собаку в квартире не всегда оправдано. Но это уже вопрос целесообразности, а отнюдь не церковной дисциплины. Предписания «нечистоты» иудаизма, Ветхого Завета не были подтверждены в Новом Завете, более того – они были во многом упразднены. Смеем считать, что это касается и наших четвероногих друзей – собак, и прочих животных. |
| При отсутствии, в отдельных случаях, объяснений, например о собаках, их выискивали по аналогии или по контексту во всем корпусе Священного Писания, особенно в части Ветхого Завета. В Библии слова «собака», «псы» и их производные встречаются не менее 25 раз. Для Древнего Востока, для страниц Библии собака это, прежде всего, — образ, метафора, подчеркивающая обездоленность, нищету, страдание ( Пс.21:17; 58:7 , Лк.16:21 ; Мф.15:27 и др.). В двух случаях — во Второзаконии (23:18) («не вноси цены пса в дом Господа») и в Евангелии от Матфея (7:6) («не давайте святыни псам») — можно усмотреть негативное отношение к собаке, в аспекте нечистоты этого животного. Однако анализ контекста не дает оснований для однозначных выводов. Во Второзаконии иудеям заповедуется не вносить в храм качестве жертвы деньги, полученные от занятий проституцией и от продажи собаки. В Евангелии от Матфея о собаке говорится в ряду пословиц: «не давайте святыни псам», «не мечите жемчуг перед свиньями», т. е. — не делайте бессмысленных поступков или, проще, — не делайте глупости. В средневековых соборных документах Русской Церкви, как отмечает о. Дмитрий Моисеев, есть постановление, запрещающее вводить собак в храм, поскольку пребывание собаки в нем не является уместным в силу присущих ей особенностей (запах, беспокойное поведение, нарушающее благоговейный порядок и тишину храма, и т.д.). Однако это запрещение касается только храма и мотивируется отнюдь не тем, что собака оскверняет святыню и препятствует благодати Божией пребывать в храме. Соответственно, и наличие собаки в доме никоим образом не может помешать благодати. Отгоняет от нас эту благодать не собака, а наша греховная жизнь, освободиться от которой гораздо сложнее, нежели от собаки. Поэтому никакого препятствия для освящения квартиры наличие в ней собаки не представляет, хотя с точки зрения здравого смысла держать собаку в квартире не всегда оправданно. Но это уже вопрос целесообразности, а отнюдь не церковной дисциплины. Предписания «нечистоты» иудаизма, Ветхого Завета не были подтверждены в Новом Завете, более того — они были во многом упразднены. |
| 39-я глава Сибирского сборника впервые дала полный и наиболее древний текст источника, а также ряд новых документов о суде над Максимом Греком . Одни гипотезы при этом получили четкое подтверждение – например, мысль С. Н. Чернова о постепенном нагнетании политических обвинений в ходе процесса 1531 г. Жизнь других в науке можно считать теперь законченной – опровергнуто, например, не раз повторявшееся предположение о том, что в распоряжения обвинения были какие-то грамоты Максима к турецкому султану или пашам. Однако многие противоречия и недоумения остаются. Мало того, можно сказать, что «судный список» представляется теперь еще более противоречивым памятником, чем раньше. К тому же при изучении его теперь необходимо учитывать не только текст самого «судного списка», но и весь комплекс материалов, неразрывно объединенных в составе 39-й главы Сибирского сборника. Комплекс этот состоит из следующих частей: 1/Судный список собора 1525 г. по делу Максима Грека . 2/Судный список собора 1531 г. по делу Максима Грека с приговором. 3/Письма 1525 г. митрополита и великого князя в Иосифо-Волоколамский монастырь о суде над Максимом Греком . 4/Сообщение о находке «судного списка» Максима Грека в 1548 г. в царской казне и о возбуждении в связи с этим дела Исака Собаки. 5/Переписка митрополитов Макария и Иоасафа в 1548 г. о суде над Максимом Греком и деле Исака Собаки. 6/Сообщение о докладе царю по делу Исака Собаки и о созыве собора для суда над ним. 7/Судный список собора 1549 г. по делу Исака Собаки с приговором и списком участников собора. Вся первая и более половины второй части этого комплекса были опубликованы О. Н. Бодянским и вошли в науку как единый памятник под именем «Прения митрополита Даниила с Максимом Греком » или «Судного списка» Максима Грека. Остальные тексты не были известны ранее. «Судный список» собора 1525 г. является первой составной частью памятника «Прение митрополита Даниила с Максимом Греком ». Однако в соотношении этой части с памятником в целом много странного, и текст Сибирской редакции, более древний по сравнению с ранее известными, увеличивает эти недоумения. |
| Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки — Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая. Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица. Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья-то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане. «Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин». Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что-то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога — условленный сигнал драки. — Это Илагинский охотник что-то с нашим Иваном бунтует, — сказал стремянный Николая. Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки. Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из-за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого. |
| Собаки и свиньи пожирали мертвых и бесились, и потому никто не осмеливался ходить в одиночку, ибо от голода и бешенства, если, бывало, они одолеют одинокого прохожего, загрызают его до смерти. Умерь царский наместник, умерли один за другим три митрополита, которых посылал патриарх на место себя. Священников умерло бессчетное число, и церкви запустели. Оставшиеся в живых священники приобрели огромные богатства, ибо, не успевая погребать поодиночке, они отпевали за раз многих и брали за них, сколько хотели. Обедня священника доходила до трех динаров (рублей) и больше, да и за эту цену не всегда можно было иметь. То был великий гнев и страшное наказание, ниспосланные на рабов Божиих – Господь Бог да избавит нас от этого! Под конец уже не успевали хоронить покойников; стали копать ямы, куда и бросали их, ибо город наполнился смрадом от трупов, которые даже поедали собаки и свиньи. Переводчик рассказывал, что большая часть городских ворот были заперты, за неимением стрельцов и сторожей. Царь, говорил он, прислал сначала 600 стрельцов, т.е. бёлюк (роту), с их агой, и все они умерли; вторично прислал других, и эти также все умерли; в третий раз прислал, и с этими то же случилось, ибо всякий, кто входил в столицу, тотчас падал мертвым. Такое положение дел продолжалось с июля месяца почти до праздника Рождества, все усиливаясь, а затем – благодарение Богу! – прекратилось. Многие из жителей городов бежали в поля и леса, но и из них мало кто остался в живых. Все это причиняло нам большое горе, печаль и уныние и великий страх, и всему этому мы были свидетелями, проживая в верхних кельях. Мы видали, как выносили мертвыми, по нескольку за раз, служителей епископии, которые жили в нижних кельях: не болея, не подвергаясь лихорадке, они внезапно падали мертвыми и раздувались. Поэтому мы никогда не осмеливались выходить из своих келий, но скрывались внутри их ночью и днем, ежечасно ожидая смерти, плача и рыдая о своем положении, не имея ни утешения, ни облегчения в чем бы то ни было, ни даже вина, и усилились наш страх и наша боязнь. |
|
|
