| Здесь, в первую очередь, речь идет о православной и духовно-нравственной литературе. Так, читателю стали известны отдельные, ранее не публиковавшиеся в собраниях сочинений произведения классиков; книги писателей русского зарубежья (в петербургском издательстве «Алетейя» появилась серия «Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы», а в издательстве Сретенского монастыря – «Духовное наследие русского зарубежья»; издательства «Голос», «Посев», «Вагриус» выпустили серии «Белое дело», «Белая армия», «Белое движение», «Белые воины»), собрания сочинений Л. Чарской, С. Макаровой (М.: Приход храма Святого Духа сошествия), философские и публицистические труды В Богоявленского, Н. Гилярова-Платонова, П. Флоренского, С. Булгакова, И. Ильина; книга К. Победоносцева «Великая ложь нашего времени» (М.: Развитие духовности, культуры и науки, 2004); мемуары Н.Н. Врангеля, А.И. Деникина, В.Н. Колчака, а также воспоминания о них и о генералах П.Н. Краснове, В.О. Каппеле и др. (Ипполитов Г. «Оставляю честное имя…»: Документально-художественное повествование о судьбе генерала А.И. Деникина. Самара: НТЦ, 2009). В художественной литературе возник новый жанр – церковно-исторический роман и церковно-исторический сборник о жизни подвижников благочестия или русских национальных героях («Не в силе Бог, а в правде»: Святой благоверный князь Александр Невский. М.: Сибирская благозвонница, 2007; Агафонов Н., прот. Жены–мироносицы. Исторический роман. 2-е изд. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2009; Решетников Л. Русский Лемсон. Исторический очерк. М.: Новоспасский монастырь, 2009). Отрадно, что одновременно два издательства – «Артос-Медиа» и «Неугасимая лампада» – в полном объеме выпускают «Добротолюбие» – сборник святоотеческого учения о нравственности, а к 140-летию со дня преставления святителя Филарета, митрополита Московского и Коломенского, одновременно несколько издательств опубликовало его труды, при этом самым основательным изданием явился пятитомник трудов, изданный Новоспасским монастырем. |
| Признать, что трагическая ошибка произошла в 1917 году - и еще раньше, когда русские интеллигенты пламенно уверовали в учение брезгливо презиравшего их немецкого философа - значило бы признать всю свою жизнь потраченной впустую. А это, как писал советский классик, «мучительно больно». И тут психологически совершенно понятны попытки найти какой-то половинчатый, компромиссный вариант - «нам одинаково дороги и Ленин, и Александр Невский, и Сталин, и Николай II». Беда в том, что такой вариант невозможен ни логически, ни исторически, ни морально. Логически утверждения «Бог есть, Он создал Церковь и через нее спасает людей для вечности», как учит Церковь, и «Бога нет, Его придумали эксплуататоры», как учит Партия, несовместимы. Вы не можете принимать оба тезиса одновременно. Исторически коммунистическая партия с самого своего зарождения была яростно атеистической - и высказывания Ленина о религии вообще и Православии в особенности мы здесь не будем приводить из-за их крайнего хамства. Находясь у власти коммунисты ни минуты не лукавили относительно своих планов так или иначе искоренить всякое богопочитание. Как говорил Сталин, «Партия не может быть нейтральна в отношении религии, и она ведет антирелигиозную пропаганду против всех и всяких религиозных предрассудков, потому что она стоит за науку, а религиозные предрассудки идут против науки, ибо всякая религия есть нечто противоположное науке» Какое-то из этих двух сообществ - Партия или Церковь - обманывало миллионы людей. Теперь, учитывая исторический опыт, мы точно знаем, какое. Если вас обманули, бессмысленно говорить о том, что вам одинаково дороги и обманщики и те, кого они облыжно обвиняли в обмане. Если вы верите в реальность Бога и вечного спасения, то коммунистическое правление в истории нашей страны, когда люди были насильственно отторгнуты от Церкви, а государство самыми грубыми методами насаждало принудительный атеизм, можно рассматривать только как духовную катастрофу. В нравственном отношении вы не можете быть верны и делу Ленина-Сталина и делу Церкви. Невозможно быть своим и среди христиан и среди тех, кто открыто провозглашал своей целью искоренение христианства. Если вы верите в Бога и желаете быть православным человеком, вы несомненно становитесь изменником делу Ленина. А если вы присягаете делу Ленина, вы несомненно становитесь вероотступником. |
| Другим печатным органом ОЛДП была еженедельная газета " Московские церковные ведомости " . В ней содержались сведения не только о церковной и общественной жизни России, но и западных Церквей. Уже в первые годы существования Общества при нем стали образовываться научно-просветительские кружки. Со временем из таких кружков образовались отделы по устройству богословских чтений и внецерковных бесед с народом; церковно-археологический отдел, отдел по распространению духовно-нравственных книг. Деятельность этих отделов выливалась в публичные лекции, которые проходили в зале Московского синодального училища церковного пения на Большой Никитской улице. В числе лекторов, как правило, были профессора Духовной академии, а также Московского университета. Иногда лекторы с богословских позиций подвергали анализу произведения таких классиков русской литературы, как Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, Л. Андреев, А.П. Чехов, А.М. Горький и др. Библиотека ОЛДП сформировалась главным образом из пожертвований целых собраний книг и библиотек, а также благодаря обмену изданиями Общества с другими научными учреждениями и путем покупки книг. Из отчета о состоянии библиотеки за 1873 год видно, что она уже обладала драгоценным собранием рукописей, главным образом богослужебных, и творений святых отцов Церкви. В 1877 году было принято решение об открытии при библиотеке специального рукописного отдела, куда предполагалось помещать рукописи, оставшиеся после кончины духовных лиц, их проповеди, научные сочинения, переписку, а также архивы светских ученых, трудившихся на поприще духовного просвещения. Что касается дальнейшего пополнения собрания рукописей и старопечатных книг, то этим библиотека ОЛДП была обязана распоряжению московского епархиального начальства, позволившему перевозить сюда для хранения и изучения рукописи из некоторых монастырей и церквей Московской епархии. В рукописном отделе ОЛДП плодотворно трудился один из председателей Общества (с 1894 по 1902 г.) - протоиерей Михаил Боголюбский, магистр богословия МДА. Это был неутомимый деятель в области церковно-исторической науки. Его богословско-литературная деятельность была посвящена главным образом историко-статистическому описанию церквей и монастырей Московской епархии. Его рефераты " О славянском тексте Псалтири " и " О старокатоличестве " , прочитанные в собрании Общества, пользовались заслуженным успехом. |
| В самом начале нашей работы, в 1991 году, мы основали серию " Материалы по истории Церкви " , и в следующем году выпустили в ее рамках первую книгу. Это было исследование митрополита Гедеона (Докукина) по истории христианства на Северном Кавказе. С тех пор до сегодняшнего дня в серии вышло 42 тома. Это были сочинения классиков церковно-исторической науки. Мы рады, что именно в нашей серии впервые после десятилетий забвения были переизданы труды академика Евгения Голубинского (прежде всего его " История Русской Церкви " ), профессоров Петра Знаменского, Александра Доброклонского, историков Павла Малицкого и протоиерея Петра Смирнова. Вместе с этим нами был издан целый ряд важнейших источников по новейшей истории Русской Церкви, например, мемуары митрополита Евлогия (Георгиевского) и бывшего протопресвитера армии и флота Георгия Шавельского. Эти книги выходили в свое время за границей, но в нашей стране за " железным занавесом " они были малоизвестны. Кстати, тиражи наших переизданий существенно превосходили зарубежные и были по сегодняшним меркам весьма значительными. Воспоминания митрополита Евлогия, например, были отпечатаны тиражом 25 тысяч экземпляров, а книга протоиерея Сергия Гаккеля о монахине Марии (Скобцовой) - тиражом 50 тысяч экземпляров. Помимо переизданий существующих источников уже в то время началась публикация новых. Впервые были изданы мемуары митрополита Нестора (Анисимова), протопресвитера Василия Зеньковского, воспоминания о Соборе 1917-1918 годов протоиерея Георгия Голубцова и протопресвитера Николая Любимова, записки соловецкого узника архимандрита Феодосия (Алмазова) и других. В рамках нашей серии также впервые в России были изданы книги церковных историков советского времени - Анатолия Левитина-Краснова и Вадима Шаврова, Льва Регельсона, протоиерея Владимира Рожкова, - отчасти уже в те годы известные церковным людям по зарубежным изданиям. К началу XXI века стали появляться и серьезные научные исследования современных отечественных авторов, некоторые из которых увидели свет в нашей серии. Это книги Михаила Шкаровского, Сергея Римского, Анатолия Кашеварова, священников Валерия Лавринова из Екатеринбурга, Димитрия Шиленка из Белоруссии, молодого талантливого историка Андрея Митрофанова. Двое из вышеназванных авторов за свои исследования, изданные в рамках нашей серии, были удостоены премии имени митрополита Макария (Булгакова). |
| Родоначальниками или «основателями цивилизационного подхода» считаются философы К.Н. Леонтьев , Н.Я. Данилевский , О.А. Шпенглер и историк А.Д. Тойнби . Мир, согласно этой концепции, состоит из цивилизаций, «разнящихся своей инаковостью» . Называя цивилизации «культурно-историческими типами» Данилевский подчеркивает, что «только внутри одного и того же типа… и можно отличать те формы исторического движения, которые обозначаются словами: древняя, средняя и новая история» . Впрочем, данное деление не является фундаментальным и носит подчиненный характер. «…Главное же, - по мысли Н.Я., - должно состоять в отличении (друг от друга – А.В.) культурно-исторических типов, так сказать, самостоятельных, своеобразных планов религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного – одним словом, исторического, развития» . Следует обратить внимание на первенствующее положение у этого известного русского философа религиозной составляющей цивилизации. И действительно так, ведь еще древними авторами подмечена всеобщность религии: «Посмотрите на лицо земли, - пишет Плутарх , - вы найдете города без укреплений, без наук, без чиноначалия, увидите людей без постоянных жилищ, не знающих употребления монет, не имеющих понятия об изящных искусствах, но не найдете ни одного человеческого общества без веры в Божество» . Именно на религию опирается «классик цивилизационного подхода», занимавшийся сравнительным исследованием цивилизаций, английский историк А.Дж. Тойнби. «…Вселенская церковь , - по его мнению, - является основным признаком, позволяющим предварительно классифицировать общества одного вида» . «Озарение душ светом высших религий, - заключает Тойнби, - определяет духовный прогресс земной жизни человека. Мирные завоевания высших религий значат в истории человечества значительно больше, чем всё, что знала история до их появления» . Не удивительно, что данные выводы шокируют представителей атеистической науки, критикующих ученого за такое «мракобесие» . |
| Хотя в исторической науке давно уже установлено положение, что новая европейская цивилизация развилась на почве древней греко-римской культуры, но в каких отношениях первоначально стояла к античной образованности христианская церковь , при каких социальных условиях происходило усвоение христианским обществом ее начал, какой характер и направление в разные исторические эпохи принимало христианское просвещение под влиянием древнего греко-римского образования, наконец, в чем собственно, в каких формах выразилось это влияние, – все эти частности едва ли представляются с такою же ясностью, как то общее положение, к которому они относятся. По крайней мере, не только в русской, по и в западноевропейской ученой литературе до сих пор, сколько нам известно, не появилось ни одного сочинения, написанного с специальной целью исторически проследить и выяснить влияние античной образованности на ход умственного развития христианских народов. Правда, в обширных компендиумах по разным отраслям исторической науки, равно как и в различных журнальных статьях мимоходом затрагивается вопрос об этом влиянии; имеются, также сочинения о предметах, находящихся в более или менее близком отношении к этому вопросу, например: о воззрениях древних христианских писателей на языческую литературу и науку, об изучении древними христианами языческих авторов, о судьбах классической литературы в средние века и др. Но понятно, что ни беглые заметки в компендиумах и журнальных статьях, ни подобные сочинения, слишком односторонние по своему предмету, не могут заменить собой специального и всестороннего исследования предмета. Можно, поэтому, смело сказать, что исторические отношения новоевропейского, христианского образования к античной культуре представляют еще открытое поле для исследований. Классические языки и литературы с давнего времени, как уже было упомянуто выше, занимают одно из выдающихся мест между предметами школьного преподавания почти у всех европейских народов. Изучение этих языков и литератур вместе с изучением родного языка и словесности, составляет основу гуманного образования, называемого также по преобладающему в нем элементу классическим. |
| Первыя попытки ввести церковно-историческую науку в русских духовных школах относятся лишь к началу XVIII века. Но эти попытки имели мало успеха, и так было не только в начале, но и в течение всего XVIII века. Известный Духовный Регламент, составленный сподвижником Петра I-ro, архиепископом Псковским, а потом Новгородским Феофаном Прокоповичем выражает довольно забот о распространении и устройстве духовных школ в России; но так как Регламент покоится на схоластической почве, то в его проекте духовных школ почти совсем не было отведено места для истории церковной и гражданской. Историю, ту и другую, проектировалось преподавать в течение только одного года и притом в связи с изучением языков. История или исторические примеры должны были увеселять юношей, поглощаемых скучным делом изучения классиков. По мнению Регламента, ученики охотнее будут учиться, «когда невеселое языков учение толь веселым познанием мира и мимошедших в мире дел растворено им будет» 607 . История, по Регламенту, представлялась веселой забавой для скучающих юношей. Мнение не высокое! Едва-ли оно хоть сколько-нибудь могло располагать к серьезному занятию историей. В частности изучению церковной истории не было отведено самостоятельного места в школах, проектированных Феофаном. Изучение её сливалось и смешивалось с изучением гражданской истории. Дальнейший ход русского духовного просвещения показывает, что школы, проектированные в Регламенте, прививались туго на русской почве; исторические и церковно-исторические науки долгое время остаются в полном пренебрежении. Через 40 лет по издании Регламента Екатерина II в одной инструкции Св. Синоду замечает, что семинаристы не знают ни истории церковной, ни истории гражданской 608 . Во второй половине XVIII века некоторые более просвещенные русские архиереи старались было заводить в семинариях классы истории, но кажется безуспешно. Московский митрополит Платон в шестидесятых и семидесятых годах XVIII-ro столетия делает личную попытку ввести общую историю, т.е. |
| – Гоголь шагнул в классики чуть ли не со школьной скамьи? – Через три года после окончания гимназии. Это говорит о высоком, европейском уровне российского образования. Правда, гимназия, хоть и находилась в провинциальном Нежине на Черниговщине, но именовалась в честь своего знаменитого мецената-основателя «безбородковской», с изучением «высших наук», и из нее вышло несколько десятков выдающихся государственных деятелей, ученых и литераторов, в том числе Кукольник и Гребенка. В 1837 году тоже молодой человек 23-х лет, начинающий художник, гулял в Петербурге по Летнему саду, делал зарисовки. Он никогда ранее не занимался стихотворчеством, но здесь его впервые посетила муза поэзии, и он стал записывать балладу о несчастной любви девушки и казака на родном черкасском наречии. Так родились первые произведения Шевченко, восемь из них при помощи Гребенки были изданы здесь же в Питере в 1840 году сборником, названным «Кобзарь», который дополнялся, переиздавался и считается вершиной украинской поэзии. В 1860-е годы в Петербурге издавался единственный в империи украиноязычный журнал «Основа», здесь же в конце века вышел трехтомник академика Яворницкого «История запорожских казаков», основной труд по казачеству. Так что имперская столица угнетения и порабощения народов была колыбелью украинской литературы, литературного языка, исторической мысли, или, как сегодня говорят, – самоидентификации украинского народа. – Кобзарь – слепой сказитель народных дум, былинные песнопевцы, устное творчество, народные говоры… Почему к ним обратились в это время? – Это была реакция на всеевропейскую культурную глобализацию, которая в России началась с реформами Петра Великого. Они, как известно, заключались в перестройке всего уклада жизни, хозяйствования, госуправления, мысли, творчества под европейские стандарты. Переворот произошел и в культуре. Церковнославянский язык и шрифт оставили для церковных изданий, а русский язык, который был опрощенным вариантом церковнославянского, подвергся европеизации. Петр упростил написание букв, сократил их количество, а самое главное – ввел гражданский шрифт, которым мы пользуемся и поныне. Академик Лихачев считал, что его стоит называть «петровским». Грамотность стала доступней и в чтении, и в написании. В последующем этот шрифт стал использоваться в Болгарии, Румынии, Сербии. Огромную роль играла переводная литература, прежде всего научная, хозяйственная, военная и т.д. Людей посылали учиться в европейские страны, а затем заставляли переводить на русский множество книг. Они не могли найти аналогов, поэтому в язык вошли тысячи слов иностранных заимствований. Началось переформатирование языка, которому надо было обслуживать неведомые ранее сферы науки, производства, культурного творчества. |
| Да, эпоха возрождения невольно вызывает к себе самые искренние симпатии. И художник найдёт для себя в ней много полезного и поучительного в образцах Леонардо да Винчи, Микеланджело. Рафаэля, Корреджио и др., и поэт будет восхищаться многими поэтическими произведениями того времени, и естествоиспытатель с удовольствием остановится на трудах Альпина, Чезальпини, Альдрованди, Мондини, Беренгара, Везалия, Фаллопия... Лишь один богослов, обозревая эпоху возрождения, проникается скорбным чувством и должен отнестись к ней с глубоким сожалением. Века возрождения не подарили богословскую литературу ни одним серьёзным произведением, не привнесли в сокровищницу богословской науки ничего глубокого и осмысленного из области христианского миросозерцания. Если к этому мы прибавим полнейшее равнодушие к христианству и отсутствие евангельских начал в самой жизни итальянцев того времени, если припомним смешение христианских начал с началами язычества и явное предпочтение последним пред первыми, то будет понятно, – почему эпоха возрождения не возбуждает к себе со стороны исследователя церковно-исторических явлений ни благоговения, ни уважения. Со второй половины XV столетия в Италии начинается новая, своеобразная жизнь: греческая литература, умершая на востоке вместе с чистыми греками, воскресает на западе в новом, изменённом виде. Западная мысль хотела в это время как бы вознаградить себя за то рабство, в каком находилась она в период средних веков, хотела сбросить оковы, крепко державшие её в темнице средневековых тенденций. Близкое знакомство с востоком не только растворило дверь этой темницы, но и как бы указало путь, по которому суждено было следовать западному миру. Когда Данте, Петрарка и Боккаччо возбудили в своих соотечественниках энтузиазм к древнему греческому языку, науке и литературе, изучение классиков и разработка древних рукописей мгновенно охватывает итальянское общество. Со всею страстью, с горячею любовью отдалось это общество древнему эллину и в немом упоении начало восхищаться его произведениями. |
| После польской интервенции, с приходом к власти династии Романовых, была ясно осознана необходимость систематического образования. В то время в качестве руководства по диалектике использовались “Философские главы” св. Иоанна Дамаскина , перевод которых неоднократно поновлялся в течение XVI и XVII веков. В 1618–1619 годах выходит “Грамматика” Мелетия Смотрицкого. Почти одновременно (1620) переводится “Риторика” Меланхтона: борьба с римской экспансией требовала специальной подготовки, в основу которой положили проверенное на практике руководство. Так была заложена содержательная основа тривиума, на основе которого стало возможным систематическое школьное образование. Следующим важным этапом развития русской риторики стали грамматические и риторические сочинения Μ. Β. Ломоносова (1711–1765). В 1739 году выходят “Письмо о правилах российского стихотворства”, в 1748 году – “Краткое руководство к красноречию”, в 1757 году – “Российская грамматика”, около 1758 года написано “Предисловие о пользе книг церковных.” Очевидно, Μ. Β. Ломоносов собирался написать и логику, что было бы завершением новой системы тривиума. Главная особенность филологических работ Μ. Β. Ломоносова в том, что он сознательно и целенаправленно создавал норму русского литературного языка, ориентируя ее на речь науки деловой прозы, исторических сочинений, академической и политической оратории, проповеди. Его филологические труды оказали значительное влияние на русскую словесность. B начале XIX века русская риторика переживает эпоху расцвета. Среди руководств по риторике особое место занимают учебники Η. Φ. Кошанского (1784–1831), филолога-классика, переводчика, преподавателя словесности в Царскосельском лицее. Η. Φ. Кошанскому принадлежат две замечательные работы: “Общая риторика” (1829) и “Частная риторика” (1832). Руководства Η. Φ. Кошанского были ориентированы на классические образцы изящной словесности и давали весьма солидное образование. Изучая риторику, ученик русской гимназии осваивал навыки понимания классических произведений и самостоятельного литературного творчества. Картина родов и видов словесности в “Частной риторике” Η Φ. Кошанского, связывая русскую словесность с классической и церковнославянской, раскрывала широкую перспективу культуры слова. Учебники словесности Η. Φ. Кошанского, Α. Φ. Мерзлякова, А. И. Галича, И. И. Давыдова и других авторов сформировали несколько поколений талантливых и образованных русских людей, которым мы обязаны расцветом национальной культуры в XIX beke. |
|
|
